уже знаком.
   - Так, может, уже пора? - спросил Сост.
   - Я решу это  сам,  -  ответил  Джон.  -  Ты  что,  будешь  теперь  часто
наведываться к нам?
   - Строгого графика у меня нет, - сказал Сост. - Но  сейчас  мне  поручено
некоторое время обслуживать этот район, а кое-какие дела потребуют, чтобы  я
появлялся и на Яу Ди.
   Он отставил в  сторону  пустую  кружку  и  встал.  Джон  и  Тонина  также
поднялись из-за стола, и Хэл последовал их примеру. У него внезапно возникло
острое ощущение, что какое-то важное  для  него  обстоятельство  обсуждалось
сейчас за этим столиком, но в чем оно заключалось, он не понял.
   - Ты едешь прямо сейчас? - спросил он Соста. - А я думал, мы часок-другой
побудем вместе...
   - Не могу задерживаться, меня ждут, - пояснил Сост.  Он  кивнул  Джону  и
Тонине. - Надеюсь, когда-нибудь встретимся в порту.
   Он повернулся и направился к выходу. Джон  и  Тонина  уже  шли  по  залу,
каждый в свою сторону.  Какое-то  мгновение  Хэл  смотрел  им  вслед,  затем
поспешил вдогонку за Состом.
   - Ну когда же мы снова  увидимся  ?  -  спросил  он  Соста,  который  уже
поднимался в кабину.
   -  Это  может  случиться  в  любое  время.  Думаю,  скоро.  Он   запустил
вентиляторы, оторвавшие грузовик от земли, развернулся на месте и  укатил  с
центральной  площадки.  Несколько  секунд  Хэл  смотрел  вслед  удаляющемуся
грузовику, потом вернулся в бар. Ему хотелось  узнать,  что  Джон  и  Тонина
думают о Состе. Но войдя туда, он увидел,  как  Джон  вышел  на  площадку  и
повернул к офису, а за ним - Тонина, направляясь к бараку.
   Хэл отправился было следом за ней, но, глядя на ее спину и плечи,  понял,
что сейчас ей не хочется никого видеть, и замедлил шаги. Ему  стало  немного
досадно. С той ночи, после его стычки с Найфом, она фактически не подпускала
его к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки, хотя во  всем  остальном
оставалась такой же дружелюбной и сердечной, как и прежде.
   Он  смотрел,  как  она  уходит.  Под  руководством  Уолтера  Хэл  овладел
экзотской системой интуитивного восприятия душевного  состояния  человека  и
сейчас понимал, что сердце  Тонины  вновь  растревожено  давним  несчастьем,
забыть о котором она не может. Теперь она просто сжилась  с  ним  настолько,
что почти не ощущала его. Сейчас она не хотела, чтобы ее утешали, даже  если
бы Хэл и знал, как это сделать. А он этого не знал. Он мог лишь  чувствовать
эту боль и соболезновать ей.
   Однако на следующий день, когда он вместе со своей бригадой  спускался  в
клети вниз, для его интуиции нашлась новая область применения. Он не мог  не
заметить, что отношение к нему всех его  товарищей  в  этот  день  в  чем-то
изменилось. Но это изменение не имело враждебного оттенка. А поскольку такая
перемена не таила в себе никакой угрозы для него, он не стал особенно ломать
себе голову над тем, что бы это могло означать.
   Когда они оказались у жилы, которую теперь разрабатывали, Хэл  взял,  как
обычно,  пару  захватов,  надел  их  на  перчатки  и,  повернувшись,   чтобы
направиться к уступу, нос к носу столкнулся с Уиллом Нэнни. С того памятного
дня своего первого появления на шахте" Хэл не  обменялся  с  ним  ни  единым
словом, и сейчас он удивился  и  насторожился,  увидев  чужого  бригадира  в
рабочей зоне своей бригады.
   - Значит, так, - начал Уилл, - Ты работаешь здесь уже около двух месяцев,
верно? - У него, так же как у Хэла и остальных шахтеров бригады, шлем сейчас
болтался за спиной. Лицо Уилла было, как обычно, мрачным и непроницаемым.
   - Точнее, около полутора месяцев, - ответил Хэл.
   - Срок достаточный, - сказал Уилл. - Мне в моей бригаде  нужен  еще  один
резчик. Хочешь перейти к нам? Я обучу тебя.
   - Резчик?
