инстинкт горских  женщин,  готовых  в  любой  момент  разделить
участь  вечно  воюющих  мужиков  своего  племени,  и  в  этот  раз  сработал
безотказно. Дамы, досадливо ворча, полезли в  подпол,  не  забыв  прихватить
семечки и набрать ведро воды.
   - А ты кто? - поинтересовалась одна из горянок  -  та,  что  постарше.  -
Что-то я тебя раньше не видела. И акцент у тебя... Ты аварец?
   - Правильно угадала, сестра, - не стал возражать я. - Мага я -  меня  Аюб
прислал, чтобы предупредить. Давай шевелись!
   Голова любопытной дамы скрылась под полом. Захлопнув крышку,  я  задвинул
на нее массивный  стол  и  с  облегчением  перевел  дух.  Я,  знаете  ли,  с
представительницами  противоположного  пола  не  воюю  -  принципиально.  Не
мужиковское это дело. Так что удалить двух женщин с  поля  брани  изначально
было самой трудоемкой и технически сложной задачей. И вот я с  ней  блестяще
справился.
   - Пять  баллов,  -  похвалил  я  себя  и,  глянув  на  часы,  поспешил  к
бесштанному бородачу - необходимо было поторопиться.
   Разместив бессознательного на диване, я на всякий случай связал ему  руки
обнаруженной на кухне бельевой веревкой. Затем метнулся по  комнатам  своего
отчужденного жилища, пытаясь обнаружить тот  самый  пресловутый  арсенал,  с
помощью которого надеялся поработать во второй части акции. Обнаружил -  его
особенно и не прятали.  В  спальне,  в  стандартном  оружейном  ящике  мирно
покоились четыре новеньких "АКС-74" с присоединенными к ним  подствольниками
<В данном случае имеется в виду ГП-25 "костер" - подствольныи гранатомет.> и
резиновыми затыльниками, два десятка магазинов, три цинка патронов 5, 45 мм,
четыре сумки, снаряженных ВОГ-25 <ВОГ-25 - выстрел к ГП-25.>,  и  четыре  же
новых "снеговых" "разгрузки" <"Снег" - тип камуфляжа,  "разгрузка"  -  жилет
разгрузочный для  размещения  экипировки  (жарг.).>.  Никаких  других  типов
вооружения я не нашел, но от этого не особенно-то и разочаровался, поскольку
подобное положение вещей  было  вполне  предсказуемым.  Абреки  не  являлись
профессиональными киллерами или специалистами по  организации  и  проведению
спецопераций, они всего лишь команда  обеспечения.  Иными  словами,  конвой.
Проводка груза по КОРИДОРУ и защита его от неприятных случайностей -  вот  и
вся специфика, для этого вполне годятся автоматы с подствольниками.
   - Спасибо и на этом, - поблагодарил я, натягивая  "разгрузку"  и  наскоро
комплектуя  носимый  боезапас.  Десять   снаряженных   магазинов,   "АК"   с
подствольником, сумка с десятком ВОГ-25 - напялив на себя всю эту благодать,
я чуть не всплакнул от внезапно хлобыстнувшего по  затылку  ностальгического
чувства. Все, я уже не побирушка, который  клянчит  у  толстожопого  торгаша
пистолет. Я хорошо вооруженный боец, сам себе  командир  и  солдат  и  опять
готов к ратному труду во благо... Чего там во благо?
   - А-а-а-а... - раздалось из зала. Во! Некогда с уточнением приоритетов  -
пора заняться голозадым Ахмедом.
   - А что-то ты рановато очухался, - сказал я, заходя в  зал  и  садясь  на
стул напротив возлежавшего на диване пленника. - Череп  крепкий  или  мозгов
нет - сотрясаться нечему?
   Бородач охнул, поджал голые колени к животу  и,  схватившись  завязанными
руками за окровавленный лоб, попытался сесть.
   - Лежать, - пресек я  нездоровое  поползновение  к  самостоятельности.  -
Лежать и отвечать на вопросы. Пять вопросов - пять ответов. И  -  разойдемся
по своим делам. Идет?
