добираться! Может, мне у кого из знакомых машину одолжить?
   - Не надо, Вова, - отсоветовал я. - Ты чего жмешься? Конспирация  требует
определенных затрат - сам понимаешь. И потом - не далее как три минуты назад
ты предлагал мне кучу денег. Ты что, Вовчик,  -  испортился?  Ты  в  туалете
долго не сиди, там воняет!
   - Да пошел ты! - беззлобно ругнулся Пошехонский. - Тоже мне, шутник... Во
сколько мне подъехать?
   - К полудню, - быстро посчитал я. - Раньше  ты  не  управишься  -  бар  в
десять открывается. И  вот  еще  что.  На  выезде  из  города  завернете  на
заправку, пусть таксер  зальет  полный  бак.  Скажешь,  что  поедете...  ну,
допустим, в Константинов. И не торгуйся, когда цену назовет - а то откажется
ехать. Ты понял меня, нет?
   - Ага... Ага - вот так, да... В принципе понял... -  Пошехонский  наконец
уловил ход моих рассуждений и возмутился:
   - Ну ты даешь! А я что - потом пешком оттуда попрусь? Ну ты...
   - А там недалеко до остановки, - сообщил я. - Два километра  до  конечной
остановки тринадцатого автобуса.  По  березовому  лесу.  Воздух  -  сплошная
аптека. Для пропитанных бумажной пылью легких - благостное отдохновение.  Я,
например, гулял там - прелесть! Что тебе не нравится?
   - Вот я еще на автобусе не ездил, - проворчал Вовка. - Аптека... Ха! Но в
принципе... В принципе - ладно. Можешь на меня положиться - я все сделаю как
надо...
   На следующий день, в половине двенадцатого, я медленно брел по березняку,
разъезжаясь обутыми в высокие зимние кроссовки  ногами  по  жирной  дорожной
грязи, периодически оглядывался и пытался разложить на составляющие глубокое
состояние меланхолии, охватившее меня после того, как  сошел  с  автобуса  и
углубился в лесную чащу. Я всегда поступаю таким образом - как учат  мастера
психологии: обозначаю проблему, раскладываю  ее  на  составляющие,  а  затем
разбираюсь с каждой составляющей один  на  один.  Как  показывает  практика,
какой бы серьезной ни  была  проблема,  в  расчлененном  виде  она  выглядит
гораздо привлекательнее, а бороться с каждым из составляющих звеньев намного
проще, нежели пытаться осилить их всех сразу.
   Итак, что там у нас? Погода  мерзкая.  Оттепель  стоит  неделю,  грязища,
мокренький снежок  падает  -  небо  мрачное,  затянуто  косматыми  мглистыми
тучами. Просто грустно - уже из-за погоды. Некоторые не особо  устойчивые  к
катаклизмам особи в такую погоду развлекаются суицидами. Прыгают с крыш, под
транспорт бросаются и так далее.
   Далее: жалко бросать насиженное местечко. Только-только нашел свою  нишу,
устроился весьма недурственно:  прекрасная  работа,  начальник  -  поискать,
роскошная женщина, вполне подходящая на роль постоянной подруги жизни...
   Еще далее: опять меня злые люди хотят перевести в  состояние  нежити.  Не
люблю я этого. Мне нравится,  когда  наоборот.  Я  вообще-то  не  виноват  -
пределы необходимой обороны не превысил. В любом цивилизованном обществе суд
в  первый  же  день  разбирательства  вынес  бы  оправдательный  вердикт   -
невиновен. Бандит подходит к посетителю ресторана,  забирает  женщин  -  как
будто они какая-то вещь! - оскорбляет посетителя физически... И все  это  на
глазах секьюрити, мэтра, не таясь, нагло... А потом  этот  бандит,  которому
дали заслуженно по роже, пытается этого посетителя застрелить. Черт!!! В чем
я виноват?! Тут уж не просто грустно - тут полный грустдец!
