райней
мере, сейчас. Ничего особенного. - Он почувствовал, как  она
коротко  тряхнула  головой.  -  В  старые  времена  подобное
чувство назвали бы вторым зрением. Но это никоим образом  не
касается тебя. Расскажи мне лучше о другом. Когда ты говорил
о расовом организме, ты что, действительно имел в виду нечто
живое, существующее на самом деле, отличное от всех нас?
     - Не отличное, - покачал головой Хэл. - Хотя, думаю, ты
могла  бы назвать его отличным в том смысле, что он  мог  бы
захотеть  чего-то,  чего  ты или  я,  будучи  его  составной
частью,  вовсе  не  хотим. Это всего лишь комплекс  обычных,
свойственных   любой  расе  рефлексов,   подобных   рефлексу
самосохранения,    только   поднятых   почти    до    уровня
самостоятельной личности, и поэтому теперь это уже  комплекс
рефлексов  разумной, думающей расы, в отличие от аналогичной
совокупности рефлексов других видов, родов, классов существ,
к  примеру львов или леммингов, или кого там еще - И  всего-
то/.  - удивилась она. - Тогда как ты объяснишь мне то,  что
ты  говоришь  об этом расовом организме так,  как  будто  он
обладает  самостоятельной волей,  с  которой  нам  предстоит
иметь дело?
      -  Ну,  здесь  опять мы сталкиваемся с  тем  же  самым
противоречием, поскольку вместе все мы, из кого он  состоит,
представляя  собой расу разумных личностей, в  то  же  время
являемся обычным конгломератом самостоятельных индивидуумов.
Он  думает  потому, что думаем мы, следуя  нашей  же  манере
мышления. Попробуй в качестве примера исходить из этого. Это
своего  рода  коллективное мышление, как если  бы  все  наше
индивидуальное  подсознание было объединено в  единое  целое
чем-то,  похожим  на телепатию. И опять же в  прошлом  можно
найти примеры такого рода общего мышления.
      -  Да,  - произнесла Аманда задумчиво. - Сопереживание
между  близнецами. Или между родителем и ребенком, или между
двумя  влюбленными,  сопереживание,  которое  позволяет   им
иногда  чувствовать  на  расстоянии  то,  что  происходит  с
другим. Я могу согласиться с этим. Ты знаешь, между  нами  -
тобой и мной - я думаю, это тоже существует.
      -  Верно, - продолжал он. - Но если взять наш  случай,
здесь  имеется один существенный момент, отличающий  нас  от
организмов более низкого порядка, что особенно хорошо  видно
на  примере  пчелиного улья или муравейника. Оно  состоит  в
том,  что  мы  не  только можем иметь желание,  отличное  от
желания  расового организма, мы фактически можем  попытаться
(',%-(bl  мотивы  и  само желание расового  организма  путем
воздействия на подсознание наших индивидуумов-соплеменников.
И,  если  нам  удастся  набрать себе достаточное  количество
сторонников, желающих того же самого, расовый организм будет
вынужден свернуть с первоначально избранного им пути.
     - И как же ты собираешься воздействовать на подсознание
других? Ведь его ничем нельзя сдержать. Можно говорить  лишь
о  воздействии  на чей-либо сознательный разум.  Ну  хорошо,
хорошо,  я знаю, что экзоты достигли потрясающих результатов
в  лечении душевнобольных, обращаясь к их сознанию  и  внося
исправления,  профильтрованные через подсознание.  И  именно
так   воздействует  харизма  Блейза  и  Иных   -   то   есть
непосредственно на подсознание других людей. То же  касается
и  гипноза.  Но ничто из того, что я перечислила,  не  может
дать  постоянного результата, пока то, что  закладывается  в
субъекта,   не   будет  согласовано  в  первую   очередь   с
подсознанием.  Не  существует прямого  способа  обращения  к
подсознанию.
      -  Нет,  существует, - возразил Хэл, - и он применялся
еще  первобытными людьми, жившими в пещерах Дордони <Дордонь
(Dordogne)  -  река  на  юго-западе Франции,  правый  приток
Гаронны.>  в  стародавние  времена  на  Земле  -  ты  можешь
обратиться к подсознанию других людей посредством искусства.
     - Искусства... - протянула она задумчиво.
     - Именно так, - сказал он. - И ты знаешь почему? Потому
что искусство, подлинное искусство, никогда никому ничего не
навязывает. Оно только предлагает мысли художника  тем,  кто
готов принять их.
