озвалась она через плечо. - Просто какие-то люди
спрашивают Ниер. Я сказала, что они найдут ее в казармах.
  Липо Марло внезапно исказилось в отчаянной попытке о чем-то
предупредить их. Она чуть дернула подбородком, как будто делая им сигнал
уйти.
  Но за спиной у нее уже слышались звуки шагов. Появился довольно
полный мужчина среднего роста, в черных форменных брюках и белой сорочке с
расстегнутым воротом, он оттолкнул пожилую женщину в сторону. Черты его
слегка веснушчатого лица были мелкими, глаза тоже маленькими; он явно не
брился со вчерашнего дня. Ему было около сорока, и в его рыжих волосах
пробивалась седина.
  - Ну, ну, - его голос, напоминал кваканье крупной лягушки. Он не был
пьян, но, судя по тому, что язык его слегка заплетался, находился на пути
к этому. - Только взгляните. Огромный бычище и огромная лилия калла. И вы
были друзьями нашей дорогой покойной Ниер, не так ли?
  - Она едва знала Ниер. А это - ее брат, который вовсе с Ниер не
знаком, - поспешно заметила Марло.
  - Ну, ну, что из этого? - сказал солдат. - Я капрал Ибан. Где твои
манеры, Марло? Пригласи этих добрых друзей Ниер войти!
  Он отступил от двери назад.
  - Я Коррин, - повторила Аманда, когда они вошли в маленькую комнатку,
которая одновременно служила кухней, столовой и гостиной. - Моего брата
зовут Каспар.
  Водопроводная раковина, кухонная плита и шкафы занимали угол направо
от двери. А на столе стояла бутылка с бесцветной жидкостью, на три
четверти полная, рядом - полупустая стопка. Кроме этой мебели в комнате
находилось еще несколько стульев, а также скамья со спинкой. На сиденье
скамьи лежали подушки, явно самодельные.
  - Ну, Коррин, ты действительно лилия калла, - сказал Ибан. Он оглядел
Аманду и слегка усмехнулся. - Это цветок, который растет на Земле. Я видел
его на картинке, и ты в точности на него похожа.
  Он широким жестом указал в сторону стола.
  - Усаживайтесь, - предложил он, и сам сел на стул, уже стоявший у
стола. - Берите себе стулья. Давайте знакомиться.
  Марло поспешила им на помощь.
  - Я не говорил, что тебе можно сесть! - Голос Ибана внезапно сделался
неприятным, а глаза уставились на Марло.
  Хэл почувствовал, как внутри него разгорается маленький уголек гнева.
Возможно, он мог больше не считать себя дорсайцем; но тем не менее в нем
еще осталось достаточно силы и умения, чтобы разделаться с этим наглецом с
дряблыми мускулами...
  Хэл сумел справиться с собой. Такой способ не годился. Он понял это
давным-давно.
  - Я только хотела помочь.
  - А, тогда все в порядке. Да, помоги. Давайте выпьем. Принеси рюмки,
женщина!
  Марло поспешила достать еще две стопки.
  Ибан рассмеялся и выпил, а затем снова рассмеялся. Увидев, что на
столе теперь стоят еще две стопки, он понемногу налил в каждую. - Пейте.
  Аманда сделала из своей крохотный глоток и снова поставила ее.
  - Это крепкое, - сказала она.
  - О да, это крепкое, - подтвердил Ибан. Хэл попробовал определить,
откуда тот родом. Он явно не был ни экзотом, ни квакером, ни дорсайцем,
или же каким-то гибридом любых из этих субкультур. Недостаточно
образованный, чтобы оказаться жителем Кассиды или Ньютона. Он, возможно,
уроженец Новой Земли или Сеты. Внезапно Ибан повернулся к нему.
  - Ты, Каспар! - резко бросил он. - Пей! Хэл поднял свою стопку и
проглотил немного налитой туда жидкости. Это был напиток большой крепости,
чуть-чуть слишком мягкий на вкус, чтобы его мог произвести какой-нибудь
самогонщик. Хэл подумал, что если у Ибана возникло желание поразвлечься,
наблюдая, как незнакомец опьянеет (поскольку алкоголь был непривычен
большинству экзотов), он очень ошибался. Хэл совершенно не пил спиртного в
течение трех лет, но на Коби он обнаружил, что для того, чтобы напоить
его, потребуется большее количество алкоголя, чем для обычных людей.
  - Каспар, - сказал Ибан. Он налил в стопку Хэла чуть большую порцию.
  - Каспар - собачье им.". Каспар хороший. Вылакай это, Каспар.
