ного Дня.
   Джейсон покачал головой.
   - Я не могу принять такую позицию, - возразил он. -  Мы  должны  были  бы
оставить все надежды, если в них нет смысла.
   - В них есть смысл, - сказал Хилари, - в практическом понимании. Вынуждая
эти  отродья  перенести  осуществление  своих  планов  в  другой  центр,  мы
способствуем задержке их выполнения. И кто знает,  может  быть,  именно  эта
задержка является частью  плана  Господа  в  его  подготовке  к  великому  и
последнему сражению.
   Внезапно ветки перестали задевать за кузов и окна фургона. Он вынырнул на
открытое  пространство,  поросшее  только  высокими,  раскидистыми  хвойными
деревьями, разновидностями каких-то земных пород. Они стояли на значительном
расстоянии друг от друга на  неровной  скалистой  поверхности,  не  покрытой
ничем, кроме редких пятен зеленого мха да опавших и уже  порыжевших  хвойных
иголок.  Здешнее  солнце,  которое  Хэл  впервые  увидел  с  момента  своего
появления на Гармонии, пробивалось сквозь  густую  массу  светлых  и  темных
облаков; в некоторых местах их сплошную пелену разрывали порывы ветра,  и  в
этих разрывах сиял удивительно яркий голубой свет. Ветер покачивал фургон, и
тут Хэл впервые  сообразил,  что  значительную  часть  пути  они  проделали,
поднимаясь  в  гору.   Окружающий   ландшафт   и   характер   растительности
подтверждали, что  сейчас  они  находятся  значительно  выше  Цитадели.  Хэл
выпрямился на своем сиденье.
   - Ну как ты там, жив? - спросил Хилари.
   - Жив, - коротко ответил Хэл.
   - Через несколько минут мы будем на месте, - сообщил Джейсон.  -  Знаешь,
Ховард, давай сначала я поговорю с Рух насчет тебя. В конце концов, это  она
будет решать, принимать тебя в отряд  или  нет.  Если  она  не  захочет,  мы
вернемся обратно и вместе подождем, пока Хилари найдет такую группу, которая
согласится взять к себе нас обоих.
   - Учтите, в городе вам придется позаботиться о себе самим, -  предупредил
Хилари. - Я не смогу оставить вас в гараже.  Ваше  пребывание  там  было  бы
наверняка замечено, а это небезопасно.
   - Да, мы знаем, - сказал Джейсон. фургон еще некоторое  время  поднимался
вверх, а затем, перевалив через  вершину,  стал  довольно  круто  спускаться
вдоль напоминающей гигантский овраг расселины, словно прорезанной  в  склоне
ножом. Метрах в двадцати внизу лежала долина, которую пересекал ручей,  едва
заметный среди разросшихся  по  его  берегам  невысоких  деревьев,  покрытых
густой зеленое хвоей. Фургон скользнул по  склону  на  дно  долины,  лавируя
между деревьями, и остановился невдалеке от ручья.  Сверху  Хэл  не  замечал
признаков присутствия здесь людей или наличия каких-либо укрытий,  а  теперь
они очутились в самой середине раскинувшегося вокруг маленького лагеря.
   Солнечный свет, прорвавшийся на минуту сквозь разрыв в  облаках,  осветил
несколько палаток, похожих на пчелиные ульи высотой в рост человека.  На  их
окрашенных в оливковый цвет стенках и крышах были укреплены  ветки  деревьев
для дополнительной маскировки. Посредине открытого пространства  Хэл  увидел
сидящего на камне седого мужчину с  наполовину  разобранным  -  видимо,  для
чистки - конусным ружьем в руках. На чистой тряпке, разостланной на коленях,
лежали детали ружья. Стоящая перед ним  высокая,  стройная  молодая  женщина
повернулась лицом к фургону. На ней  была  темно-зеленая  армейская  куртка,
многочисленные   прямоугольные   карманы   которой,   видимо    основательно
заполненные, сильно  оттопыривались.  Плотные  темно-коричневые  брюки  были
заправлены  в  короткие  сапоги.  Тонкую  талию  туго  перехватывал   ремень
портупеи; висящая на нем большая кобура с опущенным  и  наглухо  застегнутым
клапаном заметно оттягивала его вниз.
   Коротко стриженные черные волосы, узкое смуглое лицо с широкими бровями и
темными блестящими глазами - все делало  ее  облик  гармоничным,  близким  к
совершенному.