   Хэл смотрел на него широко открытыми глазами. Втайне он  давно  мечтал  о
том, чтобы наступил такой день, когда Джон Хейккила  разрешит  ему  взять  в
руки резак. При этом увеличение той доли общего заработка  бригады,  которую
он получал бы, став резчиком, было вовсе не главным в  этой  мечте.  Главным
было то, что он стал бы в своих собственных глазах, так же как  и  в  глазах
всех окружающих, полноценным шахтером.
   Какое-то мгновение его одолевало сильное искушение согласиться; но  затем
он подумал о дружеских отношениях, сложившихся у него за это время с  Джоном
и со всеми остальными членами бригады, и понял, что не может  принять  этого
заманчивого предложения, которое, впрочем, звучало не очень правдоподобно.
   - И ты приглашаешь именно меня?
   - Я не привык повторять дважды,  -  ответил  Уилл.  -  Я  предлагаю  тебе
работу. Принимай предложение или отказывайся.
   - Но ты же недолюбливаешь меня! - удивился Хэл.
   - Было. А теперь прошло, - пояснил Уилл. -  Ну  так  что?  Рабочее  время
идет. Я не могу торчать тут всю смену и ждать, пока ты примешь свое решение.
Идешь со мной или нет?
   Хэл глубоко вздохнул. - Я не могу, - твердо сказал он.  -  Но  все  равно
спасибо. Мне очень жаль.
   - Значит, ты отказываешься?
   - Да, отказываюсь. Но я благодарен тебе за то, что ты... С  Уиллом  Нэнни
произошла странная вещь. Неожиданно он  начал  смеяться,  но  выражение  его
мрачного лица при этом осталось прежним. Хэл в замешательстве  уставился  на
своего собеседника, потом оглянулся и понял, что все остальные  вокруг  тоже
веселятся. Он снова посмотрел на Уилла и увидел те же сомкнутые губы  и  тот
же неприветливый взгляд. Прерывистые звуки, означающие смех и больше похожие
на фырканье или  хрюканье,  исходили  из  длинного  носа  Уилла.  Хэл  снова
оглянулся. Около него собралась вся бригада, шлемы у шахтеров были отброшены
назад, они смеялись и, похоже, вовсе не собирались приступать к работе.
   Джон, развлекавшийся вместе со всеми, стоял  рядом  с  Хэлом,  справа  от
него. Увидев, что Хэл смотрит на него, он сразу посерьезнел, и лицо  у  него
сделалось почти таким же суровым, как у Уилла.
   - Эх, черт с ним! -  воскликнул  он.  -  Наверное,  мне  нора  дать  тебе
попробовать поработать резаком, если уж начали тут всякие посторонние ходить
и уговаривать тебя перейти к ним из нашей бригады.  Ну-ка,  ребята,  давайте
все за работу. Время бежит. А тебе, Уилл, желаю удачи в следующий раз.
   - Думаю, теперь ты придешь к нам  переманивать,  к  себе  кого-нибудь  из
моих, - проворчал Уилл. Он повернулся  и  пошел  прочь,  продолжая  негромко
посмеиваться.
   Хэл взглянул на Джона и широко улыбнулся. Он начал понимать происходящее.
   - Чему это ты так радуешься? - спросил Джон. - Ведь я могу сейчас выгнать
тебя из бригады, и тебе не останется ничего другого, кроме как идти к Уиллу.
Откуда я знаю, что ты не сговаривался с ним за моей спиной?
   Хэл не ответил, только его улыбка стала еще шире.
   - Ну ладно. Давай посмотрим, как ты будешь радоваться, когда проработаешь
смену с резаком в руках, - сказал Джон. - Пошли-ка на уступ.
   Следом за бригадиром Хэл подошел к остальным резчикам. Они стояли лицом к
стене, на каждого приходился участок скалы шириной с его  собственное  тело.
Джон встал на левом краю, около боковой стены уступа.
   - Надень шлем, - велел он. - Нет. Сперва надень шлем и только после этого
бери в руки резак. Всегда действуй  именно  в  такой  последовательности.  А
теперь... - Тембр его голоса в переговорном устройстве  комбинезона  заметно
изменился. - Внимательно следи за мной. Вначале не пробуй резать сам, только
смотри, как это делаю я. Не сбрасывай шлема до тех  пор,  пока  я  не  сниму
своего. Когда увидишь, что я надеваю шлем, сразу же надевай свой.  Постоянно
следи за этим. Ты понял меня?
   - Да, - ответил Хэл. От волнения его  голос,  который  он  слышал  внутри
собственного шлема, стал глуховатым.
