дежды, то рана, скорее всего, не воспалится.
Но обычно иглы проникают в тело чистыми, поскольку,  будучи  очень  острыми,
они пронзают те предметы, которые реактивная пуля разрушает  и  чьи  частицы
вносит в проделываемую ею рану.  И  тем  не  менее  постарайся,  чтобы  тебе
извлекли иглу из ноги как можно скорее. - Хэл еще раз внимательно  посмотрел
на бедолагу. - Но как бы там ни было, через несколько дней  ты  встанешь  на
ноги.
   - Но я надеюсь... - Водитель умолк на полуслове.  На  его  бледном  лице,
которое уже позволял хорошо рассмотреть яркий свет окончательно наступившего
утра,  проникший  внутрь  хижины  через  подслеповатое   оконце,   появилось
заискивающе-хитроватое  выражение.  -  Ведь  ты  оставишь  мне   что-нибудь,
снимающее боль, правда?
   - Мне жаль, но у меня нет ничего, что я мог бы дать тебе, - ответил Хэл.
   - Как это? - вскрикнул водитель.  -  У  тебя  должны  быть  болеутоляющие
средства в медицинском наборе, что лежит в твоем рюкзаке! Я же  знаю  -  все
вы, ребята из отрядов, имеете их на тот случай, если вас ранят. И у тебя они
тоже есть, и ты можешь оставить мне хоть немного!
   Хэл подумал о лежавшем на носилках Морелли,  вспомнил,  какими  глубокими
стали морщины на его старческом лице.
   - Мы носим с собой эти средства не для  себя,  -  пояснил  он,  -  а  для
сражающихся бок  о  бок  с  нами  наших  братьев  и  сестер.  Им  они  могут
понадобиться в любой момент. Для тебя они не предназначены, даже если бы  ты
в них действительно нуждался, на самом же деле они тебе и не нужны.
   Хэл повернулся, вышел из хижины и направился к грузовику.  Открыв  заднюю
дверь, он собрал свое имущество и стал упаковывать его в рюкзак. Со  стороны
хижины послышался шум. Он обернулся и увидел, что в дверях стоит, опираясь о
косяк, сумевший дотащиться туда водитель.
   - Наверное, ты считаешь, что я обязан поблагодарить тебя? - крикнул он. -
Так вот, я не обязан! Когда наш собственный  народ  воюет  с  милицией,  это
нормально, но ведь ты не наш. С этим твоим акцентом и лицемерным стремлением
помочь! Что ты сделал, почему они так яростно охотятся за тобой?  Все,  кому
досталось в этом деле, пострадали из-за того, что тебя  уже  разыскивали!  И
эти иглы попали в меня из-за тебя, только из-за тебя. И ты  думаешь,  что  я
собираюсь тебя благодарить? Мне не за что тебя благодарить.  Знаешь,  что  я
скажу тебе? Я скажу: будь ты проклят! Да, ты не ослышался, во имя Господа  я
посылаю проклятие на твою голову...
   Он все еще продолжал что-то кричать, когда Хэл,  закрыв  заднюю  дверь  и
повернувшись спиной к ручью и хижине, зашагал в лес. Еще некоторое время  до
него доносились выкрики водителя, хотя тот наверняка уже не мог его  видеть.
На душе у Хэла было тяжело и горько, и эти ощущения не  проходили,  несмотря
на то что он, помня предписания Уолтера, внушал себе необходимость  подавить
охвативший его гнев. Двигаясь дальше через горный лес и держа направление на
юг, он вдруг в какой-то момент понял,  что,  объясняя  водителю,  почему  не
может поделиться с ним болеутоляющими лекарствами, впервые в жизни рассуждал
и говорил, не отдавая себе в этом отчета, как квакер.  Эта  мысль  сразу  же
сняла чувство тяжести и горечи, вызванное поведением водителя, также  как  и
чувство грусти оттого, что такие люди, как Рух и Морелли  -  и  конечно  же,
Дитя Господа, - должны расплачиваться ценой выбранного ими образа  жизни  за
тех, кто так плохо понимает смысл и тяжесть этой цены.
