,  и  нате  вам  -  извольте
подчиняться, чему-то там учить собрался... Так? - Мужики ничего не ответили,
но во взглядах их читалось откровенное: "Да пошел ты, мудила!"
   - Ну, я вас понял. - Я не счел целесообразным продолжать брызгать  слюной
и сразу перешел к делу:
   - Короче - предлагаю тест. Вы всем скопом устанавливаете в разных  местах
административного корпуса  восемь  мишеней  и  прячете  чучело.  Я  забегаю,
"убиваю" все мишени, нахожу чучело и выхожу. Время на  выполнение  засечете.
Потом меняемся: я один прячу чучело и расставляю мишени... а вы всем  скопом
забегаете, находите чучело и делаете в каждой мишени по две  дыры  -  у  вас
патронов больше. Если уложитесь за время, показанное мной,  я  доложу  шефу,
что учить вас нечему и сгорю от стыда... Ну как?
   Откровенный  пофигизм,   явственно   читавшийся   в   глазах   "агентов",
моментально сменился целой гаммой эмоций. Азарт,  удивление,  негодование...
да, негодование в первую очередь. Один - против восьмерых?!
   - Ну ты даешь!  -  досадливо  воскликнул  коренастый  белобрысый  парниша
американского типа - весь в джинсе, с бакенбардами и в  ковбойской  шляпе  -
натуральный дядя Джо! - Что ж ты  так  плохо  о  нас  думаешь,  а?!  Или  ты
полагаешь, что ты семи пядей во лбу, чтобы перекрыть целую команду?!
   - Во-первых, вы еще не команда, - спокойно ответил я и пожал  плечами.  -
Во-вторых, я предложил тест. Если  слабо  -  так  и  скажите!  Сразу  начнем
заниматься - чего с вами время терять...
   О! Ребятишки с минуту делились мнениями о  возможном  использовании  моей
задницы в качестве футбольного мяча, в процессе  этого  мероприятия  изрядно
развеселились и решили-таки наказать дерзкого хвастунишку.
   Проследив, чтобы я удалился к корпусу цеха и  не  подглядывал,  ребятишки
ударно распихали по разным углам административного корпуса  выпиленные  мною
накануне мишени и спрятали чучело.
   - Ну давай, родной ты мой! - агрессивно сказал джинсовый Джо,  когда  все
покинули здание. - Если не найдешь чучело - позови, мы тебе подскажем.
   - Спасибо, Джо, - я учту это, - ответил я и  сунул  ему  секундомер.  Джо
удивленно уставился на меня: так его никогда в жизни  не  называли.  Он  был
первый, кому я дал боевую  кличку.  В  течение  трех  последующих  дней  все
"агенты" были наделены мною  прозвищами  -  в  соответствии  с  характерными
особенностями каждого. Так положено в команде - у каждого должна быть боевая
кличка. Когда имеешь дело со смертью, называть друг друга по  именам  -  это
как-то слишком  ласково,  отдает  сантиментами.  Обращаться  по  фамилиям  -
слишком официально, сухо.  Кличка  -  золотая  середина.  Кроме  того,  имя,
случайно слетевшее с уст кого-либо из бойцов во время проведения операции, в
последующем может сослужить своему хозяину дурную службу. Такое неоднократно
случалось.  А  потому  -   боевая   кличка.   Как   универсальное   средство
взаимодействия между членами команды.
   Итак, Джо включил секундомер - время пошло. Рванув пистолет из  подмышки,
я на ходу взвел его и заскочил в дверной проем. В  среднем  темпе  отработав
мишенную обстановку, запрятанную "агентами" по разным углам, я нашел  чучело
и чуть ли не пешком вышел наружу.
   "Джо" сунул мне под нос секундомер - стрелки на циферблате  зафиксировали
результат: минута двадцать секунд. Судя по спокойной  реакции  "агентов",  я
понял, что подобными нормативами они ранее не баловались:  времечко,  знаете
ли, я показал очень и очень неслабое!
   - Ну что ж - неплохо сработано, - с нотками  одобрения  в  голосе  заявил
Джо. - Шустер парень, шустер...
   Мужики притащили мишени.  В  "голове"  каждой  из  них  зияла  аккуратная
дырочка.
   - Да, неслабый ты пацан, - подтвердил свой первоначальный диагноз Джо.  -
Только вот насчет перекрыть восьмерых ты маленько погорячился. Согласен?
   - Не-а, не  согласен,  -  невозмутимо  ответил  я,  заштриховывая  мелком
пробоины в мишенях. - Давайте, мужики, - уматывайте к цеху и повернитесь  ко
мне задом. Буду прятать.