       -   Может,  и  так.  Но  оно,  несомненно,  старается
представить  их  в наиболее привлекательном  виде  тем,  кто
готов последовать за ними. Ты должен согласиться С этим.
     - Да, это так. Если они стоящие. В противном случае они
ничего   не   скажут  подсознанию  зрителя,   читателя   или
слушателя.   Но   разница   между   таким   и   сознательным
воздействием  на  умы равносильна разнице между  приказом  и
показом. Создатель произведения искусства ничего не  внушает
человеку,  соприкоснувшемуся с его творением, этот  человек,
он  или она сами приходят к этому, если решают, что то,  что
заложено  в нем, стоит их внимания. Именно поэтому  я  решил
опуститься вниз, как ты говоришь, от уровня Донала.  Никакие
усилия  Донала  не могли даже на миллиметр сдвинуть  расу  с
избранного  ею пути. Но если я проложу свой след  на  снегу,
быть  может,  кто-нибудь за мной и последует,  а  за  ним  и
другие.
      - Почему ? - спросила она. - Я не то чтобы не согласна
с тобой, любовь моя, но я хочу понять причины. Почему кто-то
должен последовать за тобой?
      -  Из-за  моей мечты, - сказал он. - У могилы  Джеймса
Донал  мечтал  о  времени, когда больше не  будет  глупых  и
бессмысленных  жертв,  подобных смерти  Джеймса.  Моя  мечта
глубже - я понял, что сегодня вековая мечта всей расы вполне
осуществима.
      - Ив чем же состоит эта мечта всей расы? - едва слышно
прошептала она, и не будь в спальне так тихо, он вряд ли  бы
ca+kh + ее вопрос.
     - Это мечта о том, чтобы стать расой богов. Еще в самом
начале  человек, отдельное слагаемое этой расы,  дрожащий  и
мокнущий  под  дождем дикарь из каменного века,  сказал:  "Я
хотел  бы  быть  богом,  чтобы  прекратить  этот  дождь",  и
наконец,  спустя  тысячелетия и многие  поколения,  он  стал
таким  богом  -  его  божественная  сила  получила  название
управления погодой. Но еще задолго до того, как сбылось  его
страстное   желание  управлять  дождем,  он  сделал   шляпы,
построил  крыши и придумал зонтики - но в основе всего,  что
двигало человека вперед, всегда было это древнее первородное
желание  остановить дождь лишь простым приказанием:  "Дождь,
прекратись!"
      Он  посмотрел на слегка различимый в полумраке комнаты
ее силуэт.
      -  И  так было со всем, о чем бы ни мечтал человек  и,
следовательно,  расовое  существо:  о  тепле  -  когда  было
холодно, о прохладе - если было слишком жарко, о возможности
летать,  как птица, пересекать огромные водные пространства,
не  замочив ног, слышать или говорить на большом, а то и  на
огромном расстоянии, избавляться от боли, побеждать  болезни
и  смерть.  В конце концов все это вылилось в одно  огромное
желание. Стать всемогущим. Стать богом.
      Он замолчал, услышав, как громко зазвучал его голос  в
тишине комнаты, и продолжал более спокойно:
      -  И  всегда  на пути к тому, чтобы осуществлять  свои
желания,   по  одному  мановению  богоподобной  руки,   люди
находили  десятки простых, но действенных способов, дававших
желаемый  результат. Но мечта всегда бежала впереди.  Мечта,
как всегда, прежде всего находила свое отражение в искусстве
и  никогда  не  забывалась до тех пор, пока  не  становилась
явью.  Медленно и постепенно человеческое существо менялось:
от   существа,   жившего  и  умиравшего  ради   материальных
ценностей, к человеку, живущему и умирающему, сражающемуся и
погибающему  за  ценности нематериальные; за  веру  и  долг,
любовь   и   власть,  сначала  за  власть   над   ценностями
материальными,  затем  за  власть  над  себе  подобными   и,
наконец,  за самую могущественную и всеобъемлющую  -  власть
над самим собой. И мечта всегда залетала вперед, представляя
желаемое  так,  как  если бы оно уже было  достигнуто;  пока
расовый  организм  не привыкал, что бы он ни  задумывал,  он
всегда это получал.
     Он замолчал, наконец-то выговорившись.