   Занятый невеселыми размышлениями, я добрался  до  стрельбищных  ворот  и,
обнаружив на опушке желтую "Волгу" такси,  недоуменно  хмыкнул.  Пошехонский
приперся на полчаса раньше срока. Хорошо это или плохо?
   С одной стороны - хорошо. Не придется  ждать  и  мокнуть  под  снегом.  С
другой стороны - какого черта? Почему раньше?
   Из выхлопной трубы "Волги" вырывался легкий  дымок,  "дворники"  неспешно
бегали по заснеженному лобовому стеклу.  Вздохнув,  я  направился  к  такси.
Из-за чего бы Пошехонский ни приехал раньше, он молодец - в машине  уютно  и
тепло...
   - Олег! - крикнул кто-то  сзади.  Я  вздрогнул  и  резко  обернулся  -  у
полуразрушенной  избушки,   бывшей   некогда   пунктом   боепитания,   стоял
Пошехонский и жестами подзывал меня к себе. От опушки - метров пятьдесят, не
меньше.
   - Вот я все бросил и поперся к тебе по грязи! - раздраженно воскликнул я.
- Какого рожна тебя туда занесло?!
   В ответ Пошехонский потыкал в сторону  такси,  затем  показал  на  ухо  и
приложил палец к губам. И опять поманил меня к себе.
   - Конспиратор херов, - недовольно буркнул я,  направляясь  к  избушке.  -
Мало ли чего ты мог мне передать? Если в пакете - поди гадай, что там...
   Приблизившись настолько,  что  можно  было  в  деталях  рассмотреть  лицо
Пошехонского,  я  присвистнул  от  удивления.  Вовка-плакал.  Падал  снег  и
оставлял  капельки  на  лице  Пошехонского,  слезы,  текущие  из  его  глаз,
смешивались  с  талой  водой,  и  оттого  мокрым  было  лицо.  Плечи   мелко
подрагивали в такт еле сдерживаемым рыданиям.
   - Ну-у-у, коллега, - это ты зря так, - растроганно пробормотал я, ускоряя
шаг, чтобы обнять Вовку и успокоить его. - Ты же мужик - держись... Все мы в
этой жизни что-то теряем...
   - Я не хотел! - плаксиво крикнул Пошехонский,  кривя  лицо  в  некрасивой
гримасе. - Честное слово, не хотел! Они... Они меня заставили!
   - Да и хрен с ними, переживем, - по  инерции  пробормотал  я,  подходя  к
избушке, - и вдруг застыл как вкопанный. Страшная догадка ударила в  голову,
заставила одеревенеть корни волос под лыжной шапкой. Кто это ОНИ?!
   - А он за бабками пришел, - раздался гнусавый голос изнутри хибары.  -  А
тут вместо бабок - такой облом!
   - Руки на затылок.  И  не  дергайся,  -  посоветовал  мрачный  толстун  с
подбитым оспой лицом, показываясь в дверном проеме и направляя на меня ствол
пистолета. - Мы знаем, что ты  резкий.  Смотри  туда,  -  он  ткнул  пальцем
вправо. - Дернешься - он замочит Вову. Ты меня понял? Посмотри, посмотри!
   Я положил руки на затылок и посмотрел - из оконного проема  торчал  ствол
автомата, а к стволу прилагалась  противная  харя,  укрепленная  на  длинной
мускулистой шее, которую украшала броская цветная татуировка: две молнии  на
фоне двух переплетенных латинских С. Ствол был направлен Вовке  в  живот,  а
выражение глаз обладателя татуировки не позволяло усомниться в том, что он в
любой момент не колеблясь нажмет на спусковой крючок.
