но.  Правосудие,  даже  в
таком месте, не может быть настолько недобросовестным.
   Но он снова вспомнил о  праве  местного  прокурора  применять  по  своему
выбору любые способы, чтобы  заставить  арестованного  сообщить  необходимые
следствию сведения, и мороз пробежал у него по коже.
   Мог бы он попасть обратно в порт и покинуть планету?  Да,  но  только  по
визе на имя Тэда Торнхила. А как только он предъявит эту визу,  его  тут  же
арестуют.
   Внезапно, словно порыв прохладного ветра,  охладивший  его  разгоряченное
воображение, к нему вернулся здравый смысл. Он присел на корточки и,  прижав
пальцы к шее лежащего на полу  человека,  нащупал  с  левой  стороны  сонную
артерию. Пальцы ощутили сильную пульсацию, а когда Хэл приложил ладонь к его
рту, то отчетливо почувствовал,  что  тот  дышит.  Из  груди  Хэла  вырвался
глубокий вздох облегчения, и вдруг появилась  слабость  в  коленях.  Значит,
этот человек не умер, а просто потерял сознание.
   Однако вслед за облегчением пришло непреодолимое желание как можно скорее
вырваться отсюда, из этого давящего замкнутого пространства. Он  вскочил  на
ноги, повернулся, вышел из дверей  и  зашагал  между  двумя  рядами  клеток.
Разговоры  обитателей,   прерванные   в   момент   схватки,   теперь   опять
возобновились. Но когда Хэл проходил мимо, люди замолкали и молча  провожали
его пристальными взглядами. Проходя мимо зала с баром, он  увидел,  что  тот
по-прежнему заполнен шумной публикой, зато в офисе темно;  видимо,  его  уже
закрыли на ночь. Постояв несколько секунд в раздумье, Хэл  двинулся  дальше,
вышел в коридор, повернулся и пошел по нему в сторону, противоположную  той,
откуда он впервые пришел сюда.
   В  этом  направлении  прямой  как  стрела  коридор,  казалось,  уходил  в
бесконечность, и насколько Хэл мог видеть, в нем  не  было  ни  одной  живой
души. Он шел, ускоряя шаг, и вскоре длинные сильные ноги несли его вперед со
скоростью около семи километров в час.
   Он совершенно  не  представлял  себе,  куда  идет  и  зачем.  Сейчас  его
поступками руководил исключительно инстинкт самозащиты,  предписывающий  ему
скрыться с места схватки. Ярость в его  сердце  уже  угасла,  осталось  лишь
острое ощущение горькой досады,  и  единственный  способ  преодолеть  его  -
продолжать идти, не останавливаясь, километр за километром, избавляя тело от
того состояния, в которое его ввергла реакция на недавнее нападение.
   Постепенно чувство досады ослабевало.  Лишь  ощущение  слабости  и  тупой
внутренней пустоты, какое  бывает,  когда  человек  приходит  в  себя  после
сильного удара в солнечное сплетение.  Его  сознание  пока  что  было  не  в
состоянии найти выход из положения, в котором  он,  по  его  мнению,  теперь
оказался. Независимо от того, напал на него человек в здравом уме  или  нет,
Хэл должен исходить из предположения, что  все  остальные  обитатели  клетки
состоят с ним в дружеских отношениях и,  рассказывая  о  случившемся,  будут
готовы солгать  хотя  бы  для  того,  чтобы  выгородить  себя.  Более  того,
возможно, они преисполнены желания отомстить Хэлу и лишь  ждут  момента  его
возвращения. А там их шестеро, не считая обитателей других клеток! Вдруг они
захотят  прийти  им  на  помощь?  И  уж  наверное,  ему  совсем  не  следует
рассчитывать на Дженнисона: тот дал  ясно  понять,  что  его  не  интересуют
проблемы Хэла, так же, впрочем, как и проблемы любого другого обитателя зоны
ожидания.
   Получалось, что оказаться в безопасности он  мог,  лишь  покинув  пределы
Коби. Но его предупредили, что вернуться на территорию порта он имеет  право
только с разрешения своего начальства. Возможно, в порту еще не знали, что с
ним уже подписан контракт, и тогда он сумеет купить  билет  на  какой-нибудь
отправляющийся с Коби корабль.
   Наверное, самое лучшее - это продолжать идти. Коридор должен куда-то  его
привести. А оказавшись там, он обратится к местному руководству,  которое  -
почему бы нет  -  отнесется  по  меньшей  мере  беспристрастно  к  событиям,
происшедшим  в  зоне  ожидания  Станции  Хола,  выслушает  его   и   вынесет
справедливое решение по поводу случившегося...