  Хэл поднял стопку.
  - Я сказал: "Вылакай это!" - рявкнул Ибан. - Не пей, Каспар. А
вылакай!
  - Мой язык слишком короткий, - мягко ответил Хэл и засунул свой язык
в стопку, чтобы показать, что не может достать им до жидкости внутри ее.
  - Ты! - не поворачивая головы, скомандовал Ибан Марло. - Принеси
блюдце!
  Марло повиновалась и поставила блюдце на стол перед Хэлом, не
дожидаясь команды Ибана.
  - Вылей это в блюдце, Каспар, - приказал Ибан. - Вот так. А теперь -
на колени, как подобает хорошей собаке...
  Ибан внезапно оттолкнул свой стул назад, так что его ножки заскрипели
по голому полу, и встал.
  - И на случай, если ты не умеешь лакать, я тебя научу, - солдат вышел
в соседнюю неосвещенную комнату и исчез из вида. Его голос донесся к ним
из дверного проема. - Знаешь, это - штука полезная для такой собаки, как
ты.
  Ибан вернулся, в руке он нес энергетический пистолет. Усевшись на
прежнее место, он положил толстый черный ствол пистолета на край
некрашеного стола, направив дуло, в которое мог бы пролезть большой палец,
прямо на Хэла.
  - Значит, вот как мы это делаем, - начал он. - Я говорю: "лакай", а
ты нагибаешь голову и начинаешь языком слизывать жидкость с блюдца, пока
не закончишь. Готов? Теперь лакай!
  Хэл наклонился и начал лакать. Это был неудобный способ пить, но в
конце концов он проглотил большую часть жидкости.
  - Теперь начисто оближи тарелку. Вот так. Подними голову. - Ибан
налил в блюдце большую, чем раньше, порцию. - В прошлый раз у тебя
получилось не слишком хорошо, так что мы попробуем снова.
  - О, не заставляйте его снова пить, - попросила Аманда.
  Ибан уставился на нее.
  - Наш брат Корт выпил однажды вот такого, - продолжила Аманда, - и
ему стало ужасно плохо!
  Она могла бы, подумал Хэл, чуть больше верить в его здравый смысл.
Едва ли он собирался отобрать у этого человека оружие и сломать ему шею -
прямо здесь в доме, где тот находился на постое, несмотря на свою
неожиданную вспышку ярости. Потом он понял, что смысл ее намека был
другим. Она хотела, чтобы кто-то из них двоих нейтрализовал Ибана, не
прибегая к насилию, и давала ему возможность первым попытаться это сделать
- тем способом, каким он хочет.
  - Ну, ему следовало попробовать снова, лилия, - усмехнулся Ибан. - В
этом все дело. Чтобы научиться таким вещам, надо упражняться и
упражняться. Ну мы же не хотим повторить ту же ошибку с Каспаром, ведь так?
  Он довольно долго пристально разглядывал Аманду, затем позволил
своему небритому лицу расплыться в новой ухмылке.
  - Но, конечно же, лилия, если ты не хочешь, чтобы братец полакал еще,
то я не стану тебя огорчать. Я не буду этого делать. Ты довольна?
  - Спасибо. Большое спасибо, - ответила Аманда.
  - Конечно. Все, что угодно, лишь бы доставить тебе удовольствие.
Потому что я хочу доставить тебе удовольствие, ты это знаешь? - Ибан
наклонился в ее сторону и, обнаружив, что ему мешает стол, поманил ее. -
Переставь свой стул сюда, поближе ко мне.
  Аманда повиновалась.
  Хэл позволил себе слегка нахмуриться.
  - Оставьте мою сестру в покое, - сказал он Ибану. - Если вы этого не
сделаете, то знайте, что у меня дурной глаз. Вы пожалеете.
  - Дурной глаз? - рассеянно отозвался Ибан, даже не взглянув на Хэла.
Он смотрел в глаза Аманды, которые были теперь меньше чем на четверть
метра от его собственных. Потом слова Хэла, казалось, дошли до него. И он
перевел на того взгляд. - Дурной глаз! Что это за глупое суеверие?
  - Если я посмотрю вам в глаза, вы пожалеете. Мои глаза съедят вас.
  - Да ну, в самом деле? - Ибан повернулся и уставился прямо в глаза
Хэлу. - Его собственные были грязно-коричневого цвета, а белки налились
Кровью. - Ладно, я смотрю тебе в глаза. А теперь тебе лучше съесть меня -
или ты пожалеешь, что сказал подобное. Ну, чего ты ждешь? Давай, ешь меня!