   "СС - садист и убийца. И  личный  телохранитель  Марата..."  -  мгновенно
промелькнуло в мозгу - с этим ублюдком я  знаком  не  был,  как  и  с  самим
бандитским боссом, но неоднократно  имел  удовольствие  наблюдать  обоих  со
стороны - в том же самом "Элефанте", чтоб ему сгореть в одночасье. А оспяной
толстяк в дверном проеме - сам Марат, как говорится, собственной персоной. С
ними был еще третий - его смутный силуэт, отягощенный автоматом,  маячил  за
спиной изготовившегося к стрельбе СС. Третьего я не признал, но это было  не
важно. Сам факт, что всеольховский бандитский предводитель мок под снегом  и
по-детски прятался в развалюхе ради сомнительного счастья поиметь встречу  с
таким малоинтересным типом, как я, наполнял мою  легкоранимую  душу  светлым
патетическим восторгом. Интересно - что со мной  сделают?  Просто  напичкают
свинцом или распнут в центре татарского кладбища - ввиду  фамильного  склепа
Шайтуровых? Эх, где мой черный пулемет! Где моя славная команда?!
   - Умница, - похвалил Марат, убедившись,  что  я  дисциплинированно  стою,
положив руки на затылок и не собираясь рефлектировать. -  Повернись  ко  мне
задом и заходи.
   - Ты перепутал,  -  как  можно  дружелюбнее  сказал  я,  поворачиваясь  и
медленно пятясь задом. - Надо так: избушка, избушка! Повернись к лесу задом,
ко мне пере... кхм-гхм... передом... - Нет, это я  не  от  страха  запнулся.
Страха не было. Адреналин шарахнул в кровь, организм мгновенно  перестроился
в боевой режим, аналитическое  приспособление  с  лихорадочной  поспешностью
принялось высчитывать оптимальные варианты безболезненного  выскакивания  из
ситуации.   Последняя   заминка   была    вызвана    внезапно    открывшимся
обстоятельством: повернувшись спиной  к  хибаре,  я  увидел  три  бандитских
квартета, бредущих вдоль опушки  к  такси,  и  понял,  что  выскакивание  не
состоится. Три засадных группы по  четыре  морды  в  каждой,  все  вооружены
автоматами  и  помповиками.  Сидели  за  линией  деревьев  вдоль  опушки   с
интервалом в двадцать пять - тридцать метров, ждали:  как  оно  получится  у
предводителя. У предводителя получилось -  как  только  я  положил  руки  на
затылок, засадники снялись и направились к месту сбора. Вот  теперь  -  все.
Если раньше  была  шалая  мыслишка:  побаловаться  с  супостатами  в  тесном
пространстве хибары, как только окажусь в пределах досягаемости, то теперь -
никаких шансов...
   - E-..льник закрой, падла, булками шевели! -  запоздало  отреагировал  на
мою остроту Марат - и такой ненавистью плеснуло мне  в  затылок,  что  стало
ясно: никаких компромиссов,  это  последние  минуты  в  моей  жизни.  Сейчас
доберусь до проема, наденут наручники и повезут на могилу  Ильяса.  Судя  по
слухам, Марат большой любитель театральных  сцен.  А  умерщвление  врага  на
могиле "невинно убиенного отрока" как  ритуальный  акт  возмездия  -  весьма
эффектная сцена, способная потешить страждущую душу бандитствующего  эстета.
Или эстетствующего бандита. Потом Марат, глядя на  мою  дымящуюся  кровь  на
надгробном  камне,  с  мужественной  усталостью  в  голосе  произнесет:  "Ты
отомщен, брат. Спи спокойно..." И пописает на мой  быстро  остывающий  труп.
Нет, насчет пописывания - спорный вопрос. Могила как-никак рядом - нехорошо.
Но все остальное будет именно так - ни капельки не сомневаюсь.  В  противном
случае меня давно бы уже завалили его автоматчики - на ближних  подступах  к
хибаре. Они прекрасно знают, что я опасен, и не стали бы рисковать зря.