   Он резко остановился, весь напрягся, целиком обратившись в слух. Какой-то
едва уловимый шум доносился с той стороны, куда он  направлялся.  Пристально
глядя вперед, он как будто  бы  увидел  вдалеке  крошечную  пляшущую  точку.
Продолжая стоять неподвижно, он закрыл глаза, отсчитал  три  секунды,  затем
медленно открыл их снова. Сравнив то, что он увидел в  первое  мгновение,  с
тем, что находилось перед глазами, когда он их закрывал,  Хэл  понял:  точка
действительно существовала.
   Что-то двигалось  ему  навстречу,  издавая  при  этом  звук,  похожий  на
гудение. Несмотря на критическое положение, в котором находился Хэл,  где-то
в уголке его сознания нашлось место размышлениям о природе этого  звука,  не
похожего ни на что слышанное им прежде и в тоже время отдаленно знакомое.
   Во всяком случае, ему не оставалось  ничего  другого,  как  ждать.  Точка
превратилась в пятно, увеличивающееся в размерах с каждой секундой,  и  Хэлу
стало ясно, что оно приближается быстрее, чем он смог бы бежать от него. Хэл
продолжал оставаться на месте, и скоро загадка со звуком разрешилась.
   Это был всего-навсего автомобиль на воздушной подушке. Из-за особенностей
акустики в этом длинном прямом туннеле звук, создаваемый воздухом, выходящим
из сопел машины, менялся, а благодаря резонансу еще и усиливался, так что на
большом расстоянии он воспринимался почти  как  музыкальный.  Туннель  играл
роль канала флейты или басовой трубки волынки: Теперь же,  когда  автомобиль
приблизился, гудение почти исчезло, а общий шум стал именно таким,  каким  и
должен быть.
   Однако и с видимостью, так же как со звуком, этот туннель проделывал свои
фокусы. Простирающиеся в  нем  на  большое  расстояние  горизонтальные  слои
неподвижного воздуха, по-видимому, создавали эффект, похожий на тот, который
производит сильно нагретый воздух днем в пустыне. Поэтому,  хотя  автомобиль
находился уже достаточно близко и был хорошо  различим  -  простой  открытый
четырехместный грузовик с  сидящим  за  рулем  водителем,  -  его  очертания
дрожали и изменялись, как будто  Хэл  видел  перед  собой  мираж.  Повинуясь
некоему внутреннему импульсу, он снова пошел  вперед,  и  контуры  машины  с
сидящим в ней водителем сделались более четкими.
   Наконец Хэл и грузовик сблизились. Эффект миража совершенно пропал, и Хэл
увидел,  что  за  рулем  сидел  мужчина  лет  шестидесяти  в  сером  рабочем
комбинезоне и в такой же шапке. Лицо у него  было  весьма  своеобразное.  На
первый взгляд оно казалось старым, но, если вглядеться, в его чертах  сквозь
морщины вдруг проступало что-то почти мальчишеское.
   Грузовик поравнялся с Хэлом, и водитель остановил машину. Хэл, тоже  стоя
на месте, настороженно смотрел на водителя.
   -  Что  ты  здесь  делаешь?  -  почти  крикнул  тот  голосом,  в  котором
угадывались следы былого тенора.
   - Иду, - ответил Хэл.
   - Идешь! - Водитель пристально взглянул на него. - И как долго?
   - Я не знаю, - пожал плечами Хэл. - Наверное, час; может, два.
   - Час! Два часа! - Водитель  все  еще  говорил  очень  громко,  продолжая
внимательно разглядывать Хэла.  -  А  ты  знаешь,  что  находишься  почти  в
двадцати километрах от Станции Хола? Ты ведь оттуда, с той станции?
   Хэл кивнул.
   - И куда же ты идешь?
   - На соседнюю станцию, - ответил Хэл.
   - До соседней станции сто двадцать километров! Хэл молчал. Водитель  тоже
помолчал несколько секунд.
   - Залезай-ка лучше сюда. Я отвезу тебя обратно на Станцию Хола. Ну давай,
живее!
   Хэл задумался. Сто двадцать километров без пищи, а главное, без  воды  он
вряд ли одолеет. Медленно обойдя автомобиль сзади, он  подошел  к  переднему
сиденью, расположенному рядом с водителем, который  в  этот  момент  пытался
переложить на заднее сиденье  пакет  внушительных  размеров.  Хэл  подхватил
пакет, уложил его на новое место и взобрался на сиденье.
   Водитель снова двинул грузовик вперед.
