горах. Но пока они упорно не хотели  лишаться
ни удобрения, ни пороха, а следовательно, и вьючных животных, что не  давало
им возможности оторваться от преследователей.
   По этой причине они решили, что сейчас не следует, как намечалось  ранее,
входить в Аруму, с тем чтобы, наладив контакты с сочувствующими им  местными
жителями и воспользовавшись их помощью, начинать подготовку к,  диверсии  на
станции. И Рух приняла решение двигаться дальше,  идти  по  этой  засушливой
холмистой местности, огибая город, но на таком расстоянии, чтобы не  вызвать
у милиции подозрений о конечной цели их похода.
   В отряде осталось лишь такое количество людей  и  вьючных  животных,  без
которого выполнить задуманную операцию было бы невозможно. Правда,  и  те  и
другие под влиянием этого не прекращающегося ни днем ни ночью  преследования
находились на грани крайнего переутомления. Если так  будет  продолжаться  и
дальше, то в конце концов Барбедж вынудит их  остановиться  и  принять  бой;
понятно, что в таком случае победа достанется ему легко.
   Из уроков Малахии Хэлу  было  известно  правильное  тактическое  решение:
ночью напасть на лагерь противника небольшой группой; скорее всего,  в  этой
ночной атаке вся группа погибнет, но прежде она сумеет нанести силам милиции
такой  урон,  что  те  не  смогут  продолжать  преследование  до   получения
подкрепления, а это даст партизанам выигрыш во времени по  меньшей  мере  на
сутки.  Остальная  же  часть  отряда  могла  бы  совершить   марш-бросок   к
окрестностям Арумы и укрыться у сочувствующих партизанам жителей.
   Но это решение требовало холодного расчета - какой  частью  отряда  можно
пожертвовать. И применительно  к  этим  людям  данный  подход  представлялся
немыслимым, поскольку здесь всех объединяла такая близость,  какая  возможна
разве только между членами одной семьи. И поэтому Рух никогда  не  стала  бы
проводить подобной операции.
   Таким образом, вопрос о том, что делать, вновь стал вопросом о его, Хэла,
собственных действиях. И Барбедж и Рух оказались в условиях, когда каждый из
них мало что мог  предпринять,  чтобы  изменить  сложившееся  положение;  им
оставалось только ждать. Но в отличие от них  Хэл  был  обязан  действовать.
Только следовало решить, как именно. Но  пока  что  его  разум,  отягощенный
накопившейся усталостью, никак не мог выработать удачный план.
   Звуки кашля прекратились. Несколько секунд спустя он уловил,  как  Иаков,
еле слышно ступая,  возвращается  в  свою  палатку,  формально  Хэл,  будучи
младшим командиром, освобождался от  несения  караульной  службы,  работ  на
кухне и других повседневных повинностей, так как должен быть всегда  готовым
к выполнению своих обязанностей. Но на самом деле он наряду  с  большинством
других бойцов, равных ему по званию, нередко подменял кого-нибудь из  членов
своей группы при разного рода чрезвычайных обстоятельствах.  Сейчас  он  был
часовым вместо бойца, который настолько утомился, что заснул на посту. Но  к
этому моменту тот уже поспал пару часов и вполне мог  продолжить  дежурство.
Хэл поднялся и направился в лагерь.
   Откинув клапан палатки, он стал тормошить одного  из  четверых  спящих  в
ней. - бойцов.
   - Мох, - тихо, чтобы не разбудить остальных, произнес он ему в самое ухо,
- пора возвращаться.
   Боец что-то буркнул спросонья, зашевелился, открыл глаза и  начал  тяжело
выбираться наружу. Хэл дождался, пока тот соберется, проводил его на пост, а
потом пошел проверить двух других часовых, стоящих в карауле около лагеря.
   Часовые - две женщины - бодрствовали  и  сообщили  ему,  что  вокруг  все
спокойно.  По  расчетам,  лагерь  милиции  находился  от  них  километрах  в
двенадцати, и ночная вылазка более неповоротливого противника, не привыкшего
к действиям в полевых условиях, хоть и  представлялась  возможной,  была  на
самом деле маловероятной. И все же рисковать не стоило.
   Внезапно Хэлу пришла в голову идея.  Он  вернулся  в  лагерь  и,  отыскав
палатку Иакова, вошел  внутрь.  Секунду-другую  Хэл  вглядывался  в  спящего
заместителя командира, лицо которого  за  последнюю,  очень  трудную  неделю
постарело лет на десять, и сейчас,  когда  во  время  сна  все  его  мускулы
расслабились, стало еще больше напоминать жутковатую маску.