      -  И  ты  говоришь,  что эти мечты  выражались  языком
искусства? - спросила Аманда.
      -  Да, - ответил он, - и продолжают выражаться. Следы,
которые я хочу оставить на снегу, ведут к реализации того, о
чем до сих пор только мечтали. К миру, в котором понять что-
то  -  значит его иметь. Ты хочешь замок? Тебе надо его лишь
пожелать - но ты должен иметь материал, из которого он будет
построен,   знать   законы   архитектуры,   которые    будут
гарантировать,  что он не развалится после того,  как  будет
построен,  знать  природу и размер участка,  на  котором  он
будет  стоять  Если ты все это знаешь, ты  можешь  построить
a".) замок хоть сейчас, с помощью всем известных средств. Но
тебе  требуется  нечто большее, нежели  просто  материальный
объект.  Ты  хочешь,  чтобы твой замок  обладал  всеми  теми
нематериальными качествами, которые и делают его  собственно
замком  и из-за которых ты прежде всего и захотела построить
его.  Этого  ты  нигде  не найдешь в материальном  мире,  но
найдешь  его в другом, о котором мы все знаем и  к  которому
подсознательно  стремимся. Так что этот мир предлагает  тебе
гораздо  больше, чем простое воплощение материальной  мечты,
он дает тебе осуществление той первородной мечты стать богом
-  шанс  исцелить все болезни, познать все тайны и, наконец,
построить  то, о чем До этого никогда не мечтал ни  один  из
нас - Ты хочешь, чтобы все мечтали о том, о чем мечтаешь ты,
- сказала Аманда.
      -  Да, - подтвердил он. - Но моя мечта - это уже и  их
мечта, если они не откажутся от нее, как это сделал Блейз  и
ему подобные. Я только облекаю ее в форму слов.
      -  Но  может так случиться, что она так никогда  и  не
приобретет  словесного выражения нигде, кроме  как  в  твоем
собственном сознании, - продолжила она его мысль. - А  когда
исчезнешь ты, исчезнет и она.
      -  Нет,  -  произнес  он твердо. -  Она  существует  в
сознании и других людей тоже, и она слишком сильна, чтобы ее
можно   было  забыть.  Она  присутствует  в  самом   расовом
организме,    наряду   со   страхом   перед   попыткой    ее
осуществления. Разве ты не чувствуешь ее в себе -  разве  не
чувствовала  ее  всегда? Уже слишком поздно, чтобы  пытаться
спрятать  или убить ее. Четыреста лет назад расовый организм
был вынужден столкнуться с фактом, что тот безопасный теплый
мир, в котором он родился, всего лишь пылинка в материальном
мироздании, таком огромном, что оно вбирает в себя все,  что
только можно вообразить. Он мог попытаться закрыть глаза  на
то, что со всей очевидностью предстало перед ним, или он мог
рискнуть  и  ступить  в эту чуждую территорию  за  пределами
привычной для него атмосферы.
      -  У  него не было выбора, - пожала плечами Аманда.  -
Прежде всего его толкала на этот шаг перенаселенность Земли.
      -  Перенаселенность - это дьявол, которого он знал.  А
вот  о  безграничности Вселенной ему ничего не было известно
Но  он  рискнул - дрожа от страха и повторяя, что  "человеку
этого  не  дано было знать", он все же пошел на  это,  и  он
выбрал,  как  считал, лучший вариант, дав  свободу  развития
различным, созданным его обществом на тот момент, культурам,
чтобы выявить, какие из них выживут, если выживут вообще Для
любой  выжившей культуры это был период поиска  и  адаптации
Сейчас  это время пришло и для нас; вопрос только в том,  на
какой  из  двух моделей остановить свой выбор? Той,  которая
предпочитает  остановиться и сохранить уже достигнутое,  или
той,  которая  предлагает рискнуть и пойти  на  эксперимент?
Если победившей окажется модель, предлагаемая Блейзом с  его
философией   застоя,  тогда  мы,  поднявшиеся  впервые   над
тяготами  своей повседневной жизни, останемся  там,  где  мы
находимся  сейчас.  Если выбор будет сделан  в  мою  и  твою
пользу и в пользу тех, кто разделяет нашу точку зрения, - мы
/.)$%,  путем, который либо преобразит, либо уничтожит  нас.
Расовый организм ждет, кто же из нас победит.
