размышляя
над  случившимся,  Падма   пришел   к   заключению,   что   из-за   излишней
самонадеянности, которую отчасти можно было объяснить молодостью,  не  сумел
заметить нечто важное, а именно: Донал обладал  весьма  ценными  и,  как  он
отмечал впоследствии, исключительно важными качествами в свете тех  поисков,
которые экзоты проводили на протяжении трех столетий. Это  были  собственные
слова Падмы, произнесенные им на Ассамблее обоих Экзотских миров  сорок  лет
тому  назад.  Донал,  возможно,  являлся   тем   выдающимся   представителем
человеческой расы, чье появление уже давно предсказывали.
   Хэл нахмурился, пытаясь осмыслить услышанное. О Донале он знал  из  курса
общей истории и из рассказов Малахии. Но Донал, несмотря на  его  выдающиеся
достижения, никогда не производил на Хэла достаточно  сильного  впечатления.
Из всех Грэймов, живших на Дорсае в Форали,  его  воображение  больше  всего
занимали Ян и Кенси - Донал приходился им племянником, -  а  также  суровый,
израненный в сражениях Ичан Хан, его отец. Но ощущение потребности вспомнить
что-то, связанное с именем Падмы, продолжало беспокоить его в самой  глубине
сознания.
   - Падма, - продолжала тем временем Аджела, - чувствовал, что мы,  экзоты,
должны продолжить поиски того, чего, по всей видимости, не сумели разглядеть
в Донале. А поскольку Падма пользовался исключительным уважением  -  если  у
тебя учителем был экзот, то ты понимаешь, какой смысл вкладывается  в  слово
уважение на Маре и Культисе, - и поскольку он предложил путь,  идти  которым
еще никто никогда  не  пробовал,  то  было  решено  позволить  ему  провести
эксперимент. Он отобрал пятьдесят самых одаренных экзотских  детей  -  среди
них оказалась и я, - с тем чтобы мы росли и воспитывались в особых условиях.
В недоумении Хэл снова нахмурился:
   - В особых условиях?
   - Суть теории Падмы состояла в том, что  в  нашем  собственном  экзотском
обществе действует какой-то фактор, тормозящий развитие  именно  тех  сторон
личности, которые делают  возможным  появление  человека,  подобного  Доналу
Грэйму. Теорию Падмы можно было признавать или отвергать, но  никто  не  мог
отрицать того факта, что Донал обладал такими способностями, которые до  сих
пор не встречались ни у одного экзота.
   Под впечатлением того, о чем она рассказывала, Аджела унеслась  в  мыслях
очень далеко. Ее глаза снова стали зеленовато-голубыми и бездонными.
   - Таким образом, -  продолжала  она,  -  он  получил  общее  согласие  на
проведение эксперимента с нами - пятьюдесятью Детьми Падмы, как вскоре стали
нас называть. Падма внимательно следил за тем, чтобы всех нас, как только мы
обрели способность к пониманию, растили и воспитывали не только в  традициях
нашей собственной культуры, но  знакомили  также  с  культурой  дорсайцев  и
квакеров, по экзотским канонам и та и другая автоматически отвергались. Тебе
известно, насколько наши семейные узы на Маре и на Культисе слабее,  чем  на
Дорсае или на Гармонии и Ассоциации. В детстве мы относимся ко всем взрослым
почти так же, как к родителям или ближайшим родственникам. Никто не  пытался
ориентировать развитие кого-либо из нас в каком-то определенном направлении,
нам была  предоставлена  значительная  свобода  в  проявлении  эмоциональных
привязанностей к полюбившимся нам личностям; не  возбранялось  рассуждать  с
романтических, а не строго логических позиций. Как раз общим в дорсайской  и
квакерской культурах является то, что  там  детям  разрешается  романтически
относиться к действительности, в то время как у нас, у экзотов, детей всегда
отучали от подобного мировосприятия.