   - Дитя Господа... - тихо позвал он.
   Слова прозвучали еле слышно, но  спящий  мгновенно  проснулся  и,  открыв
глаза, устремил пристальный взгляд на Хэла; наверняка внутри спального мешка
костлявая рука уже сжала рукоятку снятого с  предохранителя  энергетического
пистолета.
   - Ховард? - произнес Иаков тоже очень тихо, хотя в палатке они находились
только вдвоем и потревожить никого не могли.
   - Мое дежурство скоро заканчивается, - начал Хэл. - Я хотел бы в одиночку
добежать до лагеря милиции и посмотреть, насколько уставшими они выглядят. И
если мне повезет, то попробовать выкрасть у них одну из карт  этого  района.
Тогда мы могли бы сравнить их карты с нашими. Ну а если мне  очень  повезет,
то  я  постараюсь  добыть  карту,  где  обозначены  места  встреч  и  пункты
снабжения.
   Несколько секунд Иаков лежал молча.
   - Очень хорошо, - наконец сказал он. - Как только сдашь дежурство, можешь
идти.
   - Дело в том, что я хотел бы отправиться туда  прямо  сейчас,  -  пояснил
Хэл, - и воспользоваться несколькими оставшимися часами  ночной  темноты.  Я
разбужу Фолта пораньше, не думаю, что он станет возражать против того, чтобы
принять от меня дежурство за час до положенного времени.
   Иаков снова помолчал несколько секунд.
   - Ладно, - отозвался он. - Если только Фолт согласится. Если нет -  снова
приходи ко мне.
   - Приду, - ответил Хэл,  поднялся  и  покинул  палатку.  Закрывая  клапан
входа, он услышал, как Дитя Господа снова несколько раз кашлянул.
   Фолт, как Хэл и предполагал, не стал возражать  против  его  предложения.
Взяв кроме пистолета и ножа конусное  ружье  и  небольшой  дорожный  рюкзак,
покрыв черной краской лицо и руки, Хэл отправился в свой рейд.
   Уже через час  и  восемнадцать  минут  он,  прячась  за  густой  порослью
молодого ивняка на берегу протоки, подобрался почти на расстояние  вытянутой
руки к двум молодым милиционерам. Эти двое, расположившиеся у костра на краю
лагеря, видимо, представляли  собой  охрану,  заменяющую  часовых,  которых,
насколько он знал, милицейские части вообще никогда не выставляли.
   - ..скоро, - говорил один из них, в то время как Хэл занимал свою позицию
для наблюдения. Обоим охранникам, черноволосым розовощеким  парням  среднего
роста, было не больше чем по восемнадцать-девятнадцать лет. - И я с радостью
вернусь назад. У  меня  нет  никакого  желания  продолжать  это  бесконечное
прочесывание лесов.
   - Это у тебя-то нет желания? -  В  голосе  второго  явственно  прозвучала
насмешка. - Вот у кого действительно нет абсолютно никакого желания, так это
у меня, дурья твоя голова! Да, не бывать  тебе  пророком  ни  теперь,  ни  в
старости.
   - И тебе тоже! Между прочим, я один из Избранных. А ты - нет!
   - С чего ты это взял? И кто тебе сказал, что ты - Избранный?
   - Мои родичи...
   - Это мы так несем охрану? - По другую сторону костра  неожиданно  возник
Барбедж, слегка ссутулившийся, с глазами, сверкающими в  свете  костра,  как
два отполированных кусочка обсидиана. - Или мы играем в игры нашего детства,
с которым все никак не можем расстаться?
   Застигнутые врасплох охранники молча уставились на него.
   - Отвечайте мне!
   - Играем в игры, - еле слышно и нестройно пробормотали оба.
   - А почему мы не должны играть в игры, когда несем охрану?
   Но Хэл не стал слушать продолжения воспитательного  мероприятия  в  форме
вопросов  и  ответов,  затеянного  Барбеджем  с   проштрафившимися   юнцами.
Попятившись назад, он поднялся и как тень заскользил вдоль границы лагеря  к
офицерским  палаткам,  стоящим  невдалеке  от  костра.  От   остальных   они
отличались значительными размерами и более добротной тканью.