   Недовольно похмыкав, "агенты" удалились, куда было сказано,  и  закурили,
стоя лицом к стене цеха. Спустя пять минут все было  готово  для  проведения
следующего этапа моего опыта.
   Восемь мужиков застыли  в  пяти  метрах  от  дверного  проема,  удерживая
взведенные пистолеты глушителями вверх. И выжидающе смотрели на  секундомер,
таинственно поблескивавший в моей ладони.
   - Поехали! - выкрикнул наконец я и включил  секундомер.  "Агенты"  толпой
бросились  в  здание.  Последним  забежал   терзаемый   какими-то   смутными
подозрениями Джо - он все это время стоял рядом со мной и следил, чтобы я не
дай Бог чего-нибудь там не намухлевал с секундомером.
   Уффф!!! Когда широкая спина  Джо  скрылась  в  дверном  проеме,  я  вытер
вспотевший лоб и достал сигарету. Вроде бы все вышло как хотелось.  Осталось
зафиксировать результат работы "агентов" - но я  уверен,  что  сюрпризов  не
предвидится, результат будет как минимум в два раза хуже моего.
   Да, разумеется, Джо был прав. Будь ты хоть семи пядей во лбу, одному тебе
не потянуть объем работы, которую делают восемь человек. Но помимо  отличных
физических качеств и навыков  боевой  работы,  необходимых  рядовому  бойцу,
командир должен обладать как минимум в три раза большим, чем у любого бойца,
уровнем солдатской смекалки. В противном случае такого командира надо  гнать
в три шеи - пусть картошку окучивает! "Агенты", судя  по  всему,  забыли  об
этом правиле, хотя в свое время каждый из них занимал  командную  должность.
Наверно, армейские постулаты, необязательные для бывших вояк  в  гражданской
жизни, с течением времени помаленьку атрофируются.
   Я элементарно "обул" своих бойцов... За  день  до  начала  занятий  мы  с
полковником   приехали   на    завод    для    рекогносцировки.    Облюбовав
административное здание в качестве плацдарма для утверждения своего  боевого
авторитета, я более часа изучал особенности его внутреннего устройства.
   Побродив по захламленным, загаженным комнатам и ощупав каждый  уголок,  я
уже через час мог перемещаться здесь с закрытыми глазами и прочно  держал  в
памяти наиболее оптимальные места для расположения "засад ников".
   Но это не все. Обследовав здание, я пришел к неутешительному выводу.  При
любом раскладе получалось, что даже  великолепная  ориентация  не  дает  мне
явного преимущества  перед  восьмеркой  бойцов.  Тогда  я  попросил  Шведова
оказать мне помощь, категорически заявив, что от успеха моего плана  зависит
- будет он иметь полноценную команду или нет.
   Ближе к вечеру полковник вручил мне небольшую  коробочку  со  шнуром,  на
конце которого болтался крохотный наушник. К  коробочке  прилагались  восемь
капсул размером с поливитамин и одна большая таблетка.
   - Это радиомаяки, - пояснил Шведов, - капсулы дают непрерывный зуммер,  а
таблетка - импульс частотой раз в полторы секунды.  Приемник  адаптирован  к
обеим частотам.  Принцип  поиска  чрезвычайно  прост.  По  мере  приближения
приемника к маяку звуковой сигнал в наушнике становится  сильнее.  А  теперь
смотри  внимательно:   показываю,   как   устанавливается   чувствительность
приемника...
   Поработав минут сорок дрелью; я вживил в низ каждой мишени по капсуле,  а
таблетку зашил "Гоше" в брюхо.  А  затем  целый  вечер  занимался  во  дворе
"охотой на лис".
   Естественно, никому из "агентов" не пришло в голову обыскать  меня  перед
выполнением норматива. Заскочив в здание, я аккуратно вставил  наушник  куда
положено и без напруги показал поистине фантастический результат...
   Когда запыхавшиеся "агенты" выскочили из здания, волоча  "Гошу",  стрелки
секундомера показывали 3 минуты 12 сек...
   - Мухлюешь, парень! Ой мухлюешь! - возбужденно  крикнул  маленький  рыжий
мужичонка, отбирая у меня секундомер и недоверчиво  осматривая  его  -  даже
потряс над ухом!
   - Да нет... все правильно. Я по своим часам засекал, - угрюмо пробормотал
перемазанный в саже Джо, садясь на землю и закуривая. - Одного  не  пойму  -
где ж ты так надрочился, а?! Но в любом случае - извини. Я  был  не  прав...
