аставим его все нам рассказать, - воскликнул Барбедж. -  Только
тот, кто закоренел в своей ложной вере, способен до конца  противиться  нам.
Например, старик, что прикрывал отход труппы, с которой был Хэл  Мэйн.  Если
бы не этот Старый Пророк - дело было в лесу и он перебил больше дюжины наших
людей, пока его не окружили и не прикончили, - всех удалось бы захватить еще
в тот раз.
   - Старый Пророк? - переспросил Блейз. - Кто это?
   - Один из членов группы Рух Тамани, - ответил Барбедж. - Он  считал,  что
милиция повинна в смерти его  жены.  Он  уже  много  лет  среди  повстанцев.
Опытный боец. Его звали Дитя Господа.
   - Ты его знал?
   - Я знал по именам многих из тех, кто  был  в  группе  Рух  Тамани,  хотя
никогда их и не встречал, - пояснил Барбедж. - А  его  я  видел.  Это  было,
когда меня послали на Гармонию в командировку. Отряд, в котором я  оказался,
настиг группу  Рух  Тамани  в  горах.  Завязалась  перестрелка  из  конусных
ружей...
   - Конусные ружья? - удивился Блейз. - Насколько  я  знаю,  есть  игольные
ружья и энергоружья, а вот о конусных в первый раз слышу.
   - А вы никогда не видели, как выглядят иглы в обойме? - спросил  Барбедж.
Блейз вообще-то видел, но промолчал. - Кончик каждой следующей иглы вставлен
в  хвост  предыдущей,  но  при  выстреле  вылетает  каждая  по  отдельности.
Благодаря углублению в хвосте и заостренному кончику они похожи на маленькие
конусы. Такая форма придает им еще и устойчивость в полете.  Вот  поэтому-то
игольные ружья на двух наших  благословенных  Богом  мирах  иногда  называют
конусными.
   - Понятно, - кивнул Блейз. - Ты, кажется, хотел рассказать мне о  встрече
с этим Старым Пророком.
   - Я тогда попался самому Хэлу Мэйну, - продолжил Барбедж. - Он обезоружил
меня и держал на мушке. Когда появился этот Дитя Господа,  я  сразу  заявил,
что они ничего от меня не добьются. Он понял, что я - один  из  Избранных  и
говорю только истинную  правду.  Тогда  он  принес  ружье  и  уже  собирался
пристрелить меня, но тут этот Хэл Мэйн удержал его, и мне удалось бежать,  -
А почему Хэл Мэйн так поступил?
   - Не знаю. Да и  какое  это  имеет  значение?  Просто  у  меня  появилась
возможность бежать, вот я ей и воспользовался. Но лицо этого Старого Пророка
я запомнил. Оно у  него  дочерна  загорелое,  худое,  морщинистое,  а  возле
правого уха - шрам. Я долго тренировал память и теперь  отлично  помню  лица
почти всех Отверженных Господом. Поэтому, увидев труп, я  сразу  узнал  его,
хотя выстрелами энергоружей его буквально разнесло на куски. Но иначе с  ним
никак было не справиться. Он и так сумел задержать милицию,  поэтому  группа
успела скрыться. Ничего, их все равно найдут. Таких, как они, в конце концов
все равно находят и ловят.
   Корабль вдруг резко пошел  вниз,  а  через  мгновение  снова  выровнялся.
Барбедж взглянул в одну из прозрачных секций обшивки салона.
   - Минут через пятнадцать будем в милицейском  управлении  Ахрумы,  а  еще
через несколько минут встретитесь с Хэлом Мэйном.
   Управление милиции в Ахруме со всех пяти сторон  было  окружено  широкими
улицами. Машина на  магнитной  подвеске,  завывая  сиреной,  быстро  домчала
Блейза и Барбеджа из порта. Подъехав  к  управлению,  она  замедлила  ход  и
притормозила у главных ворот. Только оказавшись прямо перед воротами,  Блейз
заметил их - настолько они сливались со стеной здания.
   Миновав ворота, они оказались во внутреннем дворе, где стояла пара черных
милицейских машин на магнитной подвеске. Недалеко от них был вход, а рядом с
ним  -  транспортная  эстакада,  очевидно,  предназначенная  для   разгрузки
прибывающих машин, а возможно, и задержанных.
   Внутри милицейское управление  Ахрумы  выглядело  точно  так  же,  как  и
обычное военное или полувоенное учреждение на любом из Новых Миров. Сплошные
кабинеты и коридоры с самоочищающимися полами и стенами, ярким освещением  и
атмосферой бурной деятельности - которая могла как  отражать  действительное
положение дел, так и создаваться искусственно. Камеры, куда они отправились,
были оборудованы под землей.