   - Я Ганс Сосиэтр, - сообщил он. - А кто ты?
   - Тэд Торнхил, - представился Хэл.
   - Только что появился здесь, верно? Новенький, да?
   - Да, - ответил Хэл.
   Они помолчали. Автомобиль мчался вперед.
   - Сколько же тебе лет? - поинтересовался водитель.
   - Двадцать, - сказал Хэл и, вспомнив, что он теперь не на Земле, добавил:
   - Стандартных лет.
   - Тебе не двадцать, - покачал головой водитель. Хэл промолчал.
   - И не девятнадцать. И не восемнадцать. Так сколько же, черт возьми, тебе
лет на самом деле?
   - Двадцать, -  снова  повторил  Хэл.  Ганс  Сосиэтр  фыркнул.  Они  опять
некоторое время ехали молча. Грузовик под ними монотонно шипел.
   - Что произошло? - спросил Сосиэтр. - Случилось что-то плохое, я знаю, не
пытайся говорить мне, что это не так. Ты находился в зоне ожидания, и что-то
там случилось. Так что же это было?
   - Я чуть не убил человека, - признался Хэл. Перед  его  мысленным  взором
снова промелькнули недавние события, и на мгновение  он  снова  почувствовал
слабость и сосущую пустоту в желудке.
   - Ты убил его?
   - Нет. Он только потерял сознание.
   - Как это произошло?
   - Я оглянулся и увидел, что  он  собирается  ударить  меня  металлической
кружкой, такие есть в баре, - начал рассказывать Хэл. Он удивился, что легко
отвечает на вопросы Ганса Сосиэтра; возможно, к этому моменту  его  душевные
силы почти полностью истощились, а кроме того, ему было  трудно  уходить  от
ответов на такие прямолинейные вопросы,  к  тому  же  задаваемые  человеком,
старшим по возрасту.
   - Ну а дальше?
   - Я отбросил его к стене. Он ударился об нее и потерял сознание.
   - И ты отправился пешком на Лунную Переправу?
   - Лунную Переправу? - Хэл вопросительно посмотрел на Сосиэтра. - Это что,
название соседней станции?
   - А что же еще? Значит, ты решил идти туда. Почему? За  тобой  кто-нибудь
гнался?
   - Нет. После того как это случилось, они все встали и  вышли  из  клетки.
Они выходили, пятясь задом.
   - Пятясь задом? - Сосиэтр пристально взглянул на него. -  Кто  этот  тип,
которого ты швырнул на стену?
   - Я не знаю, - сказал Хэл.
   - Как он выглядел?
   - Ростом приблизительно  с  меня,  -  медленно  проговорил  Хэл.  -  Нет,
пожалуй, чуть выше. Ну и конечно, тяжелее, чем  я.  Ему  около  тридцати,  а
может, около сорока стандартных лет. Лицо смуглое, широкое  вверху  и  узкое
внизу.
   - И ты швырнул его на стену?  -  удивился  Сосиэтр.  -  Он  старше  тебя,
здоровее тебя. Как же тебе удалось сотворить такое?
   Хэл вдруг инстинктивно напрягся, по спине у него пробежал холодок.
   - Да вот как-то получилось, - ответил Хэл почти виновато.  -  Просто  мне
повезло.
   - Самый везучий двадцатилетний парень из всех, какие  мне  попадались.  А
почему бы тебе не рассказать мне все, с самого начала и до конца?
   Хэл заколебался. Но стена предосторожности в его сознании вдруг почему-то
рухнула. Внезапно его охватило горячее желание объяснить кому-нибудь, что же
произошло на самом деле, и в следующее мгновение он  осознал,  что  подробно
рассказывает Сосиэтру обо всем, начиная с того, как  он  вошел  в  клетку  и
спросил человека, вырезавшего фигурку из металла, свободна ли приглянувшаяся
ему, Хэлу, койка.
   - Так почему же ты сбежал? - спросил Сосиэтр,  когда  Хэл  закончил  свое
повествование. - Почему ты решил уйти со станции?
   - Все остальные в клетке, несомненно, друзья того  человека,  который  по
моей вине врезался в стену, - сказал Хэл.
   - Друзья? В  зоне  ожидания?  А  я  понял  с  твоих  слов,  что  все  они
разбежались, как кролики.
   - Я не говорил, что все они разбежались, как кролики... Дело в  том,  что
если они его друзья, то они могут дать показания против меня.
   - Дать показания? Кому?
   - Прокурору.
   - А какое ему до всего этого дело?
   Хэл повернулся и с недоумением посмотрел на Сосиэтра.
