егкомыслии и недальновидности не стоит: на самой позиции были вырыты  окопы
полного профиля, надежно укрывавшие нарядчиков в том случае,  если  бы  враг
изловчился вдруг переправиться в другом месте и  обойти  дозор  с  тыла.  Но
окопы давненько  никто  не  обслуживал  по  причине  отсутствия  надобности,
бруствер смыло осадками на дно,  и  теперь  там  зияли  неглубокие  рытвины,
полные жидкой грязи.
   В  этой  грязи,  увязнув  в  буквальном  смысле  по  грудь,  сидели  двое
"старожилов" - "притертый" и его водила. На лужайке, рядом с костром, лежали
двое новичков - судя по габаритам, Колян и один из его подручных.
   Колян признаков жизни не  подавал,  а  подручный  скреб  землю  руками  и
характерно подтягивал  колени  к  груди,  как  это  обычно  делает  человек,
получивший пулю в живот.
   Третий активно боролся за жизнь - волоча автомат по грязи,  он  неровными
рывками полз к окопам, уткнув голову в землю и судорожно  вскидывая  руками.
От штабеля до брода было  немногим  более  полукилометра,  и  Антон  не  мог
рассмотреть в прицел, тянется ли за третьим  кровавый  след,  но  по  манере
движения было очевидно, что боец серьезно ранен. И хотя костер с мангалом  и
окопы разделяло всего лишь два десятка метров, надежды  на  то,  что  третий
успеет доползти, было очень мало...
   - Раз... Два... Три... - насчитал  Антон  характерные  шлепки-всплески  в
грязи, догонявшие ползущего, и, не выдержав, воскликнул:
   - Да прикройте же вы, мать вашу!
   Увы, насчет "прикрыть" дела обстояли из рук вон. Враг работал откуда-то с
опушки, держал лужайку под полным контролем и  -  ввиду  использования  ПББС
<Прибор для бесшумной и беспламенной стрельбы, в  просторечии  -  глушитель>
либо  какой-нибудь  прибамбасины  аналогичного  свойства  -  был  невидим  и
неслышим для засевших в окопе  "старожилов".  Кроме  того,  с  точки  зрения
нормального индивида, который превыше всего ценит свою жизнь и  не  успел  в
полной мере заразиться неизлечимой бациллой  боевого  братства,  "старожилы"
все делали правильно. Товарищество  -  это,  конечно,  сильно  звучит...  Но
высунешь башку из окопа, тебе ее тут же  и  продырявят.  Лучше  уж  в  грязи
полежать - несколько некомфортно и непочетно, но относительно безопасно.
   Третьему между тем посчастливилось  напороться  на  крохотную  складочку,
подарившую ему полтора метра перекрытого пространства, не простреливаемого с
опушки. Обострившимся  чутьем  раненого  зверя  он  вычислил  этот  бугорок,
затаился за ним, вжавшись в грязь всем телом  -  два  запоздалых  фонтанчика
обозначили габариты ставшего невидимым для снайпера тела, возвращая  надежду
на счастливый исход неравного поединка.
   Но полтора метра явно недостаточно для человека  нормального  роста  -  и
враг  тотчас  же  взялся  это  доказать.  Антон  непроизвольно   поморщился,
наблюдая, как резко  отбросило  в  сторону  левую  ногу  раненого.  Раздался
хриплый вскрик, человек за  бугорком  дернулся,  как  будто  получил  мощный
электрический разряд, и тотчас же  свернулся  калачиком,  втаскивая  ноги  в
безопасную зону.
   - Пизд...ц ступне, - машинально констатировал Антон. -  Пизд...ц  пацану.
Куда там его до этого зацепило, неясно, но даже если только по конечностям -
кровью истечет. Если в ближайшие десять минут помощь не окажут...
   "Старожилы", затаившиеся в "грязевой  ванне",  по  всей  видимости,  тоже
объективно оценили положение раненого товарища: заворочались,  закопошились,
водила подлез к краю окопа и изготовился к броску - до раненого каких-нибудь
семь-восемь метров, можно решить проблему одним хорошим рывком. "Притертый",
собираясь  прикрывать  огнем,  выдернул  автомат  из  грязи,  выставил   над
бруствером, повел стволом в  сторону  опушки,  на  ощупь  пытаясь  выдержать
правильный угол.
   Водила грузно метнулся  из  окопа,  буксуя  по  грязи,  бросился  было  к
раненому - одновременно "слепой" ствол "притертого" единожды изрыгнул язычок
пламени и тотчас  же  заглох.  Ну  естественно!  Дурное  правило,  известное
каждому нерадивому солдату: выкупал автомат в  грязи  -  заполучи  утыкание.