      -  Но  если вопрос стоит "или-или", - сказала  она,  -
тогда,  быть может, расовое существо - знаешь, я  все  время
спотыкаюсь об это придуманное тобой неуклюжее определение из
двух  слов,  тебе  действительно стоит подыскать  что-нибудь
более  удобоваримое  -  так вот,  быть  может,  оно  сделает
правильный  выбор,  пойдя с Блейзом  и  Иными  в  случае  их
победы.
      - Нет, - мрачно произнес Хэл, - не сделает. Потому что
это  существо состоит из частей, а эти его части все  же  не
боги.  Они, как и оно само, все еще могут ошибаться.  И  они
ошибутся,  приняв сторону Иных, потому что ни они,  ни  оно,
похоже,  не  поняли,  что единственным концом  этого  застоя
непременно будет смерть. Любой конец эволюции - это  смерть.
Никогда  не останавливаясь в своем развитии с самого  начала
своего зарождения, расовое существо подобно ребенку, который
не может себе представить, что когда-нибудь его не будет. Но
я знаю, что это может случиться.
     - И все же ты можешь оказаться не правой стороной.
      -  Нет! - снова возразил он и внимательно посмотрел на
нее.  -  Позволь мне рассказать тебе, что произошло за  этот
последний  год.  Ты  знаешь, что я  вернулся  на  Абсолютную
Энциклопедию; и все, что мне было известно как Полу Формейну
и  Хэлу  Мэйну, в этот раз я использовал именно так, как  об
этом  мечтал  Марк  Торре А в качестве ключа  я  использовал
поэзию  Мечта  о  богоравенстве, о котором я  тебе  говорил,
личном  богоравенстве каждого отдельного  человека,  впервые
совершенно  ясно  проявилась во  времена  Ренессанса.  И  не
только  в произведениях искусства, но также во всем,  что  с
тех пор было создано рукой человека. Он замолчал.
     - Ты мне веришь? - спросил он, глядя на нее в упор.
     - Продолжай, - тихо сказала Аманда, - я тебя слушаю.
      -  Даже  сегодня, - сказал он, - когда речь заходит  о
Ренессансе, о нем говорят лишь с точки зрения его выдающихся
произведений искусства. Но это было время не только расцвета
искусства. Это было время многочисленных свершений  в  форме
технических   новшеств   и   социальных   и   концептуальных
экспериментов.  Я  ведь тебе рассказывал о "Театре  памяти",
являющемся  прообразом  самой  Абсолютной  Энциклопедии.   И
совсем  не  случайно  Леонардо да  Винчи  был  инженером.  В
действительности  то, что мы называем технологической  эрой,
началось   с   прагматических   новшеств   еще   в   позднем
средневековье - сейчас она вышла на стадию нового  осознания
того, что могло бы быть полезным для людей. Оттуда до выхода
в космос.., и всего того, что за тем последовало, оставалось
всего   лишь  шесть  столетий.  В  каждом  поколении  всегда
оказывался некто, кто жаждал остановить человечество на пути
его развития и закрепиться на достигнутом, кто-нибудь, вроде
Блейза. Но разве мы остановились? На протяжении всего  этого
долгого пути сомнений и страхов, разве мы остановились?
     Он замолчал.
      -  Нет, - покачала головой Аманда. - Конечно нет.  Она
повернулась  и быстро слегка подтянулась вверх  -  он  резко
$%`-c+ головой, отстраняясь от нее. И в недоумении уставился
на нее.
     - Ты укусила меня за ухо! - воскликнул он.
      - Верно. - Она лукаво посмотрела на него. - Потому что
уже  хватит  этих разговоров. У нас еще будет  время,  чтобы
обсудить, как справиться с бедой до того, как она постучится
в наши ворота. А сейчас я хочу есть. Уже пора завтракать.
     - Завтракать?
      Он  непроизвольно бросил взгляд на окно и увидел,  что
она   права.   Они,  скорее  он,  с  грустью  подумал   Хэл,
проговорили  почти до утра; луна закатилась и за  окном  уже
были  предрассветные сумерки. Сероватый склон  холма  позади
дома    стал   виден   более   отчетливо,   маяча,    словно
материализовавшийся призрак будущего.
      -  Да  именно  так. - Аманда уже встала с  кровати  и,
ухватив  его за запястье, старалась вытащить его из постели.