   Всего их было шесть. Хэл вынырнул из густых зарослей  кустов,  окружающих
палатки, и бесшумно перебежал к задней стенке той из них, что стояла  первой
в ряду. Острым как бритва лезвием ножа он проделал небольшой разрез в  ткани
и, раздвинув его края, заглянул внутрь палатки. В первый момент он ничего не
увидел, потому что там  было  еще  темнее,  чем  снаружи.  Когда  его  глаза
адаптировались, он разглядел складной стул, походный стол  и  пустую  койку.
Как Хэл и предполагал, Барбедж, фактически командующий всей операцией, занял
головную палатку.
   Потихоньку обогнув угол палатки и прижавшись к  ее  боковой  стенке,  Хэл
взглянул в сторону костра. Барбедж стоял на прежнем месте, спиной  к  своему
походному пристанищу,  а  те  двое,  которым  он  учинял  словесный  разнос,
ослепленные пламенем горящего перед ними  костра,  с  такого  расстояния  не
могли видеть палаток, не говоря уж о том, что все их внимание было поглощено
исключительно Барбеджем. Все остальные обитатели лагеря, видимо, спали.
   Быстро и очень осторожно Хэл прошел вдоль  боковой  стенки,  завернул  за
угол, приподнял клапан у входа и проскользнул в палатку.
   Подробно рассматривать все, что в ней находилось, у него не было времени.
На столе среди бумаг лежал диаскоп с вставленным в него  слайдом  карты.  Но
если бы Хэл  взял  его,  то  тем  самым  выдал  бы  свое  посещение  лагеря.
Оглянувшись вокруг, он увидел у изголовья койки то, что искал, - футляр  для
слайдов. В нем  оказалась  целиком  заполненная  ими  кассета.  Он  поспешно
высыпал ее содержимое на стол, вынул из диаскопа находившийся там  слайд  и,
вставляя на его место один за другим только что найденные снимки карт,  стал
быстро их просматривать.
   Обнаружив слайд с картой местности, расположенной примерно  в  трех  днях
пути от лагеря, он взял его, затем вставил в опустевший диаскоп  тот  слайд,
который находился в нем первоначально, а все остальные слайды снова уложил в
кассету и убрал в футляр. Голос Барбеджа,  отчетливо  слышный  до  сих  пор,
вдруг смолк. Хэл подошел к выходу из палатки и выглянул наружу,  его  пальцы
непроизвольно сжали рукоятку ножа.
   Но Барбедж по-прежнему стоял на том же месте у костра и молча смотрел  на
двух незадачливых стражей. Через секунду он заговорил с ними  снова,  а  еще
через две Хэл уже был в лесу. Прошла  минута,  и  он  отдалился  от  палатки
Барбеджа за пределы слышимости, а пять минут спустя бежал напрямик к  лагерю
своего отряда.
   Когда Хэл  возвратился,  до  рассвета  оставалось  еще  не  меньше  часа.
Заглянув в палатку Дитя Господа, он увидел,  что  тот  спит  глубоким  сном.
Тогда Хэл пошел в свою палатку. Не зажигая света, он отыскал диаскоп, сел на
постель рядом с безмятежно спавшим Джейсоном и вставил в диаскоп выкраденный
слайд.
   Нажав  кнопку,  он  включил  лампочку  диаскопа,  и  на  экране  возникло
рельефное изображение местности. Там попеременно чередовались  возвышенности
и низины, покрытые мелколесьем и кустарником, похожие на те,  среди  которых
они  теперь  находились.  В  нижней  части  экрана  через  всю  карту  почти
горизонтально тянулась дорога, пересекавшаяся в правом нижнем углу с  другой
дорогой, проходящей в поперечном направлении. Вдоль  первой  дороги  в  трех
местах имелись пометки в виде звездочек и кодированных обозначений  рядом  с
ними.
   Эти обозначения расшифровке не поддавались, но догадаться  об  их  смысле
большого труда не составляло. Они наверняка содержали сведения о  количестве
грузовиков и сопровождающих их людей, выделенных  для  доставки  припасов  и
снаряжения в пункты, помеченные звездочками. Именно система  такой  доставки
позволяла милицейским частям передвигаться налегке и в значительной  степени
сводила на нет те преимущества,  которыми  обладали  ловкие  и  привычные  к
полевым условиям бойцы партизанских отрядов перед не имеющими опыта действий
на природе,  медлительными  и  неповоротливыми  милиционерами.  Кроме  того,
регулярное появление  транспортных  средств  в  районе  проведения  операций
давало милиции возможность быстро вывозить из этого района своих  больных  и
раненых, а также тех, кто по каким-либо причинам служил помехой для  ведения
преследования.
