что не возникало и сомнения  в  отсутствии  ее  ниже.  Во-вторых,
сработала реакция, и Пол ударил обрубком левой руки.  Произошло  вот  что.
Когда секретный агент только протянул руку, чтобы схватить  пленника,  Пол
был в движении.
     При чужом  прикосновении,  в  какие-то  доли  секунды,  он  собрался,
взвесил все, повернул тело целиком вправо и ударил с невероятной силой.
     Этот удар, выполненный с несомненным спокойствием и уверенностью, мог
бы быть роковым для любого тренированного  борца.  Сама  смерть  была  его
целью. Удар локтя был нацелен очень точно в незащищенную грудь человека  и
направлен вверх. Он мог бы поразить легкие, разорвать сосуды и,  возможно,
даже сердце.
     Пол не сделал этого по одной  причине.  Он  не  убил,  потому  что  в
последний момент представил последствия. Он заставил  себя  изменить  силу
удара и направление.
     Однако удар был достаточно сильным.  Агент  лежал.  Глаза  наполовину
прикрыты  распухшими  веками,  ноги  чуть  подрагивали   в   конвульсивных
движениях. Как бы то ни было, он получил свое.
     И то же получил, казалось. Пол.
     Удар, который он  нанес,  со  всей  силой  отразился  и  на  нем.  Он
раздвоился, будто сам был мишенью. Сильный всплеск эмоций сотрясал все его
тело. Пошатываясь,  полусогнувшись,  он  направился  по  коридору.  Голова
кружилась. Подступала тошнота. Глаза ничего не видели. Но Пол все же  взял
себя в руки.  Он  добился  этого,  хотя  и  с  трудом.  Быстро,  насколько
позволяло его состояние, он отбросил эмоции и выпрямился.
     Оказалось, что он уже в конце холла около высоких  зашторенных  окон.
Рядом находился подъемник. Другого пути не было. Он вспомнил, что в случае
опасности должен был найти Кантеле на шестидесятом этаже и шагнул в него.
     Пол  оказался  в  круглом  закрытом  пространстве.  Пока  он  был   в
безопасности. Через прозрачные стены подъемника он видел проплывающие мимо
этажи. Он заметил случайные фигуры людей. Но, кажется, они не обращали  на
него внимания.
     Если где его и ждали, так это на крыше, в саду, где  искусно  сделали
земляную прокладку. Но она еще  на  тридцать  этажей  выше  того,  где  он
собирался выходить.
     Он был уже на пятьдесят восьмом этаже и приготовился  к  выходу.  Как
только лифт остановился, он быстро слился с толпой. Они стояли  небольшими
кучками и беседовали. Расталкивая их. Пол добрался до  входа  в  банкетный
зал.
     Везде стояли столы. Турнир был в  разгаре.  Болельщики  стояли  около
своих игроков. Он не увидел Кантеле и вышел.
     Наконец, уже в третьей комнате, он ее нашел.  Она  стояла  с  группой
людей в  дальнем  конце,  около  широких  окон,  наблюдая  за  игрой  двух
шахматистов. За окнами  предположительно  была  терраса  или  балкон.  Она
стояла за стулом человека, в котором Пол  с  трепетом  узнал  Бланта.  Тот
сидел, наклонившись вперед, сосредоточенно глядя на  доску.  Рука  Кантеле
лежала на его плече.
     Да, встреча состоится, кажется,  быстрее,  чем  он  предполагал.  Пол
направился к ним, но вдруг остановился. Где трость?
     Он замер, и на мгновение гул и  движение  в  комнате  выпали  из  его
сознания. В руке ничего не было.  Но  он  не  мог  вспомнить,  где  он  ее
оставил: в номере или на этаже. Его тогда  занимало  только  одно  -  надо
выбраться. Остальное вылетело.
     Тем не менее ему надо увидеться  с  руководителем  Певческого  Союза.
СЕЙЧАС. Он решительно направился к нему. Но было слишком  поздно.  Кантеле
его заметила. Она покачала головой с безучастным видом и кивнула в сторону
окна. Он засомневался, но все-таки подчинился.
     Пол прошел мимо столов и открыл дверь. Он оказался, как и ожидал,  на
длинном узком балконе с каменным парапетом по пояс. Он увидел крыши низких
зданий, окружавших отель. Этажи Комплекса Чикаго поднимались выше. Светило
яркое солнце. Его лучи мягко освещали белые  круглые  столы  и  прозрачные
стулья на балконе.