   Поэтическое воображение Хэла снова пробудилось, и  ему  в  голову  пришла
мысль, что эта женщина подобна темному клинку меча, освещенному солнцем.  Но
в следующий момент ему пришлось резко переключить свое внимание. Несколькими
молниеносными движениями седоволосый поставил на место лежавшие  у  него  на
коленях детали ружья и резким  толчком  вставил  в  паз  расположенного  под
стволом магазина новый рожок с  конусами.  Он  проделал  все  почти  так  же
быстро, как делал Малахия,  когда  обучал  Хэла  этому  искусству.  Конечно,
движениям этого человека  не  хватало  плавности  и  непрерывности  действий
Малахии, но в скорости он почти не уступал ему.
   - Все в порядке, - сказала женщина в армейской куртке. - Это Хилари.
   Напряжение рук седого, сжимавших готовое к бою  ружье,  ослабло.  Но  оно
по-прежнему лежало у него на коленях, поверх тряпки, и ствол был направлен в
сторону неожиданно появившихся посторонних.
   - Я привез вам парочку новобранцев,  -  сообщил  Хилари  таким  спокойным
тоном, будто сидящий на камне человек держал в руках  сливочное  полено.  Он
двинулся вперед, следом да ним Джейсон, последним - Хэл.
   - Это Джейсон Роу, - начал говорить на ходу Хилари. -  Возможно,  вы  его
знаете. Второй - не поборник веры, но наш  друг.  Это  Ховард  Иммануэльсон,
шахтер с Коби.
   К тому моменту, когда Хилари закончил представлять прибывших, он оказался
метрах в двух от женщины и седого человека  с  ружьем.  Хилари  остановился.
Женщина  взглянула  на  Джейсона,  коротко  кивнула,  затем  перевела   свой
пристальный взгляд на Хэла.
   - Иммануэльсон? - переспросила она. - Я Рух Тамани. Это мой  заместитель,
Иаков Дитя Господа.
   Хэл взглянул на седого  заместителя.  Угловатое,  худое  лицо,  обтянутое
иссеченной ветрами и дождями, опаленной  солнцем  сухой,  огрубевшей  кожей.
Морщины, лучами расходящиеся от уголков его глаз,  глубокие  складки  вокруг
рта, идущие от носа к подбородку, и поблекшие  голубые  глаза,  впившиеся  в
Хэла, - все это было как стволы наведенных на него заряженных ружей.
   - Тот, кто не является поборником веры, - произнес он глуховатым тенором,
- не имеет права быть среди нас.

Глава 16

   Несколько мгновений все молчали.
   - Он не такой поборник веры, как мы, - пояснил  Джейсон,  -  но  он  враг
сатанинских отродий, и они преследуют его; значит, он наш союзник.
   Рух посмотрела на него:
   - А ты?
   - Все последние восемь лет я трудился во имя веры, - ответил Джейсон. - Я
был одним из Воинов в Чарити-Сити  даже  тогда,  когда  учился  в  колледже.
Потом, в разное время, я сражался в отрядах Колэмбайна и Оливера Маккоичена.
   Он повернулся и кивнул в сторону Хилари.
   - 06 этом известно Хилари. Он знает меня.
   - Это верно, - подтвердил Хилари. - Все, что он говорит, - правда. Я знаю
его уже больше пяти лет.
   - Но ты не знаешь того, другого, - сказал Иаков Дитя Господа.
   - Он сообщил, что был шахтером на Коби, - продолжал Хилари. - Я пожал ему
руку и почувствовал на ладони мозоли от резака. А шахты Коби -  единственное
место во  всех  четырнадцати  мирах,  где  до  сих  пор  работают  лазерными
резаками. - - Он может быть шпионом. - Голос Иакова Дитя  Господа  оставался
спокойным и ровным.
   - Он не шпион. - Иаков повернулся к Рух Тамани. - Могу я поговорить о нем
с тобой наедине? Она внимательно посмотрела на него.
   - Ты можешь поговорить наедине с нами обоими, -  ответила  она.  -  Идем,
Иаков.
   Она повернулась и пошла. Иаков  Дитя  Господа  поднялся,  по-прежнему  не
выпуская из рук конусного ружья, и вместе с Джейсоном  двинулся  за  ней  на
край поляны. Там они остановились и начали разговаривать.
   Хэл ждал. Он встретился взглядом с Хилари, и тот едва заметно  улыбнулся,
возможно, стараясь приободрить его. Хэл тоже улыбнулся в ответ.
   К нему  вернулось  прежнее,  хорошо  знакомое  чувство  незащищенности  и
одиночества. Он ощутил его так же резко, как  легко  одетый  человек,  вдруг
оказавшийся на улице в  ненастную  погоду,  начинает  дрожать  от  холода  и
пронизывающего ветра.
