ад
столом и снова опустил на пол.
   - Я должен срочно передать туда документы.
   - А как у вас с кредитом?
   Хэл извлек из кармана бумажник и вместе с удостоверением  личности  вынул
из него карту общего межзвездного кредита с указанной на ней  суммой,  более
чем достаточной, что бы оплатить перелет. Он протянул оба документа Корфуа.
   -  Это  обойдется  недешево,  -  медленно   протянул   тот,   внимательно
рассматривая обе бумаги.
   - Я знаю, сколько  это  должно  стоить,  -  сказал  Хэл,  сделав  попытку
улыбнуться, когда Корфуа перевел свой взгляд  с  кредитной  карты  на  него.
Аталия  предупредила  Хэла,  сколько   примерно   стоит   билет   до   Мары,
приобретенный у Корфуа. Обессилевший и терзаемый болезнью, Хэл  не  имел  ни
малейшего желания торговаться, но  полная  неосведомленность  показалась  бы
подозрительной.
   - Что там случилось? - спросил Корфуа, кладя бумаги Хэла на стол.
   - В результате промышленной диверсии уничтожен ряд документов, -  ответил
Хэл. - Я везу дубликаты.
   - Вот как? А какие документы? - Все, что мне от вас нужно, - вежливо,  но
решительно отрезал Хэл, - это билет на корабль.
   Корфуа пожал плечами.
   - Я должен переговорить кое с кем, - сказал он, поднявшись из-за стола  и
взяв в руки удостоверение  личности  и  кредитную  карту  Хэла.  -  Я  скоро
вернусь.
   Хэл тоже встал со  стула  и  аккуратно  высвободил  из  рук  Корфуа  свои
документы.
   - Вряд ли они вам понадобятся, - произнес он, - а мне  еще  надо  кое-что
сделать. Встретимся через двадцать минут на терминале, у  центрального  бюро
информации.
   - У меня это может занять больше времени, потому что... - начал Корфуа.
   - Не должно, - прервал его Хэл. Теперь, когда он вступил в противоборство
с этим человеком, голова у него стала ясной, и все" чему его  учили,  начало
проявляться в полной мере, поддерживая и направляя его. - А если займет, то,
вероятно, я найду вместо вас кого-нибудь  другого.  Значит,  у  бюро,  через
двадцать минут.
   Хэл повернулся и, не дожидаясь ответа Корфуа, вышел из  офиса  Управления
перевозок. Оказавшись достаточно далеко от  него,  там,  где  уже  никто  из
сидящих  в  комнате  сотрудников  не  мог  его  увидеть,  он  остановился  и
прислонился плечом к стене. Приток адреналина,  ненадолго  взбодривший  его,
быстро прекратился. Хэл снова ощутил слабость, по телу пробегала дрожь.  Под
пиджаком коричневого делового костюма, которым его снабдила Аталия,  сорочка
промокла от пота. Но спустя секунду он уже выпрямился, спрятал  документы  в
бумажник и пошел дальше.
   Терминал - это место, где Хэл подвергался наименьшей опасности,  так  как
там можно было находиться в непрерывном движении. Так ему  говорила  Аталия,
да он и сам прекрасно это знал. Человека, стоящего неподвижно или  сидящего,
удобно рассматривать. Человек, находящийся в  движении,  -  просто  один  из
множества беспрерывно мельтешащих в толпе людей, а они  с  течением  времени
становятся очень похожими друг на друга даже для опытного наблюдателя.
   Хэл безостановочно шагал по лабиринту внутренних улиц терминала, заходя в
магазины и другие общественные места. Половину терминала космопорта  занимал
торговый центр,  нечто  вроде  небольшого  городка  под  крышей.  Во  второй
половине  находился  технический  комплекс,  где   выполнялись   работы   по
обслуживанию и ремонту космических кораблей. Там также можно было разместить
рейсовые или те, что проходили переоснащение и модернизацию  на  достроечных
площадках, расположенных в нескольких километрах от космопорта. Несмотря  на
то что межзвездные перелеты осуществлялись вот уже триста лет,  до  сих  пор
корабли  представляли  собой  достаточно  громоздкие  сооружения.   И   хотя
посетители торгового центра не находились непосредственно рядом с ними,  то,
что они располагались поблизости, и как следствие - напоминание об  огромных
расстояниях  за   пределами   атмосферы   Гармонии,   разумеется,   изменяли
представления людей о самих себе.  Они  начинали  ощущать  себя  лилипутами,
снующими во всех закоулках этой части терминала.