   Коридоры при ярком свете ламп выглядели даже более  чистыми.  Проходя  по
ним, Блейз ощутил запах дезинфектанта. Двери  в  камерах  были  сплошными  с
крошечными глазками, открывавшимися снаружи.
   У  одной  из  таких  дверей  Барбедж  остановился,  и  сопровождающий  их
сотрудник управления набрал на замке код. Когда дверь скользнула в  сторону,
он посторонился, пропуская Барбеджа и Блейза внутрь, а затем вошел в  камеру
вслед за ними. Дверь автоматически задвинулась.

Глава 41

   При входе в камеру Блейз машинально наклонил голову,  но  оказалось,  что
потолок камеры,  хотя  и  не  очень  высокий,  вполне  позволял  ему  стоять
выпрямившись. Камера была ярко освещена - пожалуй, даже чересчур ярко.  Свет
даже на мгновение ослепил его, и он не сразу увидел  обитателя  камеры.  Хэл
Мэйн лежал на узенькой койке у правой стены - то ли  спал,  то  ли  был  без
сознания. Блейз чуть наклонился, чтобы как следует разглядеть его, и испытал
одно из самых глубоких потрясений в жизни.
   Этот крайне истощенный, но наверняка сильный  человек  с  жесткой  черной
шевелюрой и черной же щетиной на  энергичных  скулах  и  волевом  подбородке
вовсе не напоминал подростка из его  лихорадочного  сна,  юношу,  чей  образ
Блейз хранил в душе все эти годы. "А ведь он ростом  с  меня!"  -  пришло  в
голову все еще не оправившемуся от потрясения Блейзу.
   Ноги Хэла свисали с койки, к которой он  был  привязан.  У  Блейза  вдруг
возникло ощущение, что на  койке  лежит  не  человек,  а  какой-то  великан,
обладающий совершенно немыслимым могуществом. На мгновение Блейз  испугался:
вот сейчас губы на заросшем бородой лице вдруг  разомкнутся,  и  он  услышит
такое, что сорвет все его планы, развернет, направит по  совершенно  другому
пути, и он никогда больше не сумеет найти дорогу обратно.
   Хэла  крепко-накрепко  притянули  к  койке  веревками,  которые   глубоко
врезались в тонкую кожу его широких запястий и в ткань его грубых штанов  на
длинных ногах. Он не смог бы даже шевельнуться.., как не мог  этого  сделать
Блейз после сна о волках. Он как будто снова ощутил путы на  своих  руках  и
ногах и на мгновение полностью отождествил себя с Хэлом.
   Все в нем перевернулось. Блейз отвернулся  от  своих  спутников:  ему  не
хотелось, чтобы его лицо увидел Барбедж.
   - Приведите врача! - произнес он, с трудом сдерживая гнев.
   - Но, Великий Учитель... - начал было удивленный тюремщик.
   - Молчать! - рявкнул Барбедж. Он поднес браслет к  губам  и  заговорил  в
него. - Это капитан Эмит  Барбедж.  Пришлите  врача  в  камеру  Хэла  Мэйна.
Немедленно!
   - Простите меня, Великий Учитель, - сказал он Блейзу,  хотя  вины  в  его
голосе не чувствовалось. - Я не сообразил, что врач может понадобиться.  Его
сейчас пришлют.
   Барбедж обратил свой испепеляющий взор на  тюремщика,  который  буквально
прижался к стене, открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл его.
   - Отлично, - тихо проговорил Барбедж. - А то  я  как  раз  хотел  сказать
"Заткнитесь!".
   Врач появился в камере буквально через  несколько  секунд:  наверное,  он
находился где-то поблизости.
   Это был невысокий, одетый в штатское мужчина с  обеспокоенным  выражением
на худом лице, обрамленном седеющими светлыми волосами.  В  руке  он  держал
небольшой  чемоданчик  вроде  того,  что  всегда  носил  с  собой  Кадж.  Он
внимательно и с тревогой взглянул на Блейза.
   - Я хочу поговорить с этим  заключенным,  -  объяснил  Блейз,  -  но  он,
по-видимому, без сознания. Не помогли бы вы привести его в чувство -  только
осторожно. Мне нужно, чтобы он чувствовал себя нормально  даже  несмотря  на
болезнь - во время нашей беседы.
   Врач, похоже, забеспокоился еще больше.
   - У него воспаление легких, - пробормотал  он,  подходя  к  койке.  Одной
рукой он пощупал Хэлу лоб, затем сосчитал пульс и, быстро убрав руку, открыл
свой чемоданчик.