  - Милосердие являют без принуждения, - произнес Хэл негромким
голосом, который, однако, отчетливо доносился до Ибана, - оно нисходит
подобно нежному дождю с небес...
  - Что?
  - ..на землю. И это свойство быть милосердным сильно в тебе, Ибан,
душевностью ты превосходишь любого нормального человека. Ты широк, щедр, и
сострадателен; и считаешь своим долгом поступать так, чтобы все другие
люди знали это и отдавали тебе должное.
  Хэл продолжал говорить - тем же мягким, убеждающим тоном, пока
наконец не остановился. Когда это произошло, Ибан по-прежнему сидел,
пристально уставясь в глаза Хэлу. Даже когда Хэл откинулся на спинку стула
и повернулся к Аманде, взгляд Ибана остался устремленным туда, где раньше
находились глаза Хэла.
  - О, - удивился Хэл. - Я и на Марло сумел подействовать. - Чуть в
стороне, в паре шагов позади стула Ибана, стояла Марло - также неподвижно
и с тем же немигающим взглядом.
  - Марло, - резко сказал Хэл. - Нет! Не ты! - Пожилая женщина замигала
и пошевелилась. Она посмотрела на остальных троих.
  - Что..? - спросила она.
  - Экзотка, а восприимчива к таким гипнотическим штукам. - пожал
плечами Хэл. - Стыдно. Меня этому обучил экзот; а один наполовину экзот
однажды попытался испробовать то же самое на мне.
  - Я.., я так и не научилась, - вздохнула Марло. - А это был гипноз?
  - Конечно, - ответил Хэл. - Теперь сядь и успокойся. - Он снова
повернулся к Ибану.
  - Слушай меня, Ибан, - сказал он. - Ты слушаешь? Смотри на меня.
  - Да, Каспар, - спокойно ответил Ибан, переведя глаза на Хэла.
  - Слушай меня сейчас и запомни мои слова надолго. Сегодня, когда ты
был свободен от службы...
  Хэл прервался и взглянул на Марло.
  - Это так и есть, верно? - спросил он ее. - Он сегодня свободен?
  - Да, - ответила Марло. - Ему надо заступать на службу завтра в
восемь утра. Он в дневном наряде, а не в ночном, как другой...
  - Я так и думал. - Хэл снова повернулся обратно к Ибану. - Ибан, у
тебя был этот свободный день, и как ты думаешь, кто появился у двери
поздно вечером? Двое заблудившихся детей. Похоже, их родители, которые
живут в другом месте, посетили город по особому разрешению. Дети были
слишком малы, чтобы назвать тебе имена своих родителей или родственников,
у которых они остановились - только свои имена, которые ты позабыл. Ты
испытал великодушие, так что, немного позабавившись с маленьким мальчиком,
дав ему немного выпить, ты позволил им остаться здесь на ночь и отложить
поиски их родителей на завтра. Ты усвоил то, что я сказал?
  - О да, каждое слово, Каспар, - Ибан кивнул.
  - Хорошо. Теперь так. Дети заснули в углу, и ты забыли о них и сам
пошел спать. Ты проспал все время до следующего утра - если не считать
того, что ненадолго проснулся около полуночи, когда постучали в дверь и
появились родители, которые искали своих детей. Ты вернул им детей - ты
был слишком сонным, чтобы спросить у них имена или документы, - и вернулся
в постель. Ты тут же уснул, и проспал до того времени, когда надо было
вставать на следующее утро. И все было как обычно - кроме одного.
  Он поднялся, взял бутылку и вылил ее в кухонную раковину. Вернулся и
поставил пустую бутылку на стол перед Ибаном.
  - Когда ты утром вставал, - сказал он тому, - то обнаружил, что
прошлым вечером выпил целую бутылку, а похмелья совершенно не было. 06
этом стоит рассказать в гарнизоне. Целая бутылка, и ни малейшего похмелья.
Об этом действительно стоит им рассказать, ведь так?
  - Конечно, стоит, - подтвердил Ибан.
  - Теперь, - сказал Хэл, - так как ты прикончил бутылку, возможно,
тебе лучше пойти спать, чтобы как следует отдохнуть перед службой.
  - Ты прав, - заплетающимся языком произнес Ибан. Он поднялся и,
качаясь, направился в комнату, из которой он приносил энергетический
пистолет. Они услышали, как он упал на кровать. Хэл взял пистолет и,
подойдя к двери, бросил его внутрь. Пистолет упал рядом с кроватью Ибана.