     Пол подошел к парапету и заглянул вниз. Стена  Северной  Башни  отеля
спускалась отвесно вниз, с большими окнами,  мраморной  облицовкой  сверху
донизу. Площадь перед Башней, размером с почтовую марку,  была  прямо  под
ним.  А  еще  дальше,  в  двухстах  ярдах  возвышалось  здание   офиса   с
единственной аэромашиной на  месте  посадки,  на  крыше.  Блестящие  стены
строения отражали совершенную голубизну неба.
     Он отвернулся. На белом столе почти рядом лежал ярко иллюстрированный
журнал, оставленный ранее посетителем. Легкий бриз шевелил  страницы.  Пол
взглянул на колонку названий. Одно сразу бросилось в глаза:
     "БЫЛ ЛИ ПУТЬ ГАНДИ ВЕРНЫМ?"
     и ниже, немного мельче:
     "ПСИХОЗЫ В ПЕРЕПОЛНЕННЫХ ГОРОДАХ".
     Автором этой последней  статьи,  с  любопытством  отметил  Пол,  была
Элизабет Уильямс, психиатр, у которой он был  неделю  назад.  Он  протянул
руку, чтобы найти статью.
     - Форман, - услышав голос, он повернулся. Глядя  на  него  на  пороге
балкона стоял Батлер. Дверь оставалась неприкрытой. Правая рука  коротышки
из охраны была спрятана в карман пиджака.  Лицо,  как  всегда,  оставалось
вежливым.
     - Вам лучше спокойно пройти со мной, Форман, - сказал он.
     Пол положил журнал. Пальцы единственной руки сжались. Он сделал шаг в
сторону Батлера.
     - Ни с места, - сказал Батлер. Он достал  из  кармана  пистолет.  Пол
остановился.
     - Не делайте глупостей, - сказал Пол.  В  лице  Батлера  промелькнули
какие-то эмоции.
     - Я думаю, это мое дело, - ответил Батлер. - Это вы  не  не  глупите,
Форман. Идите спокойно.
     Расстояние между ними было небольшое. Первое, что пришло ему в голову
- действие. Но он сдержался. Он будто опять раздвоился. И теперь одна  его
половина наблюдала,  что  предпримет  другая.  Он  посмотрел  на  Батлера,
пытаясь понять его душевное состояние. Пытаясь Рассмотреть в  человеке  то
сокровенное, присущее только ему, что защищает его  от  окружающего  мира,
предупреждает об опасности.
     Любого можно понять, сказал себе Пол. Любого. Секунду  образ  Батлера
как бы плескался  в  его  сетчатке,  будто  его  рассматривали  через  дно
стеклянного стакана, затем изображение стало четким.
     - Я не собираюсь оставаться в дураках, - спокойно произнес Пол и  сел
на край стола. - Я не пойду с тобой.
     - Пойдешь, - Батлер навел пистолет.
     - Нет, - ответил Пол. - Если меня возьмешь, то скажу в  полиции,  что
это ты поддерживал снабжение наркотиками жильца комнаты 2309. Я им  скажу,
что ты сам наркоман.
     Батлер устало взглянул:
     - Идем, Форман.
     - Нет. Живым я не дамся. Если убьешь меня, то начнется  нежелательное
для тебя расследование.  Если  сделаешь  меньше,  и  я  останусь  жив,  то
расскажу им все.
     На мгновение на балконе установилась тишина. Оба они  слышали  шелест
листов журнала.
     - Я не наркоман, - произнес Батлер.
     - Но ты им был, до фанатизма. Особенная слепая вера  дала  тебе  силы
отбросить привычку. Ты не так боишься, что факт раскроется. Больше  страха
из-за того, что расследование лишит тебя источника этой  силы.  Стоит  мне
только упомянуть, и полиция  начнет  расследование  дела.  Итак,  ты  меня
отпускаешь?
     Батлер разглядывал Пола. Лицо  ничего  не  выражало  как  всегда,  но
пистолет вздрогнул в дернувшейся руке. Он спрятал его в карман.
     - Кто тебе сказал? - спросил тихо.
     - Ты сам, - ответил Пол, - своим поведением.  Остальное  должно  было
последовать.
     Батлер еще секунду смотрел на него, затем повернулся к двери.
     - Однажды я заставлю тебя признаться, - сказал он и исчез  за  дверью
банкетного зала, где продолжали сражаться шахматисты.
     Едва эта дверь закрылась, как открылась другая, и появилась  Кантеле.
