поверните налево, - пояснила она. - Коридор, в
котором вы окажетесь, приведет вас  к  двери,  открывающейся  в  сад.  Его
кабинет сразу же за ним.
     - Спасибо, - поблагодарил Клетус.
     Он нашел коридор, вышел по нему в  сад,  расположенный  на  небольших
террасах с тропинками, ведущими к ряду деревьев, острые  верхушки  которых
качались на жарком, влажном ветру на фоне  разбросанных  по  небу  клочков
туч. Никаких признаков здания не было видно.
     Однако в следующее мгновение, как раз когда Клетуса начало  одолевать
сомнение, за деревьями впереди он заметил слабое мерцание. Он пересек сад,
прошел мимо деревьев и вышел на открытое  место  к  низкому,  похожему  на
гараж, строению, которое так  естественно  вписывалось  в  окружавшую  его
зелень, что возникло впечатление, будто оно тоже растет из земли.  Низкие,
завешенные плотными шторами окна пропускали лишь слабый  свет,  который  и
заметил Клетус. Он постоял  перед  дверью,  затем  шагнул  к  ней,  и  она
бесшумно отворилась. Он вошел внутрь, дверь закрылась за ним. Он  невольно
остановился.
     Клетус попал в комнату, хорошо  освещенную  мягким  светом,  по  виду
скорее библиотеку, чем кабинет, хотя в ней было что-то и  от  того,  и  от
другого. Воздух здесь казался странно разряженным, сухим и чистым, как  на
высокой горной  вершине.  Книжные  полки,  занимавшие  все  четыре  стены,
содержали удивительно большую коллекцию старых  печатных  книг.  В  каждом
углу комнаты находились система поиска  книг.  Но  Мондар  -  единственное
живое существо здесь, кроме Клетуса, - сидел  на  чем-то,  что  напоминало
широкий,  без  подлокотников,  стул  в  стороне  от  этих  приспособлений,
скрестив перед собой ноги, словно Будда в позе лотоса.
     Ничто, кроме этого, не делало ни момент, ни место необычным.  Но  как
только  Клетус  вошел   в   дверь,   идущее   из   глубины   инстинктивное
предупреждение громом прогремело у него в голове, заставив его остаться на
пороге. Он едва уловил напряжение, пронизывающее воздух этой комнаты -  на
миг возникло ощущение мощной невидимой силы, замершей в хрупком  временном
равновесии.
     На секунду его сознание  затуманилось.  Затем  все  прошло.  На  одно
мимолетное, но показавшееся ему бесконечным мгновение, он увидел  то,  что
было в комнате и то, чего не было.
     Его глаза зафиксировали как бы два различных варианта одной и той  же
сцены, наложенные один на другой. В одном из них была обыкновенная комната
и Мондар, сидящий на стуле.
     Во втором была та же комната, но все в ней было  совсем  иным.  Здесь
Мондар не сидел на стуле, парил над подушкой его сидения. А перед ним и за
ним  выстроился  ряд   повторяющихся   отображений,   полупрозрачных,   но
узнаваемых; и в то время, как ближайшие к нему - и  впереди,  и  позади  -
казались отражениями его самого, то, которые  находились  подальше,  имели
другие лица - экзотийские, но других людей. И передний и задний ряды  были
бесконечными, они тянулись вдаль, пока не скрывались из виду.
     У  Клетуса  тоже  -  он  это  понял  -   были   подобные   отражения,
расположившиеся на одной с ним прямой. Он видел те, которые были  впереди,
и каким-то образом почувствовал те, что позади. Перед  ним  был  Клетус  с
двумя здоровыми  ногами,  но  за  ним  находились  другие  люди.  Всех  их
связывала общая нить, пульсы их жизней были соединены с его пульсом. Через
него нить тянулась к человеку без левой руки, затем все дальше  и  дальше,
через жизни  всех  тех,  кто  стоял  за  ним,  заканчиваясь,  наконец,  на
властного вида старике в рыцарских доспехах,  сидевшем  на  белом  коне  с
жезлом в руке.
     Но это было не все. Комната была наполнена силами и  течениями  живых
напряжений, идущих с далеких  мест  к  этой,  являющейся  фокусом,  точке.
Подобно нитям золотого света, они протекали во всех направлениях, связывая
друг друга, соединяя некоторые  из  отображений  Клетуса  с  отображениями
Мондара, а также самого Клетуса с самим Мондаром.