   - Кто ты?  -  спросил  бородач,  выворачивая  голову  в  мою  сторону,  я
специально сел так, чтобы пленному было неудобно наблюдать за  мной.  -  Что
тебе надо? Ты не чеченец - говоришь не так... Ты знаешь хотя бы, кому дорогу
перешел, нет? Знаешь, что с тобой  сделают?  Да  тебя  на  части  порежут  и
сушиться повесят во дворе!
   - Я хозяин дома, - простецки признался я, переходя на русский.  -  Пришел
домой, смотрю - вы тут. А я, между прочим, вас не звал. Так вот  -  я  решил
восстановить историческую справедливость. У вас ведь тоже вот таким  образом
принято обращаться с незваными гостями... Э-э, ты чего, дядя?
   Лицо бородача вдруг искривила гримаса отчаяния - с суеверным ужасом глядя
на меня, он поднял руки, как бы защищаясь от неведомой напасти, и, два  раза
икнув, пролопотал по-русски:
   - Ти умэр... Нэт, э - ти умэр! Ти нэ зыдэс должин бит...
   - Ты что - знаешь меня? - удивился я. -  Да  не  трясись,  блин,  надоел!
Живой я, как видишь. Живой. А ты откуда меня знаешь? Насколько я помню,  все
люди Зелимхана, которые со мной имели честь общаться, благополучно отбыли  в
царство теней.
   - Ращид Бэкмурза... - хрипло пролопотал пленник.
   - Ага, знакомые буквы, - насторожился я. - И что - Рашид?
   - Ми его тейп  <То  же,  что  и  род,  но  в  более  расширенном  аспекте
(чечен.).> бил, - прокашлявшись, сообщил бородач. -  Он  хазаин  бил.  Потом
Ращид пропадат - Зэлим-хан высе под сэбэ вызял.
   - Ага, - сообразил я. - Стало быть, ты меня видел,  когда  я  в  плену  у
Рашида сидел. Так?
   - Ти мащин ехал - с Ращид, - подтвердил пленник. - Я подходил, гаварыл  -
Ращид бэс щьтаны бил. Ти его заложныкь вызял.
   - А, вон оно что, - я смущенно почесал  затылок.  Нездоровые  ассоциации,
нездоровые. И хорошо сохранились в памяти - мгновенно  цепочка  прорезалась,
как только... - Ннн-да... Рашида в заложники взял - без штанов. Теперь  тебя
в плен взял - тоже без штанов. Но ты не волнуйся. Ты можешь быть спокоен - я
не такой. Просто так удобнее  -  практикой  проверено.  Без  штанов  горский
мужчинка чувствует себя неполноценным, в таком состоянии он более безопасен,
чем в штанах. Согласен?
   - Дай щьтаны адэт? - мгновенно отреагировал бородач. - Как брат  пращу  -
дай, э? Нэудобна без щьтаны!
   - Пять вопросов - пять ответов. И надеваем штаны, - пообещал я, глянув на
часы - на разговоры у меня осталось  от  силы  минут  пятнадцать,  а  узнать
хотелось много. Настолько  много,  что  вряд  ли  обойдется  без  вдумчивого
допроса   с    применением    нетрадиционньк    методик,    не    одобряемых
правозащитниками. А поскольку времени в обрез, эти  методики  будут  жестче,
чем обычно. Если только не удастся с ходу, что называется,  найти  ключик  к
махровой душе абрека. А я не профессиональный психолог и вовсе не специалист
по экстренному изготовлению отмычек к горским натурам.
   - Ти мэнэ убиват? - с тоской в голосе поинтересовался  пленник,  стараясь
поймать мой взгляд.