   Хэл в точности выполнил все указания Джона. Отвесная скала перед ним, так
же как и перед каждым из них, была иссечена горизонтальными и  вертикальными
бороздами - следами предыдущей резки. Поверхность  скалы  покрывали  рытвины
различной глубины, остававшиеся на ней после того, как подрезанный  со  всех
сторон кусок руды отделялся от гранитного монолита.
   Джон поднял свой резак.  Из  ствола  в  стену,  находящуюся  примерно  на
расстоянии вытянутой руки от него, ударил  тонкий  золотистый  луч  видимого
света, указывающий положение не видимого глазом режущего луча.  Даже  сквозь
защитный комбинезон Хэл всем телом ощутил удар тепловой волны,  возникшей  в
результате испарения крохотных  участков  скалы  под  воздействием  режущего
луча, движущегося по ее поверхности.
   После того как Хэл полностью освоился с работой подборщика и сортировщика
породы, он мог иногда  позволить  себе  просто  постоять  несколько  секунд,
ничего не делая, наблюдая за резчиками. И пришел к  выводу,  что  их  работа
значительно легче той,  которую  выполняет  он.  Он  не  понимал,  из  каких
соображений резчиков разбили на две группы, работающие  попеременно,  когда,
по его мнению, было бы гораздо рациональнее вести резку в течение всей смены
единой бригадой из шести-семи человек. Теперь ему стало понятно  по  крайней
мере одно из  этих  соображений.  Несмотря  на  герметичный  комбинезон,  от
внезапного теплового  удара  горячих  газов,  образовавшихся  при  испарении
слагающих скалу минералов, у него перехватило дыхание. И  этот  первый  опыт
объяснил ему, почему резчики работали такими бросками: врезались в гранит  в
течение нескольких минут, затем делали короткий перерыв,  после  чего  снова
брались за резаки.
   Через некоторое время он подметил еще две интересных  особенности.  Одной
из них была странная траектория, по которой перемещался резак Джона,  словно
он вел его вдоль контура  замысловатого  шаблона  или  придерживался  некоей
хитроумной последовательности выполнения  резки  на  определенных  участках.
Другая состояла в том, что перед тем, как начинать вырезку из  скалы  нового
фрагмента, он каждый раз выключал резак.  Едва  Хэл  успел  зафиксировать  в
своем сознании эти факты, как Джон внезапно снова прервал  резку.  Он  стоял
неподвижно, лицом к  скале,  похожий  в  своем  комбинезоне  на  причудливое
техническое сооружение. Секунду-другую Хэл в  недоумении  смотрел  на  него,
прежде чем услышал, что шипение и потрескивание резаков справа от него также
прекратилось. Повернув голову, он увидел, что все резчики, составляющие  эту
группу, прекратили работу, кроме одного; стоящего  на  противоположном  краю
уступа. Потом остановился и его резак.
   Рука Хэла сама собой потянулась кверху  отбросить  шлем,  чтобы  он  смог
насладиться  глотком  свежего  воздуха;  так   всегда   поступали   резчики,
работающие на уступе. Но тут он увидел, что еще никто из них не  прикоснулся
к своему шлему. Он заставил себя опустить руку и, ловя ртом воздух в наглухо
закрытом  комбинезоне,  не  спускал  глаз  с  Джона.  Как  только   бригадир
отсоединил и откинул назад шлем, Хэл тотчас проделал то же самое  со  своим.
Глубоко дыша, он огляделся вокруг; все остальные  шахтеры  тоже  освобождали
головы от шлемов.
   Всего несколько секунд Хэл вдыхал теплый воздух, не спуская глаз с Джона,
и, когда тот стал снова надевать шлем, он немедленно последовал его примеру.
Снова зашипели и затрещали резаки, и снова Хэл, обливаясь потом, наблюдал за
действиями Джона, пока не наступило время следующего короткого отдыха, когда
можно  было  ненадолго  снять  ненавистный  шлем.  Казалось,  прошло   всего
несколько секунд, а уже нужно снова надевать его и приступать к работе.
   К тому моменту, когда настала пора сменить работающую на  уступе  группу,
Хэл уже основательно взмок  и  так  устал,  словно  полсмены  проработал  на
подборке породы; а ведь он ничего не делал, только стоял рядом с резчиками и
смотрел. Однако, когда он понемногу стал привыкать  к  сопровождавшим  резку
тепловым ударам и шуму, его внимание начали привлекать новые детали процесса
добычи рудоносной породы.