   - Я нанес человеку тяжелую травму. Я мог убить его.
   - Где? В зоне ожидания? Да  они  выволакивают  оттуда  покойников  каждое
утро!
   Хэл был совершенно сбит с толку. Он  смог  заговорить  снова  лишь  через
секунду-другую.
   - Значит... Вы хотите  сказать...  До  этого  никому  нет  дела?  Сосиэтр
рассмеялся неожиданно звонким смехом.
   - Никому из начальства. Что вытворяют эти типы или что с ними  происходит
- это их личное дело. Вот  если  кто-то  из  них  после  зачисления  в  штат
причинит какой-нибудь ущерб компании, прокурор может им заинтересоваться.  -
Он взглянул на Хэла.  -  Прокурор  -  слишком  важная  фигура.  Единственный
представитель власти, с которым тебе, возможно,  придется  когда-либо  иметь
дело, это менеджер шахты по кадрам или,  в  крайнем  случае,  кто-нибудь  из
полиции компании.
   Некоторое время  Хэл  сидел  молча,  обдумывая  услышанное.  Инстинктивно
возникшее у него после событий в клетке состояние  настороженности  получало
теперь реальную основу.
   - Если в зоне ожидания фактически не действуют никакие законы,  -  словно
размышляя вслух, начал Хэл, - то я правильно сделал, уйдя оттуда. Его друзья
могли совершенно безнаказанно сделать со мной все, что угодно.
   Сосиэтр снова рассмеялся.
   - Не очень-то похоже, чтобы они были его друзьями, да и  вряд  ли  у  них
возникло большое желание что-нибудь сделать с тобой. Я думаю, тебе не о  чем
будет беспокоиться, когда ты вернешься.
   - Нет, - упрямо возразил Хэл. - Я не вернусь. Во всяком  случае,  сегодня
вечером.
   Сосиэтр с шумом выдохнул воздух через нос.
   - Ладно, - сказал он. - Ты подождешь, пока я разгружусь на станции  Хола,
пожалуй, даже поможешь мне, а потом я  сниму  для  тебя  в  Гостевом  Приюте
комнату до утра. Можешь дать мне  долговое  обязательство  до  своей  первой
получки. Однако утром  в  восемь  тридцать  тебе  придется  явиться  в  зону
ожидания - получить наряд на работу.
   Хэл  уставился  на   Сосиэтра   со   смешанным   чувством   удивления   и
благодарности, но тот не замечал его  взгляда;  с  хмурым  лицом,  подавшись
вперед и склонив голову набок,  он  как  будто  бы  вслушивался  в  какой-то
посторонний звук, появившийся в соплах. Хэл  откинулся  на  спинку  сиденья.
Состояние настороженности, в котором он пребывал последнее время,  сведения,
полученные от Сосиэтра, попытка нападения на него человека  с  металлической
кружкой, поведение остальных шестерых обитателей клетки - все это  послужило
толчком к изменению его восприятия событий окружающей действительности.
   В первый момент оно выразилось в некоем общем расплывчатом  ощущении.  Но
постепенно, по мере того как это ощущение  крепло  и  приобретало  четкость,
образы Малахии, Уолтера и Авдия стали понемногу отодвигаться на задний план.
Время и новые события уже начинали заполнять пространство между его бытием и
памятью о них, еще недавно настолько яркой, что он был не в силах  в  полной
мере осознать их уход  из  жизни.  И  он  почувствовал  невыразимо  глубокую
печаль, такую глубокую, что она не оставляла его на всем оставшемся  отрезке
пути до Станции Хола, который оба они, и Сосиэтр и Хэл, проехали молча.

Глава 6

   Гостевой Приют на Станции Хола оказался просто  специальным  бараком  для
тех, кто не работает в местных компаниях или офисах. С некоторой досадой Хэл
узнал, что мог поселиться здесь с самого начала, поскольку, имея кредит, был
в состоянии платить за свое проживание. Зона ожидания предназначалась только
для ищущих работу новичков или для повторно нанимающихся бывших шахтеров, не
имеющих кредита у компании. Все  в  зоне,  включая  пиво  в  столовой,  было
бесплатным. Это относилось и к пакету с едой, стоимость  которого  Дженнисон
записал ему в кредит. Короче говоря, зона ожидания служила  пристанищем  для
местной разновидности неимущих или для тех, у кого  не  было  иного  выбора.
Как, например, у него.
   - Послушай, черт побери,  а  тебе  не  пришло  в  голову  узнать  у  того
чиновника на Станции Хола, что ты можешь здесь купить?  -  спросил  Сосиэтр,
когда они сидели за поздним  ужином  в  чистой,  уютной  столовой  Гостевого
Приюта.