Хорошо, что АКСМ - был бы АКС, почти наверняка вспучило бы ствол.
   - Вот это ты прикрыл, урод! - буркнул Антон. - Да где же вас этому учат?!
   Спасатель,  быстро  сообразив,  что  отчаянная  попытка  спасти  товарища
сорвалась, шмякнулся на землю и задом поерзал обратно в окоп.
   Шлеп! Куртка на правом плече водилы лопнула кровавым розбрызгом, заметным
даже с места сидения Антона. Человек дико крикнул, рухнул в окоп и  отчаянно
заблажил с подвывом.
   - Нормально! - зло процедил Антон,  сползая  со  штабеля  и  семимильными
прыжками припуская к "Ниве". - Без Сыча, значит, никак!  Ох  и  достали  вы,
вояки фуевы...
   Достав из багажника второй карабин и боезапас, Антон вручил оружие Сашко,
с барского плеча отвалил три  запасных  магазина  -  остальные  распихал  по
карманам и снабдил приемышей исчерпывающим назиданием:
   - Сидеть за штабелем, не высовываться. Я пойду поработаю. Если оглянусь и
увижу ваши любопытствующие черепа - жопы на лоскуты распущу. Бывайте...
   Забросив карабин  за  спину,  наш  парень  минуты  три  путешествовал  на
карачках промеж штабелей, стараясь двигаться как можно быстрее и  незаметнее
- от его расторопности и скрытности целиком и полностью зависела жизнь троих
недотеп,  в  настоящий  момент  оказавшихся  волею   случая   в   совершенно
беспомощном состоянии.
   Крайний штабель, отстоявший от опушки метрах в  двухстах,  наблюдательным
пунктом  можно  было  назвать  с  большой  натяжкой,  а  на  высокое  звание
снайперского гнезда он и вовсе не тянул. Однако приходилось довольствоваться
тем, что дали - более в обозримой видимости ничего подходящего  не  имелось.
Осторожно  выставив  верхнюю  четверть  головы  за  правый  габарит,   Антон
озадаченно хмыкнул и беззвучно выругался.
   Сразу за поворотом, на раскисшей дороге стояла "таблетка", самую  малость
прикрытая от наблюдателей у брода лысой заволокой придорожных кустов. В том,
что это была та самая машина, которую десять минут назад обыскивали у  брода
омоновцы, сомневаться не приходилось - рядом торчал давешний чеченский  дед,
малость  двинутый  по  черепу,  мирно  курил  сигарету  и,  приложив  ладонь
козырьком к бровям, любовался в сторону брода, выглядывая из-за "таблетки" в
пол-лица. Машина располагалась по отношению к Антону анфас навыворот - иначе
говоря, кормой  к  штабелю.  Снайпер  сидел  внутри,  то  ли  в  отсеке  для
транспортировки лежачих, то ли в кабине, определить было затруднительно -  и
с комфортом работал. За то время,  что  наш  парень  любовался  обстановкой,
стрелок выпустил две пули: вспышек и шлепков Антон не наблюдал, но  азартный
дед, прятавшийся за  машиной,  всякий  раз  неодобрительно  качал  башкой  и
нелицеприятно бросал в приоткрытую боковую дверь отсека для  транспортировки
фразы явно критического характера. Типа  -  плохой  охотник,  целиться  надо
получше!
   -  Точно,  плохой  охотник,  -  буркнул  Антон,  осматривая  местность  и
примериваясь, как будет действовать. - Слишком эмоциональный - этак патронов
не напасешься...
   Судя по всему,  "таблетку"  в  лесу  поджидал  какой-то  немирный  чечен,
обладающий   довольно   посредственными   стрелковыми    навыками.    Почему
посредственными? Извольте:  работал  с  близкого  расстояния  по  ничего  не
подозревающим "новичкам",  имел  как  минимум  десять  -  пятнадцать  секунд
нормального человечьего шока и не воспользовался. Когда ты готовишь  шашлык,
а твой начальник, сидящий рядом, ни с того ни с сего падает с  простреленной
башкой, ты обязательно на некоторое время рухнешь  в  ступор  -  потому  что
только-только прикатил с асфальта на войну и ранее начальников  вокруг  тебя
пачками не валили, тем более из бесшумного оружия.  "Притертый"  с  водилой,
успевшие хлебнуть "горячего", в ступор не впали - как только  Колян  рухнул,
сразу же шмыгнули в окопы и даже оружие с собой прихватили. А разинувших рты
новичков снайпер качественно "слепить"  не  сумел:  одного  ранил  в  живот,
второго как-то не правильно продырявил и позволил ему заползти  за  укрытие.