   Когда в момент первого соприкосновения режущего луча с поверхностью скалы
происходит  выброс  газов,  образующихся  в  результате  испарения   породы,
видимость на мгновение ухудшается. В следующий  момент  после  возникновения
теплового удара и искажения видимых  форм  предметов  нормальное  зрительное
восприятие  восстанавливается,  но  еще   несколько   секунд   после   этого
поверхность скалы  кажется  окутанной  серебристым  туманом,  который  затем
бесследно исчезает.
   Когда группа резчиков, в которую вместе с Джоном теперь входил и Хэл,  во
второй раз повела атаку на скалу, он впервые обратил внимание на то, что  ни
один шахтер не начинал отсоединять свой  шлем  от  комбинезона  прежде,  чем
серебристый туман полностью исчезнет из его поля зрения.
   Подметив  такую  закономерность,  Хэл   предположил,   что   этот   туман
представляет  собой  конденсат  паров,  которые,  после  их  образования  на
поверхности скалы в  зоне  резки,  сразу  же  охлаждаются  сжиженным  газом,
поступающим из резервуара в корпусе резака и  создающим  кольцевую  защитную
завесу вокруг  режущего  луча.  И  до  тех  пор  пока  туман  не  рассеется,
сохраняется опасность, что какая-нибудь испарившаяся фракция породы все  еще
остается в газообразной форме в рабочей зоне шахтера.
   Продолжая внимательно следить за действиями  Джона,  Хэл  начал  понимать
скрытый смысл сложной последовательности, с которой тот перемещал  резак  по
скале в  пределах  своей  рабочей  зоны.  Очевидно,  эта  последовательность
намечалась таким  образом,  чтобы  между  его  резаком  и  резаком  шахтера,
работающего в своей зоне справа от него,  всегда  выдерживалась  максимально
возможная  дистанция.  Понаблюдав  за  работой,  остальных   резчиков,   Хэл
убедился, что и порядок их действий преследует ту же цель.
   Наконец настало время обеденного  перерыва.  Джон,  присевший  перекусить
рядом с Хэлом, привалился спиной к стене туннеля  и  впился  зубами  в  свой
сандвич.
   - Ну как ты? - заговорил он, не переставая жевать. -  Готов  попробовать?
Хэл кивнул:
   - Если ты думаешь, что у меня получится.
   - Хороший ответ, - сказал Джон.  -  По  крайней  мере,  у  тебя  нет  той
дьявольской уверенности, что ты вот прямо  сейчас  можешь  встать  и  начать
резать. А теперь  слушай  меня  внимательно.  Не  обращай  внимания  на  то,
насколько быстро работают другие резчики.
   Ты будешь резать только тогда, когда я скажу, и только там, где я  скажу.
Ты понял это?
   - Понял, - ответил Хэл.
   - Ну что ж, ладно. - Джон покончил с сандвичем  и  поднялся  на  ноги.  -
Пошли, ребята!
   Джон с Хэлом и все остальные вернулись на уступ. Дэйвис, взявший на  себя
обязанности подручного на то время, пока Хэл будет пытаться  освоить  резку,
заговорщически подмигнул, когда тот проходил мимо. Хэл"  понял,  что  Дэйвис
хотел приободрить его, и у него потеплело на душе.
   На уступе, следуя указаниям Джона,  Хэл  начал  медленно  выбирать  места
резки и пробовать отделять от скалы куски породы. По его мнению,  получалось
это у него плохо. Ему приходилось делать  до  дюжины  резов  там,  где  Джон
обошелся бы тремя. Но по мере  того  как  он  продолжал  свои  попытки,  его
обращение   с   резаком   становились   все   более    рациональным,    хотя
последовательность резки, которую ему указывал Джон, пока что оставалась  за
пределами его понимания.
   Когда смена близилась к концу, жар как будто вытянул из него остатки сил.
Ему уже стоило огромного труда просто поднимать резак и концентрировать свое
внимание на тех направлениях резки, которые указывал  Джон,  а  его  разрезы
становились все более корявыми. И  тут  он  впервые  подумал  о  том,  каким
опасным может  стать  включенный  резак,  если  руки  вдруг  перестанут  его
слушаться. Стоит лишь случайно отклонить  ствол  в  сторону,  и  луч  начнет
кромсать материал  комбинезонов  и  человеческую  плоть,  причем  с  гораздо
большей легкостью, чем режет гранит. А ведь и с гранитом он справляется  без
всяких проблем.