   Какое-то время он шел через залитый  утренним  светом  лес,  ошеломленный
открывшимся в нем новым качеством. Он и прежде подражал Авдию, но до сих пор
никогда не поступал так, как если  бы  действительно  был  квакером.  Словно
благодаря  медленному,  но  очень  мощному  воздействию   некоего   тяжелого
потрясения он почувствовал, что начал понимать эту суровую культуру. Но в то
же время он сознавал: надо  ждать  следующего  подходящего  случая,  который
должен наступить, когда первые  весомые  результаты  возникающего  понимания
окажутся настолько надежно усвоенными, что позволят немного отступить  назад
и прочувствовать все  нюансы  этого  нового,  только  что  открывшегося  ему
восприятия.
   Продолжая свой путь по лесу, Хэл наконец вышел на открытый участок склона
горы. Он взглянул вниз: перед  ним  лежал  огромный  чашеобразный  котлован,
поросший лесом; деревья со всех сторон вплотную подступали  к  самой  кромке
темного овала, которым казался отсюда город. Хэл достал из  рюкзака  полевую
зрительную трубу, поднес ее к глазу, сфокусировал на первой точке,  попавшей
в поле зрения,  включил  систему  автоматической  настройки  и  приступил  к
детальному осмотру окружающей местности.
   Он без особого труда  отыскал  продолжающее  дымиться  здание  склада  на
территории завода удобрений, затем принялся прослеживать путь, пройденный их
грузовиком. Выключив автоматику  и  вручную  отрегулировав  свой  оптический
прибор на максимальное увеличение, он  увидел,  что  по  другую  сторону  от
"ежей", которые им удалось объехать, теперь находится еще один барьер и  что
люди в темной униформе, похоже, стали вести наблюдение за  дорогой  в  обоих
направлениях, а не только за тем  ее  участком,  который  вел  из  города  в
сторону  предгорий.  За  исключением  этого  новшества,  все  там  выглядело
по-прежнему и не было никаких признаков того, что  кто-то  прорывался  через
заграждение, если не считать дугообразной полосы примятой придорожной  травы
и прочей растительности, обозначавшей след от вентиляторов грузовика  в  том
месте, где они обогнули воздвигнутое на их пути препятствие, да стоящего  на
обочине дороги воинского фургона,  оборудованного  для  перевозки  людей  и,
видимо, готового отправиться в путь в любую минуту.
   Он переместил трубу и отыскал пункт комплектования, где он  расстался  со
своей группой. Из глубины памяти, натренированной на  сохранение  полученной
ранее информации, он вызвал зрительный  образ  карты,  по  которой,  помогая
Фолту вести грузовик, определял их маршрут на пути  к  этому  пункту;  затем
направил трубу на другие обозначенные на карте пункты комплектования.  Ослов
и снаряжение, приготовленное для бойцов, он обнаружил только на двух из них;
остальные были пусты. На этих  двух  бойцы  навьючивали  животных,  готовясь
выступить в поход. Рух среди бойцов он не увидел.
   Он стал просматривать маршруты, которые предписывалось избрать, следуя из
пунктов  комплектования  к  месту  сбора  в   глубине   предгорий.   Группы,
находящиеся в этот момент уже на марше в  гуще  леса,  среди  деревьев,  он,
разумеется, не смог разглядеть. Тем не менее он сумел  отыскать  большую  их
половину, в том числе и свою группу, и ту, которую вел Иаков; но  Рух  и  ее
бойцов так  и  не  нашел.  Замеченные  им  группы  находились  в  предгорьях
неподалеку одна  от  другой.  Он  подумал,  что  всем  им,  похоже,  удалось
благополучно скрыться с места  проведения  операции,  но  затем,  осматривая
местность вокруг них, заметил какое-то движение на дорогах  ниже  по  склону
холма.
   Сфокусировав трубу, Хэл разглядел колонну  из  шести  воинских  фургонов,
поднимавших еле  заметное  облачко  пыли  на  одной  из  трасс  с  гравийным
покрытием, терявшейся из виду в предгорьях на  несколько  километров  дальше
намеченного места сбора отряда. Сместив зрительную трубу назад вдоль склона,
он увидел еще два пылевых облачка, а затем  рассмотрел  и  еще  две  колонны
фургонов.  Продолжая  следить  за   перемещением   колонн,   он   задумался.
Одновременное  продвижение  такого  количества  воинских  фургонов  в  глубь
предгорий могло иметь  лишь  одно  объяснение:  они  перевозили  вооруженных
милиционеров. Несомненно, это было преследование.  Милиция  преследовала  их
отряд. Но  такая  оперативная  организация  погони  за  ними  представлялась
возможной  только   в   одном   из   двух   случаев:   либо   эти   колонны,
укомплектованные,   стояли   наготове,    либо    милицию    заблаговременно
проинформировали о предстоящем нападении на завод и на склад металлов.