     Они сами, их предшественники и их  последователи  зависли,  словно  в
паутине, в нитях этого, сотканного из света,  узора  всего  на  то  единое
мгновение, когда зрение Клетуса зафиксировало двойное изображение.
     Затем вдруг Мондар взглянул на Клетуса, и  образы  исчезли.  Осталась
только обычная комната.
     Но смотревшие на Клетуса глаза Мондара  сияли,  словно  два  сапфира,
освещаемые изнутри светом, идентичным по цвету и структуре нитям, которые,
казалось, все еще наполняли пространство между двумя мужчинами.
     - Да, - произнес Мондар, - я знал... почти с того самого момента, как
я впервые увидел вас в кают-компании космического корабля. Я знал, что  вы
обладаете потенциалом.  Если  бы  только  вербовка  в  обычном  смысле  не
противоречила вашей философии, я бы попытался привлечь вас к работе с этой
минуты. Вы говорили с Доу?
     Клетус внимательно посмотрел на гладкое, без морщин, лицо  и  голубые
глаза, своего собеседника и медленно кивнул.
     - С вашей помощью, - ответил  он.  -  Кстати  была  ли  необходимость
уводить Мелиссу? Де Кастрис и я могли бы поговорить и в ее присутствии.
     - Я хотел дать вам ему шанс использовать все имеющиеся возможности, -
глаза Мондара все еще сияли. -  Я  хотел,  чтобы  у  вас  не  осталось  ни
малейшего  сомнения  относительно  того,  что  он  может  купить  вас.  Он
предложил вам работать на него, не так ли?
     - Он сказал мне, что не может себе позволить иметь дело с  интересным
сумасшедшим. Из чего я заключил, что он ужасно хочет такового заполучить.
     - Конечно, хочет, - подтвердил Мондар. - Но вы ему нужны  только  для
того, чтобы использовать вас для себя. Его не интересует то, что вы можете
сделать для других... Клетус, вы знаете, как появились экзотийцы?
     - Да, - ответил Клетус. - Я почитал о вас, прежде, чем  обратиться  с
просьбой о переводе. Ассоциация по Исследованию и Развитию Наук  Экзотики,
согласно моим источникам, разработала земной культ черной  магии  двадцать
первого века, называющийся Союз Часовен.
     - Все правильно, - ответил Мондар. -  Союз  Часовен  -  идея  Уолтера
Бланта. Он был выдающимся  человеком,  Клетус.  Но  подобно  многим  людям
своего  времени,  он  не  мог  принять  того  факта,  что  окружающее  его
пространство  внезапно  утратило  цельность  и  стало  включать   в   себя
бесчисленное количество миров, разбросанных  в  межзвездном  пространстве.
Вероятно, вы также хорошо  знаете  историю  периода,  когда  инстинктивный
страх человека перед космосом, находящимся за пределами Солнечной  системы
стал нарастать и взорвался кровавыми социальными потрясениями. Этот  страх
породил ряд обществ и культов людей, пытавшихся  примириться  с  ощущением
своей незначительности и уязвимости. Блант был борцом. Его реакцией на все
это стала революция...
     - Революция? - переспросил Клетус.
     - Да, в буквальном смысле революция, - подтвердил Мондар. - Еще Блант
хотел разрушить часть существующей объективной физической реальности - при
помощи примитивного психологического рычага. Он назвал то,  что  собирался
сделать, "сознательным разрушением". Он призывал людей:  "Разрушайте".  Но
не смог заставить даже самых ярых неврастеников своего времени перешагнуть
эмоциональный барьер. А затем на посту главы  Союза  Часовен  его  заменил
молодой горный инженер, потерявший руку  во  время  несчастного  случая  в
шахте.
     - Потерявший руку? - резко воскликнул Клетус. - Какую?
     - Левую... Да, думаю, это была левая рука, - ответил Мондар.  -  А  в
чем дело? Его звали Поль Формейн.
     - Фортмейн? - снова перебил его Клетус.
     - Без "т", - ответил Мондар и произнес имя по буквам, с  любопытством
глядя на своего собеседника. - Что в моем рассказе  вызвало  у  вас  такой
интерес?