Антон в такой ситуации да из аналогичного оружия сумел  бы  наповал  уложить
всех пятерых -  важно  лишь  предварительно  понаблюдать  за  противником  и
правильно определить очередность целей. Разумеется, начинать  нужно  было  с
"притертого" и водилы - они как раз и сидели в куче.
   В общем, не профи: никакого планирования, тактика отсутствует  начисто  -
неврастеник какой-то,  посредственный  стрелок,  коему  в  руки  угодило  по
странному  стечению  обстоятельств   хорошее   оружие,   из   которого   при
соответствующей подготовке можно работать  просто  филигранно.  Предположить
же, что он таким вот корявым образом развлекается, - абсурд. Этот тип,  если
он только не полный идиот и совсем неместный,  наверняка  должен  учитывать,
что автоматные очереди в станице  слышали  и  минут  через  пятнадцать  сюда
подскочит  ГБР  (группа  быстрого  реагирования)  числом  до  трех  десятков
стволов. А посему ему сейчас нужно оперативно всех "зачистить"  и  сваливать
отселе как можно шустрее.
   Итак, нервный стрелок через границу ехать на "таблетке" постеснялся,  дал
поверху круг пешим порядком и соединился с горячо любимой супружницей уже на
"мирной" территории. А может, и не с супружницей  вовсе,  а  специально  был
кем-то поглавнее посажен в лесу для  контроля  за  перемещением  "таблетки":
если  беременная  барышня  -  жена  кого-то  большого  и  страшного,   такая
постановка вопроса вполне логична. А теперь можно всем вместе катить  дальше
- до самого райцентра нет ни одного блокпоста.  Сейчас  вот  добьет  вредных
омоновских хамов - и вперед. Патронов у него навалом, не экономит. Роженица,
видимо, пожалилась на грубость Коляна, или  сам  из  лесу  наблюдал,  вот  и
взыграло  молодецкое.  Единственная  несуразица  -  если  это  действительно
обычный телохранитель или озабоченный  сродственник,  откуда  у  него  такая
игрушка? Тут более уместен был бы милый сердцу каждого "духа"  "Калашников",
а не эта профессиональная хлопушка.
   - Откель у тя тако ружжо, чайник? - проворчал Антон,  смещаясь  на  левую
сторону штабеля, - Везешь кому или где?
   Впрочем, обстоятельно рассуждать  о  несуразностях  подобного  рода  было
некогда  -  от  брода  послышался  очередной  отчаянный  вскрик,  дед  возле
"таблетки" одобрительно забормотал, принялся оживленно размахивать руками  и
подпрыгивать на месте, нахваливая горе-снайпера.
   Смена позиции позволила спасателю рассмотреть  объект  приложения  усилий
под другим углом и определить местонахождение цели. Да,  с  местонахождением
было все в порядке: из какого-то окна  по  левому  борту  "таблетки"  торчал
ствол. В салоне сидел снайпер или в кабине, особой роли не играло - 7, 62-мм
пуля, выпущенная из карабина  с  такого  расстояния,  прошибет  навылет  три
аналогичные машины, поставленные в ряд, - главное не попасть в двигатель или
раму.  Смущало  одно  обстоятельство:  с  левой  руки   прикладываться   для
снайперской стрельбы ну очень неудобно,  а  в  "таблетке",  помимо  объекта,
находились двое посторонних. Работать нужно было очень аккуратно,  чтобы  не
задеть ненароком "трехсотого", лежавшего в  отсеке  для  транспортировки,  и
беременную горянку, которая наверняка осталась на своем месте в кабине.
   - Спасибо, что с  левого  борта  пристроился,  -  мимоходом  поблагодарил
Антон, вылущивая из запасного магазина два патрона и плотно затыкая уши - до
неприятной рези в слуховых проходах.  Подвел  "двойку"  прицела  под  черную
щетинку ствола, чужеродным элементом торчавшую из левого бока "таблетки".  -
Хотя, по-другому, в общем-то, и не мог - диспозиция такая...
   Врезаясь в левую грань "таблетки", Антон сместил  риску  прицела  на  два
деления вправо, медленно стравил воздух  сквозь  стиснутые  зубы,  замер  на
выдохе и плавно надавил на спусковой крючок.
   Толчок приклада в плечо, прыжок прицела вправо вверх, возврат в  исходную
точку, левый патрон долой из уха - до правого тянуться надо, времени нет - и
фиксация результата.
