вас нет ни к чему аллергии, я должен
предположить, что вы недосыпаете.
  - Нет, нет! - воскликнул Блейз. - Я совсем не изменился по сравнению
с тем, каким был всегда.
  Родерик угрюмо посмотрел на него.
  - Я думаю, у вас депрессия, - сказал он.
  - Уверяю вас - у меня нет депрессии! - быстро проговорил Блейз. -
Просто постичь Бога - это моя сокровенная мечта. Мне хотелось бы этого
больше, чем чего-либо другого.
  - Вы уверены?
  - Да, абсолютно уверен!
  Наступило долгое молчание, в течение которого они смотрели друг на
друга - Ладно, я сам верующий, - наконец произнес Родерик, - и хороший
прихожанин. По совести, я не могу отрицать ваше право искать Бога. Но дело
в том, что вы еще растете, вам требуется больше пищи и достаточно
длительный сон. Человек в состоянии депрессии не должен прибегать к посту
таким способом, который выбрали вы.
  - Я очень много думал об этом, - сказал Блейз. - Я действительно
старался найти Бога почти с самого приезда сюда и все время терпел
неудачу. Это - моя последняя попытка. Я обязательно должен сделать ее!
  - Тогда ладно. - Родерик поднялся с кресла. - Одевайтесь, я сейчас
вернусь.
  Когда Блейз оделся, Родерик вышел из дома, держа в руках бутылку, в
которой было примерно с четверть литра какой-то темно-коричневой жидкости.
  - Вкус ее не очень-то приятен, - заметил он, - но она абсолютно
необходима для вашего организма, если вы собираетесь лишить его пищи. Она
содержит витамины и другие важные минералы и элементы, которые нужны вам,
плюс несколько других вещей, в особенности необходимых живущим на этой
планете и, в частности, тем, кто еще растет. Вам следует принимать две
чайные ложки в день. И, кроме того, кое-что вы все-таки должны есть,
например, выпивать дважды в день по чашке бульона. И еще я хочу, чтобы
Генри хотя бы раз в день обязательно вас навещал. Вы согласны выполнять
мои предписания?
  - Да, - ответил Блейз. Родерик передал ему бутылку. Блейз открыл ее и
понюхал: запах, во всяком случае, был не лучше обещанного Родериком вкуса.
  - Скажите Генри, что он может заплатить мне за ваш визит в следующий
раз, когда забьет козу. Я вообще не взял бы платы, если бы не пришлось
тратиться на бутылку, которую вы держите. А аптека в Экумени продает это
только за деньги. - Родерик сделал рукой жест, показывающий, что Блейз
может идти.
  - Спасибо, - отозвался Блейз. - Я благодарю Господа, что вы были так
добры ко мне.
  - Возможно, Он и решит, что я был действительно "добр", но, может,
Он... - Родерик отвернулся от Блейза. - Ладно, лучше поспешите, чтобы до
конца дня оказаться дома.


                                  Глава 14


  Блейз сидел перед своим шалашом на охапке еловых веток, покрытых
старым одеялом.
  Стояла невероятная летняя жара. Но в то же время, утешал он себя, у
него, по крайней мере, есть вода, пусть даже почти горячая, а ели вокруг
него дают хоть и не густую, но все же тень, защищающую его от прямых лучей
солнца.
  Он почему-то подумал о том, каких трудов стоило генетикам, занятым
формированием пейзажа Ассоциации, вывести породу елей, которые были бы в
состоянии перенести это жаркое, хотя и короткое, лето, а цвести в более
мягкую пору местной зимы.
  Шел уже двенадцатый день его праздности и поста, и Блейз обнаружил,
что не может сосредоточить свои мысли на каком-нибудь одном предмете.
Тогда он решил не препятствовать их свободному блужданию, так как считал,
что именно подсознательное в нем глубоко связано с принятием полезных
решений по многим вопросам.
  Он пребывал почти в таком же состоянии, какое испытывает человек
непосредственно перед погружением в сон, когда он наиболее легко поддается
внушению; только спать Блейзу не хотелось. Да и сам сон ничего ему не
давал. Было ясно, что это следствие слабости, вызванной его постом.
  Он наконец преодолел точку, за которой голод перестал ощущаться. Надо
сказать, что со второго по пятый день голод буквально терзал его и он уже
начал было соблазняться мыслью бросить все это и вернуться на ферму. Но
хотя этот соблазн и был очень сильным, что-то большее, чем физические
лишения, заставляло его продолжать пост.