     - Некоторые совпадения, - ответил Клетус. - Вы сказали,  что  у  него
была только одна рука. Значит, правая, которая уцелела, должна  была  быть
очень сильной благодаря компенсирующему развитию. И его имя  звучит  очень
похоже на "форт - мейн". Эти слова использовали норманны  для  обозначения
своей политики относительно побежденных ими англичан после захвата  Англии
в одиннадцатом веке. Дословно это  значит  "сильная  рука".  Так  называли
политику,  при  которой  применялась  любая,  необходимая  для   удержания
англичан под контролем, сила. Так вы говорите, он возглавил Союз  Часовен,
сместив этого Бланта?
     - Да, - Мондар  нахмурился.  -  Клетус,  я  вижу  совпадения,  но  не
понимаю, почему они важны.
     - Может  и  не  важны,  -  ответил  Клетус.  -  Продолжайте.  Формейн
возглавил Союз Часовен и основал вашу Ассоциацию Экзотики.
     - Для того, чтобы это сделать, ему пришлось почти разрушить  Союз,  -
продолжал Мондар. - Но он пошел на это. Он  поставил  иную  цель,  заменив
революцию эволюцией. Эволюцией человека, Клетус.
     - Эволюция, - задумчиво  повторил  Клетус.  -  Так  вы  думаете,  что
процесс эволюции человеческой расы можно  сделать  управляемым?  Каким  же
будет результат?
     - Конечно, точно мы не этого не знаем, -  ответил  Мондар,  складывая
руки на коленях. - Могла ли обезьяна  представить  себе  человека?  Но  мы
уверены, что семена новых ценных качеств еще должны прорасти в человеке. И
наше, жителей Экзотики, предназначение - отыскать эти семена, а обнаружив,
помогать их росту до тех пор, пока новый человек не станет  частью  нашего
сообщества.
     - Извините, - Клетус покачал головой. - Я бы не смог посвятить  этому
свою жизнь. Меня ждет другая работа.
     - Но это - часть вашей работы, а ваша работа - часть моей!  -  Мондар
наклонился  вперед,  его  ладони  распахнулись.  -  На  наших  членов   не
накладывают никаких ограничений, каждый работает на будущее  так,  как  он
считает нужным. Единственное, чего  мы  требуем,  -  это  в  случае,  если
таланты кого-то из нас  понадобятся  сообществу,  предоставить  их  в  его
расположение. В свою очередь, сообщество предлагает каждому  свои  таланты
для  того,  чтобы  он  мог  совершенствоваться  физически  и  умственно  и
эффективнее выполнять свою собственную работу. Вы знаете,  что  вы  умеете
делать сейчас. Подумайте, что вы могли совершить с нашей помощью!
     Клетус снова покачал головой.
     - Если вы не примете наше предложение, - предупредил  Мондар,  -  это
послужит  сигналом  опасности  для  вас,  Клетус.  Сигналом  неосознанного
желания с вашей стороны пойти по пути  де  Кастриса.  То  есть,  поддаться
искушению манипулировать людьми и ситуациями, вместо того, чтобы посвятить
себя цели гораздо более важной, хотя и менее стимулирующей эмоционально  -
борьбе за обретение принципов, постепенно поднимающих  людей  выше  всяких
манипуляций.
     Смех Клетуса был немного мрачным.
     - Скажите мне, - сказал он, - правда ли,  что  вы,  жители  Экзотики,
принципиально не носите оружие и не применяете его даже для самообороны? И
поэтому для своей защиты  вы  используете  наемников  типа  дорсайцев  или
заключаете соглашения с политическими группами, подобными Альянсу?
     - Да, но не по той причине, по которой, как многие  считают,  мы  это
делаем, - быстро ответил Мондар. - У нас нет никаких запретов в  отношении
оружия. Возникающие эмоции настолько мешают  ясному  мышлению,  что  люди,
подобные мне, предпочитают не прикасаться к оружию. Но никаких ограничений
в этом для наших людей нет. Если вы хотите писать свою  книгу  по  военной
тактике или даже иметь и носить оружие...
     - Мне кажется, вы меня не поняли, - сказал Клетус.  -  Ичан  Хан  мне
кое-что рассказал. Вы помните, когда перевернулась штабная машина  сегодня
утром, он предложил вам не сдаваться ньюлендским  партизанам  живым  -  по
понятным причинам? Вы ответили, что всегда можете умереть.  "Мое  тело,  -
сказали вы, - подчиняется только моим приказам".
     - А вы считаете, что самоубийство - это форма насилия?