командир...
   Больше мне ничего доказывать  не  пришлось.  Буквально  через  пятнадцать
минут после поражения "агентов" мы приступили к занятиям. Но  перед  началом
первого урока я наглухо испортил настроение своим бойцам, сообщив им, что  о
попытке перекрыть командира (меня то бишь) в выполнении  норматива  им  пока
что не стоит и мечтать. Потому  что  для  боевой  работы  такого  уровня  им
необходимо в совершенстве овладеть искусством взаимодействия в  коллективном
бою. Стать командой.
   С того момента мужики ежедневно вкалывали до седьмого пота, постигая  это
самое искусство: ползали по лесу, блуждали с завязанными глазами в  корпусах
завода, разворачивались в цепь среди построек,  отрабатывали  перемещение  в
условиях уличного боя, стреляли из разных уровней над ухом  и  из-под  мышки
друг у друга... И периодически пытались перекрыть мой норматив.
   Я твердо  пообещал,  что  как  только  они  это  сделают,  занятия  будут
окончены.  Это  будет  означать,   что   команда   готова   к   эффективному
использованию в любом режиме...
   Я закончил устанавливать мишени, надежно припрятал  "Гошу"  и,  выйдя  из
здания, крикнул бойцам, что можно приступать. Через пару минут  все  замерли
на исходных позициях.
   -  Работаем  без  счета,  от  и  до,  -  негромко  говорю  я  в  микрофон
радиостанции.
   Джо, стоящий в правой тройке  на  переднем  конце  шеста,  оборачивается.
Скалясь в довольной улыбке, он показывает мне большой палец. Одобряет.
   Отличный парень этот Джо. Жаль, не могу сказать ему, что мы с  ним  одной
крови - выпали из одного гнезда. Ситуация не позволяет... Когда-то  мы  были
курсантами одного училища, но я-на курс младше. Я помню его,  а  он  меня  -
нет. Такой уж я незапоминающийся. Средний тип. Хотя иногда  Джо  внимательно
смотрит на меня и  морщит  лоб.  Так  делают  люди,  когда  пытаются  что-то
вспомнить и не могут...
   - ПОЕХАЛИ!!! - командую я в микрофон радиостанции и включаю секундомер.
   Бежит Клоп с "пластитом". Летят "кошки". Джипы ревут. Все идет как  надо.
Мужики работают словно механизмы - ни одного лишнего  движения,  все  делают
очень слаженно и с каким-то отчаянным азартом, наверно,  все  десять  минут,
что они сидели у цеха и  курили,  заводной  Джо  "парафинил"  их  последними
словами - накачивал. Вот как пить дать -  перекроют  мой  результат!  И  без
десятисекундной надбавки на решетки и джипы обойдутся!
   Душа моя поет. Штурм! Штурм! Штурм жилого здания - это ратный труд высшей
категории, он под силу только профессионалам. Мне эта тема всегда  нравилась
- когда еще работал на Родину. Вот и сейчас - тоже.  Я  испытываю  подлинное
наслаждение, наблюдая, как слаженно работает моя команда. Все  как  в  былые
времена. За исключением разве что целей и задач.
   В  былые  времена  я  натаскивал  бойцов  штурмовать   здание   с   целью
освобождения заложников, захваченных бандитами. Там было много "Гош" и  мало
мишеней, исходя из специфики занятий.
   А сейчас наоборот - мишеней куча,  а  "Гоша"  один.  Потому  что  у  моей
команды  задачи  несколько  иные.  Освобождать  заложников   она   пока   не
собирается...

ГЛАВА 12

   Самый симпатичный из нас - Лось. Высокий,  длинноногий,  косая  сажень  в
плечах, поволока в голубых глазах... Короче - белокурая  бестия,  воплощение
женских эротических фантазий. Если бы гормоны имели запах, от него за версту
пахло бы тестостероном <Тестостерон-гормон мужских половых желез.> -  можете
мне поверить.
   Я прекрасно понимал, что его задачи в этой операции определены  в  первую
очередь вышеперечисленными качествами - никто из нас не сумел бы так  хорошо
сыграть роль приманки, как этот парень. И тем не менее  это  не  мешало  мне
испытывать острую мужскую зависть  в  момент,  когда  визажист  Алик  Дрофер
эстетично обрабатывал мою физиономию.
   Потому что в этот самый момент Лось  не  менее  виртуозно  обрабатывал  в
широченной постели воровскую "маруху" Ляльку. И это получалось у него просто
потрясающе - судя по Лялькиному выражению лица.