  Пока Блейз так и не смог открыть для себя Бога. Но его разум собирал
по крупицам все факты, подтверждающие существование Бога как центра всего
сущего. Его прежняя идея о том, что Вселенная не может существовать как
единое целое без какого-то мощного управляющего механизма, которым и
является божество, перешла из мнения в веру.
  Теперь сомнения отступили: Бог, даже если его и нельзя видеть,
непременно должен существовать.
  Придя к такому выводу, он вполне мог бы прекратить свой пост, решив,
что достиг желаемого: не только Генри, но и мальчики очень беспокоились о
его здоровье. Правда, Блейз, хотя несколько и потерял в весе, не ощущал
особых изменений в себе, разве что какую-то умиротворенность, а все
остальное казалось ему не имеющим никакого значения.
  Если бы не внешние причины и не предписания доктора Родерика, он,
наверное, согласился бы провести остаток своей жизни именно таким образом:
только спать, сидеть у шалаша и давать волю своим мыслям Вселенная, как он
теперь чувствовал, существовала и внутри него и вокруг. Нет нужды
разглядывать звезды на экране, чтобы убедиться в неимоверной протяженности
пространства, окружающего его, сидящего со скрещенными ногами на одеяле и
в то же время парящего в безграничных просторах вечности и бесконечности.
  Наступило время идти в дом за чашкой бульона. Он не чувствовал
настоящего голода, но привык выполнять приказы и поэтому заставил себя
подняться на ноги и отправиться к дому.
  От леса начинался небольшой подъем через пастбище для коз, и
понадобились определенные усилия, чтобы преодолеть его. Наконец он
добрался до дома; за накрытым столом его уже ждали Генри, Уилл и Джошуа.
Увидев его, Уилл вскочил, торопясь принести ему чашку бульона.
  Блейз чувствовал, что они пристально разглядывают его; но это его
абсолютно не волновало и не имело значения, как, впрочем, и все остальное.
  Горячая жидкость приятно обжигала рот: но выпив половину, он понял,
что больше не хочет, и положил ложку.
  - В чем дело, Блейз? - удивился Генри. - Ты не выпил и половины
своего бульона.
  Блейз заглянул в чашку и без всякого желания принялся допивать бульон.
  - Блейз! - снова обратился к нему Генри.
  - Что, дядя?
  - Как ты себя чувствуешь, мой мальчик?
  - Нормально, - отозвался Блейз.
  - Ты знаешь, что прошло почти две недели? - заметил Генри.
  - Разве? - удивился Блейз.
  - Так ты постиг Бога, как собирался? - не оставлял его в покое Генри.
  - Нет. - Блейз чувствовал, что к этому следовало бы что-то добавить,
но он просто не мог ничего придумать. В определенном смысле он ведь достиг
понимания Бога, правда, совсем не так, как представлял себе это поначалу.
Однако потребовалось бы слишком много усилий, чтобы попытаться объяснить
это Генри, и он продолжал сидеть молча, просто глядя на него.
  - Похоже, дело зашло слишком далеко, Блейз, - решительно произнес
Генри. - Я хочу, чтобы ты поговорил с Греггом - но боюсь, сам ты не
сможешь дойти до его дома, поэтому я лучше отвезу тебя. Джошуа, Уилл,
ну-ка быстренько запрягите коз.
  "Зачем мне встречаться с Греггом", - подумал Блейз. С другой стороны,
чтобы выяснить это, потребуется слишком много усилий. Когда мальчики
сказали, что экипаж готов, он поднялся из-за стола, аккуратно поставил на
место стул и последовал за Генри.
  Он забрался в экипаж, Джошуа закрыл за ним дверцу, Генри поднял
вожжи, и они двинулись в сторону дороги.
  - Дядя, - спросил Блейз, - а зачем мы едем к Греггу?
  - Я считаю, что тебе нужно поговорить с ним, - ответил Генри. -
Думаю, что сейчас самое время для такого разговора.
  Блейз терялся в догадках, что же могло послужить тому причиной, и,
размышляя над этим, не заметил, как они подъехали к дому Грегга. Он открыл
дверцу; Генри уже успел обойти экипаж, чтобы подхватить его за локоть и
придерживать, пока они шли к дому. Затем дядя отворил дверь и, заглянув
внутрь, позвал:
  - Грегг!