   - А  ты  как  думаешь?  -  ответил  я  вопросом  на  вопрос,  лихорадочно
обдумывая, как мне построить последующий отрезок беседы. - Ты знаешь, что  я
собираюсь делать? Сейчас поеду к Сухой Балке, убью шестерых твоих товарищей,
выпущу пленниц и взорву груз. Тут я сделал паузу  -  посмотреть,  как  будет
реагировать пленный. Он отреагировал. Лицо бородача вытянулось от  удивления
- он еще более выгнул шею, чтобы лучше рассмотреть мое  лицо.  Да,  я  знаю,
братец, - неудобно тебе. Человек привыкает воспринимать лицо  собеседника  в
одной плоскости, если изменить ее на угол 90  градусов  и  более,  это  лицо
мгновенно утрачивает узнаваемую проекцию и, как следствие, не сообщает  весь
объем невербальной информации, получаемой собеседником  до  того.  Оно,  это
перевернутое  лицо,  перестает  быть  читаемым.  Старый  проверенный  прием,
применяемый на допросах третьей степени опытными оперативниками.
   - Там в подвале сидят ваши женщины, - продолжал я развивать мысль. -  Вот
представь себе: я тебя вырублю, свяжу и спущу к  ним.  Потом  поеду,  сделаю
свое грязное дело. А утречком, когда станет известно... нет, прошу  прощения
-  известно  станет  к  обеду,  не  раньше.  Утром  колонна  не  прибудет  в
контрольную точку, ее будут ждать как минимум пару часов.  Затем  поедут  по
маршруту  -  выяснять,  что  произошло.  Выяснят.  К  обеду  заявятся  сюда.
Возможно, сам Зелимхан приедет, собственной  персоной.  ЧП,  сам  понимаешь,
неординарное, босс должен разобраться. Я бы, например, сам поехал... Ну  так
вот - приедет Зелимхан, откроет подпол... И что  ты  ему  скажешь,  красивый
мой? Что мило побеседовал с внезапно воскресшим  врагом  рода  Ахсалтаковых,
после чего он поехал истреблять твоих сотоварищей? И что с тобой после этого
сделают? Нет,  если  есть  другие  версии  -  ты  скажи.  Может,  я  чего-то
недопонимаю...
   - Будищ убиват, - потухшим голосом констатировал бородач. - Я знат. Такой
нэ оставлят жит никто. Про тэбэ вэс ЗОНА знал - ти целий рота нащих  убивал.
Ти - звэр, такой не можит чэлавек бит. Ти...
   - Я просто воин, -  опроверг  я  необоснованное  обвинение;  рота  -  это
слишком, от силы взвод и то не  сразу,  а  в  розницу,  в  течение  довольно
длительного периода. - Я просто делаю свою работу. И  готов  доказать  тебе,
что я вовсе не зверь и не унижаю мужское достоинство врага. Можешь сесть.
   Бородач сел и прикрыл связанными руками  причинное  место  -  о  попытках
натянуть штаны речь уже не шла. Получив возможность  в  привычной  плоскости
рассмотреть мое лицо, пленный  приободрился,  несмотря  на  четко  обещанную
перспективу скорой смерти.
   - Есть альтернатива,  -  предложил  я.  -  Вариант  номер  один:  я  тебя
кастрирую, убью выстрелом в жопу и со спущенными штанами положу у порога.  А
твой отрезанный дюдель вставлю тебе в рот. И напишу на жопе губной  помадой:
"Эта девочка мне понравилась". Нормально?
   - Зачэм, э, так делаит?! - воскликнул Ахмед - глаза его при этом налились
гневом и горькой обидой. - Сам гаварыль - мужеский достоинств нэ абижят...
   - А затем, падла, что ты этим дюделем трахал отловленных  для  продажи  в
рабство девчонок, - не меняя тона, ровно произнес я. - А я с  вашей  породой
давненько общаюсь и прекрасно знаю ваши обычаи.  А  теперь  скажи  мне,  как
мужчины твоего тейпа поступили бы с насильником, который надругался  над  их
сестрой, матерью, дочкой -  и  так  далее.  Только  не  смей  заявлять,  что
славянские женщины - не мусульманки и им, дескать, все равно! Ну,  скажи,  я
жду!