   - Нет, - ответил Хэл. - Я думал,  он  сам  сообщит  мне  все  необходимые
сведения. Наверное, это было глупо.
   - Конечно, - кивнул головой Сосиэтр. -  Ты  действительно  вел  себя  как
глупец. Как самый глупый двадцатилетний глупец из тех, кого  мне  доводилось
встречать.
   Хэл, занятый разрезанием куска жареного мяса, бросил на Сосиэтра  быстрый
взгляд. Но если у того на лице и  мелькнула  усмешка,  заметить  ее  Хэл  не
успел.
   Покончив с едой, Хэл отодвинул тарелку в  сторону.  Сосиэтр,  завершивший
свой более скромный ужин гораздо раньше и  сидевший  теперь  с  чашкой  кофе
местного производства, внимательно наблюдал за ним.
   - Сост, а что будет после того, как я явлюсь на перекличку за  Получением
наряда на работу?
   Хэл обратился к Сосиэтру так,  как  тот  попросил  называть  его  впредь,
пояснив, что при обращении  к  нему  предпочитает  слышать  такую  урезанную
версию своей фамилии,  правильно  произнести  которую  полностью  мало  кому
удается, а свое имя - Ганс - он не очень любит.
   На этот раз усмешка Соста не ускользнула от его взгляда.
   - Так ты теперь понял, что иногда стоит задавать вопросы?
   - Теперь понял, - ответил Хэл.
   Сост кивнул.
   - Хорошо. - Он отхлебнул глоток из чашки и снова поставил ее на  стол.  -
Ты придешь туда завтра утром,  перед  офисом  соберутся  все,  кто  будет  в
состоянии держаться на ногах. Агент начнет выкликать  вас  по  списку.  Тех,
чьих фамилий в нем  не  окажется,  отправит  обратно,  а  между  оставшимися
распределит наряды на основе заявок,  поступивших  к  нему  после  вчерашней
утренней переклички. Вот и все.
   - А что дальше? Что будет, если я получу наряд на работу?
   - Тогда тебе выдадут проездные документы с инструкциями, а также билеты в
счет твоего будущего заработка, и ты  отправишься  в  ту  компанию,  которая
нуждается в пополнении рабочей силы.
   - А после того как я окажусь там?
   - Тебя зачислят в бригаду одной из смен  при  условии,  что  бригадир  не
откажется взять тебя. Если же это случится, начнется твое скитание из  одной
бригады в другую, пока не найдется такая, которой ты покажешься подходящим.
   - Что, если никто не захочет взять меня?
   - Тебя? - Сост пристально взглянул на него. - Это маловероятно. Однако  в
этом случае компания выплатит тебе недельный заработок  и  отправит  тебя  в
ближайшую зону ожидания. И для тебя все начнется сначала.
   Он поднялся, чтобы налить себе еще чашку кофе из настенного  автомата,  и
снова сел за столик напротив Хэла.
   - Сост, а что наводит  тебя  на  мысль,  что  мне  нет  двадцати  лет?  -
поинтересовался Хэл.
   Сост задержал на нем пристальный взгляд.
   - Ты хочешь знать, на что тебе следует обратить внимание?  -  спросил  он
после паузы. - Я скажу. Прежде всего старайся больше молчать. Конечно, голос
у тебя установился лет пять тому назад, я знаю,  но  каждый  раз,  когда  ты
хочешь что-нибудь сказать, ты говоришь как ребенок. Черт  возьми,  да  ты  и
мыслишь как ребенок! Поэтому, если можешь, лучше молчи.
   Хэл кивнул:
   - Хорошо, я буду молчать.
   - И не торопись,  -  продолжал  Сост.  -  Не  заводи  разговор  с  первым
встречным, словно это твой старый приятель. Я не имею в виду, что  нужно  ко
всем относиться с подозрением.
   Просто держись несколько сдержаннее. Чуточку выжидай. И еще: не  суетись,
не  делай  столько  ненужных  движений.  Потом,  когда  ты  станешь  немного
постарше, у тебя уже не будет такого избытка энергии. Когда  ты  сидишь,  то
сиди спокойно. Но самое главное - следи за своим языком. Возьми  за  правило
пользоваться им как можно меньше.
   - Сам-то ты говоришь довольно много, - заметил Хэл.
   - Ну вот, оно самое! - оживился Сост. - Сейчас ты сказал именно  то,  что
должен был бы сказать на твоем месте любой малыш. И сказал сов