   Но они не  могли  знать  о  рейдах  заранее.  И  не  только  потому,  что
невозможно себе представить, чтобы в отряд Рух затесался предатель, но еще и
потому, что если бы милиция знала, то, конечно, устроила бы засаду на  обоих
объектах. Ведь гораздо легче захватить бойцов отряда  на  месте,  чем  потом
гоняться за ними по предгорьям.
   Единственно верный вывод заключался в том, что колонны  стояли  наготове.
Значит, водитель говорил правду. Они стояли наготове с единственной целью  -
схватить Хэла, и только один человек мог организовать эту операцию  в  таких
масштабах. Несомненно, Блейз Аренс был теперь  совершенно  уверен,  что  Хэл
находится на Гармонии. Руководитель  Иных,  безусловно,  позаботился,  чтобы
милиции на всей планете стало известно, как выглядит Хэл. Тот  самый  офицер
по имени Барбедж, сумевший  бежать  после  разгрома  милицейской  засады  на
перевале, очевидно, узнал Хэла и сообщил, что видел его.
   Теперь на Рух и ее людей велась настоящая охота. Из-за него.  И  в  конце
концов выходило, что все  слова,  которые  прокричал  ему  вдогонку  раненый
водитель, - самая настоящая правда.

Глава 25

   Начертив прутиком на  земле  предполагаемые  маршруты  продвижения  групп
бойцов и преследующих их грузовиков с милицией,  Хэл  пришел  к  заключению,
что, даже передвигаясь с  наибольшей  доступной  ему  скоростью,  он  сумеет
достичь сборного  пункта  отряда  только  после  того,  как  все  бойцы  уже
соберутся там. Но все  равно  это  произойдет  раньше,  чем  милиция  сможет
оказаться в опасной близости к ним. Он уложил  зрительную  трубу  обратно  в
рюкзак, стер нацарапанные на земле линии и, определив по компасу направление
на пункт сбора отряда, лежащий перед ним внизу в  предгорьях,  отправился  в
путь.
   За время пребывания в отряде он уже обрел хорошую  физическую  форму,  но
все-таки так и не восстановил до  конца  прежние  навыки,  приобретенные  на
Земле еще в пятнадцатилетнем возрасте. Тогда, с рюкзаком и оружием,  он  мог
бы пробежать все расстояние - конечно, не с максимальной скоростью, на какую
вообще был способен,  а  равномерной  трусцой,  которая  позволила  бы  ему,
методично оставляя за собой километр за километром, уверенно приближаться  к
пункту назначения.
   Теперь же он  двинулся  вперед  быстрым,  плавным  шагом,  тоже  дававшим
неплохой результат, когда возникала  необходимость  преодолеть  значительное
расстояние при дефиците времени. Он мало спал накануне, а всю прошедшую ночь
пропел на ногах без сна. Поэтому первые километра два дались ему нелегко; но
затем его тело приспособилось к действующей на  него  нагрузке,  а  сознание
пришло в особое состояние легкого транса: при необходимости он продолжал  бы
двигаться до тех пор, пока не упал бы от усталости, так  и  не  почувствовав
полного истощения сил.
   Такое  состояние  сознания  позволяло,  пребывая  в  своеобразном  режиме
автопилотирования, загрузить мозг другими проблемами.
   Главная из них на сегодняшний день состояла в следующем: его  присутствие
в отряде представляло собой угрозу как для бойцов, так и для отряда в целом.
Эта угроза возникла из-за того, что теперь Блейз точно установил место,  где
Хэл скрывается,  и,  без  сомнения,  готов  предпринять  любые  шаги,  чтобы
схватить его. Из этого следовал довольно  очевидный  вывод  о  том,  что  по
крайней мере Блейз, а скорее всего, и остальные Иные пришли к убеждению, что
Хэл может стать для них опасным, усилия, предпринимавшиеся для  его  поисков
на Коби, можно  расценивать  лишь  как  проявление  любопытства  со  стороны
Блейза. Сейчас же ситуация складывалась более серьезная.