   Внезапно его вернул к действительности тот факт, что разговор  в  дальнем
конце поляны закончился. Джейсон и Иаков Дитя Господа  шли  обратно,  в  его
сторону. Рух Тамани осталась там, где стояла во время разговора с ними.  Она
позвала его, ее звонкий голос был хорошо слышен через всю поляну.
   - Подойди ко мне, пожалуйста.
   Он подошел и остановился в метре от нее.
   - Джейсон Роу сообщил нам все, что знает о тебе, - сказала она. Ее взгляд
был  пронзительным,  но  не  жестким,  глубина  темно-карих  глаз   казалась
бездонной. - Он верит тебе, но он может ошибаться. Нет никаких доказательств
того, что ты не шпион. А Иаков очень этого опасается.
   Хэл кивнул.
   - Ты можешь как-нибудь доказать нам, что ты не шпион,  подосланный  Иными
либо милицией?
   - Нет, - ответил он.
   - Я не имею права рисковать своими  людьми,  если  это  может  обернуться
опасностью для нас. Ты - один," а нас много, и то, что мы делаем, - важно.
   - Это я тоже знаю, - сказал Хэл.
   Рух смотрела на него изучающим взглядом. Ее лицо было подобно ее глазам -
не настороженное, но в то же время непроницаемое,  не  дающее  ни  малейшего
намека на то, о чем она думает. Он поймал себя на мысли о  том,  как  хороша
она, стоящая вот так, в лучах солнечного света.
   - Те из нас, кто взял в руки оружие, чтобы сражаться  против  Иных  и  их
рабов, - сказала она, - считают доказательствами не только  документы.  Если
бы это было не так, мы бы не находились здесь, воюя с ними. Джейсон говорит,
что ты даже не открыл ему свое подлинное имя. Это правда?
   - Да, - ответил он. - Это правда.
   Она снова молча смотрела на него секунду-другую.
   - А мне ты не хочешь рассказать о себе и о том, как  получилось,  что  ты
оказался здесь? - спросила она после паузы. - Если ты расскажешь и я  поверю
тебе, то мы, возможно, позволим тебе остаться с нами.
   Он колебался. Первое и самое главное правило из всех, какие  ему  внушали
на тот случай, если ему придется скрываться - а именно  это  он  и  делал  в
последние годы, - держать в тайне свое подлинное имя. И в то же время что-то
в его душе - возможно, вновь пробудившееся поэтическое начало  -  настойчиво
призывало его любой ценой остаться здесь,  с  Рух  и  всеми  ее  людьми,  Он
вспомнил Авдия.
   - Одним из тех, кто вырастил и воспитал меня, - сказал он, - был  человек
по имени Авдий, родом отсюда, со Старого  Континента  Гармонии.  Однажды  он
заявил, имея в виду меня:
   "Мой народ никогда тебя не выдаст". Он говорил о людях, подобных  вам,  о
том, что вы не выдадите меня Иным. Я хочу знать: могли бы вы выдать  меня  в
том  случае,  если  примете  к  себе?  Можешь  ты  представить  себе   такие
обстоятельства, при которых вы выдали бы меня?
   Она смотрела на него широко открытыми глазами.
   - Ты ведь не с Гармонии и не с Ассоциации, верно?
   - Верно, - ответил он. - Я с Земли.
   - Я так и подумала. Вот почему ты не понимаешь. На обеих  наших  планетах
найдутся люди, которые могли бы выдать тебя  Иным.  Но  мы  не  берем  их  в
расчет. И Бог не берет их в расчет. Если мы примем тебя  в  свой  отряд,  то
даже ради спасения всех остальных наших бойцов мы не выдадим тебя, точно так
же как не выдали бы никого другого. Я объясняю это тебе только  потому,  что
ты - не один из нас; и это не твоя вина, что приходится объяснять  тебе  то,
что не нуждается ни в каких объяснениях. Какая была бы польза от  нас  и  от
всего того, что мы делаем, если бы  мы  принадлежали  к  тем,  кто  способен
купить свою безопасность или победу ценой хотя бы  одной-единственной  живой
души?
   Он снова кивнул, на этот раз очень медленно.
   - Этот твой Авдий, - заговорила  она  снова,  -  был  твердым  поборником
веры?
   - Да.
   - И ты хорошо его знал?
   - Да, - повторил Хэл. И, воскресив в памяти образ Авдия, снова,  несмотря
на прошедшие годы, почувствовал, как у него сдавило горло.
   - Тогда ты должен понимать то, что я тебе говорю. Он справился со спазмом
в горле и еще раз посмотрел ей в глаза. Они были не такими, как глаза Авдия,
но в то же время похожими на них. А Авдий никогда бы его не предал.