  - Я здесь, в гостиной, Генри, - отозвался Учитель.
  - Я привез Блейза. - Генри снова подхватил Блейза за локоть и повел
его в комнату, где когда-то давно Блейз разговаривал с Греггом.
  - Я оставлю его с вами, - сказал Генри Греггу, - а сам побуду снаружи.
  - Благослови вас Бог за вашу помощь, Генри. - Грегг, сидящий в своем
любимом кресле, которое позволяло ему разместить скрюченное тело хоть с
каким-то комфортом, указал Блейзу на кресло напротив.
  - Для чего вы хотели меня видеть, Грегг? - спросил Блейз.
  - Прошлый раз я, кажется, не сказал тебе, что, прежде чем стать
священником, я учился на психотерапевта, окончил курс и даже практиковал.
Но потом я почувствовал зов Господа. Ты когда-нибудь был у психотерапевта?
  - Да, - ответил Блейз, - перед тем как приехать на Ассоциацию.
Иезекииль привел к нам человека... - Его память сразу же подсказала имя:
  - Джемса Селфорта. Он тогда сказал, что и сам родом из этих мест и
что знает Генри; он, по-моему, был другом Иезекииля. Иезекииль пригласил
его, чтобы выяснить, смогу ли я прижиться на Ассоциации - Джеме Селфорт? -
удивился Грегг. - Так вот, значит, кем стал этот юноша. Да, правда, для
настоящей работы в качестве психотерапевта просто необходимо покинуть
Квакерские миры. У нас просто нет средств для содержания школ и клиник,
где такая учеба могла бы проходить на высоком уровне. И каково же было его
мнение о тебе?
  - Он считал, что исходя из выбранного мною пути я вполне могу
прижиться здесь.
  - Понятно. - Грегг помолчал, потом продолжал:
  - Во всяком случае, ты имеешь представление, кто такой психотерапевт
и чем он занимается. Как психотерапевт, а не как Учитель, я должен тебе
кое-что сказать. Генри и Родерик считают - и я, пожалуй, тоже
присоединяюсь к их мнению, - что ты в своих поисках понимания и познания
Бога дошел до опасного предела, Блейз...
  Он замолк и покачал головой.
  - Ты непременно хочешь встретиться с ним лицом к лицу, а поэтому
никогда не сможешь ни увидеть Бога, ни понять Его.
  Голос Грегга звучал дружественно, но в нем чувствовалась какая-то
жалость.
  - Не понимаю, - пожал плечами Блейз, - почему вы только сейчас мне
это говорите? Если правда именно такова, почему вы мне сразу этого не
сказали?
  - Боюсь, - вздохнул Грегг, - что я ошибался. Я просто думал, что ты
не сможешь меня понять. Теперь я так не считаю, ты уже достаточно
взрослый, и кроме того, в своих неутомимых поисках ты все же пришел к
какому-то пониманию. Это убедило меня в том, что ты добьешься своего.
  О тебе ведь известно гораздо больше, чем ты полагаешь.
  Он снова замолк, проницательно глядя на Блейза.
  - Иезекииль написал несколько обстоятельных писем Генри, - продолжал
он, - Генри показал их сначала мне, а недавно и Родерику. В письмах
рассказывалось о том, что Джеме Селфорт говорил о тебе Иезекиилю, и то же
самое я могу сообщить тебе, опираясь на свой опыт психотерапевта. Ты
никогда не преуспеешь в своих поисках Бога просто потому, что для тебя это
невозможно.
  - Почему это должно быть невозможным для меня? - возмутился Блейз.
Его отрешенность от всего окружающего вдруг исчезла, и он стал внимательно
слушать Грегга.
  - Насколько я помню, ты ведь очень мало видел свою мать, когда рос,
так ведь? - уточнил Грегг.
  - Да.
  - Как и любой ребенок, ты находился под очень сильным влиянием своей
матери. И поэтому усвоил многое из того, что сделало ее такой, какая она
есть. А ведь она экзотка по рождению и воспитанию.
  - Вы хотите сказать, что нечто от экзотов по-прежнему имеется во мне
и определяет мою жизнь? - спросил Блейз.
  - Да, боюсь, это всегда будет в тебе, - ответил Грегг. - Полученное в
раннем детстве остается навсегда. От матери, причем еще с той поры, когда
ты ее обожал, тебе достался врожденный скептицизм экзотов. Под всеми
чувствами и неприязнью, которая выработалась у тебя к ней впоследствии,
все равно сохраняется то раннее влияние, тот скептицизм, который стоит - и
всегда будет стоять - как камень на твоем пути. И именно он никогда не
позволит тебе стать Истинным Хранителем Веры.