   Пока Аджела говорила, Хэл не спускал с нее  глаз.  Он  еще  не  улавливал
смысла ее рассказа, но у него возникло - сильное ощущение - возможно,  из-за
малости  разделявшего  их  расстояния,  -  что  все  это   имеет   для   нее
исключительно важное значение и что данный разговор дается  ей  нелегко.  Он
кивнул, призывая ее продолжать, и она стала рассказывать дальше:
   - Короче говоря, нам не  запрещали  увлекаться  такими  вещами,  какие  в
обычных условиях были бы отнесены к категории бесполезных и не заслуживающих
внимания. И вот я, когда подросла, буквально влюбилась в историю Тама Олина,
этого  блестящего,  решительного  журналиста,  сделавшего   попытку,   почти
удавшуюся, уничтожить в объявленной им личной вендетте  культуру  Квакерских
миров, а затем вдруг решившего  окончательно  и  бесповоротно  вернуться  на
Землю и принять на себя  всю  ответственность  за  Абсолютную  Энциклопедию,
поскольку он оказался единственным человеком, кроме Марка  Торре,  слышавшим
голоса в Точке Перехода.
   Лицо Аджелы оживилось. Ее воодушевление передалось Хэлу и захватило  его,
подобно музыке.
   - И этот  человек  до  сих  пор  руководит  Абсолютной  Энциклопедией,  -
оживленно продолжала она, - он управляет ею  от  имени  всего  человечества,
отказываясь допустить к управлению какое-либо иное лицо или структуру. Когда
мне было девять лет, я уже знала, что должна прилететь  сюда.  А  когда  мне
исполнилось  одиннадцать,  я  получила  на  это  разрешение  -  под   личную
ответственность  Тама.  -  Она  неожиданно  улыбнулась.  -  Наверное,   Тама
заинтересовало, кто же это  в  столь  юном  возрасте  так  упорно  стремится
попасть сюда. Позже я узнала - он немного надеялся, что, может быть, я  тоже
услышу голоса, как он.., и как ты. Но я не услышала.
   Она внезапно умолкла. Улыбка сошла с ее лица.  Она  едва  притронулась  к
заказанной ею небольшой порции салата. Хэл же с  удивлением  обнаружил,  что
его  тарелка  совершенно  пуста,  хотя  он  не  помнил,  чтобы,  слушая  ее,
что-нибудь ел.
   - Значит, вы до сих пор остаетесь здесь из-за Тама?  -  нарушил  молчание
Хэл, убедившись, что она не собирается продолжать. Аджела, уже начавшая было
ковырять вилкой свой салат, отложила ее в сторону с первыми словами  Хэла  и
подняла на него глаза.
   - Я появилась на станции из-за него, это верно, - ответила она.  -  Но  я
уже давно научилась видеть Энциклопедию его глазами, так, как должен был  бы
видеть ее и ты. И теперь, даже если бы здесь не стало никакого Тама Олина, я
все равно бы осталась.
   Она взглянула на свою прозрачную мисочку с салатом и отодвинула ее  прочь
от себя. Потом снова пристально посмотрела на Хэла.
   - Энциклопедия - это надежда всего человечества, - проговорила она. -  Ее
единственная надежда. Я больше не верю,  что  решение  проблемы  может  быть
найдено в нашей экзотской среде или где-либо еще. Оно здесь. Здесь! И больше
нигде. И только Там мог поддерживать эту надежду живой. Ты нужен ему.
   Тон, которым она произнесла эти последние слова, резанул его. Он взглянул
на нее и окончательно понял, что не может сказать  ей  бездушное  "нет",  во
всяком случае, здесь и сейчас. Он глубоко и тяжело вздохнул.
   - Дайте мне подумать еще немного, - сказал Хэл. Ему необходимо  было  как
можно скорее уйти отсюда, пока у него  не  сорвалось  с  языка  какое-нибудь
нелепое обещание, которое он все равно не  сможет  выполнить.  Он  оттолкнул
свое кресло от стола, по-прежнему не отрывая взгляда от ее лица. Он  сообщит
ей позже, уговаривал он себя. Позвонит из своей комнаты по  видеотелефону  и
скажет, что потом непременно вернется сюда. Ведь даже  видя  друг  друга  на
экранах, они будут находиться на большом расстоянии друг  от  друга,  а  это
уменьшит ту огромную эмоциональную силу убеждения, которая сейчас исходит от
нее и противостоять которой он пытается из последних сил. И тогда он  сможет
успокоить ее, пообещав когда-нибудь вернуться на Энциклопедию.
   - Сейчас я пойду в свою комнату и хорошенько все обдумаю еще раз.
   - Хорошо, - сказала она, не двигаясь с места. -  Но  только  помни  -  ты
слышал голоса. Теперь ты тоже все понимаешь. Не  забывай,  что  таких  всего
трое - ты, Там и я. Подумай, чем ты рискуешь, покидая  сейчас  Энциклопедию.