   Хэл понимал, что находится в положении преследуемого. Его переселение  на
Коби было осуществлено с единственной целью  -  укрыться  там,  пока  он  не
повзрослеет и не возмужает настолько, чтобы суметь защитить себя, и  пока  в
его сознании не сформируется решение о своих дальнейших действиях  -  как  в
отношении Иных, так и в отношении своей  собственной  жизни.  И  вот  теперь
перед ним возникла реальная угроза попасть к ним в руки, а он до сих пор  не
осознал, как должен вести себя, чтобы успешно противостоять им, не говоря уж
о победе над ними. Встревоженный разум бросал ему упрек:  он  прожил  четыре
предыдущих года, питая детские иллюзии о неограниченном времени, имеющемся в
его распоряжении, и дождался момента, когда стало слишком поздно думать  над
тем, что следовало предпринять с самого начала.
   Хэл шел преимущественно по ровной местности, природа не воздвигала на его
пути почти никаких препятствий, преодолевая которые ему пришлось бы  снижать
скорость своего движения. Время от времени он осматривал лежащее внизу перед
ним пространство, выходя на открытые участки горного склона или забираясь на
высокое дерево. При первом таком осмотре он обнаружил на  трассе,  тянущейся
через долину, только одну из трех колонн милицейских грузовиков. Две  другие
ему пришлось разыскивать, и в конце концов он увидел, что фургоны этих  двух
колонн стоят в стороне от трассы,  а  находившиеся  в  них  милиционеры  уже
начали  пешим  порядком  углубляться  в  предгорья.  Колонна,   продолжавшая
движение по трассе, была той самой, которая двигалась впереди остальных;  ее
задача, несомненно, состояла в том, чтобы, проникнув в предгорья,  оказаться
впереди отряда, стремящегося скрыться в горах, и  пересечь  его  маршрут.  В
следующий  раз  Хэл  обнаружил,  что  и  эта  колонна  прекратила  движение,
остановившись  почти  напротив  места,  намеченного  для  сбора  отряда,   а
милиционеры, покинув фургоны, направляются  в  глубь  леса.  Местонахождение
точки, из которой милиционеры начали свою облаву, теперь  уже  не  позволяло
Хэлу надеяться, что он сумеет достичь пункта сбора часа за два до того,  как
они, проникая все дальше в лес, наткнутся на следы,  оставленные  какой-либо
из групп, направляющихся  к  этому  пункту.  Когда  вьючные  ослы  караваном
двигаются через густой лес, то потом даже неискушенный  человек  обязательно
поймет, что они тут проходили.
   Он подавил в себе невольное стремление ускорить шаг и, продолжая идти все
так же размеренно, снова переключил свои мысли на охоту Блейза за ним  и  на
те ответные действия, которые следовало предпринять в сложившейся ситуации.
   Он все еще размышлял над своим нынешним положением, когда наконец подошел
к временному лагерю в пункте сбора отряда. День уже клонился  к  вечеру,  до
захода солнца оставалось не больше  двух  часов.  До  этого  момента  он  не
позволял усталости овладеть собой, но теперь  вид  стоящих  вокруг  палаток,
звуки,  сопровождающие  царящее  в  лагере   вечернее   оживление,   ароматы
готовящейся пищи, которые донеслись до него еще издалека и навели  прямо  на
лагерь, вдруг смели все его запреты, и внезапно ноги  и  все  тело  охватила
страшная усталость.
   - Ховард! - Джорэлмон первым заметил его. - А мы уже начали  беспокоиться
о тебе!
   Он поднялся, оставив разложенные на куске ткани детали  конусного  ружья,
разобранного для чистки, и направился к Хэлу. За ним  последовали  все,  кто
услышал его слова и смог оторваться от того дела, которым занимался.
   Хэл жестом остановил их.
   - Где Рух? - спросил он. - Мне необходимо поговорить с ней.
   Несколько рук указали ему направление. Хэл поспешил к палатке, разбитой в
дальнем конце лагеря, и остановился перед входом у опущенного клапана.
   - Рух? - позвал он. - Это Ховард. Я должен поговорить с тобой.
   - Входи, Ховард, - донесся до него из палатки ее сильный и чистый  голос.
Откинув клапан, Хэл  вошел  внутрь.  Рух  сидела  на  походном  стуле  перед
складным столиком,  всю  поверхность  которого  занимала  карта.  По  другую
сторону столика на таком же стуле расположился Иаков. При появлении Хэла оба
они повернулись к нему лицом.
   - Что случилось? - спросила Рух, не отводя от него взгляда.
   - Нас преследуют три отряда милиции,  -  сообщил  он.  -  Я  заметил  их,
осматривая местность со склона горы, после того как отвез раненого  водителя
нашего грузовика к его лесной хижине.