Она быстро подошла к Полу. Ее прекрасные черты были  бледны,  губы  слегка
сжаты. Приталенный голубой жакет облегал стройное тело.  На  плече  висела
тяжелая кожаная сумка.
     - Как... нет, не рассказывайте, - остановилась она. - Нет времени.  В
комнату вошла еще дюжина служащих отеля. Здесь...
     Кантеле сняла свою сумку, положила на стол и  нажала  в  определенных
местах.  Она  со  щелчком  открылась.  Это  был  парашют-вертолет,   каким
пользуются в авиации и при пожарах.  Она  расправила  лямки,  помогла  ему
натянуть их на плечи.
     - До тех пор, пока  воздушная  полиция  не  схватит  вас,  все  будет
нормально. Направляйте парашют на крышу того здания напротив.
     Звук  открываемой  двери  заставил   их   обоих   обернуться.   Дверь
распахнулась, смела один из столов, и двое влетели на  балкон,  выхватывая
из карманов пистолеты.
     На раздумье не оставалось времени. Одним движением сильной  руки  Пол
схватил стол и бросил, словно пушинку.
     Те двое увернулись, но не достаточно быстро и упали. А  Пол,  схватив
Кантеле, одной ногой ступил на парапет, а другой  -  в  шестидесятиэтажную
бездну.



                                    9

     Они камнем неслись вниз. В то время  как  рука  Пола  крепко  держала
Кантеле, он еще и должен  был  справиться  с  управлением  мини-вертолета.
Наконец, он раскрыл его, и внезапно будто тяжелый тормоз обратился  против
силы  земного  притяжения,  будто  неясные  очертания  крыльев  остановили
падение.
     - Извините, - сказал он Кантеле. - Но они видели вас со  мной.  Я  не
мог оставить вас на растерзание.
     Она не ответила. Ее голова лежала сбоку на его плече, глаза  закрыты.
Весь  вид  Кантеле  говорил  о  том,   что   она   подчинилась   полностью
превосходящей силе.
     Пол сосредоточился на управлении, стараясь направить движение к крыше
здания напротив. Это удавалось с  трудом.  Вертолет,  достаточно  сильный,
чтобы удержать вес в двести пятьдесят фунтов, нес вес мужчины  и  женщины,
который превышал допустимые нормы.
     Они парили по наклонной вниз.
     - Крыша, ты сказала? - спросил Пол. Она не открыла глаз.  Пол  потряс
ее немного. - Кантеле!
     Она медленно очнулась.
     - Да. А что за звуки?
     Вокруг них слышались слабые свистящие звуки. Обернувшись через плечо.
Пол увидел, что те два человека на балконе перегнулись  через  парапет.  В
руках они держали темные предметы. Они стреляли в Пола и Кантеле.
     В данный момент  выстрелы  не  могли  быть  точными  -  их  постоянно
раскачивало.  Воздушная  полиция  была  намного  опасней.   Пол   потрогал
контролирующее устройство, и они стали медленно спускаться.  К  северу  от
них на высоте около пятисот  футов  появились  две  быстро  приближавшиеся
точки. Кантеле их тоже заметила, но промолчала.
     - А что после нашей посадки на крышу? - спросил Пол,  заглянув  ей  в
лицо. Она снова закрыла глаза.
     - Джейс ждет этажом ниже, - ответил она, почти засыпая, и  ее  голова
опять упала на плечо Пола.
     -  Этажом  ниже?  -  Пол  был  в  замешательстве.  Она  поручила  ему
сверхтрудное дело. - У нас нет времени для крыши. Я попробую в окно.
     - Если он его открыл, - сонно произнесла Кантеле, не открывая глаз.
     Он понял, что она имеет в  виду.  Они  падали  быстро.  Если  Джейсон
Варрен не увидит их и не откроет окно  вовремя,  они  попросту  разобьются
вдребезги о прочное стекло окон, ломая лопасти вертолета, и закончат  свое
существование тридцатью или сорока этажами ниже, упав на дорогу.
     - Он откроет окно, - сказал Пол. Она не возразила. Полицейские машины
уже были видны отчетливо. Но здание теперь тоже было близко.
     Взглянув вниз. Пол вдруг заметил, как открылось одно из больших окон,
и направил к нему вертолет.
     В какой-то миг он подумал, что спускается слишком быстро и не  успеет
преодолеть подоконник. Он нажал кнопку контроля, чтобы увеличить подъемную
силу, готовый сжечь двигатель теперь, когда он выполнил задачу.  Последнее
усилие спасло. Вертолет пронес их в окно, остановился в момент кульминации
своих неожиданно раскрывшихся способностей самолета и застыл неподвижно  с
пронзительным скрипом.