   Именно с таким ощущением, накладывающимся  на  протесты  его  больного  и
находящегося в состоянии крайнего напряжения тела,  в  сочетании  с  нервной
настороженностью преследуемого зверя, бродил Хэл  по  торговому  центру.  Он
чувствовал себя раздетым догола и избитым, окруженным врагами, предателем по
отношению ко всем тем, кто ему доверял. Во имя спасения  жизни  партизан  он
решил не только самовольно покинуть отряд, но и увезти из него материалы для
изготовления взрывчатых веществ. А в результате предал этих людей, зная, что
Рух никогда бы не согласилась ни с одним из его поступков,  если  бы  он  ее
спросил. Теперь отряд сможет получить обратно то, что он увез на  грузовике,
и, следовательно, выполнить задуманную операцию только лишь  при  счастливом
стечении обстоятельств.
   Но альтернативой этому была смерть их  всех.  И  после  самопожертвования
Иакова Хэл понял, что не может  спокойно  относиться  к  перспективе  гибели
остальных бойцов отряда, ставших близкими ему людьми.
   Возможно,  он  поступил  не  правильно,  проявив  самостоятельность,  но,
похоже, другого выбора у него не существовало. Только еще ни  разу  в  жизни
чувство одиночества не овладевало им настолько, что даже какая-то часть  его
сознания  недоумевала,  как  это  он  до  сих  пор  находит  в   себе   силы
сопротивляться тем, кто пытается его схватить, подчинить себе, а возможно, и
умертвить. И тем не менее, несмотря на изнеможение,  приводящее  сознание  в
состояние оцепенения, на болезнь, на  горечь  расставания  с  людьми,  среди
которых он впервые после смерти  своих  учителей  почувствовал  себя  своим,
инстинкт сопротивления, совершенно не зависящий от его  воли,  горел  в  нем
жарким неугасимым огнем.
   Он  укротил  этот  вихрь  мыслей  и  эмоций,  поглотивший  его  внимание.
Близилось время идти к центральному бюро информации, на  встречу  с  Эдиеном
Корфуа.
   Хэл дошел до конца  улицы  и  взглянул  на  план  центра.  Всего  в  двух
кварталах отсюда, на главной площади, находилось нужное ему бюро.
   По пути он зашел в магазин готового платья и купил синюю куртку  и  серый
берет такого фасона, какой запомнился ему при посещении Новой  Земли.  Выйдя
из магазина, он выбросил в  стоящий  на  тротуаре  мусоросборник  сверток  с
коричневым пиджаком, что был на  нем  во  время  первой  встречи  с  Корфуа.
Сгорбившись, чтобы казаться поменьше ростом, он вышел на площадь и стал  как
бы прогуливаться по ней, краем глаза наблюдая за бюро и людьми, находящимися
около него.
   Корфуа стоял у входа в бюро. Прислонившись  к  стенке,  он,  казалось,  с
пристальным вниманием просматривал только что купленную распечатку последних
новостей. На небольшом пятачке пустого пространства вокруг не  было  никого.
Ближе всех к нему стоял  человек  в  зеленой  домашней  куртке,  поглощенный
изучением   табло   с   перечнем   последних   опубликованных   книг.   Хэл,
намеревавшийся продолжить свою  прогулку  вокруг  площади,  если  Корфуа  не
окажется на условленном месте, теперь свернул  на  ближайшем  перекрестке  и
пошел по улице прочь от площади. Полностью обойдя квартал, он  по  следующей
улице снова вышел на площадь и двинулся в  сторону  той  улицы,  по  которой
перед этим покинул площадь.
   Эдиен стоял на том же месте с  видом  человека,  погруженного  в  чтение.
Человек в зеленой куртке  все  так  же  старательно  всматривался  в  табло.
Небольшое пространство рядом с ними по-прежнему оставалось пустым.
   Хэл продолжал идти вперед. Теперь, когда его подозрения подтвердились, он
увидел поблизости от бюро еще пятерых - четырех мужчин и одну  женщину,  чье
местонахождение и поведение выпадали из общей картины и  характера  движения
толпы на площади.