   Бородач опустил глаза, не выдержав моего ненавидящего взора.  Крыть  было
нечем - я нисколечко не сгустил краски, рисуя пленному перспективу ожидавшей
его позорной смерти. У горцев принято  все  воспринимать  буквально  -  если
такой половой разбойник, о  котором  я  упомянул  выше,  будет  изобличен  и
попадет в руки обиженного тейпа, можно не сомневаться, что  с  ним  поступят
соответствующим образом.
   - Я нэ трогал тывой баба,  -  неуверенно  пробормотал  бородач,  виновато
шмыгнув носом. - Другой его драл, я нэ...
   - Не надо пи...деть, красивый мой, - почти ласково попросил  я.  -  Лучше
послушай второй вариант-Пленный  искательно  уставился  на  меня,  несколько
посветлев взором. Я досадливо крякнул, прогоняя внезапно всплывшее из глубин
сознания  ощущение  неловкости.  Какая,  собственно,  разница,   как   убить
человека? Ты лишаешь его жизни - вот что  главное,  не  важно,  что  способы
умерщвления могут быть самыми  разнообразными.  Разве  имеешь  ты  моральное
право предлагать ему выбрать смерть только потому, что  он  горец,  существо
совсем другого уклада, и потому вопрос голожопия ему далеко не безразличен?
   - Гхм-кхм...  Водку  пьешь?  -  вдруг  озарился  я,  заметив  в  серванте
несколько непочатых бутылок кристалловской "Гжелки". - Тут у  вас,  я  вижу;
вполне приличная водочка имеется.
   - Пью, - утвердительно кивнул бородач. - Да, сичас ништяк водка  бил  бы.
Даеш?
   - А почему нет? - я встал,  откупорил  одну  из  бутылок  и  набулькал  в
высокий хрустальный бокал граммов  триста,  не  меньше.  Заметил,  что  руки
слегка трясутся - нервничаю. Давненько я не убивал человека не  в  состоянии
боевого транса, с ходу, навскидку, а в спокойной обстановке,  предварительно
мило побеседовав с ним. Когда это было в последний раз, тот  человек  -  тож
абрек - был мне лично ненавистен и являлся моим кровным врагом. А этот мне в
принципе ничего плохого не сделал. И ведет себя  как  настоящий  мужик,  чем
вызывает симпатию. Сумею ли? Ох, гореть мне в аду...
   - Держи, - протянул бокал пленнику. - Извини - закуски нет.
   - Ништяк, - бородач взял бокал связанными руками, в три глотка осушил его
и долго морщился, отдуваясь и вытирая предплечьем выступившие слезы.
   - Гхм-кхм... В общем, ты одеваешь штаны, - продолжил  я  после  некоторой
паузы. - Я развязываю тебе руки. Ты отходишь в дальний угол, - я показал,  в
какой именно угол он отходит, - и бежишь мне навстречу. Я стою  у  входа.  Я
убиваю тебя в движении, ты падаешь с протянутыми вперед руками. Опытный воин
при виде твоего трупа сразу поймет, что ты бросился навстречу  врагу,  чтобы
вцепиться в  него  волчьей  хваткой.  Но  -  не  успел.  Тогда  все  вопросы
автоматически  отпадают.  А  Зелимхан  -  очень  опытный  воин,  так  что...
Гхм-кхм... Ну и как тебе?
   - Эта заибис, - немного подумав, произнес пленный - лицо его уже не  было
напряженным, глаза чуть за-маслели, речь поплыла. - Это... Это...
   - А ты говори по-чеченски, - предложил я. - А я буду  по-русски.  Так  мы
поймем друг друга лучше... Итак, я понял, что второй вариант тебе понравился
больше, чем первый. Верно?
   - Дай еще водки, - попросил  пленный  по-чеченски.  -  Да  не  наливай  -
бутылку дай, я из горла.
   Я протянул ему бутылку - он быстро уничтожил  содержимое  и  опять  долго
отдувался, вытирая слезы. Я не торопил, хотя стрелки часов подсказывали мне,
что пора закругляться - все сроки прошли, Валера на улице весь изнервничался
уже.