     Ураганом взлетели документы и какие-то яркие  предметы.  Из  дальнего
угла к ним шел Маг. Кантеле открыла глаза и огляделась. Затем  решительно,
почти в ярости оттолкнулась от Пола и прошла несколько шагов вперед,  пока
не наткнулась на стол. Пол посмотрел ей вслед и нахмурился.
     - Выбирайтесь, - сказал Варрен, но Пол уже  освобождался  от  ремней.
Одна из деталей отвалилась и тяжело ударилась об пол.
     - Ну, Джейс? - спросил Пол. Имя, когда он  его  произнес,  прозвучало
странно. Впервые он понял, что всегда думал о  Маге,  называя  его  именно
Маг. А то, что он произнес имя мало кому известное, как  бы  рушило  стену
между ними.
     - Мы обнаружены, - произнес человек, названный Джейсом.  -  Возможно,
уже окружены. Мы должны найти другой путь выбраться с тобой отсюда.
     - За меня что беспокоиться? - спросил Пол.
     Джейс посмотрел удивленно:
     - Мы заботимся, конечно, обо всех наших людях.
     - Я один из них?
     Маг замер и взглянул на него:
     - А ты разве не хочешь? - он кивнул в  сторону  двери  офиса  и  сухо
добавил: - Если ты желаешь выйти здесь, то я не возражаю.
     - Нет, - произнес Пол и к собственному удивлению грустно улыбнулся, -
нет, я один из вас. Согласен.
     - Хорошо, - Джейс проворно повернулся к  столу  и  освободил  его  от
бумаг. - Закрой окно.
     Когда Кантеле закрыла окно, Джейс поднял с пола  кейс  и  положил  на
стол.
     Он достал широкую черную мантию с капюшоном, надел ее. Она укрыла его
почти полностью. В тени капюшона лицо потеряло  индивидуальность.  Кантеле
вернулась к столу. Она  взяла  из  кейса  предметы,  напоминающие  крупные
конусы кадила, и зажгла их. Сразу же появился густой тяжелый дым,  который
стал быстро заполнять комнату.  Дым,  показалось  Полу,  имел  сладкий  до
отвращения  привкус  и,  по-видимому,  что-то  наркотическое.   В   голове
посветлело уже после первых нескольких вдохов.
     Они все стояли  рядом  около  стола.  Комната  заполнилась  дымом,  в
котором притупленные  чувства  Пола  с  трудом  могли  сосредоточиться  на
окружающем.
     Вдруг послышался голос Мага, глубокий,  ниже,  чем  обычно,  звучащий
нараспев.
     - Этой ночью, этой ночью, каждой ночью и всегда...
     К нему подключился голос Кантеле с другого конца стола, и  сразу  то,
что в его устах звучало речитативом, превратилось в красивую музыку:
     - Огонь и дождь, и блеск свечей унесет гибель...
     Маг исполнил еще один куплет и положил что-то на стол. При виде этого
у Пола возникло  ощущение  опасности.  Будучи  даже  малограмотным  горным
инженером, он узнал бы это сразу. То, что  Джейс  положил  на  стол,  было
картонной коробкой с разрушающим желеобразным веществом. Совсем  небольшая
коробка. Всего два дюйма, но этого достаточно,  чтобы  разнести  на  куски
весь офис. Наверху находился  шнур  на  девяносто  секунд.  Пол  разглядел
сквозь дым, как Маг освободил шнур и стал его поджигать.
     Джейс теперь пел один:
     - Если отсюда назад, в прошлое...
     Голос Кантеле:
     - Каждой ночью и всегда...
     Пол узнал, что они исполняли. Откуда, как это пришло к  нему,  он  не
мог вспомнить в тот момент. Но это были строки из старой северо-английской
песни, правда несколько измененные. Это была ритуальная  песня,  корни  ее
исходили от  древних  кельтов.  Люди  собирались  в  лесу  почтить  память
умершего родственника на его пути в  небытие,  в  первые  ночи  после  его
ухода. И исполнение, которое он сейчас слышал, ничего не  имело  общего  с
торжественной музыкой XVII столетия. Это было бесчувственное,  примитивное
исполнение оригинала, холодное, как зимние  камни  и  беспощадное,  словно
ветер над ними. Это была панихида.