  - Почему вы так уверены?
  - Говорю же тебе: так мне подсказывают мой опыт и моя подготовка. Я
понимаю, что это неприятный для тебя факт, но следует считаться с ним, или
же ты просто погубишь себя, пытаясь совершить невозможное. Так что лучше
оставь эти напрасные попытки.
  - А если я этого не сделаю? - с вызовом заявил Блейз.
  - Тогда, скорее всего, ты кончишь самоубийством, - произнес Грегг
ровным, спокойным голосом.
  - Понятно. - Блейз поднялся с кресла. - Я благодарю Бога за вашу
доброту, Учитель, и за то, что вы мне все объяснили. Я серьезно обдумаю
ваши слова.
  - Ступай с Богом, Блейз, потому что Он здесь, с тобой, даже если ты
никогда и не сможешь познать и постичь Его.
  Блейз кивнул и вышел из комнаты. Генри ждал возле экипажа, держа в
руках вожжи, чтобы козы не могли двинуться с места.
  - Ну что, поговорил с Греггом? - поинтересовался он.
  - Да, дядя, - ответил Блейз. И они в молчании тронулись в обратный
путь.
  Блейз сидел, охваченный смятением и страшно рассерженный тем, что
разговор с Греггом не состоялся раньше.
  - Я больше не буду поститься, дядя, - вдруг сказал он, когда они
въехали во двор.
  - Как я счастлив услышать это, мой мальчик! - проговорил Генри с
необычной теплотой. - Ты ничего не потеряешь, а приобретешь многое! Кроме
того, у тебя есть мы, и так будет всегда.
  Глубина чувств в словах Генри просто потрясла Блейза.
  - Спасибо вам, дядя. - Он посмотрел на Генри. - Я благодарю Бога за
эти слова.
  Они подъехали к дому. Блейз вылез из повозки; Уилл и Джошуа сразу
занялись ею и козами, а Генри последовал за племянником и вместе с ним
вошел в дом.
  - Я, пожалуй, лягу, дядя, если вы не возражаете, - сказал Блейз.
  - Конечно, - кивнул Генри. - Теперь тебе надо отдыхать и набираться
сил.
  Блейз уснул сразу, как только голова его коснулась подушки - в первый
раз почти за две недели. Но ночью он проснулся и лежал, глядя в темноту:
он никогда не бросал начатого дела, и нынешний случай не должен быть
исключением.
  Его цель прежняя - стать Истинным Хранителем Веры. И он будет жить
так, как будто идет рука об руку с Богом


                                  Глава 15


  На следующее утро Блейз проснулся довольно поздно. Дом был пуст.
Первое, что пришло ему в голову, - он проспал время завтрака и уборки
после него, и Генри с мальчиками уже приступили к работе. Но потом он
вспомнил - сегодня же церковный день! Просто его не стали будить и
отправились в церковь без него.
  Он попытался встать с постели и удивился, насколько это оказалось
трудно. Но он пересилил себя и, одевшись в повседневную одежду - поскольку
идти в церковь было уже поздно, вышел в большую комнату. Стол был накрыт
на одного, и горшок с кашей стоял рядом с огнем, чтобы пища не остыла. На
столе он увидел записку: "Я решил, что тебе сегодня лучше отдохнуть и не
ходить в церковь. Пойдешь на следующей неделе. Генри".
  Действительно, он физически чувствовал себя гораздо более слабым, чем
во время поста. Он переложил кашу в тарелку и, совершенно обессиленный,
опустился на стул.
  Так он посидел некоторое время, переводя дыхание. Потом взял ложку и
с усилием начал есть кашу Она оказалась очень вкусной, но даже половина
того, что было в тарелке, более чем насытила его.
  Он сказал себе, что остатки каши надо сложить обратно в горшок, чтобы
она оставалась теплой, и заставил себя проделать это, затем отправился
обратно в постель. Сбросив сапоги, он, не раздеваясь, с трудом забрался
под одеяло и немедленно уснул. Когда он снова проснулся, Генри и мальчики
все еще не вернулись. Блейз почувствовал, что хочет есть. На этот раз он
легко справился с кашей.
  Генри был совершенно прав относительно физического состояния Блейза.