   Продолжая  резать,  Хэл  через  смотровой  щиток  видел,   что   бригадир
внимательно наблюдает за ним. Джон, разумеется, знал, что  усталость  делает
движения Хэла неуверенными, и сейчас мог в  любую  минуту  отобрать  у  него
резак. В душе у Хэла поднялась  волна  протеста.  Когда  наступил  очередной
короткий перерыв и можно было на несколько секунд отсоединить шлем, он,  как
учили его Малахия и Уолтер, намеренно сделал очень  глубокий  вдох  и  затем
медленно выпустил воздух из легких. Теперь сознание заработало более четко.
   Он позволил себе дать волю эмоциям только потому, что силы стали покидать
его. Однако его учили  вести  себя  в  подобных  случаях  совершенно  иначе.
Существовали способы сохранять  достаточную  работоспособность,  даже  когда
силы на исходе.
   Суть состояла в том, чтобы сосредоточить всю оставшуюся энергию на  самом
важном и не  уделять  внимания  второстепенным  вещам.  Надышавшись  свежего
воздуха и восстановив самоконтроль, Хэл загерметизировал  комбинезон,  снова
повернулся лицом к скале и сосредоточился,  сконцентрировав  свое  сознание,
зрение и слух на том, что ему предстояло  делать.  Теперь  он  видел  только
поверхность скалы перед своим резаком и  руки  Джона,  указывающие  место  и
направление резки, слышал только его голос.
   Жар  стал  далеким  и  несущественным   фактором.   Усталость   перестала
восприниматься, трансформировавшись в чисто абстрактное понятие. Забой, сама
шахта, тот факт, что он находится глубоко под  поверхностью  планеты,  стали
категориями малозначащими и отстраненными.  Даже  кратковременные  передышки
превратились просто в перерывы, после которых вновь  возобновлялась  работа.
Весь реальный мир ограничился для него участком скалы, резаком и  указаниями
Джона.
   Теперь он держал резак надежно. Его  разрезы  вновь  стали  уверенными  и
точными. В этом сжавшемся мире его сил и  внимания  было  достаточно,  чтобы
продолжить работу и завершить ее. Он делал свое дело...
   Внезапно все выключили резаки и сдвинули назад  шлемы.  И  больше  их  не
надевали. Джон и остальные резчики отвернулись от скалы. Реальный мир  вновь
ворвался в сознание Хэла. Страшная усталость мгновенно охватила все тело.
   Он сознавал, что Джон поддерживает его за плечо и помогает  спуститься  с
уступа на нижний горизонт по прорезанному накануне наклонному спуску. У него
подкашивались ноги, а резак, который он  неизвестно  зачем  унес  с  уступа,
вместо того чтобы оставить его там для  тех,  кто  выйдет  завтра  в  первую
смену, весил, казалось, несколько тонн.  Хэл  положил  его  около  стены,  в
которой был прорезан спуск, затем сполз вдоль  этой  стены  вниз  и  сел  на
землю.
   Шахтеры окружили его. Тонина и Уилл Нэнни тоже почему-то оказались  среди
членов бригады.
   - Надо же, - произнес Уилл хриплым голосом. - Он сумел справиться.  Я  не
поверил бы этому, если бы не увидел сам.
   - Ну хорошо, - сказал Джон, глядя на сидящего в  изнеможении  Хэла.  -  Я
думаю, у тебя получится. Но надеюсь, ты понимаешь,  что  нам  придется  всей
бригадой помогать тебе и мы будем терять в выработке до тех пор, пока ты  не
научишься и не станешь полноценным работником?
   - Послушай, оставь его в покое'.  -  запротестовала  Тонина.  -  Дай  ему
прийти в себя, ведь он уже доказал, что может быть резчиком.
   - Это правда? - спросил Хэл, глядя на них затуманенными глазами.
   - Теперь ты должен устроить для всей бригады вечеринку в порту, - сообщил
радостно Дэйвис.
   К подъемной клети  все  еще  нетвердо  держащийся  на  ногах  Хэл  шел  в
сопровождении всех остальных шахтеров;  с  одной  стороны  его  поддерживала
Тонина, с другой - Джон. Постепенно в душе у Хэла росло чувство гордости,  и
одновременно он ощутил глубокую симпатию ко всем, кто находился рядом с ним.
Наконец он стал равным среди них.
   - Сегодня вечеринка в порту, - услышал он незнакомый голос в  заполненной
до отказа клети.  Очевидно,  вся  шахтерская  братия  заранее  знала  о  его
сегодняшнем испытании.
   - Это еще что! - сказала ему в самое