   - Я расскажу тебе все, - произнес он, - если этого не будет знать  никто,
кроме тебя.
   - Нет, не будет, - ответила Рух. - Если твой рассказ меня убедит, то всем
остальным вполне хватит моего ручательства за тебя.
   - Ну, тогда слушай.
   Стоя рядом с ней на краю поляны, он поведал  ей  все,  начиная  со  своих
смутных детских воспоминаний и кончая теми событиями, которые привели его  к
ним. Когда он стал описывать смерть Авдия, Уолтера и Малахии, у  него  снова
перехватило горло, и несколько секунд он молчал, не в  силах  произнести  ни
слова. Когда голос вернулся к нему, он продолжил свой рассказ.
   - Да, теперь я понимаю, почему ты не хотел  говорить  обо  всем  этом,  -
сказала она, дослушав его до конца. - Скажи, а почему твои учителя были  так
уверены, что Иные, узнав  о  твоем  существовании,  обязательно  решат  тебя
уничтожить?
   - Уолтер объяснял это с позиций онтогенетики. Тебе знакомо это  экзотское
научное направление?
   Она кивнула.
   - Некоторые из Иных являются экзотами по происхождению,  и  им  известно,
что, согласно онтогенетическим расчетам, я могу стать проблемой как для  них
самих, так и для того, чего они стремятся добиться. Поэтому они  постараются
убрать меня. Но  если  мне  удастся  уцелеть  до  тех  пор,  когда  я  стану
достаточно взрослым, чтобы противостоять  им,  то  я  Не  только  сумею  сам
защитить себя, но и смогу помочь остановить их.
   - Понимаю. - Темные глаза Рух почти светились в солнечных лучах.  -  Если
верить тебе - а я верю, - ты тоже карающий меч Господа, только на свой  лад.
- Она улыбнулась ему. - Мы берем тебя. Пошли.
   Она повела его через поляну обратно  к  ожидавшим  их  Иакову,  Хилари  и
Джейсону.
   - Начиная с этого момента Ховард Иммануэльсон -  член  нашего  отряда,  -
сообщила она, обращаясь к Иакову. Затем, повернувшись к Джейсону, добавила:
   - И ты, конечно, тоже, если ты сам этого хочешь.
   - Да, хочу, - ответил Джейсон. - Спасибо.
   - Если тебе знакома жизнь воина -  а  судя  по  твоим  словам,  она  тебе
знакома, - то ты должен знать, что благодарить тут почти не за  что.  -  Она
снова повернулась к Иакову:
   - Иаков, я приняла Ховарда в наши ряды потому, что он рассказал мне нечто
такое, чего я не могу сообщить ни тебе, ни другим. Но я  заявляю  тебе,  что
полностью доверяю ему.
   Взглядом голубых глаз,  твердых,  как  сапфиры,  Дитя  Господа  буквально
буравил Хэла.
   - Пусть будет так, если это говоришь ты, Рух, - медленно  произнес  он  и
добавил, обращаясь к Хэлу:
   - Ховард, следующий, кто Здесь командует после Рух, это, я. И  ты  должен
всегда помнить об этом.
   - Хорошо, - кивнул Хэл.
   - Хилари, ты не останешься пообедать с нами? - предложила Рух.
   - Спасибо, Рух, - поблагодарил  Хилари,  -  но  у  меня  много  работы  в
мастерской, не говоря уж  о  том,  что  я  сегодня  дважды  пропустил  время
молитвы, пока перевозил к тебе сюда этих людей.
   - Но у нас будет молитва перед обедом.
   - Ну как же, знаю, два раза в день, утром и вечером, - с ноткой  сарказма
изрек Хилари. - И это все? - Наступит день, и Господь предъявит тебе и твоим
людям свой счет, Рух.
   - Он предъявит свой счет каждому из нас, - отозвалась она.
   - А ты решила  теперь  поступать  по-новому  и  заменять  молитвы  своими
боевыми действиями, так, что ли? - Хилари вздохнул и перевел взгляд на  Дитя
Господа:
   - Ну а как твоя душа чувствует себя, когда ты молишься всего два  раза  в
день?
   - Я молюсь тогда, когда позволяет Бог, - ответил, слегка гнусавя,  Иаков.
- Я привык делать это по шесть раз в день или чаще. Но важно то, что человек
обращается к Богу, а преклоняет ли он при этом колени и складывает ли руки в
молитвенном жесте, это не так важно. А наша Рух воистину служит Богу. -  Его
глаза, устремленные на Хилари, сверкнули. - Или ты хочешь сказать,  что  это
не так?