-  У  нас  была насыщенная ночь, а впереди предстоит трудный
день,  до  которого  осталось не так уж  много  времени.  Мы
должны  поесть, привести себя в порядок, и затем, если  тебе
удастся, можешь вздремнуть. Твоя встреча с Серыми Капитанами
назначена на поддень.
     - Встреча? - эхом откликнулся Хэл. Глядя на то, как она
одевается,  он  машинально протянул руку за своими  шортами,
чтобы  последовать ее примеру. - Я ведь даже  еще  не  успел
тебя об этом попросить.
       -   Всем  капитанам  было  разослано  соответствующее
уведомление, как только командир корабля, доставившего  тебя
сюда, доложил нам, что ты уже на борту, - пояснила Аманда. -
Вот  почему вчера я задержалась на Омалу, в последний момент
пришлось  готовить документы для этой встречи. Я привезла  с
собой мяса, Хэл Мэйн. На этот раз будет не рыба, а мясо! Как
насчет хорошего куска баранины, это будет тебе и завтрак,  и
ужин, поскольку вчера вечером тебе, по всей видимости, так и
не удалось поужинать?

                          Глава 57

      Управляемый Амандой небольшой корабль, приспособленный
для полетов как в воздухе, так и в космическом пространстве,
на  борту которого были лишь она и Хэл, поднялся над Форали,
и,  наблюдая, как быстро исчезает внизу из виду усадьба, Хэл
вдруг  почувствовал внутри сосущую пустоту. И  он  не  сразу
понял,  что  есть  что-то общее между этой  пустотой  и  тем
чувством,  которое не оставляло его в первые дни  пребывания
на  Коби,  а  также  тем  чувством,  которое  он  как  Донал
испытывал, покидая этот дом и направляясь к звездам.
      -  Я  думал,  что задержусь здесь по меньшей  мере  на
неделю,  -  сказал он. - Но если мне удастся сегодня  решить
все  дела  с  Серыми  Капитанами, то  мне  лучше,  не  теряя
времени,  двигаться  дальше. Мы можем по  пути  заскочить  в
космопорт  Омалу  -  я только узнаю, когда  летит  ближайший
корабль в сторону Солнца и Абсолютной Энциклопедии.
     - В этом нет необходимости, - отозвалась Аманда. На ней
был  темно-синий полотняный пиджак, такая же  юбка,  светло-
#.+c!  o  блузка  и на шее тонкая нитка бус из  серо-голубых
кораллов;   этот  наряд  придавал  ей  деловой   и   немного
официальный вид. - Мы предоставим тебе посыльный  корабль  с
пилотом.
      Хэла  это  приятно удивило. Но не величиной  суммы,  в
которую  обойдется  наем частного корабля  для  перелета  до
Земли  -  при  необходимости он мог бы получить  межзвездный
кредит для этой цели от Энциклопедии или, возможно, даже  от
экзотов.   Он  был  поражен  тем,  что  его  наконец   стали
воспринимать  как  человека, занимающегося  делом  настолько
важным,  что совершенно недопустимо сковывать его активность
расписанием  межпланетных  коммерческих  рейсов.   Пока   он
размышлял  над этим новым обстоятельством, Аманда  протянула
руку  к  отсеку для ручной клади, не глядя, вытащила  оттуда
пачку бумаг и положила ее Хэлу на колени.
      -  Что это такое? - спросил он, беря ее в руки.  Пачка
была толщиной не меньше трех сантиметров.
     - Копия контракта, который ты должен прочитать, пока мы
летим до Омалу, - ответила она, не отрывая глаз от скопления
облаков впереди по курсу.
      "Контракт... - печально улыбнулся он про себя. Положив
бумаги  на колени, он начал читать. - Эти контракты,  как  и
межзвездные кредиты, скоро сделаются бессмысленными и никому
не  нужными".  Но  в то же время он испытывал  что-то  вроде
признательности и благоговения, держа в руках  обязательства
народа целой планеты, выраженные в столь компактной форме  в
виде пачки отпечатанных листов.
      Когда  они прилетели в Омалу, Аманда посадила  корабль
рядом  с  другими  такими  же на парковочной  стоянке  возле
здания  Центральной Администрации. Здесь опять шел  дождь  и
небо  над головой было сплошь затянуто беспросветной  уныло-
серой  пеленой. Они прошли в широкие двойные двери  главного
входа,  и  Хэл, подняв глаза, увидел вырезанные на  каменной
стене   прямо   над  входом  две  строфы  из   стихотвор