   Хэл зафиксировал в памяти изображение карты,  вынул  из  диаскопа  слайд,
спрятал его в карман и отправился  разыскивать  Фолта  -  дежурить  за  него
лишний час.
   - Ты пойди-ка лучше поспи, пока есть возможность! - сказал  ему  Фолт.  -
Мало нам Иакова и Рух, которые спят по полчаса в сутки и  едва  держатся  на
ногах, так еще и ты собрался  им  подражать.  Иди  ложись,  со  мной  все  в
порядке.
   - Ладно, - согласился Хэл. Он внезапно почувствовал невыносимую усталость
и одновременно как будто легкое головокружение. - Спасибо.
   - Тебе нужно идти спать, - настаивал Фолт.
   - Я пойду, но ты непременно разбуди меня, когда проснется Рух.
   - Хорошо, постараюсь.
   Хэл вернулся в свою палатку. Он забрался в спальный мешок,  сняв  с  себя
лишь сапоги и портупею и выложив все из карманов. Лежа на  спине  в  темноте
палатки, он прикрыл глаза ладонью и вдруг ощутил, что лоб  у  него  горячий.
Это открытие вызвало у него сильное недовольство самим собой. Теперь  уже  у
многих членов  отряда,  помимо  Иакова,  стали  появляться  признаки  легких
недомоганий - расплата за перенапряжение организма. Но он-то полагал, что, в
отличие от всех остальных, надежно защищен собственным иммунитетом.
   Хэл подавил свои эмоции как не  имеющие  практической  пользы.  Просто  в
течение последних дней ему почти постоянно приходилось быть на ногах,  и  на
сон оставалось очень мало времени...
   Внезапно проснувшись, он осознал, что до сих пор спал и что теперь  Фолт,
нащупав внутри спального мешка его левую ногу, трясет ее, стоя при этом  как
можно дальше от изголовья.
   - Я что, продолжаю кидаться на людей, которые меня будят? - спросил он.
   - Да нет, ты не кидаешься. Но когда просыпаешься, то у  тебя  такой  вид,
словно ты собираешься сперва ударить  того,  кто  тебя  будит,  а  уж  потом
открыть глаза, - пояснил Фолт. - Рух ты можешь найти около кухни.
   - Спасибо, - поблагодарил Хэл. Выбравшись из спального  мешка,  он  начал
рассовывать по карманам все то, что выгреб из них, укладываясь спать.  Вдруг
он остановился и оглянулся на Фолта. - Около кухни?  Когда  же  она  встала?
Часа два назад? Ведь я же просил тебя... ухмыляющийся  Фолт,  не  говоря  ни
слова, повернулся и вышел.
   Окончательно собравшись, Хэл отправился на поиски Рух. Она, как и говорил
Фолт, действительно стояла с вилкой и тарелкой в руках там, где при разбивке
лагеря прошлой ночью, было определено место для устройства  кухни.  Судя  по
всему, Рух заканчивала завтракать. Услышав шаги Хэла, она обернулась.
   - Сегодня на исходе ночи я нанес короткий визит в лагерь милиции, - начал
он.
   - Я знаю, - сказала она, дочиста подобрав с тарелки остатки  еды,  прежде
чем отдать ее вместе с вилкой Тэлле. -  Иаков  сообщил  мне,  что  дал  тебе
разрешение на это. Хотелось бы, чтобы впредь ты более конкретно объяснял мне
и ему, с какой целью намерен совершить подобную вылазку.
   - Я не мог заранее знать наверняка, что мне  удастся  там  обнаружить,  -
ответил он. - Но мне повезло.
   Он рассказал ей о Барбедже и  о  двух  молодых  милиционерах,  охранявших
лагерь.
   - Нельзя было не воспользоваться таким удобным моментом, и я проник прямо
в палатку и раздобыл одну из находившихся у него карт.
   Он протянул ей свой диаскоп со вставленным туда слайдом.
   Рух поднесла аппарат к глазу и включила подсветку.  Некоторое  время  она
молча рассматривала изображение. Потом опустила диаскоп, вынула  из  него  и
спрятала в карман слайд с картой, а диаскоп протянула Хэлу.
   - Похоже на местность, лежащую впереди, - сказала она.
   Он кивнул.
   - Этот слайд находился среди других, вставленных в кассету в определенном
порядке. Я думаю, что до этой местности три дня пути.
   - Как ты считаешь, какую пользу мы сможем извлечь из этой карты?