   В некоторой степени мою зависть усугубляло то обстоятельство, что вопреки
ожиданиям Лялька оказалась чрезвычайно хороша собой.
   В  прочитанных  мною  детективах  весьма  однотипно   и   непритязательно
определяется  образ  "марухи":  толстогубая  ожиревшая  тетка  с   похабными
манерами и визгливым голосом, заключить которую в объятия можно  было  разве
что под прицелом взведенного автомата.
   Лялька же была просто прелесть... Высокая стройная шатенка с мальчишеской
стрижкой,  прекрасной  кожей,  капризно  вздернутым  носиком  и  грациозными
манерами.
   Впервые увидев ее через бинокль,  я  сразу  доложил  Шведову,  что  очень
сильно сомневаюсь в благополучном исходе  задуманного  им  мероприятия.  Это
капризное, избалованное существо ни в коем случае не клюнет на такую явную -
я бы сказал даже, нарочито грубую - и бесхитростную  подставку.  Уровень  не
тот.
   - Ничего ты в жизни не понимаешь, солдат, - отмахнулся от меня Шведов.  -
Чем оно интеллектуальнее, тем, значит, и извращеннее. Значит, трусишки  свои
снимет в три раза быстрее, чем  любая  деревенская  простушка...  Ты  только
погляди на нашего парня. Орел! Ну куда она, на хер, денется...
   Лялька практически ежедневно посещала изостудию -  огромную  застекленную
мансарду на третьем этаже "Дома искусств". По нынешним  неблагорасположенным
к искусству временам желающих заниматься в  изостудии  было  немного.  Кроме
всего  прочего,  членский  билет  "Дома"  стоил  весьма  недешево,  так  что
воровская "маруха" зачастую в гордом одиночестве баловалась акварелью  среди
множества кадковых зимних растений, таких же нежных  и  капризных,  как  она
сама - остальные представители  изожанра  предпочитали  за  деньги  рисовать
гуляющих богачей в центральном парке Стародубовска.
   Лось пас Ляльку весьма непродолжительное время (очень, очень обидно, черт
подери!).  Два  дня  он  топтался  в  студии,  насилуя  какой-то  наполовину
сработанный пейзаж, и симулировал томительную страсть: метал  в  направлении
объекта  вожделения  пылкие   взоры,   насвистывая   грустные   мелодии,   и
красноречиво вздыхал, как приговоренный к пожизненному заключению.
   На третий день, улучив благоприятный момент. Лось подкрался  к  "марухе",
бухнулся пред ней на колени и признался в любви. О! Это было очень  и  очень
трогательно (мы с полковником подсматривали в бинокль  с  чердака  соседнего
дома и прослушивали разговор с помощью спецаппаратуры.
   Лось замогильным голосом сообщил, что страшно любит Ляльку уже много лет,
отчаянно терзается всякими душевными  муками  и  постоянно  следит  за  ней,
забросив к чертям собачьим все дела. И вот - совсем недавно он продал  самое
дорогое, что у него есть: прекрасный мотоцикл  "Хитачи".  Продал  для  того,
чтобы приобрести членский билет в  этот  "Дом  искусств"...  Нет,  нет  -  в
живописи он ни фига не понимает: членский билет приобретен исключительно для
того, чтобы иметь счастье лицезреть ее прекрасный облик вблизи. Он - Лось то
бишь - гордый орел трассы, романтик шоссе и король скорости (рокер фуев!)  -
мотоцикл был для него, как... как брат (скупая мужская слеза)! Да нет - куда
там брату! Мотоцикл был для него всем -  любовью,  радостью,  жизнью...  Вот
так. Но что жизнь, если есть ОНА!!! Прекрасная, несравненная,  недосягаемая!
Ну ее к дьяволу, такую жизнь - лучше умереть здесь,  на  коленях,  если  нет
возможности целовать эти ноги! О-о-о-о!'.!
   Шведов - хитрый лис - как всегда, оказался  прав.  Буквально  через  пять
минут после признания в любви Лялькина голая задница весьма  активно  ерзала
по  холодному  мрамору  подоконника,  тесно  прижимаясь  на  последней  фазе
поступательного движения к шершавой кадке с фикусом (или  крокусом  -  через
бинокль хорошенько не рассмотрел). Сама же Лялька пыталась на полном серьезе
задушить  Лося  в  цепких  объятиях  и  стонала   наподобие   Жанны   д'Арк,
подвергаемой  пыткам.  На  заключительной  стадии  процесса  Лялька   совсем
утратила контроль над своими эмоциями и принялась так орать,  будто  ее  как
минимум пытались расчленить.