   - Расчленять  будете?!  -  роковая  обреченность  вытеснила  из  сознания
проблемы адекватного поведения и обязательный в экстремальных ситуациях такт
со стороны жертвы по отношению к агрессору. - Или серной кислотой обольете?
   - Оно еще бакланит,  -  процедил  Марат,  защелкивая  на  моих  запястьях
наручники - я как раз благополучно добрался до дверного проема и сделал  два
шага внутрь хибары. - Оно еще рот свой  поганый  разевает,  падла...  Ну-ка,
Дюха, обшмонай его.
   Чьи-то руки принялись сноровисто и неторопливо обыскивать меня - судя  по
всему, тот самый третий,  что  маячил  за  спиной  СС.  При  первом  же  его
прикосновении  я  вздрогнул   как   ударенный   током,   затем   максимально
расслабился, закрыл глаза и начал стравливать воздух  сквозь  плотно  сжатые
губы. Решение возникло внезапно - как какое-то озарение.  Если  нам  суждено
выпутаться из этой тупиковой ситуации, то это произойдет в течение следующей
минуты. Наступил благоприятный момент: Дюха обыскивает  меня  двумя  руками,
значит, оружие повесил на плечо. Марат стрелять навскидку не будет  -  между
мной и им встрял Дюха. СС  наверняка  уже  не  держит  рыдающего  Вовку  под
прицелом - на меня надели наручники, и  теперь  я  не  опасен.  С  их  точки
зрения, не опасен. Вряд ли они предполагают, что хорошо подготовленный боец,
даже со скованными спереди руками, за несколько  секунд  может  убить  троих
обычных - пусть вооруженных и имеющих некоторый боевой опыт мужиков в тесном
пространстве этой хибары. Вот тут  они  сильно  ошиблись.  Я  бы,  например,
никогда не стал бы обыскивать бывшего офицера спецназа в таком положении.  Я
бы его поставил к стенке под углом в 45 градусов, велел  максимально  широко
расставить ноги и как следует долбанул бы  по  черепу  -  чтобы  в  процессе
обыска этот бывший был  занят  своей  свежей  болью  и  считал  круги  перед
глазами, а не развлекался различными дурными мыслишками. А  ребятишки,  судя
по всему, не слишком часто общаются с такими типами, как я. И мы их  за  это
накажем. Нет, справиться со всей кодлой на открытой местности мне вряд ли по
силам - я хоть и подготовленный боец, но отнюдь не Рембо. Я поступлю проще -
возьму этих индюков в  заложники!  Вот  тогда  посмотрим,  как  они  у  меня
попляшут...
   - Слышь, Эс, - внезапно буркнул Марат. - Ну-ка давай к Вове. Давай!
   - Не понял? - удивился от окна СС. - Зачем?!
   - Не тормози, бля! - прикрикнул Марат. - Иди к нему, я  сказал!  Приставь
ствол к башке и будь постоянно рядом. Пошел!
   - Все, пошел, -  несколько  обескураженно  согласился  СС,  покидая  свою
позицию и направляясь к выходу.
   Я чуть не взвыл от досады. Проклятый толстяк! Ты  что  -  подсел  на  мою
биоволну?! Мысли читаешь?!
   -  Чисто,  -  доложил   Дюха,   закончив   телесный   осмотр   и   ничего
предосудительного не обнаружив. - Ничего нету.
   - А теперь слушай меня, крутой... - начал бьыо Марат.
   - Стоять, падла!!! - заполошно рявкнул успевший протиснуться мимо меня  к
дверному проему СС, неловко плюхаясь на колено и вскидывая приклад  "АКС"  к
плечу. - Стоять, сучонок! Замочу!!!
   Я вытянул голову влево и застонал от отчаяния: из-за угла хибары, пригнув
голову к груди и отчаянно буксуя по жирной грязи, в глубь стрельбищного поля
перемещался Пошехонский. Не бежал - по  такой  грязи  бежать  невозможно,  а
именно перемещался. Узрел, салажонок, что надзиратель на пару секунд  оголил
сектор визуального контроля, - и рванул. Да что же это такое -  все  у  меня
сегодня наперекосяк!