     - Нет, - ответил Клетус. - Я просто пытаюсь объяснить вам, почему  из
меня  никогда  не  получится  экзотиец.  Своим  спокойствием  перед  лицом
возможных пыток и  необходимостью  самоуничтожения  вы  продемонстрировали
особую форму безжалостности. Безжалостности по отношению к себе -  но  это
только обратная сторона медали. Вы, экзотийцы, безжалостны по отношению ко
всем людям, потому что вы философы, а  философы  в  общем  -  безжалостные
люди.
     - Клетус! - Мондар покачал головой. - Вы понимаете, что вы говорите?
     - Конечно, - убежденно ответил тот. -  И  вы  понимаете  это  так  же
хорошо, как и я. Учение  философов  может  быть  вполне  гуманным,  но  на
практике часто бывает совсем иначе - вот почему  кровопролитие  и  нищета,
как правило, сопутствуют воплощению в жизнь философских  схем,  касающихся
устройства  общества.  Воинствующие  приверженцы   теорий,   проповедующие
перемены, пролили больше крови, чем любые  другие  группы  людей  во  всей
истории человечества.
     - Ни один экзотиец не пролил  ни  капли  крови,  -  с  мягким  укором
возразил Мондар.
     - Конечно, непосредственно - нет, - согласился  Клетус.  -  Но  чтобы
достичь  запланированного   вами   будущего,   вы   изыскиваете   средства
уничтожения настоящего, такого, каким мы его знаем.  Вы  можете  говорить,
что революцию вы заменили эволюцией, но вашей целью  по-прежнему  является
разрушение того, что мы имеем сейчас, чтобы  освободить  место  для  ваших
построений. Вы работаете над уничтожением того, что ныне существует,  -  а
это предполагает безжалостность  и  жестокость,  которые  чужды  мне  и  с
которыми я никогда не соглашусь.
     Он замолчал. Мондар долго смотрел ему в глаза.
     - Клетус, - сказал он наконец, - вы уверены в своей правоте?
     - Да, - ответил Клетус.
     Он направился  к  выходу.  Когда  Клетус  коснулся  ручки  двери,  он
обернулся.
     - Но все равно я благодарен вам, Мондар, - сказал он. - Мне  кажется,
вы и ваши единомышленники могут в конце концов встать на мой путь. Но я не
пойду по вашему. Спокойной ночи.
     Он открыл дверь.
     - Клетус, - произнес Мондар за его спиной, - если вы отказываетесь от
нашего пути сейчас, вы делаете это с риском для себя. В том, что вы хотите
сделать, задействованы большие силы, чем, как мне кажется, вы думаете.
     Клетус покачал головой.
     - Спокойной ночи, - попрощался он еще раз и вышел.
     Он вернулся в гостиную, нашел ждущего его Арвида и сообщил  ему,  что
они уходят. Когда они подошли к  месту  парковки  аэрокара,  небо  над  их
головами взорвалось молниями и  громом,  и  тяжелые,  как  градины,  капли
ледяного дождя полетели вниз.
     Они бросились в машину. За несколько минут, проведенные под  открытым
небом, их мундиры промокли и теперь прилипли к телу. Арвид завел машину  и
поднял ее с площадки.
     - Словно в аду, - пробормотал он, когда они мчались через город.
     Сидевший за ним Клетус молчал.



                                    7

     Клетус проснулся от ощущения, что его левое колено медленно крошится,
зажатое мощными тисками. Тупая,  неотступная  боль  пробудила  его,  и  на
мгновение он стал ее пленником - чувство боли заполнило все его сознание.
     Затем он заставил себя  взять  это  парализующее  волю  ощущение  под
контроль. Перекатившись на спину, он уставился на  белый  потолок  в  семи
футах над ним. Он начал с мышц бедер и постепенно  приказал  всем  крупным
мышцам рук и ног уменьшить напряжение  и  расслабиться.  Затем  перешел  к
мышцам шеи и лица, живота, и, наконец, ему удалось полностью расслабиться.
     Теперь его тело стало тяжелым и вялым. Глаза наполовину закрылись. Он
лежал, безразличный к слабым звукам, доносившимся до него из других комнат
общежития.  Он  поплыл,  плавно  скользя,  куда-то  вдаль,  как   человек,
качающийся на поверхности океана.
     Состояние релаксации,  которое  он  вызвал,  уже  ослабило  жестокую,
крепкую хватку боли. Медленно, словно опасаясь пробудить бодрость, которая
может вернуть напряжение, он подсунул под спину подушку и  приподнялся  на
кровати. Полусидя, он откинул одеяло с левой ноги и взглянул на нее.