   Малахия объяснял ему, что движению  любой  толпы  свойственны  непрерывно
меняющиеся формы, но эти  формы  и  их  изменения  подчиняются  определенным
закономерностям. Сначала старый дорсаец демонстрировал это Хэлу  на  примере
калейдоскопа - трубки, внутри которой при ее  вращении  изменяется  взаимное
расположение цветных  треугольников,  рассматриваемых  через  призму.  Потом
перешел с ним на натуру:  стоя  на  балконе,  они  наблюдали  за  людьми  на
центральной торговой площади Денвера, очень похожей на эту.  Наконец  настал
день, когда Хэл, глядя с балкона вниз, мог сразу  же  распознать  всех  тех,
кого Малахия попросил сыграть на  площади  роль  соглядатаев.  Хэл  научился
выявлять людей, не вписывающихся в общий характер поведения толпы  не  из-за
каких-то их особенных действий или,  наоборот,  отсутствия  у  них  таковых.
Скорее они просто сами по себе бросались ему в глаза,  так  же  как  опытный
эксперт сразу  же  замечает  детали  подделки,  выдаваемой  за  произведение
мастера, чью технику и особенности письма он хорошо знает.
   Вот так и теперь этих пятерых Хэл выделил  из  всех  остальных  людей  на
площади. Возможно, там находились и другие, например  среди  посетителей  за
столиками кафе, и их он тоже смог бы опознать, если бы подошел поближе.  Хэл
сразу же свернул  с  площади,  как  только  оказался  на  уже  знакомом  ему
перекрестке. Он пошел по улице так  быстро,  как  только  мог,  стараясь  не
привлекать при этом к себе внимания.
   Сорочка под курткой снова стала влажной  от  пота  -  следствие  большого
напряжения ослабленного организма. Ясно, что теперь вся Арума предупреждена,
а его изображения розданы всем, кто имеет отношение  к  продаже  билетов  на
межзвездные  рейсы,  особенно  таким  как  Корфуа,  действующим   на   грани
легальности и хорошо известным местной полиции. Опознав его, Корфуа  не  мог
поступить иначе, как известить об этом милицию.
   Сейчас его ищут уже по всему торговому центру, а  возможно,  и  по  всему
терминалу. Оставался единственный вопрос - успеет ли он добраться до  выхода
с терминала и пройти через него, прежде чем его обнаружат, несмотря на новую
куртку и берет.
   Хэл сохранил прежний темп движения. Он прошел мимо доброго десятка мужчин
и женщин, явно выделявшихся из общей массы людей, находящихся  вокруг  него,
хотя он не взялся бы утверждать, что они высматривают в толпе именно его,  а
не кого-нибудь другого. Через несколько минут он завернул за угол и оказался
перед одним из выходов с  терминала,  за  которым  виднелся  ряд  автобусов,
курсирующих между космопортом и центром Арумы.
   Четверо милиционеров в черной форме проверяли документы  у  каждого,  кто
входил и выходил через двери.
   Увидев их, он рефлекторно изменил направление движения.  Продолжая  идти,
он  все  круче  отворачивал  от  выхода,  пока  не  оказался   в   коридоре,
параллельном главному фасаду терминала.
   Хэлу страстно захотелось хоть  на  короткое  время  подавить  болезненные
ощущения, отвлекавшие его  внимание.  Но  он  знал,  как  мало  сил  у  него
осталось. Поэтому, сделав над собой  усилие,  отказался  от  соблазнительной
идеи  использовать  анестезию   самовозбуждения   и   безжалостно   заставил
затуманенный и горящий в лихорадке мозг на  ходу  обдумывать  свое  нынешнее
положение.
   В данный момент его врагом была не милиция, которая просто выполняла роль
орудия, а Блейз. Несомненно, у Блейза имелись особые  причины  бояться  его,
иначе этот предводитель Иных не стал  бы  организовывать  такую  грандиозную
охоту за ним. Причем он явно не собирался убивать Хэла - Блейз  мог  бы  это
сделать еще на Коби, просто уничтожив всех, кто работал в  шахтах,  полагая,
что среди них находится  и  Хэл.  Использование  подобных  методов  с  целью
достижения  относительно  небольших  результатов  вовсе   не   противоречило
мировоззрению Иных - это Хэлу было известно.
   Значит, но каким-то особым причинам Блейз старался заполучить его  живым.
Следовательно, задача Хэла состояла в том, чтобы не дать Блейзу поймать себя
либо сделать эту  поимку  как  можно  более  бесполезной  для  лидера  Иных.