   Что там у нас? На матовом стекле левой  задней  двери  дыра  в  паутинках
трещин, из салона -  средней  продолжительности  вопль,  полный  первобытной
боли. Есть результат!
   Подведя риску под дыру, Антон произвел еще два выстрела  с  интервалом  в
две  секунды  -  для  закрепления  результата.  Оглохнув  на  левое  ухо  от
собственной  стрельбы,  быстро  переместился  на  правую  сторону   штабеля,
изготовился по-человечьи, чтобы в случае надобности поработать над ошибками.
   Дед, забыв об осторожности, обежал "таблетку" и  перестал  быть  видим  с
места сидения Антона - судя по всему, посунулся в кабину со стороны  водилы,
посмотреть,  что  там  приключилось  со  стрелком.  Через  несколько  секунд
послышался громкий крик, полный горестного недоумения.
   - Во как! - ехидно воскликнул Антон. - Ай-я-я! Что  за  чудеса!?  Стрелял
себе парень, постреливал, свежим воздухом дышал... А тут  вдруг  -  шлеп!  И
самого завалили. Какая досадная неожиданность!
   Дед причитал недолго - спустя несколько секунд он  вновь  возник  в  поле
зрения Антона, на этот раз имея в руках оружие.
   "Винторез", - наметанным взглядом определил Антон, на всякий случай  беря
деда на прицел. Что-то в таком ракурсе примерно и предполагалось. И кто вам,
уродам, такую хлопушку подарил?
   А дед между тем, даром что старый  хрыч,  заприметил,  откуда  вел  огонь
нежданно объявившийся супостат, и теперь топал прямиком к Антонову  штабелю,
держа оружие  на  изготовку  для  стрельбы  стоя.  И  рычал  при  этом,  аки
заправский янычар. Решил, стало  быть,  напоследок  слегка  покамикадзить  -
видимо,  незадачливый  снайпер  был  ему  близким  человеком.  Увы,   такова
двуличная арифметика войны: это для тебя он враг, убив которого ты ставишь в
блокноте "минус один", а для кого-то этот "минус" - муж, сын, брат,  внук  и
так далее. Ты вывел в "минус" одного "духа", а в "плюсе" приобрел  всех  его
родственников и близких, которые отныне и вовеки стали теперь кровниками.
   - Зря ты так, дед, - буркнул Антон, упираясь прицельной риской  в  правое
плечо старика. - Зря, но... я тебя понимаю. Ну, держи...
   Выстрел отбросил мстителя назад, развернув по оси на  полтора  оборота  -
неловко заплетая ноги, раненый старик упал в грязь. Оружие, однако,  из  рук
не выпустил - старый вояка! -  неловко  сел  на  колено,  превозмогая  боль,
вскинул винтовку к левому плечу, быстро изготовился в сторону штабеля.
   - А вот это уже лишнее, дед, - нервно бормотнул Антон, целя на этот раз в
корпус - тут уж не до шалостей, дед стал нормальным врагом  и  автоматически
попадал в режим работы "кто кого".
   Шлеп! Вновь толчок в  плечо,  скачок  прицела  вправо  вверх  -  чеченец,
отброшенный выстрелом назад, рухнул в грязь и затих. "Винторез" шлепнулся  в
двух шагах
   Выскочив из-за штабеля, Антон засеменил приставными шажками к "таблетке",
держа ее на прицеле. Добравшись до деда, изъял винтовку,  повесил  на  плечо
стволом вниз, оценил состояние раненого. Амба. Почти готовый "минус", первая
пуля пришлась ниже ключицы, вторая в  диафрагму,  легкая  дрожь  конечностей
место имеет и хрип характерный, в общем, дойдет минут через  пять.  Тут  уже
никакая помощь не поможет.
   - А не хрен было лезть, - буркнул Антон, бросая деда на произвол судьбы и
приближаясь к машине.
   В кабине лежала беременная чеченка.
   Нехорошо так лежала: навзничь, спиной на  моторной  части,  пальцы  левой
руки мертвой хваткой вцепились в рулевое колесо,  правая  зажимала  рану  на
груди скомканной косынкой.
   Верхняя  треть  правого  легкого  навылет  -  покрытый  дерматином  кожух
моторной части богато оплывал густой темной кровью. Губы намертво  закушены,
из уголка рта обильно сочится  кровавая  слюна  с  пеной,  мучительно  цедит
воздух короткими частыми глотками, в груди что-то  сипло  хлюпает.  Огромный
вздувшийся живот пульсировал, медленно сокращался в мелких судорогах.