   - Уйдет, Мара! Уйдет, бля буду! - хищно раздувая  ноздри,  бормотнул  СС,
плотно вдавливая приклад в плечо и поводя стволом вслед медленно удаляющейся
фигуре Пошехонского. - Давай сниму, а?
   - Прекращай, на фуй! Ну куда, на  фуй,  уйдет?!  -  досадливо  воскликнул
Марат, сдвигая стволом пистолета  шапку  на  затылок  и  промакивая  платком
вспотевший лоб. - По такой грязи... Это он от страха поплыл. Щас  опомнится,
назад прибежит. Вова!!! Ну-ка назад, сучонок! Вова!!!
   - У-у-у... - вдруг тихо зарычал СС, выпадая из-под  контроля:  пришлепнул
цевье "АКС" к косяку, застыл как  камень  и  начал  выдавливать  слабину  на
спусковом крючке!
   - Стой!!! - хрипло каркнул я, прыгая с места на СС и целя обеими ногами в
голову.
   - Та-та-та-та!!!  -  вспорола  воздух  автоматная  очередь  буквально  за
какое-то мгновение до моего приземления. Не успел!!! В  следующее  мгновение
яйцеобразный череп СС, оказавшийся между подошвами моих кроссовок и косячной
перекладиной,  треснул,  как  кокосовый  орех,  и  плеснул  во  все  стороны
студенисто-краповой субстанцией.
   Больно упав на спину, я напружинил  отбитые  лопатки  и  попытался  одним
рывком выпрыгнуть в стойку. На тренировке это получалось с легкостью,  но  в
настоящий момент я не учел браслетов,  окольцовывавших  мои  запястья.  Руки
были нужны, чтобы придать телу дополнительный импульс,  дернуть  локоточками
назад. Я дернул, врезал крепенько себе по диафрагме, сбил дыхание и  неловко
плюхнулся назад, пребольно стукнувшись башкой о валявшийся на земле  автомат
СС.
   - Э-э-э... - замычал Марат, протягивая левую руку в мою сторону -  прошло
всего  несколько  мгновений,  как  ситуация  рухнула  в  штопор,  не   успел
сориентироваться бандит. Надо быстрее, через пару  секунд  они  очухаются  и
будут вести себя неприлично.
   - Иди  сюда,  родной  мой!  -  горячо  шепотнул  я,  прогибаясь  назад  и
выдергивая оружие из-под  головы.  Эх,  мне  бы  руки!  Черт,  как  неудобно
работать с оружием в наручниках! И чего не догадался раньше потренироваться?
- Бросить оружие, руки за голову! - рявкнул я, пытаясь изобразить  командный
голос и с  ходу  подавить  противника  морально.  Получилось  неубедительно:
во-первых, командный голос на последней ноте сорвался на  петушиный  всхлип,
во-вторых - лежал я, валялся в грязи с широко раздвинутыми  ногами,  как  та
хрестоматийная блудница, а потому на солидных мужиков  должного  впечатления
не произвел.
   - Мочи! - коротко рыкнул Марат, выпав из ступора и направляя  пистолет  в
мою сторону. Дюха молниеносно последовал примеру шефа, сдергивая  автомат  с
плеча и ловко переводя его в положение для стрельбы стоя.
   - Та-та-та-та-та!!! - удерживая "АКС"  в  крайне  неудобном  положении  -
одной рукой, - я нажал на спусковой крючок, проводя  короткую  диагональ  от
Дюхи к Марату. Тела бандитов отбросило назад - Дюха даже ногами вскинул, как
в кино, и, выронив автомат, замертво рухнул на землю. Марат ударился о стену
и начал медленно сползать, оставляя на сырых кирпичах  два  красных  потека.
Зафиксировав отсутствие двигательной активности, я поднялся и выглянул через
дверной проем наружу.