  - Ибан! - позвал он. - Ибан, ответь мне! Ты все еще слышишь меня,
ведь так?
  - Даааа, - послышался хриплый голос.
  - Запомни: это указывает на то, что Марло приносит тебе удачу.
Отсутствие похмелья - только пример той удачи, которая посещает тебя с тех
пор, как ты поселился в этом доме. И причиной тому - Марло. Вы приносите
удачу друг Другу. Она это знает и именно поэтому так хорошо заботится о
тебе. Тебе следует помнить, что и тебе надо хорошо заботиться о ней - если
ты хочешь, чтобы твоя удача осталась с тобой. Ты это запомнишь, не так ли,
Ибан? Ты хорошо относишься к Марло, и даже если это не так, она приносит
тебе столько удачи, что ты хочешь, чтобы ей было хорошо и она была
счастлива, ведь так?
  - Дааа...
  - Хорошо, теперь ты можешь заснуть. - На этот раз ответом был храп.
  Хэл вернулся обратно. Марло, по-прежнему стоявшая на месте,
разрыдалась, и Аманда, подойдя, обняла ее, а затем отвела в заднюю часть
дома, к другой двери, за которой, по всей видимости, находилась еще одна
спальня. Дверь за женщинами закрылась.
  Хэл подошел к ней.
  - Я думаю, что немного прогуляюсь, - сказал он сквозь дверь.
  - Хорошо. Вернись сюда до двадцати двух часов. В это время начнется
комендантский час, - ответил голос Аманды.
  - Непременно.
  Он вышел из дома.
  На улицах было полно спешащих людей в одежде из мешковины. Никто не
обращал внимания ни на него, ни друг на друга. Казалось, что их
подстегивает необходимость сделать все дела к определенному времени. Хэл
обратил внимание, что примерно у одного из десяти на одежде было краской
написано слово "РАЗРУШАЙ". Он бродил по улицам, пытаясь проникнуться
ощущением жизни городка.
  Результат оказался странным. Судя по внешнему виду и манере
поведения, местные жители жили в страхе, позабыв о надежде и достоинстве.
И все же ощущалась некая прирожденная независимость и упрямая воля к
выживанию - в сдержанных голосах, вежливости, с которой люди обращались
друг с другом, в явно желанных, хотя и кратких беседах случайно
встретившихся людей, которые, похоже, были друзьями, в том, как вели себя
люди, из-за спешки столкнувшись друг с другом.
  Многое ушло, но кое-что все же осталось. Вопрос, который Хэл сейчас
задавал самому себе, был таким: осталось ли все еще что-нибудь, на чем
можно было бы воссоздать былую структуру общества экзотов, или же эта
некогда могучая Осколочная Культура ушла навсегда?
  Надеяться было соблазнительно, но... Время приближалось к
восемнадцати часам, а он все еще находился на некотором расстоянии от дома
Марло. Хэл автоматически запечатлел в памяти маршрут своих блужданий, так
что знал - обратно ему надо пройти примерно восемь кварталов.
  Когда он вошел в дом, Аманда сидела на скамье в большой комнате.
  - Где Марло? - спросил он.
  - Спит, - ответила Аманда. - Я воспользовалась ее припасами и
приготовила еду для нас троих. Но мне думается, что она больше нуждается
во сне, чем в еде - хотя ей очень нужно и поесть тоже. Я оставлю ей еду в
тарелках у нее в комнате; и если она проснется ночью, то сможет поесть. А
пока садись, и мы поедим сами.
  Хэл сел. Еда, приготовленная для них Амандой, не шла ни в какое
сравнение с той, какой в свое время угощали гостей в домах экзотов. Но это
был основательный обед - бобы и что-то вроде кэрри из местных овощей, с
большим количеством пряностей, хлеб из местного зерна и вода в качестве
напитка.
  - Я думаю, вода достаточно безопасна? - поинтересовался Хэл, поднимая
свой стакан.
  - Водопроводы, сооруженные экзотами, пока еще это гарантируют, -
ответила Аманда. - Хэл, они определенно схватили Ниер и того сержанта,
который находился на постое в этом доме - за какой-то акт сопротивления
против оккупантов. Или, во всяком случае, за нечто большее, чем нарушение
какого-нибудь второстепенного постановления. Несомненно также, что они
убиты. Все, что знает Марло - это то, что однажды, когда сержант находился
здесь, в доме, явилась группа солдат и увела его и Ниер. Марло говорит,
что Ниер сказала ей, что сержанту дали новое назначение, и потому ему
придется теперь жить в гарнизоне, и что он также нашел там хорошую работу
для Ниер, так что она не будет теперь жить дома. Марло знала, что та
говорила не правду - лишь для того, чтобы Марло не тревожилась. После
того, как солдаты увели сержанта и Ниер, их больше никто не видел.