   - ‚-мое! - потерянно выдохнул Антон. - Мать твою  за  ногу!  Тебя-то  как
угораздило?! Ты ж справа должна сидеть!
   Метнулся к распахнутой двери отсека для транспортировки  лежачих:  так  и
есть,   худющий   пацан   на   носилках   в   солдатских    обносках,    лет
девятнадцати-двадцати, славянин, салага совсем, ноги по щиколотку в  бинтах,
правая рука - тоже.
   Отскочив от машины, Антон мгновенно оценил обстановку, поводя  стволом  в
направлении окаймлявших место происшествия кустов. Тишина, пустота,  никаких
признаков постороннего присутствия. От брода, сильно прихрамывая  на  правую
ногу, очень медленно тащится  с  автоматом  "притертый",  тяжко  матерясь  и
потрясая кулаками. Со стороны станицы слышен слабенький  гул  приближающихся
моторов - поднятая по тревоге ГБР будет минут через восемь-десять.
   Ах, какая нехорошая картинка предстанет взору потревоженных  станичников,
во главе которых наверняка примчится  сам  атаман!  Энша,  прославленный  ас
ратного дела, палил черт знает в кого, подстрелил  беременную  бабу,  уложил
деда, зато упустил снайпера,  который  наверняка  завалил  двоих  омоновцев,
тяжело ранил  еще  одного  и  вдоволь  поиздевался  над  оставшимися  двумя.
Ай-я-яй!
   - Где  снайпер?!  -  замогильным  тоном  вопросил  Антон,  возвращаясь  к
худющему салаге и потрясая у его носа грязным кулаком. - Где?!
   - Какой снайпер? -  Взгляд  пацана  был  как  у  умирающего  от  старости
человека, пережившего столько страданий и  страшных  мук,  что  удивить  его
новой напастью было просто невозможно.
   - Который по омоновцам стрелял, - несколько сбавив тон, пояснил Антон.  -
Я все время за машиной наблюдал... Не мог же он испариться!
   - Баба стреляла, - с полным безразличием сказал пацан. - Ствол подо  мной
был заныкан - поэтому не нашли...
   - Что-о? - внезапно севшим голосом всхлипнул Антон. - Кхе-кхе... Ты... Ты
что, парень, гонишь? Как она могла - беременная?!
   - А ты у нее руки посмотри, - посоветовал пацан. - И плечо. Я тебе говорю
- баба стреляла.
   В полном смятении Антон вернулся к  кабине.  Определить,  есть  ли  следы
порохового нагара на руках раненой, не представлялось возможным - одна  рука
в крови, вторая при деле, не  разожмешь.  Примерно  то  же  получилось  и  с
плечами: все обильно залито кровью, попробуй поищи свежие следы от приклада!
   - Ты стреляла? - спросил по-чеченски  Антон,  поймав  полный  невыразимой
муки взгляд раненой.
   - Да, - тихо прохрипела женщина. - Да, я... Ты... нохча?
   - Я русский, - угрюмо буркнул Антон, отводя глаза.  -  Но  тебе  уже  все
равно. Перестань рану зажимать, умрешь быстрее. А хочешь, я  тебя  дострелю?
Один выстрел - и все мучения позади.
   - Нет, - чеченка экономно мотнула подбородком. - Не-е-т...
   - Ну и дура, - перешел на русский Антон. - Сейчас сюда от брода притопает
один твой приятель, которому есть что тебе сказать. Мне  почему-то  кажется,
что он будет резать тебя на мелкие кусочки - и начнет с живота. А чуть позже
подтянутся наши казачки. Тоже ба-аль-шие любители снайперих!  Я  от  чистого
сердца предлагаю. Не то чтобы ты мне нравилась -  просто  страсть  не  люблю
таких зрелищ, когда над беременными издеваются... Так что - добить?
   - Не-е-ет... - чеченка собралась с силами и выдохнула с кровавым бульком:
   - Рожать... буду...
   - Пф-ф-ф! - возмущенно фыркнул Антон. - Совсем  е...анулась  баба!  Какой
рожать?! Кого рожать?! Тебя щас расчленять будут, мать твою!
   - Это... это сын Беслана... -  выплюнула  чеченка  с  очередным  сгустком
крови. - Он... он должен жить...
   - Какого еще Беслана? - возвысил голос Антон, обращаясь  к  лежавшему  за
перегородкой раненому салаге. - Гантамирова, что ли? Тоже конь еще тот -  не
вижу причин, чтобы как-то помогать его коханой, тем более такой вот...
   - Беслан Сатуев, - индифферентно пояснил салага. - Это его жена