   Из него он извлек небольшой бронзового цвета кубик с кнопкой на одной  из
граней. Приложив кубик противоположной от кнопки  гранью  к  рукаву  рубашки
Хэла чуть выше того места, где бугрился бицепс, он нажал кнопку. Затем убрал
кубик обратно в чемоданчик, закрыл его и выпрямился, глядя на Блейза.
   - Через несколько секунд он полностью Придет в себя.
   - Прекрасно, - отозвался Блейз. -  Можете  идти.  Теперь  горящий  взгляд
Барбеджа устремился на врача, который быстро повернулся и вышел  из  камеры.
Блейз почти не слышал, как открылась и закрылась дверь.
   - Так-то лучше, - сказал он. - А теперь развяжите его и помогите сесть.
   Барбедж и тюремщик бросились исполнять приказ.
   Блейз все еще никак не мог оправиться от шока,  который  испытал,  увидев
Хэла. Как и большинство чересчур высоких или чересчур  низких  людей,  Блейз
обычно забывал о своем росте, кроме тех случаев, когда возникали проблемы  с
окружающими или какие-нибудь другие неудобства.
   Он  вспомнил,  как  однажды  среди  ночи  проснулся  в  своей  спальне  в
штаб-квартире организации Иных на  Ассоциации  и,  по  обыкновению  медленно
приходя в себя, протянул руку, чтобы потолок, сквозь который виднелось яркое
утреннее небо, стал непрозрачным. Он сделал его прозрачным накануне  вечером
- хотел полюбоваться видом ночного, усыпанного звездами неба.
   Но в полусне он ошибся кнопкой, и потолок, вместо того  чтобы  потемнеть,
превратился в огромное зеркало. Лежащий на спине Блейз был ошеломлен, увидев
собственное отражение. Только тут ему стало понятно, насколько он  крупен  -
он едва умещался в постели, сделанной по тому  же  образцу,  что  и  постель
Данно.
   Тогда он еще только-только достиг нынешнего роста, но в ту  ночь  впервые
ощутил его.
   Вот и сейчас он как-то внезапно осознал, насколько высок стал Хэл Мэйн.
   Непонятно откуда взявшаяся ярость вспыхнула в нем всего лишь на миг -  он
тут же взял себя в руки и, возможно, постарался бы тут же забыть о ней, если
бы связанный по рукам и ногам Хэл не напомнил бы ему о том, как после сна  о
волках он проснулся и обнаружил, что привязан к постели точно  так  же.  Это
воспоминание жгло его как раскаленным железом. Однако Блейз все же попытался
усилием воли подавить его в себе, а тут как раз и веки усаженного теперь  на
койке спиной к стене узника затрепетали, и он открыл глаза.
   - Ну вот, Хэл,  -  мягко  произнес  Блейз,  -  наконец  у  нас  появилась
возможность поговорить. Если бы  тогда  в  Цитадели  ты  назвал  себя,  наша
встреча состоялась бы гораздо раньше.
   Хэл по-прежнему молчал, но очень пристально смотрел на  Блейза.  По  мере
того как Хэл приходил в себя, взгляд его  становился  все  тверже,  и  Блейз
понял, что он его узнал.
   Должно быть, он узнал, кто я такой, когда заключенных провели передо мной
в Цитадели. Но если он не слышал моего имени, как же он меня все-таки узнал?
На террасе, где были убиты его наставники, он  меня  видеть  не  мог  -  или
все-таки мог?
   Так думал Блейз. Выражение лица Хэла ничуть не изменилось. Оно  напомнило
Блейзу лицо Тони в те моменты, когда она выглядела  совершенно  спокойной  -
это свидетельствовало  о  ее  полной  расслабленности,  сосредоточенности  и
готовности встретить лицом к лицу любую угрозу. Но Блейз вдруг  почувствовал
внезапный приступ беспричинного страха -  ему  показалось,  что  надежда,  с
которой он явился сюда, исчезнет еще до того, как  они  с  Хэлом  обменяются
хоть словом.
   К койке придвинули кресло, и Блейз уселся  в  него.  Глядя  на  спокойное
выражение лица Хэла, Блейз догадывался, что тот кое-что  понимает  в  боевых
искусствах - скорее всего, благодаря одному из своих наставников - и к  тому
же еще очень молод. Возможно, удастся найти к нему  подход,  разговаривая  с
ним, как с подростком, и тогда юношеская привычка заставит его слушать.
   - Хотелось бы, чтобы ты знал: я очень сожалею о гибели твоих наставников,
- сказал Блейз. Никогда еще он не вкладывал в  свои  речи  столько  чувства.