   - Прежде всего сравнить с ней наши  карты.  Я  не  хочу  обижать  местных
жителей, снабжающих вас ими, но они гораздо более схематичны и менее  точны,
чем эта; в ней, видимо, учтены  последние  результаты  регулярно  проводимых
топографических съемок.
   - Все это хорошо, - вздохнула она. - Но мы  могли  потерять  тебя,  а  ты
очень нужен отряду, Ховард.  Я  не  уверена,  что  из-за  этого  стоило  так
рисковать.
   - Еще я подумал, - медленно добавил  он,  -  что  мы  могли  бы  обсудить
возможность захвата части тех припасов, которые они получают.
   Она строго взглянула на него.
   - При налете на один из таких пунктов снабжения мы рисковали бы  потерять
от шести до десяти человек. Неужели ты  думаешь,  что  они  отправляют  туда
машины, не обеспечив их надежной вооруженной охраной?
   - Я не имел в виду нападение на пункт снабжения, - сказал Хэл. - Мы могли
бы перехватить один-единственный грузовик  где-нибудь  на  дороге,  рад  нам
теперь известно, куда они направляются. Ведь что бы они в него ни загрузили,
наверняка нам все это пригодится.
   Рух молчала.
   - Нетрудно предугадать маршрут следования грузовика к  пункту  снабжения.
Опытные бойцы говорили мне, что милиция, как правило,  отправляет  грузовики
по одному, не собирая их в колонны.
   -  Это  верно,  -  задумчиво  произнесла  Рух.  -  Они  считают,  что   у
преследуемого отряда обычно  не  бывает  ни  времени,  ни  возможностей  для
нападения на их транспорты. Кроме того, удобнее  отправлять  грузовик  сразу
же, как только его загрузят, чтобы не иметь дополнительных хлопот с колонной
из полудюжины машин, которые к тому же необходимо  разгрузить  одновременно,
чтобы таким же порядком отправить обратно.
   Почувствовав  признаки  интереса  с  ее  стороны,  Хэл   тут   же   решил
воспользоваться этим.
   - Если хочешь, я могу продумать детали захвата  одного  из  грузовиков  и
сообщить весь план тебе или Иакову. Рух внимательно посмотрела на него.
   - Сколько времени ты отдыхал за последние дни? - спросила она.
   - Столько же, сколько и любой другой.
   - Кто другой? Иаков?
   - Или, например, ты, - ответил он. - Я командир этого отряда, а Иаков мой
заместитель, - сказала она. - Значит, так. Я освобождаю тебя  от  всех  дел,
которые числятся за тобой на сегодняшний вечер. Ложись спать. А на следующий
день, если выспишься, приноси мне план захвата одного из их грузовиков.
   - Завтра до местности на карте нам останется  идти  всего  один  день,  -
заметил Хэл.
   - На ней  обозначены  три  пункта  снабжения,  и  от  любого  из  них  до
следующего тоже не меньше дня пути.  Так  что  тебе  хватит  времени,  чтобы
составить свой план.
   Против такого аргумента Хэл не нашел возражений. Он кивнул и  повернулся,
чтобы пойти раздобыть у Тэллы какой-нибудь еды и себе,  как  вдруг,  подобно
вспышке молнии, он отчетливо осознал то, что настойчиво  пробивалось  к  его
разуму из глубин подсознания все это время,  начиная  с  момента,  когда  он
впервые мельком взглянул на слайд в палатке Барбеджа.
   - Рух! - Он рванулся к ней. Она удивленно уставилась на него. -  Я  знал,
что здесь что-то не так! Нам нужно менять наш маршрут, немедленно!
   - Что случилось, Ховард? - Охватившее его волнение передалось и ей.
   - Карта. Она все время чем-то меня тревожила. Вспомни, что ты только  что
сказала! На ней показаны пункты снабжения, до которых от трех до шести суток
пути отсюда. С какой стати Барбедж стал бы организовывать поставки  припасов
за шесть дней вперед  вдоль  дороги,  параллельно  которой  мы  сейчас  идем
совершенно случайно? Он отлично  знает,  что  мы  никогда  не  двигаемся  по
прямому направлению больше двух дней  подряд.  Через  шесть  дней  мы  можем
оказаться где угодно, но только не вблизи от этой дороги,  а  его  люди  все
время следуют за нами по пятам!
   По выражению ее лица он догадался, что она поняла.
   - Тэлла! - повернувшись, крикнула она. - Найди