   На шум в студию ворвалась подслеповатая администраторша, и  благоразумный
Лось поспешно прекратил столь приятное и полезное занятие, между делом  пару
раз заехав Ляльке по щекам - чтобы скорее  очухалась.  Уладив  недоразумение
посредством  вручения  администраторше  дензнака  розовой  расцветки,   наша
парочка условилась о свидании на завтра и разошлась...
   Я сидел  перед  псевдозеркалом  в  одной  из  комнат  роскошной  квартиры
визажиста, подвергался обработке и испытывал изрядное смятение мыслей.
   Зеркало было таковым лишь со стороны  спальни,  где  в  настоящий  момент
самозабвенно барахтались Лось и Лялька. В нашей  комнате  оно  являло  собой
овальное окно, через которое можно  было  в  деталях  рассмотреть  перипетии
постельной борьбы.
   - А что - нельзя разве с фотографии лепить? - тоскливо поинтересовался я.
- Давай я пересяду к зеркалу, а ты на фотографию смотреть будешь, а?
   - Не-а, не получится, - проблеял Дрофер, - мне необходима  живая  натура.
Чтоб я мог проследить движение, жизнь, порыв... Понимаете?
   - Ты гнусный извращенец, Дрофер, - почти с ненавистью сообщил я визажисту
свое мнение. - Неплохо было бы тебе за такие штучки - как  ето?  о-о-о-о!  -
"Еппяе помьять!" - о-е! - как говаривал мой приятель...
   Алик сжался, заискивающе улыбнулся и промолчал. Повисла  гнетущая  пауза.
Где-то я читал, что геям присуща повышенная  чувствительность  к  опасности.
Видимо, это действительно  так:  Дрофер,  например,  вел  себя  так,  словно
явственно ощущал исходившие от меня флюиды недоброжелательности и готов  был
в любой момент с воплем выскочить из  комнаты.  Чего  доброго,  еще  побежит
жаловаться полковнику, педрила-мученик!
   - Расслабься, мастер, - работай спокойно. Я тебя не обижу, -  пообещал  я
Адику, - что ж теперь! Если для дела необходимо...
   Опасения Алика были небезосновательны. Вчера Шведов  привез  визажиста  к
нам домой и построил все воинство во дворе. Затем он вручил Дроферу Лялькино
фото, заблаговременно отснятое кем-то из агентов, и попросил  указать:  кто,
по его мнению, наиболее пригоден в качестве модели для "драпировки".
   Оглядев всех нас по очереди липким взглядом, визажист  уверенно  ткнул  в
меня пальцем и бабьим голосом вякнул:
   - Очень схожий тип! Очень схожий. 15 минут работы и будет как  близняшка.
Плечи, правда, широковаты.. ну да это не беда - дама  на  фото  в  куртке  с
широкими плечами. Если надеть эту куртку, будет совсем незаметно...
   - Не понял! - обиженно оборвал я визажиста. - Ты что, хочешь сказать, что
я на бабу похож?!
   - Похожи, очень похожи, - обрадованно проблеял Дрофер,  -  работы  совсем
немного! Пятнадцать минут... - И умолк, сконфуженный  дружным  гоготом  моих
бойцов.
   - Нет, нет! - спохватился визажист, округло махая на  меня  ладошками.  -
Что вы, что вы! Вы не так поняли! У вас схожий тип лица, рост небольшой... А
так вы мужчина - вы, конечно, мужчина! Ярко выраженный мужчи-ина...
   Вот так, вроде бы ненароком, Алик нажил в моем лице  смертельного  врага.
Кому  понравится,  что  "опорофинили"  перед  подчиненными?  Неприязнь   моя
усиливалась  еще  и  из-за  сексуальных  странностей  Алика  и   закономерно
трансформировалась в тяжкие подозрения, которыми я не замедлил поделиться  с
полковником.
   - Сдаст он нас после операции, - заявил я Шведову. - Бля буду, сдаст! Это
на его гомосечьей роже нарисовано! Сколько вы ему платите?
   - Напрасно ты к лидерам так,  -  миролюбиво  посмеиваясь,  урезонил  меня
полковник, - если не брать  во  внимание  их  голубизну,  они,  в  общем-то,
неплохие ребята. Добрые, чуткие... И я ему ничего не плачу. Он мне должен. А
насчет информации - можешь не сомневаться. Я тебе даю триста процен