Если ты улетишь надолго,  то  за  время  твоего  отсутствия  состояние  Тама
ухудшится и он уже не сможет больше оставаться на посту  руководителя.  А  к
моменту твоего возвращения управление  станцией  окажется  в  руках  Совета,
который не захочет передавать его  кому  бы  то  ни  было.  Если  ты  сейчас
улетишь, то, по всей видимости, упустишь свой шанс здесь. Навсегда!
   Хэл кивнул и поднялся. Аджела также  встала  из-за  стола,  только  очень
медленно, и они вместе молча направились к выходу. Выйдя из столовой, Аджела
нажала несколько клавиш на расположенной в стене панели управления, и  снова
перед ними возник тот же самый коротенький коридор, в дальнем конце которого
находилась дверь, ведущая в комнату Хэла.
   - Спасибо. Я позвоню вам сразу же, как только у меня будет что сказать, -
проговорил он, стараясь не смотреть на нее.
   Через секунду их глаза все же встретились. Ее  открытый,  обезоруживающий
взгляд, казалось, пронзил его насквозь без малейшего усилия.
   - Я буду ждать твоего звонка, - сказала Аджела.
   Хэл шел по коридору, чувствуя спиной сверхъестественную силу ее  взгляда.
И лишь после того, как дверь  комнаты  за  ним  закрылась,  он  ощутил,  что
освободился от его магического воздействия. Хэл опустился в кресло  рядом  с
кроватью.
   Он был совершенно опустошен. Крайне необходимо, говорил  он  себе,  найти
способ посмотреть со стороны на ту ситуацию, в которой он  оказался,  трезво
оценить свое положение и те надежды, что возлагали на  него  Аджела  и  Там.
Разумеется, она не видит никакого смысла в его стремлении улететь отсюда.  С
ее точки зрения, возможности,  которые  открывает  перед  ним  Энциклопедия,
столь грандиозны, что сравнивать пребывание здесь и на Коби было  бы  просто
нелепо. На Коби он сумеет найти лишь одно - место, где можно спрятаться.
   Энциклопедия же предлагает ему, помимо этого, еще и надежное укрытие  под
защитой  силовых  панелей,  покровительство  обитателей  научной  станции  -
единственного объекта, который Иные, вероятно, никогда не смогут  взять  под
свой контроль, а возможно, и вовсе не  захотят  брать.  И  потом,  если  Хэл
останется и начнет работать на Энциклопедии,  разве  он  будет  представлять
собой угрозу Иным? Он сможет стать для них угрозой, только  находясь  на  их
территории, на Молодых Мирах. Поэтому вполне вероятно, что, обнаружив его на
станции. Иные просто оставят его в покое.
   Между тем все возможности Энциклопедии были в  его  распоряжении.  Уолтер
любил повторять: погоня  за  знаниями  -  величайшее  из  всех  приключений,
когда-либо открытых  человеческой  расой.  А  воздействие  на  него  Аджелы,
особенно во время последней встречи, приобрело такую силу, что он уже  почти
потерял способность сделать самостоятельный  выбор.  Даже  непродолжительный
сеанс работы с Энциклопедией произвел на него огромное впечатление -  словно
ему дали поиграть со всей Вселенной...
   Внезапно ему в голову пришло другое сравнение. Словно  ему  дали  сыграть
роль самого Господа Бога.
   На Коби он будет  чужим  среди  чужих  -  среди  отбросов  общества  всех
четырнадцати миров, ибо кто же отправится работать на шахты Коби, если можно
найти себе дело где-то в другом месте? А здесь - Аджела.., и Там.
   Последние слова  Аджелы  подействовали  на  него  особенно  сильно.  Она,
конечно, права: если он сейчас покинет Энциклопедию, а Там умрет или уйдет с
поста руководителя,  то  все  шансы  когда-нибудь  занять  его  место  будут
потеряны им навсегда. 06 огромной ответственности, связанной  с  пребыванием
на этом посту, Хэл пока не думал. Но  сам  этот  факт  -  оказаться  в  роли
человека,   кандидатура   которого   рассматривается   на   роль   преемника
руководителя Энциклопедии! Там Олин, похоже, был крепкий орешек - то  ли  от
природы, то ли годы сделали его таким. Тем  не  менее  Аджела,  вне  всякого
сомнения, считала его достойным уважения и любви, да и сам Хэл, несмотря  на
непродолжительность их встречи, начал испытывать к старику теплые чувства.