     Вдалеке, с улицы, сквозь пение и клубящийся дым послышался  голос  из
громкоговорителя:
     - Форман! Пол Форман! Это полиция. Вы полностью окружены. Если  через
две минуты вы и те двое не выйдете, мы будем штурмовать.
     Тем не менее дым в комнате теперь стал таким густым, что даже коробка
со взрывчаткой скрылась из глаз Пола. По-прежнему слышалось только пение.
     Шнур быстро  укорачивался.  Всех  троих  что-то  сдавливало.  У  Пола
появилось странное желание присоединиться  к  пению.  Он  услышал  шипение
шнура. Одна его половина кричала, что через несколько секунд его  разорвет
на куски, но другая наблюдала с любопытством и  удерживала  пение  внутри,
чтобы оно не достигло губ.
     Голоса Джейса и Кантеле обхватили Пола как веревочная петля и держали
вместе с ними.
     Должно быть, шнур уже догорел.
     Неожиданно Джейс и Кантеле исчезли, и почти  в  те  же  доли  секунды
яркая вспышка осветила все вокруг Пола.
     Он чувствовал тяжесть,  будто  его  сжали  две  гигантские  руки.  Он
сознавал, что здание разлетается на куски вокруг него.  Казалось,  он  сам
улетает в никуда.




                           ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ИЗЛОМ


                                    1

     По вполне понятным причинам разумно допустить, что очень  малая  доля
секунды,  предшествовавшая  насильственной   смерти,   могла   бы   родить
рискованную мысль.
     Спустя 93 года после того,  как  в  офисе  прозвучал  взрыв,  понятие
ноу-тайм как состояние существования, в котором так нуждается время,  было
окончательно и полностью определено. Этим  воспользовались  даже  те,  кто
превосходил людей из Чентри Гилд. Наугад. Но с  развитием  формы  фазового
изменения перемещения, которая позволила человеку совершать путешествия  к
дальним звездам, потребовалось понять  суть  этого  временного  состояния.
Кратко и доступно  все  можно  объяснить  так:  между  временем  и  местом
существует  взаимосвязь;  следовательно,  если  время   исчезает,   точнее
сказать, становится недействительным, то появляется  неограниченный  выбор
места.
     Конечно,   существуют    практические    трудности,    ограничивающие
использование этого феномена. Они появляются, когда нужно точно  вычислить
желаемый район. Но это объяснили в другом месте. В будущем снова  и  снова
проблема ноу-тайм будет возникать, как только соприкоснется с  философским
аспектом. Но что касается, настоящего времени, то важность  возвращения  к
историческому взрыва заключается в том, что для грубых практических  целей
ноу-тайм вряд ли может  рассматриваться,  как  действительно  неисчислимое
время.
     Никто - буквально НИКТО - не лишен ошибок. Ошибкой Пола было то,  что
он промедлил, не исчез вместе с Джейсом и Кантеле и застал начало  взрыва.
У него было безвыходное  положение.  Он  инстинктивно  все  же  перешагнул
момент ноу-тайм, чтобы  спастись,  как  сделали  это  те  двое  мгновением
раньше.
     В этот момент он оставался в сознании и вдруг понял, что  со  времени
несчастного случая в лодке никогда не терял его. Даже во  сне  подсознание
работало,  и  видения,  как  чудесная  мельница  психического   механизма,
перемалывали все события. Мельница, которая выделяла наиболее значительные
события дня, затем жестоко их крушила  внутренней  силой  мышления.  А  уж
потом начинался процесс отбора самых главных элементов в чистом виде.
     Полу  приходило  в  голову,  что  именно  этим  можно  объяснить  его
постоянное  нежелание  подчиниться  гипнозу.  Но   такое   объяснение   не
удовлетворило его до конца. Его необыкновенно  тонкое,  чуткое  восприятие
подсказывало, что это не полный ответ. Что-то есть  еще.  Если  осознанные
процессы,  при  помощи  которых  он  пытался  понять  и  проконтролировать
окружающую обстановку, можно было бы сравнить  с  механическими,  то  это,
последнее, лучше всего можно было сравнить с химическим.  Эта  способность
чувствовать  сама  по  себе   была   настолько   сильным   и   эффективным
инструментом, что ослепляла Пола, мешала докопаться до  истины.  Ему  было
невероятно трудно сложить два и два и получить  четыре.  Хотя  чрезвычайно
просто и естественно для него было признать существование числа  два,  как
отдельный элемент, и получить четыре, как производное.
     Пол взглянул на всю  жизнь  через  окно,  которое  приоткрыло  только
отдел