Тем не менее за следующую неделю ему все же удалось полностью восстановить
силы.
  Как-то в середине недели Джошуа вернулся из магазина с очевидными
следами драки. Но он отказался объяснить, с кем, и почему подрался.
  - Отец, разве ты всегда не учил нас, что мы должны встречать
опасность лицом к лицу и сами решать свои проблемы? Так вот, это одна из
моих проблем, и она касается только меня и никого больше.
  Генри покачал головой.
  - Что ж, сын, раз ты ссылаешься на мои слова, я не буду настаивать.
  В следующее воскресенье Блейз чувствовал себя уже нормально. На этот
раз он надел свой лучший черный костюм, который когда-то подарил ему
Данно, и отправился вместе со всеми в церковь.
  Они оказались там в числе первых. Грегг, как всегда, стоял у входа,
приветствуя прихожан. Он поздоровался с Блейзом так же, как и с
остальными. Блейз заметил, однако, что и те, кто прибыл до этого, и
приезжающие после них здоровались с Генри и мальчиками, казалось
совершенно не обращая внимания на него.
  Джошуа и Уилл выглядели бледнее, чем обычно. Лицо же Генри было
непроницаемым. Блейз, со своей стороны, привык к тому, что большая часть
церковной общины и прежде не очень-то принимала его. Он оставил Генри и
мальчиков и направился к задним скамьям, где увидел человека, как всегда
приветствующего его сердечно и дружески, - Адриана Вайсмена.
  Они немного поговорили, затем Вайсмен вышел через гардеробную ко
входу, где стоял Грегг. Церковь стала постепенно наполняться народом.
Вошел Грегг, поднялся на кафедру, и служба началась.
  Но на этот раз служба не обошлась без перерыва, причем такого, о
которых Адриан когда-то рассказывал Блейзу. Подобное, за прошедшие
несколько лет, Блейзу и самому приходилось видеть неоднократно. Снаружи
вдруг раздались крики и свист, камни забарабанили в стены. Адриан вскочил,
бросился в гардеробную за пистолетом, а оттуда - наружу. Блейз последовал
было за ним, но стоило ему приблизиться к двери, как пристав отстранил его:
  - Один из них вооружен.
  Раздался голос Грегга, прервавшего службу:
  - Предоставьте приставу заниматься этим делом.
  Блейз повиновался:
  - Я прошу извинения у Бога и у вас, Учитель Это была обычная формула
извинения для подобных случаев. Но Блейза вдруг насторожил ропот прихожан
и враждебные взгляды в его сторону. Похоже, что из объекта пренебрежения
он вдруг стал мишенью общей критики, а его последняя попытка
присоединиться к Адриану вдруг выявила их отношение к нему.
  Для него это было загадкой; правда, еще больше его беспокоило,
возникнут ли в связи с этим проблемы у Генри и мальчиков? В отношении к
нему общины что-то внезапно изменилось, и он решил, что после службы нужно
обязательно поговорить с Греггом.
  Если что-то произошло, то Грегг прямо скажет, в чем его ошибка или
что вызвало у прихожан такие чувства по отношению к нему. Это наверняка не
было связано с Данно; более того, старшего брата здесь не только уважали,
но даже восхищались им.
  Но если им нравился Данно, что они могли иметь против Блейза?
  В конце службы Блейз быстро поднялся со скамьи и попытался подойти к
Греггу, однако не сумел пробраться сквозь толпу прихожан и в конце концов
отказался от своего намерения, тем более в условиях столь явной всеобщей
неприязни.
  Он пожал плечами, повернулся и вышел наружу, чтобы дождаться Генри и
мальчиков.
  Практически никто не смотрел в его сторону, он заметил разве что
несколько враждебных взглядов Он продолжал стоять, и вдруг что-то ударило
его в левое плечо.
  Комок грязи с остатками травы - кто-то явно бросил это в него. Опыт
научил Блейза, что в жизни бывают моменты, когда надо или бороться до
конца, или сразу уступить. Сейчас, похоже, следовало именно бороться. Он
повернулся и направился к кучке людей, стоящих почти за его спиной.
  Это была группа мальчиков, ровесников Джошуа, то есть на два-три года
старше его, но все они были значительно ниже его. С юных лет Блейз знал,
что в любой группе надо всегда выбирать наиболее сильного противника и
бросать вызов именно ему. Тогда ему придется отвечать либо самому, либо
показ