   Может,  отчасти  потому,  что  он  напомнил  ему  Авдия.  Наверное,   Хэл
сознательно искал черты своего учителя в облике руководителя Энциклопедии, и
это вызвало в  нем  ощущение  большей  близости  к  Таму,  чем  предполагала
сложившаяся ситуация.  Но  не  это  имело  значение.  Гораздо  более  важным
представлялась сама Энциклопедия, а также  то  обстоятельство,  что  на  ней
существовала  последовательность  смены  руководителей.  И   если   у   Хэла
действительно имелись серьезные шансы  с  течением  времени  принять  бразды
правления из рук Тама, тогда...
   Сознание Хэла погрузилось в туманные, но очень сладкие грезы,  в  которых
фигурировала Энциклопедия, преображенная за несколько лет его пребывания  на
ней с последующим занятием поста ее руководителя. Аджела могла бы стать  для
него такой же помощницей, какой была для Тама. Наверняка она бы  согласилась
на это, хотя бы из чувства  преданности  Энциклопедии.  Ну  а  если  бы  они
поладили друг с другом...
   Он взглянул на свой ручной хронометр. Кольцевая шкала,  установленная  на
местное время, показывала, что остается  меньше  полутора  часов  до  старта
корабля. Сознание Хэла было по-прежнему окутано радужными мечтами, однако он
поднялся, прошел через  комнату  и  взял  свою  дорожную  сумку,  с  которой
прилетел на Энциклопедию.
   Вдруг Хэл засмеялся.
   Он отправлялся на Коби.
   Возвращение к реальности подействовало на него, как  тупой  удар,  однако
оно не было неожиданностью. Внезапно он осознал, что  это  не  мертвые  руки
Уолтера, Малахии и Авдия управляли его действиями, подчиняя их своей воле. И
даже не расчет, автоматически выполненный хорошо  натренированным  мозгом  и
заставляющий его поступать вопреки собственным  устремлениям.  Все  обстояло
гораздо проще: он сам, по причинам, еще до конца не осознанным,  уверился  в
необходимости продолжать свой путь. А то, что он услышал от Аджелы и  узнал,
работая с Энциклопедией в это утро, не только не поколебало его уверенности,
но, напротив, укрепило ее.
   С тяжелым сердцем он начал нехитрые сборы, укладывая в сумку свои  бумаги
и личные вещи. Делая вид, что вопрос о его отлете  с  Энциклопедии  все  еще
остается открытым, он обманывал не только Аджелу, но и самого себя.
   У него не хватило духу сказать ей  правду  в  столовой  во  время  обеда.
Исходя из своих экзотских принципов, Аджела не стала бы допытываться у  него
о причинах; но она имела - и имеет -  право  получить  какие-то  объяснения.
Только он не может дать их ей. Поэтому ему  придется  покинуть  Энциклопедию
тайком - так  же,  как  он  тайком  пробирался  на  нее.  А  когда  корабль,
прокладывая себе путь  среди  звезд,  уже  будет  неотвратимо  нести  его  к
намеченной цели, он отправит Аджеле и Таму сообщение о своем отлете.  уложив
вещи, Хэл  набрал  на  панели  управления  код  порта  отправления  и  через
образовавшийся в стене проход вышел в небольшой  коридор,  приведший  его  к
новому проходу, за  которым  пожилая  женщина,  глядя  с  экрана,  пробежала
глазами его документы, и направился дальше, в  стартовый  отсек,  До  начала
посадки на корабль оставалось еще сорок минут. И уже через пять минут  после
того, как они истекли, Хэл занял свое место в каюте, а еще через сорок минут
корабль покинул стартовую площадку.
   - Первый фазовый сдвиг через два часа,  -  услышал  он  голос  над  своей
головой. Это ожила корабельная информационная система.  -  Повторяю:  первый
фазовый сдвиг через два часа. Сразу же после этого будет подан  ужин.  Каюты
левого борта - первая смена, правого - вторая.
   Его каюта располагалась по левому борту. И хотя сейчас он не был голоден,
через два часа у него наверняка, как обычно, появится зверский аппетит.  Хэл
занял одно из двух имевшихся в  каюте  жестко  закрепленных  сидений  -  оно
находилось под сложенной и прикрепленной к переборке койкой.