     Колено воспалилось и распухло. На нем не было  никаких  темных  пятен
или синяков, но его разнесло так, что нельзя было пошевелить ногой. Клетус
впился взглядом в опухшее колено и принялся за более  тяжелую  психическую
работу по возвращению его к нормальным размерам и восстановлению функций.
     Его ум все еще был затуманен, но ему удалось связать болевую  реакцию
своего колена с сигналом о боли в своем мозгу, и  он  принялся  превращать
этот сигнал в умственный эквивалент того физического расслабления и покоя,
которые охватили его тело.
     Клетус "плыл" и чувствовал, как боль стала блекнуть и наконец  совсем
пропала. Тогда он начал концентрироваться на реальном физическом  ощущении
отека, сделавшего ногу неподвижной.
     Он вызвал мысленный образ кровеносных сосудов. Затем представил себе,
как они всасывают сквозь стенки избыток жидкости, выделившейся в ткани.
     Примерно минут десять не было заметно никаких изменений в колене.  Но
потом он понял, что отек постепенно спадает и воспаление проходит.  Теперь
ногу в колене можно было хотя бы немного согнуть. Уже хорошо.  Он  опустил
обе ноги с кровати, встал и начал одеваться.
     Клетус как раз застегивал пояс  с  оружием,  когда  раздался  стук  в
дверь. Он взглянул на часы. Стрелки показывали без восьми минут пять.
     - Заходите, - пригласил он.
     В комнате вошел Арвид.
     - Ты рано встаешь, Арв, - Клетус щелкнул  пряжкой  пояса  и  протянул
руку к пистолету, лежавшему на комоде. Он сунул оружие в кобуру на  поясу.
- Ты достал то, что я просил?
     - Да, сэр, - ответил Арвид. - Рупор и мины спрятаны в вещмешках. Я не
мог заснуть в мешок ружье, оно вместе  со  всем  остальным  прикреплено  к
летательному аппарату, о котором вы просили.
     - А сам аппарат?
     - Я поместил его в посланную за вами машину, - Арвид заколебался. - Я
просил, чтобы меня отправить  с  вами,  но  согласно  приказу  отправитесь
только вы и полевой офицер, отвечающий за эту кампанию. Я хочу вам  о  нем
рассказать. Нам дали лейтенанта Била Атье.
     - И этот Билл Атье ни на что не годен, так? - весело спросил  Клетус,
поднимая свой коммуникационный шлем и направился к двери.
     - Откуда  вы  знаете?  -  Арвид  удивленно  посмотрел  на  Клетуса  и
последовал за ним по длинному центральному коридору общежития.
     Клетус улыбнулся ему, продолжая хромать дальше, но ответил не  сразу.
Они вышли через парадный вход в туманную предрассветную темноту к  машине,
ожидавшую Клетуса и забрались внутрь. Арвид сел за пульт управления. Когда
машина заскользила над землей на своей  воздушной  подушке,  Клетус  снова
заговорил:
     - Я так и думал, что генерал даст  мне  кого-нибудь  вроде  него.  Не
волнуйся об этом, Арв. У меня сегодня будет полно дел. Я  хочу,  чтобы  ты
нашел мне место для офиса и  подобрал  кадры.  Если  получится,  толкового
офицера в качестве управляющего, пару технических работников  и  архивного
работника со склонностью к научно-исследовательской работе. Сможешь  сразу
же этим заняться?
     - Да, сэр, - ответил Арвид. - Но я не знаю, имеем  ли  мы  достаточно
полномочий для этого...
     - Еще нет, - признался Клетус. - Но  я  раздобуду  их  для  тебя.  Ты
просто найди помещение и людей, чтобы они были под рукой к  тому  моменту,
когда мы получим разрешение.
     - Да, сэр, - снова ответил Арвид.
     Когда Клетус прибыл в транспортную зону, отряд во главе с лейтенантом
Биллом Атье стоял при полном снаряжении и с оружием в руках, явно  готовый
к  отправлению.  Клетус  надеялся,  что  все  эти  люди  позавтракали.   К
сожалению, он не был их командиром, и не ему было проверять, так  это  или
нет, а спросить об этом Атье было бы нетактично,  если  не  оскорбительно.
Клетус вышел из машины  и  наблюдал,  как  Арвид  выгружает  "стрекозу"  и
снаряжение.
     - Подполковник Грим? - раздался голос  позади  него