   - Что ты хочешь знать? - спросил бородач, закончив отдуваться.  -  Ты  же
хочешь что-то узнать, поэтому предлагаешь мне выбрать между красивой смертью
и позорной?
   - Правильно понимаешь, - похвалил я его. - Пять вопросов - пять  ответов.
И покончим с этим. Но! Если мне покажется, что ты врешь,  я  буду  думать  -
стоит ли идти тебе навстречу. Понятно?
   - Спрашивай, - заплетающимся языком молвил бородач - он хмелел на глазах.
   - Меня интересует все, что касается  ликвидации  моей  команды,  -  начал
перечислять я. - Год назад неподалеку отсюда сгорели два дома. Там жили  мой
шеф и мои боевые братья. Первое: как проводилась акция? В  смысле  -  просто
был поджог или сначала всех перестреляли, а потом подожгли? Второе: остались
ли на пожарище трупы? Если да - то сколько. Если нет...
   - Подожди, - перебил меня пленный. - Это  дело  делали  другие  люди,  мы
такими вещами не занимаемся. Но с ними тогда  был  Аюб  -  он  сейчас  повел
караван в ЗОНУ. Я тебе ничего сказать не могу, я приехал сюда гораздо позже.
А Аюб не такой человек, чтобы распространяться о своих подвигах. Если ты его
достанешь - спроси. Что ты еще хочешь знать?
   - Да, этого следовало ожидать, - недовольно  пробормотал  я.  -  Ты  меня
разочаровал... Так-так... А может быть, ты что-нибудь слышал...  Ну,  сейчас
никто  в  ЗОНЕ  не  балуется?   Караваны   отстреливают,   тропы   минируют,
информаторов режут... А?
   - Казаки шалят иногда - по мелочи, - немного подумав, сообщил пленный.  -
Ну, есть там кое-какие случаи, когда что-то где-то пропадает - не доходит по
адресу. Но наш коридор никто не трогает - это  точно.  Зелимхан  сам  знаешь
какой вес имеет! Нет, то, что ты имеешь в виду, - такого нет.
   - Ты меня не просто разочаровал, а прям-таки убил, - понуро признался  я.
- Ожидал я нечто иное  услышать,  честно  скажу...  Ладно,  поехали  дальше.
Маршруты  движения  караванов  назови.  Я  ЗОНУ  хорошо  знаю,  ты   называй
ориентиры.
   - Я не вожу караваны, - несколько виновато даже сказал бородач. - Это Аюб
все знает. Ну, один  ты  знаешь  -  через  Сухую.  Это  Зелимхана  люди  там
засыпали. Атак... Нет, ничего сказать не могу.  Я  здесь  сижу,  остаюсь  за
старшего, когда Аюб уезжает...
   - Контрольные точки, перевалочные базы, пункты обмена, - перечислил я.  -
Если знаешь что - скажи.
   -  Недалеко  от  Сарпинского  ущелья  есть  такое  место...  как  бы  это
сказать... - встрепенулся  бородач.  -  В  общем,  там  все  пленные  сидят.
Конкретно где - не знаю, но есть там - точно. Там заложники  сидят,  которых
отсюда  взяли.  Бабы  на  продажу,  мужики  для  работы  -  тоже  там.  Пока
покупателей ищут,  они  там  сидят.  Место  хорошо  замаскировано  и  сильно
охраняется. Но я там ни разу не был - это место сделали уже после того,  как
здесь работу наладили. Сначала просто в Челуши возили, а потом народу  много
стало, вот и...
   - Да, это интересно, - согласился я, в очередной раз посмотрев на часы  -
пора было убивать этого парня и  уносить  отсюда  ноги.  -  Ннн-да...  Ну  а
остальное в принципе меня особенно-то  и  не  интересует...  А!  Вот  -  там
"КамАЗ" лежит, в Сухой Балке. Что такое, кто такие?