   Он рассказал им о том, что видел, и о том, что он обо всем этом думает.
   - Ты считаешь, что через два часа  они  наткнутся  на  наш  след?  -  Рух
нахмурилась. - А на каком  расстоянии  отсюда  они  смогут  на  него  выйти?
Сколько времени им понадобится с этого момента, чтобы найти нас?
   - Этого я не могу сказать, - пожал плечами Хэл. Он склонился  над  картой
предгорий  в  окрестностях  Мэйсенвейла  и,  используя  палец  как   указку,
продолжал свой рассказ:
   - Рассчитав, сколько времени они пробудут в лесу, пока я буду  добираться
сюда, и какое наибольшее расстояние смогут пройти за это время,  я  начертил
дугу, пересекающую маршруты наших групп, также направляющихся  сюда,  и  эта
дуга пересекла ближайший такой маршрут почти прямо  здесь,  на  месте  сбора
отряда. Но этот вариант стал бы, наверное, для них  самым  благоприятным  из
всех возможных. Где они на самом деле наткнутся на следы  прохождения  одной
из наших групп, зависит от того, под каким углом к общему направлению нашего
движения они вошли в лес. Если угол, под  которым  они  двинулись  от  своих
фургонов, оставленных на обочине магистрали, составлял  девяносто  градусов,
то им потребуется не меньше двух часов. Если же угол был больше, то и больше
времени это займет, но тогда, продвигаясь в  глубь  леса,  они  одновременно
смещались бы назад, в ту  сторону,  откуда  приехали,  следовательно,  такой
вариант маловероятен. Если же они вошли в лес под острым углом, то им  также
понадобится больше времени, чтобы дойти до того  места,  где  остались  наши
следы, но зато это место может оказаться  вблизи  нашего  лагеря  или  прямо
здесь.
   Рух взяла линейку, выбрала на ней шкалу, соответствующую масштабу  карты,
и измерила расстояние между точками, которые указал Хэл.
   - Пожалуй, им нужно на треть больше времени, чтобы  пересечь  наши  следы
здесь, в этой точке, - задумчиво  произнесла  она,  в  то  время  как  Иаков
пристально следил за движениями ее рук, низко склонившись над картой. -  Это
дает нам, самое большее, еще сорок минут в  дополнение  к  тем  двум  часам,
которые ты вычислил, Ховард. Не меньше получаса  -  чтобы  свернуть  лагерь,
уложиться и отправиться дальше. За  это  время  мы  не  успеем  собраться  и
подготовиться к переходу как следует, но у нас нет выбора.
   Она взглянула на Дитя Господа.
   - Иаков?
   Он покачал головой.
   - Выбора нет. - Он угрюмо  посмотрел  на  Хэла.  -  Ты  хорошо  сработал,
Ховард.
   - Просто так получилось, что я оказался в нужном месте в нужное время,  -
пожал плечами Хэл. - Если бы я не отвозил того водителя  к  его  хижине,  то
никак не смог бы увидеть, что происходит позади нас.
   - Итак, мы уходим, - подвела итог разговору Рух. -  Иаков,  иди  поднимай
людей.
   Иаков встал со стула и вышел. Рух повернулась к Хэлу.
   - Ховард, пойди вместе с ним, помоги. Хэл не двигался с места.
   - Я хотел бы кое-что сказать тебе... - начал он.
   - Ну разумеется. - Рух не  сводила  с  него  пристального  взгляда  своих
темных глаз. - Ты целый день шел так быстро, как только  мог,  чтобы  успеть
вовремя сообщить нам все это. Я  отменяю  свою  просьбу  о  помощи.  Отдохни
полчаса, пока все укладываются. Поспи, если сможешь.
   - Не об этом речь. - Хэл оперся рукой о спинку стула,  опустевшего  после
ухода Иакова. Внезапно усталость сделалась почти  невыносимой.  -  Я  должен
сказать  тебе,  что  по  пути  на  пункт  комплектования  мы  напоролись  на
заграждение,  установленное  поперек  трассы.  Его,  несомненно,   соорудили
заранее. Водитель фургона, в котором мы ехали, - тот, с  аккордеоном  -  был
прав, когда на ферме Молер-Бени говорил, что я представляю  собой  опасность
для всех вас. Трассу перегородили, потому что разыскивают меня. По  этой  же
причине