Нужно было хоть немного снять напряжение и расположить к себе Хэла, в то  же
время убедив его в своей искренности. - Я понимаю  -  сейчас  ты  просто  не
доверяешь мне и не можешь в это поверить. Но никто  не  собирался  причинять
какой-либо вред кому-либо из обитателей вашего дома. Если бы я  хоть  как-то
мог предотвратить случившееся, я бы обязательно сделал это.
   Он сделал паузу.
   Хэл продолжал молчать. Блейз чуть печально улыбнулся.
   - Ты, должно быть,  знаешь,  что  я  наполовину  экзот.  И  я  не  только
абсолютный противник убийства, но и не выношу никакого насилия вообще.
   Хэл ничего не ответил. Выражение его лица оставалось прежним.
   - Ты вряд ли поверишь, - произнес Блейз, - если я  скажу,  что  из  троих
людей, находившихся на террасе в тот  день,  только  один  был  в  состоянии
вывести меня из себя настолько, чтобы я потерял контроль над ситуацией и  не
успел предотвратить несчастье.
   Он снова смолк, но Хэл никак не реагировал.
   - И этот человек сделал то единственное, - продолжал Блейз, -  что  могло
ошеломить меня. Твой  наставник  Уолтер  напал  на  меня.  Я  был  так  этим
потрясен, что не успел вовремя остановить моих телохранителей.
   - Телохранителей? - переспросил Хэл. Голос его  был  слабым  и  настолько
глухим, что слышался как будто издалека. Тем не менее  в  нем  чувствовалась
твердость, и снова в душе Блейза возникло некое странное ощущение - какое-то
эхо его горячечного сна, - будто  он  вдруг  услышал  голос  того,  кто  был
гораздо могущественнее его и абсолютно непогрешим в своей правоте.
   - Прости, - вздохнул Блейз. - Я понимаю, что  ты  представляешь  себе  их
роль совершенно иначе. Но как бы там ни было,  основной  их  обязанностью  в
этот день действительно было охранять меня.
   - От трех стариков, - сказал Хэл.
   - Даже и от трех стариков. Кстати, они были не такими  уж  дряхлыми,  так
что не стоило сбрасывать их со счетов. Прежде чем их удалось остановить, они
успели разделаться с тремя из четырех моих телохранителей.
   - Не остановить, а убить, -  заметил  Хэл.  Он  сказал  это  без  особого
выражения  -  как  будто  просто  поправил  Блейза,  допустившего   какую-то
маленькую неточность. Блейз слегка кивнул.
   - Да, убить, - подтвердил он. - Если  угодно,  даже  прикончить.  Я  лишь
прошу тебя поверить, что я непременно предотвратил бы это, не поступи Уолтер
столь опрометчиво. Я утратил контроль над своими людьми всего на секунду или
две, которых как  раз  и  оказалось  достаточно,  чтобы  случилось  то,  что
случилось.
   Хэл поднял голову и взглянул вверх. Несколько мгновений он молчал,  потом
заговорил:
   - С той минуты как вы вступили на нашу  территорию,  вся  ответственность
целиком легла на вас. - Голос его звучал устало.
   Он снова прикрыл глаза. Яркий свет ламп  явно  ему  мешал.  Блейз  бросил
недовольный взгляд на тюремщика, который привел их с Барбеджем в камеру.
   - Убавьте-ка свет! - Тюремщик бросился выполнять приказание. - Вот так  и
оставьте. И пока Хэл Мэйн будет находиться в этой  камере,  освещение  будет
именно таким, если только он сам не попросит сделать свет поярче.
   Сидящий на койке Хэл снова открыл глаза. Теперь, когда свет стал не таким
ярким, даже Блейз испытал какое-то облегчение. Как ни странно, но  при  этом
освещении Хэл казался даже крупнее,  приобрел  какую-то  более  мощную  ауру
нечеловеческого  величия.  Блейз  ощутил  в  душе  пустоту,   граничащую   с
отчаянием. Но он снова заговорил, все еще надеясь на успех.
   - Ты, конечно, прав. И тем не менее я прошу  тебя  попытаться,  понять  и
меня.
   Хэл снова взглянул на Блейза.
   - И ради этого вы пришли?
   - Конечно же нет. - Блейз старался говорить негромко, но как можно  более
убедительно. - Я хочу спасти тебя - не только ради тебя самого, но отчасти и
в память о твоих трагически погибших наставниках, ответственность за  гибель
которых лежит на мне.
   - А что значит спасти меня? - Лицо Хэла было по-прежнему  бесстрастно,  а
глаза прикованы к Блейзу.