  Хэл покачал головой.
  - Так вот оно как.
  - Да, вот так, - сказала Аманда. Их глаза встретились. - Ты думаешь,
что внушение, которому ты поверг Ибана - насчет более доброго отношения к
Марло, на какое-то время закрепится?
  - Со временем подобное внушение ослабевает, - ответил Хэл. - Ты не
хуже меня знаешь, насколько хорошо восстанавливаются душевные и телесные
силы; и это относится даже к людям с таким характером, как у Ибана. Но,
надеюсь, к тому времени, когда внушение ослабнет, он убедится, что ему
имеет смысл прилично обращаться с Марло. Возможно, это даже войдет в
привычку. Ему придется оправдываться перед товарищами по службе за лучшее,
чем раньше, отношение к ней; а люди вроде него имеют свойство в конце
концов воспринимать собственные оправдания всерьез, чтобы не признавать,
что они поступали как-то не так. Но ничто не вечно. Его рано или поздно
переместят из этого дома и определят сюда на постой кого-то другого.
  - Да. Что же, нам остается надеяться на лучшее. А кто был наполовину
экзот, который пытался загипнотизировать тебя?
  - Блейз Арене, - ответил Хэл, - и ему это почти удалось. Я был тогда
очень молод, а он - очень умел. Но он тогда гипнотизировал большую группу
людей и не знал, что я находился среди них.
  - Понимаю, - сказала она. - Хорошо, помоги мне вымыть посуду.
  - Я могу сделать это и сам, - сказал Хэл. - Почему бы тебе не
поискать чистые простыни и одеяла для кровати Ибана? Нам самим надо
выспаться, если мы хотим утром уйти до его пробуждения. Нет основательных
причин позволить ему на ней спать, в его нынешнем состоянии он может спать
на полу и никакой разницы не заметит.
  - А куда ты собираешься поместить его? - спросила Аманда.
  - Думаю, сюда, - ответил Хэл. Он встал и отправился в спальню Ибана.
Поднял тело спящего, отнес его в большую комнату и пристроил на скамью.
Ложе было немного тесновато для Ибана, но вряд ли он мог тут же свалиться
с него.
  - Ты внушил ему, чтобы он считал, что ночью он вставал и открывал
дверь, - сказала Аманда. - Не покажется ли ему странным, что утром он
проснется в этой комнате? А если перед нашим уходом ты попробуешь отнести
его обратно на его собственную кровать, к тому времени он может достаточно
протрезветь, чтобы проснуться.
  - Ты права, он, вероятно, при этом проснулся бы. Не то, чтобы я не
смог снова усыпить его, если это произойдет. Но нам не обязательно
беспокоиться о том, чтобы снова уложить его на его собственную кровать. Он
просто подумает, что не смог вернуться к себе в спальню. - Хэл подумал. -
Нет, ты права. Конечно, он может несколько задуматься на этот счет. Но я
считаю, его самомнение настолько раздуется по поводу выпитой целиком
бутылки - причем без малейшего похмелья, что это вытеснит у него из головы
все прочие мысли. А теперь я займусь этими тарелками и кастрюльками.
  Хэл уже повернулся к раковине, но вдруг обратился к Аманде как раз в
тот момент, когда она уже выходила из комнаты.
  - Аманда, что же в результате всего этого произошло в их душах, я
имею в виду экзотов? Та улыбнулась ему.
  - Ты скажешь мне, что думаешь ты, - ответила она. - А потом я скажу
тебе, насколько это согласуется с моими мыслями на этот счет. Ты помнишь?
Я хотела, чтобы ты, оказавшись здесь, увидел все своими глазами. Если бы
было достаточно просто рассказать тебе, я могла бы это сделать прямо в
Энциклопедии.
  - Все экзоты, которых я когда-либо знал, - начал Хэл, - были
спокойными, неглупыми, здравомыслящими людьми. Но под мягкими манерами
почти всегда скрывалось некое философическое высокомерие. Мне кажется, что
это высокомерие с них сбили; и сами они едва ли не удивлены, что их
философия все же уцелела. Вроде владельцев рощи ценных деревьев, которая
сгорела. Их первое ощущение - что они потеряли все. Позже они понимают,
что земля у них осталась и нет причин, по которым деревья нельзя вырастить
заново. И н