   - Это сын Зелимхана перевернулся, - сообщил пленный. - Ехал  из  ЗОНЫ  по
делам - в колонне. Водитель не правильно рулил, упали они.
   - Насмерть? - уточнил я.
   - Водитель и  еще  один,  который  с  ними  ехал,  -  насмерть,  -  Ахмед
неопределенно пожал плечами. - А сын Зелимхана... Он в Ростове,  в  больнице
лежит. Не знаю, может, умер, может, живой. Но когда его туда увозили,  никак
не мог делать.
   - Как это? - заинтересовался я. - Что значит "никак не мог делать"?
   - Лежит, смотрит на небо, - пояснил бородач заплетающимся языком - он уже
и на чеченском был не в состоянии ясно объясняться, захмелел. -  Не  двигает
рука-нога. Говорить тоже не может. Но дышит. Как такой называется?
   - Наверно, это кома, - предположил я. - В какой больнице и как  давно  он
лежит?
   - Две недели уже, - Ахмед напрягся, пытаясь вспомнить. - В какой больнице
- не знаю. Говорили - частная больница, очень  хорошая,  самая  крутая.  Ва!
Вспомнил - там рядом рынок есть. Октябрьский называется. Аюб говорил.  Да  -
на днях Зелимхан туда  собрался  ехать.  Он  уже  третий  раз  туда  едет  -
проведать. Бабки бешеные заплатил врачам,  чтобы  сына  на  ноги  поставили.
Говорят, импортный врач приехал туда - самый крутой.
   - Ну, спасибо, - рассеянно поблагодарил я, еще не решив толком, как можно
воспользоваться данной информашкой, - в настоящий момент  меня  более  всего
занимало событие,  которое  произойдет  в  последующие  несколько  минут.  -
Больше, пожалуй, мне от тебя ничего не надо. Так... Встань и надень штаны.
   Ахмед встал, покачнувшись  -  выпитые  в  два  приема  пол-литра  здорово
ударили ему  в  голову,  -  натянул  штаны  и  уставился  на  меня,  пытаясь
сосредоточиться.
   - А теперь я развяжу тебя. - Я достал десантный нож, отнятый  у  часового
во дворе. - Протяни руки вперед. Только не балуйся - иначе искромсаю  всего,
как морковку для заправки.
   - Дай мне автомат, - неожиданно попросил Ахмед, когда я разрезал веревку,
- затуманенные глаза его при этом озарились каким-то нездоровым  проблеском.
- С одним магазином. Дай! Воину хорошо умереть с оружием  в  руках  -  тогда
вообще будет нормально.
   - Может, тебе еще застрелиться для комплекта?, - недовольно буркнул я, на
всякий случай отступая назад и направляя на пленника свой "ПБ". -  Не  дури,
Ахмед, - договорились же...
   - Я не буду в тебя стрелять! - клятвенно пообещал пленник. - Воину хорошо
с оружием умирать! Дай автомат, а я тебе секрет  скажу.  Клянусь  матерью  -
очень хороший секрет!
   - Что за секрет? - недоверчиво  спросил  я.  -  Может,  ты  просто  время
тянешь? Если это так, ты напрасно стараешься - я уже узнал  все,  что  надо,
так что...
   - Секретное оружие есть, - Ахмед подмигнул мне  пьяным  глазом.  -  Здесь
спрятано. Очень хорошее оружие. Такому волку, как ты,  как  раз  пригодится.
Можешь ехать в Ростов и  убить  Зелимхана  -  никто  не  услышит,  бесшумное
оружие.
   - Ты бредишь, парень. - Я быстро прикинул в уме, где это у  меня  в  доме
можно спрятать секретное оружие. - Тебе что -  Зелимхана  не  жалко?  Хозяин
как-никак!
   - Пусть тоже умрет, - безапелляционно заявил Ахмед. - Он тоже воин -  все
мы рано или поздно умираем. Это не страшно. Ты дашь мне автомат?
   - Дам, - немного поколебавшись,