   -  Это  значит  дать  тебе  шанс  жить  той  жизнью,  которая  тебе  была
предназначена от рождения.
   Хэл ответил после паузы, настолько короткой, что Блейз, если бы не слушал
и не наблюдал за Хэлом столь внимательно, вряд ли бы ее заметил.
   - То есть стать Иным? - уточнил Хэл.
   - Нет, Хэл Мэйн, просто жить, найдя применение всем своим способностям.
   - Став Иным.
   Впервые за все время их разговора в барьере недоверия, возведенном  между
ним и Хэлом, появилась трещинка, которую Блейз решил использовать. Очевидно,
Хэл откуда-то получил об  их  организации  сведения,  явно  преувеличивавшие
возможности нынешних Иных - а возможно, этот заросший  щетиной,  полумертвый
от голода парень обладает способностью заглядывать в будущее  и  знает,  кем
станут Иные. Но все равно нужно попробовать расширить эту трещинку.
   - Это уже снобизм, друг мой. - В голосе Блейза прозвучала нотка печали. -
Снобизм да еще недостаток информации. Последнее, конечно, не твоя вина. Зато
снобизм - это чисто твое. Ты же наверняка не так  глуп,  чтобы  представлять
мир только в черно-белом варианте. Если бы мы были такими уж злодеями - я  и
подобные мне люди, - неужели большинство населенных миров позволило  бы  нам
захватить над ними контроль?
   - Скорее всего, вы оказались достаточно талантливыми, - сказал Хэл.
   У Блейза вдруг появилось недоброе предчувствие. Не мог же этот юноша и  в
самом деле предвосхищать будущее - планы Блейза  и  все,  чего  он  надеялся
добиться. Но теперь  Блейз  уже  окончательно  настроился  на  проникновение
сквозь трещинку, которую он, как ему показалось, обнаружил,  да  и  в  любом
случае лучше было еще некоторое время продолжать разговор в  том  же  ключе,
чтобы Хэл не заподозрил неладного.
   - Нет,  -  покачал  головой  Блейз.  -  Даже  будь  мы  супермужчинами  и
суперженщинами - или мутантами, как полагают некоторые,  -  столь  небольшая
группа не могла бы контролировать так много, если бы большинство не пожелало
отдать  этот  контроль  в  наши  руки.  А  ты,  надеюсь,  достаточно  хорошо
образован, чтобы не считать нас сверхлюдьми или мутантами. Мы такие же,  как
и ты, генетически удачные комбинации  человеческих  способностей,  прошедшие
дополнительно кое-какую специальную подготовку.
   - Я вовсе не такой, как вы. - Ответ Хэла был почти автоматическим.
   В этой фразе, когда она прозвучала, слышалось  что-то  очень  похожее  на
отвращение.
   - Напротив, - произнес Блейз все так же спокойно и уверенно.
   Хэл перевел взгляд с Блейза на  тюремщика  и  Барбеджа,  задержавшись  на
последнем.
   - Да, кстати, Хэл, - проследив за его взглядом, заметил Блейз. - Ты  ведь
знаком с капитаном, не так ли? Это Эмит Барбедж - он будет отвечать за тебя,
пока ты здесь. Помни, Эмит, Хэл мне очень нужен. Так что тебе и твоим  людям
придется забыть о его пребывании в повстанческой группе. Вы ни в коем случае
не должны причинять ему вреда - ни при каких обстоятельствах. Ты хорошо меня
понял, Эмит?
   - Я все понял, Великий Учитель. - Барбедж смотрел на Хэла не  мигая,  как
змея.
   - Отлично, - кивнул Блейз. - Вы мне пока не понадобитесь.  Когда  я  буду
уходить, то позову вас, чтобы вы выпустили меня отсюда. А пока идите и ждите
меня в коридоре - нам с Хэлом нужно поговорить с глазу на глаз, если  вы  не
против.
   Тюремщик уставился на него  так,  словно  не  верил  своим  ушам,  и  уже
собрался было возразить, но тут Барбедж, по-прежнему не отрывая  взгляда  от
Хэла, стиснул его плечо тонкими пальцами с такой силой, что  тот  застыл  на
месте.
   - Не беспокойтесь, - сказал Блейз. - Со мной ничего не  случится.  Можете
идти.
   Оба вышли, и дверь за ними закрылась.
   - Понимаешь, - Блейз снова повернулся к Хэлу, - они этого не в  состоянии
понять, да и глупо бы было подобного от  них  ожидать.  Есть  только  полная
уверенность: если кто-нибудь встает у тебя на пути, самое разумное