   После  фазового  сдвига  прямая  связь  корабля  с  Энциклопедией  станет
невозможной. Одно мгновение, и их будут разделять  несколько  световых  лет;
тогда самым быстрым способом передачи информации станет отправка сообщения с
попутным кораблем, направляющимся к Земле. Он не смог заставить  себя  вести
разговор с Аджелой лицом к лицу, но что-то  в  его  душе  восставало  против
того, чтобы дожидаться, пока корабль окажется достаточно далеко от  станции.
Аджела наверняка думает, что  он  решил  не  улетать  и  сейчас  работает  с
Энциклопедией. Позже, когда подойдет время ужина, он позвонит ей.
   Хэл встал  с  сиденья,  подошел  к  крошечному  столику,  находящемуся  у
противоположной переборки, напротив койки,  сел  на  сиденье  и  набрал  код
вызова центра связи. Экран засветился, на нем появилось изображение грузного
человека в форменном белом костюме.
   - Я хотел бы отправить сообщение на Энциклопедию, - обратился к нему Хэл.
   -  Пожалуйста.  Сообщение  будет  письменным  или  речевым?   Вы   хотите
закодировать его кодом для личных посланий?
   - Речевым. Никакого кода не нужно. Оно  адресовано  Аджеле,  специальному
помощнику руководителя. "Аджела, мне очень жаль, но я должен улететь".
   Он услышал с экрана собственный голос, повторивший:
   - Аджела, мне очень жаль, но я должен улететь.
   - Это все? - уточнил работник центра связи.
   - Да. Подпишите его моим именем, меня зовут Хэл Мэйн. - Он  на  мгновение
задумался. - Подождите... Добавьте  еще:  "Я  постараюсь  увидеться  с  вами
обоими сразу же, как только смогу".
   - Аджела, мне очень жаль, но я должен улететь. Я постараюсь  увидеться  с
вами обоими сразу же, как только смогу. Хэл Мэйн. - Экран повторил его слова
еще раз.
   - Все в порядке? Может,  вы  хотели  приписать  последнюю  фразу  в  виде
постскриптума? - спросил связист.
   - Нет, пусть все останется так. Спасибо.
   Хэл выключил связь и встал с сиденья. Он разложил койку и  растянулся  на
ней. Лежа на спине, обвел взглядом потолок и стены своей каюты;  всюду  глаз
встречал один и тот же унылый коричневый цвет. Единственный ощутимый признак
движения корабля - легкая вибрация его корпуса - будет  сопровождать  их  на
протяжении всего полета, до тех пор пока  они,  достигнув  Новой  Земли,  не
выйдут на стационарную причальную орбиту вокруг нее. А  в  моменты  фазового
сдвига не будет чувствоваться даже и она.
   Для Хэла не существовало никакого иного  приемлемого  выхода,  кроме  как
отправиться на Коби. Но для того чтобы он понял неизбежность этого шага, ему
понадобилось побывать на Энциклопедии, хотя и там  это  понимание  пришло  к
нему сложным путем. Решение подсказали ему стихи, их образы говорили  с  ним
через его подсознание, подобно его общению с  образами  Уолтера,  Малахии  и
Авдия в первую ночь на этой гигантской станции. Он и есть тот самый  рыцарь,
и у него имеется одно-единственное предназначение.
   Стихи же выражали тот огромный душевный подъем, который он  почувствовал,
вступив  в  контакт  с  Энциклопедией.  Еще  не  отдавая   себе   отчета   в
происходящем, он испытал нечто до  сих  пор  неведомое,  ощутил  воздействие
какой-то огромной  силы,  взбудоражившей  его,  словно  звук  боевой  трубы,
проникшей в самые глубины души. На короткое время,  сам  того  не  зная,  он
прикоснулся  к  своему  возможному  будущему,  и  оно  открыло   ему   такие
грандиозные перспективы, что все остальное бесконечно мельчало  перед  ними.
Но путь к этому будущему пролегал не через келью ученого-затворника  и  даже
не через рабочий кабинет Тама на Энциклопедии. По крайней мере,  не  теперь.
Еще многое в нем должно развиться до такой  степени,  чтобы  соответствовать
масштабам возможностей Энциклопедии. Какой-то глубинный  инстинкт  отчетливо
подсказывал Хэлу, что  это  развитие  не  может  происходить  в  стерильной,
защищенной от внешних воздействий обстановке. Только живя  среди  людей,  он
сможет обрести силу, столь необходимую для  использования  могучего  рычага,
имя которому Энциклопедия. А когда он осознает в себе эту силу, то  вернется
независимо от того,