   Вовка не успел далеко убежать. Очередь застигла его в двадцати метрах  от
избушки, неподалеку от траншеи, уползавшей зигзагами к ржавой директрисе.  В
принципе расчет был верный - если бы СС помедлил  с  полминуты,  Пошехонский
успел бы соскочить в траншею. И вообще  -  не  стоило  ему  бежать,  глупому
мальчишке, - его наверняка оставили бы в живых. Им нужен был  я.  Но  сейчас
это  было  уже  не  важно.  Сейчас  оставалось  лишь  констатировать   факт:
прекрасный парень Вовка, умница и вундеркинд,  несбывшееся  светлое  будущее
России, лежал в огромной луже собственной крови и медленно остывал. По  всей
видимости, пули, вылетевшие из автомата этого ублюдка СС, задели  артерии  -
при обычном проникающем ранении  таких  больших  кровепотерь  не  случается.
Снежинки пока еще таяли, падая на  парящую  кровь,  но  по  краям  лужи  уже
намечалась медленно толстеющая бурая корка.
   - Господи, как ты несправедлив... - еле  слышно  прошептал  я,  с  трудом
отворачиваясь и переходя к окну: не  было  сил  смотреть  на  ЭТО,  хотелось
броситься на землю и заорать дурным голосом, бия кулаками по  грязи  и  суча
ногами.
   - С-с-с-сука... - донеслось из угла. Я рефлекторно пригнулся  и  направил
туда ствол. Марат был еще жив. Он ненавидяще косил на меня тускнеющим взором
и пытался дотянуться до валявшегося неподалеку пистолета. Я глянул  в  окно:
от опушки к хибаре развернутым строем приближались "быки". Чего  там  у  нас
произошло, они, естественно, не поняли, но сраженного Вовку видели,  слышали
очередь в хибаре и теперь  сторожко  двигались  с  интервалом  в  три-четыре
метра, держа оружие на изготовку и пребывая  в  готовности  в  любой  момент
шлепнуться в грязь.
   Я мгновенно прибросил свои шансы. Прикончить этих парней одной очередью -
нонсенс. Так только  в  третьесортных  боевиках  бывает.  Я  выпустил  почти
полмагазина в своих врагов, находящихся от меня на расстоянии не более  трех
метров, при этом один из них еще не умер - вон безуспешно тянет свою толстую
ручонку к оружию, хочет прикончить меня. Кстати, насчет "не умер"...
   - А ну иди сюда, родной мой, - пробормотал я, поднимая пистолет из  грязи
и обхватывая грузное тело Марата. - Послужи-ка в последний раз...
   С огромным трудом вздернув Марата под мышки, я обхватил его  одной  рукой
за шею, приставил ствол пистолета к голове и подтащил к окну.
   - С-с-с-суккк... - прохрипел Марат, вцепившись в мою руку и из  последних
сил пытаясь освободиться. Это хорошо - "быки" видят, что "бугор" жив! А  две
пробоины в районе печени не видят - Марат одет в  черное,  да  и  далековато
отсюда до "быков".
   - Стоять, пидарасы!!! - что есть силы завопил я, стреляя из  пистолета  в
воздух. - Все назад!!! Назад, до опушки - а то замочу вашего "бугра"!!!
   "Быки" застыли, затем, рассмотрев, что я  им  представил  для  обозрения,
резво попятились назад. Как только  они  оказались  на  уровне  деревьев,  я
опустил переставшего уже хрипеть Марата на землю и, отдышавшись, крикнул:
   - Зовите какого-нибудь большого на переговоры. Время  -  двадцать  минут!
Кто вылезет сюда - начну отстреливать заложников! Все - время пошло...

***

   "...Мы вышли из игры, мы смертельно  ранены..."  -  необычайно  пакостным
тенорком дребезжит кто-то из глубины подсознания. Настырно  этак  дребезжит,
не