Лишенный возможности рассчитывать на чью-либо помощь, больной, он,  пожалуй,
не имел никаких шансов выйти с терминала, минуя милицию. Он мог и должен был
попытаться совершить  некоторые  действия,  но  неизбежность  того,  что  он
окажется  в  руках  милиции,  следовало  признать  очевидным  фактом.  Таким
образом, оставалось лишь постараться, чтобы связанные с ним ожидания  Блейза
оправдались в минимально возможной степени.
   Прежде  всего  нельзя  допустить,  чтобы  они   завладели   его   личными
документами и кредитными картами. Если ему впоследствии удастся вырваться из
рук Блейза и его людей, он вновь сможет скрыться от них на другой планете.
   Сосредоточив все свои мысли на том, как это сделать, Хэл почти не обращал
внимания, куда идет, наугад сворачивая с одной улицы на  другую.  Оказавшись
примерно за полквартала от площади, он  вдруг  увидел,  что  навстречу  ему,
перегородив улицу, движется шеренга людей в черной форме.
   Итак, они начали прочесывать терминал. Или,  по  меньшей  мере,  торговый
центр. Они стремятся поймать его во что бы  то  ни  стало.  Хэл  представил,
сколько же людей понадобилось поднять для этого на  ноги,  и  с  содроганием
подумал о том, какую огромную власть Иные уже сумели получить  на  Гармонии.
Поравнявшись с очередным магазином, он пошел не спеша, словно  прогуливаясь,
остановился, на секунду заглянул  внутрь,  вышел  и  направился  в  обратную
сторону. Хэл  двигался,  постепенно  ускоряя  шаг.  Дойдя  до  конца  улицы,
повернул налево и пошел дальше, ища  глазами  почтовый  автомат.  Через  два
квартала он увидел его. Вставив в  щель  приемника  выданную  ему  в  отряде
кредитную карту, действительную на Гармонии, Хэл получил из автомата большой
конверт со штемпелем местной почты. Поспешно вынув из  кармана  куртки  свои
документы, сунул их в конверт  и,  запечатав  его,  написал  адрес:  "Амиду.
Отделение истории,  Университет,  Сета".  Внизу  крупно,  печатными  буквами
добавил: "ВРУЧИТЬ ПО ПРИБЫТИИ". По его запросу  на  дисплее  появился  адрес
маранского консульства в Аруме, и автомат напечатал его на обратной  стороне
конверта. Хэл постарался хорошо запомнить адрес. Затем он опустил конверт  в
приемник автомата; сопровождаемый тихим, похожим на  вздох  звуком,  конверт
исчез в его недрах. Освободившись  от  документов  и  испытав  на  мгновение
чувство легкого торжества, Хэл повернулся, чтобы отойти от автомата.
   Теперь следовало попытаться  покинуть  терминал.  Во-первых,  можно  было
переодеться в милицейскую форму, и лучше всего - в форму  старшего  офицера.
Оставалось лишь отыскать среди тех, кто его ловит, подходящего по комплекции
офицера. Во-вторых, воспользоваться документами  одного  из  участников  его
поимки,  расставленных  на  площади  и  одетых  в  гражданскую   одежду,   и
попробовать выйти наружу в своем собственном костюме.
   Хэл все еще находился на расстоянии  квартала  от  площади.  Почувствовав
впервые в  этот  день  нечто  вроде  воодушевления,  он  двинулся  прочь  от
автомата.
   - Он здесь! Вот он!
   Это  был  голос  Эдиена  Корфуа.  Взглянув  вперед,  Хэл  увидел  его   в
сопровождении двух человек в штатском и пяти  милиционеров  -  они  шли  ему
навстречу. Хэл резко обернулся, намереваясь  броситься  бежать,  но  заметил
выходящую на перекресток шеренгу милиционеров в конце квартала позади него.
   - Хватайте его? - кричал Корфуа.
   За  спиной  раздался  топот  сапог  по  мостовой;   находящиеся   впереди
милиционеры тоже бросились к нему. Он взглянул направо и налево, но  там  не
было ничего, кроме небьющихся стекол  витрин  магазинов.  Сделав  мгновенный
выбор, Хэл бросился вперед, на шеренгу  бегущих  навстречу  людей  в  черной
форме.