   - Нет, я не хочу этого сказать,  -  спокойно  произнес  Хилари.  -  И  ты
отлично знаешь это. Но может наступить время, когда в этих  двух  мирах,  от
которых когда-то ждали очень многого, совсем забудут о соблюдении регулярных
часов молитвы. А если так случится, то  не  станет  ли  это  доказательством
того, что мм все-таки пошли следом за сатанинскими отродьями?
   - Оставаться обедать или нет - решать тебе, Хилари, - сказала Рух.  -  Во
всяком случае, нам было бы приятно видеть тебя за нашим столом. Но мы  живем
слишком близко к той грани, которая проходит между жизнью и  смертью,  чтобы
обсуждать в нашем лагере вопросы соблюдения религиозных канонов.
   Хилари пожал плечами.
   - Прости меня, Рух. Я, наверное, старею. А когда превращаешься в старика,
становится больно видеть, как твои соплеменники отворачиваются  от  Бога,  и
вспоминать молодость и наши надежды на то,  что  наступит  день,  когда  все
начнут признавать учение Господа и жить по его законам. Ну хорошо, хорошо, я
больше не буду говорить об этом.  Спасибо  за  приглашение,  но  и  не  могу
остаться на обед. Как ты думаешь, когда вы уйдете из этих мест?
   - Скоро. А что, есть кто-нибудь еще, кого ты хочешь привезти к нам?
   - Нет. Я просто хотел знать на всякий случай.
   - Через два дня. Нам надо пройти еще  через  один  район,  чтобы  собрать
дополнительное количество компонента. Затем мы уйдем оттуда, чтобы запастись
всем необходимым и подготовиться. - Рух повернулась  к  Джейсону.  -  А  ты,
Джейсон, проведи  Ховарда  по  лагерю  и  расскажи  ему  о  наших  порядках.
Представь  его  и  представься  сам  остальным  бойцам   отряда.   А   затем
возвращайтесь к палатке, где находится  кухня.  Вы  поможете  тем,  кто  там
сегодня дежурит. Джейсон, тебе приходилось иметь дело с ослами?
   - Да, - кивнул Джейсон.
   - Тогда ты сможешь нам помочь сразу же, как только мы  свернем  лагерь  и
двинемся в путь. А в последующие дни попробуй научить Ховарда  обращаться  с
животными так же, как умеешь это делать сам. - Она повернулась к Хилари:
   - А теперь, Хилари,  мы  все  намерены  приняться  за  работу.  Если  нам
повезет, мы снова пройдем по этим местам еще до конца года.
   - Удачи тебе, - сказал Хилари. Они обнялись.
   - И вам всем удачи, - сдержанно добавил Хилари, посмотрев  поочередно  на
Дитя Господа, Джейсона и Хэла, затем зашагал к  своему  фургону.  Он  сел  в
кабину и через несколько секунд,  запустив  вентиляторы,  поднял  машину  на
подушку. Еще через  секунду  она  развернулась  на  месте,  нырнула  в  гущу
деревьев, стала взбираться вверх по склону и вскоре скрылась из  виду.  Рух,
повернувшись к Иакову, начала  что-то  обсуждать  с  ним.  Хэл  почувствовал
прикосновение к своему локтю. Обернувшись, он увидел перед собой Джейсона.
   - Пошли, Ховард, - сказал Джейсон и повел его в дальний конец  поляны,  к
деревьям у ручья.

Глава 17

   Во время прогулки с Джейсоном по территории лагеря Хэла поразила  крайняя
бедность. Внешним видом и мужчины и женщины из  отряда  Рух  напоминали  ему
скорее  обыкновенных  беженцев,  чем  бойцов-партизан.  Их  старые  палатки,
похожие на пчелиные ульи, пестрели многочисленными заплатами, так же  как  и
одежда;  инструменты  и  разнообразная  утварь  носили   следы   длительного
использования.
   Облику беженцев не соответствовало лишь  наличие  у  этих  людей  оружия,
однако оно едва ли улучшало общую безотрадную картину. С оружием в руках они
походили то ли на сборище  пооборвавшихся  дезертиров,  то  ли  на  компанию
впавших в нищету охотников.  Всего  их  насчитывалось,  наверное,  несколько
десятков человек.  Очутившись  среди  деревьев,  Хэл  понял,  что,  оценивая
численность отряда на первых порах, явно занизил ее,  поскольку  большинство
палаток стояло в самой гуще зелени, так чтобы они не просматривались сверху,
с края ложбины, ведущей в долину.
   Ему встречались люди самого разного возраста - от  юношеского  до  вполне