   Ему  почти  удалось  прорваться  и  убежать.   Не   ожидавшие   нападения
милиционеры при его стремительном рывке  слегка  отшатнулись.  Ведь  они  не
прошли той выучки, какую прошел  он.  Потом  они  кинулись  к  нему,  и  Хэл
врезался в  них.  Четверо  рухнули  на  землю,  а  пятый,  зашатавшись,  еле
удержался на ногах. Но время было упущено, и оставшиеся  милиционеры  сумели
подоспеть к концу этой схватки и вцепиться в  него,  а  затем  те,  кого  он
только что раскидал,  оправившись,  стали  им  помогать.  И  в  этот  момент
нахлынувший на него прилив энергии вдруг иссяк. Просто их оказалось  слишком
много. Хэл упал и некоторое время ощущал сыпавшиеся на него  удары,  правда,
не причинявшие ему никакой боли. Но вскоре он перестал их чувствовать.

Глава 32

   Когда сознание вернулось к Хэлу, он  обнаружил,  что  лежит  на  какой-то
плоской, жесткой и  холодной  поверхности,  слегка  подрагивающей  под  ним.
Секунду спустя он понял, что доносящийся снизу низкий монотонный гул  -  это
звук работающих вентиляторов машины на воздушной подушке. У него ныли руки и
ноги, он попробовал пошевелить ими, но не смог. Щиколотки, колени и запястья
были накрепко притянуты друг к другу. На мгновение он собрал все свои  силы,
пытаясь освободиться от того, что их держало,  но  ничего  не  вышло.  После
этого он снова потерял сознание.
   Очнувшись во второй раз, Хэл обнаружил, что по-прежнему лежит  на  спине,
но поверхность под ним стала мягче и перестала дрожать, а гула  вентиляторов
уже не слышно. Светивший прямо ему в глаза яркий свет постепенно делался  не
таким ярким.
   - Так  лучше,  -  произнес  звучный,  хорошо  знакомый  голос.  -  Теперь
развяжите его и помогите сесть.
   С невероятной осторожностью чьи-то пальцы убрали все то, что удерживало в
неподвижности его запястья, колени и щиколотки. Сильные руки подхватили его,
придав телу сидячее положение, и подложили под спину  какой-то  предмет.  Он
вдруг почувствовал укол в левую руку, но, несмотря  на  неожиданность  этого
ощущения, ничем не выдал, что снова пришел в  сознание.  Однако  меньше  чем
через минуту блаженное ощущение тепла,  прилива  сил,  исчезновения  боли  и
общего недомогания захватило его целиком.
   Хэл понял нелепость дальнейшего притворства и открыл  глаза.  Он  увидел,
что полулежит на узкой койке в маленькой комнатке с голыми стенами, судя  по
всему - тюремной камере.  В  дальнем  от  койки  конце  комнаты  стояли  два
человека в милицейской форме. А рядом с койкой возвышался,  склонившись  над
ним, Блейз Аренс.
   - Ну вот, Хэл, наконец у нас появилась возможность побеседовать, -  мягко
произнес он. - Если бы тогда, в Цитадели, ты назвал себя, мы могли бы  найти
общий язык.
   Хэл не отвечал. Теперь, очутившись лицом к лицу с  этим  Иным,  он  вновь
почувствовал прилив непоколебимой решимости, такой же, как почти четыре года
тому назад, когда  понял,  что  не  останется  на  Абсолютной  Энциклопедии.
Вспомнив, как Малахия учил его вести себя с врагами,  он  решил  внимательно
следить за Блейзом, чтобы, получив необходимую информацию,  определить  свои
дальнейшие действия.
   Блейз уселся  в  кресло  рядом  с  койкой,  которая,  как  только  теперь
почувствовал Хэл, была достаточно узкой, а положенный на нее  тонкий  матрас
не отличался мягкостью. Только что кресла перед  койкой  не  было,  никакого
приказания Блейз не  отдавал,  и  Хэл  не  заметил,  чтобы  он  даже  сделал
какой-нибудь знак. Но к тому моменту, когда оно Блейзу понадобилось,  кресло
с мягким сиденьем оказалось в нужном месте.
   - Я должен сказать тебе, какие чувства испытываю в связи со смертью твоих
учителей, - начал Блейз, поудобнее устраиваясь в кресле. - Я знаю, сейчас ты
не настолько мне доверяешь, чтобы поверить моим  словам.  Но  тем  не  менее
знай: в мои намерения никогда не входило причинять какой-либо вред  кому  бы
то ни было в твоем доме. И если бы существовала  хоть  малейшая  возможность
предотвратить то, что там случилось, я непременно сделал бы это.
   Он умолк, но Хэл по-прежнему ничего не говорил.  Блейз  слегка  улыбнулся
печальной улыбкой.
   - Тебе известно, во мне течет и экзотская кровь, - продолжал он. - И я не
только не сторонник убийст