-  незлобиво  буркнул  я  и  опять
принялся заклинать:
   - Первый - Второму! Если принимаете, дайте два тона!  Первый  -  Второму!
Если принимаете, дайте хоть что-нибудь!
   - Принимаю, принимаю, - раздался в эфире настороженный голос полковника -
показалось мне, что он находится где-то неподалеку. - Даю все,  что  хочешь.
Как обстановка?
   - Обмен, - лаконично доложил я, старательно сдерживая радость в голосе. -
Возвращаться будут груженые. "Классика", короче.
   - Обрадовал! - повеселел полковник. - Сколько бочонков?
   - Пять, пять бочонков, - сообщил я. - Это помимо  кадушки.  Один  лишний.
Чтобы солить по-тихому, нам нужен еще один. Пятого пришлете?
   - Все, Пятый сейчас идет к вам, - раздобрился Шведов. - Ждите.  Я  поехал
вокруг, кадушку сам возьму. Смотрите мне там! До связи...
   В этот момент прибывший на сделку грузовой "уазик" включил  фары  и  ярко
осветил стоявшие перед ним фигуры.
   - Прав был Север, - возбужденно шмыгнув носом, пробормотал Джо, продолжая
наблюдать в бинокль за участниками обмена. - В натуре - чечен.  И  здоровый,
гад, - такого сразу мочить надо, а то утопчет в два счета. Любого утопчет! -
Глянув в мою сторону, он в сомнении почесал затылок и добавил:
   - Даже, может, и тебя утопчет. Чувствуется хватка. Кабан. Хорошо,  мы  их
отпускаем - хлебнули бы с такими...
   - Кабан, а ты про него, как про петуха, -  ворчливо  буркнул  я,  отнимая
бинокль у боевого брата и прикладываясь к окулярам. - Утопчет...  Это  петух
кур... Твою мать! Ну-ка, ну-ка...
   Здоровый чечен не спеша рассматривал обмундирование - именно для этого он
и дал команду своему водителю включить фары. Пока его люди вытряхивали ящики
с оружием,  а  попцовские  бойцы  сгружали  на  землю  сумки  с  комплектами
униформы, этот утоптатель придирчиво  проверял  качество  предлагаемого  для
обмена товара. Вытаскивал каждую тряпку, как женщина на базаре,  растягивал,
пробовал  на  разрыв,  примерял  на  себя.  Но  непроизвольное   восклицание
вырвалось у меня вовсе не из-за  возмущения  такой  мелочностью,  совсем  не
приличествующей столь здоровому экземпляру  моего  пола.  Тут  вопрос  стоял
несколько иначе. Этот чеченюга  был  не  кто  иной,  как  Аюб,  правая  рука
Зелимхана, караван-баши коридорной группировки, который так ловко  удрал  от
меня во время акции в Сухой Балке.
   - Твою мать... -  повторился  я,  дрожащей  рукой  нашаривая  за  пазухой
манипулятор радиостанции, и севшим голосом захрипел в эфир:
   - Первый - Второму! Первый Второму!
   - На приеме! - после непродолжительной паузы раздался  дребезжащий  голос
полковника - судя по характерному фону, дядя Толя  уже  ехал  по  объездной,
спешил на встречу с горячо хотимым всеми нами Попцовым.
   - Откат по последней позиции, - с дрожью в голосе выдал я. - Откат!  Надо
Пятого вернуть. Успеете? Он вам сейчас пригодится!
   - Сдурел? - перешел  на  ненормативный  радиообмен  полковник.  -  Совсем
навернулся? Что там у вас стряслось?
   - Я узнал покупателя, - сообщил я. - Это тот  самый  большой  мужик,  что
удрал от меня, - помните, я рассказывал? Приятель нашего общего друга.
   - Ты ничего не напутал? - мрачно поинтересовался полковник. - Ты уверен?
   - Уверен, - подтвердил я. - Можете пришить меня на  месте,  если  это  не
так.
   - Жди минуту, - буркнул полковник. - Я сейчас. Пятый уже далеко -  поздно
возвращать. Жди - я думаю.
   - Чего у вас там? - поинтересовался Джо,  краем  уха  прислушивающийся  к
радиообмену с полковником. - Проблемы?
   - Следи за обстановкой, - буркнул я, отдавая боевому брату бинокль. -  Не
отвлекайся - организационные вопросы тебя волновать не должны...
   Итак, полковник попросил  минуту  на  раздумье.  Редкий  случай  в  нашей
совместной  практике.  Дядя  Толя  страшно  не  любил  отклонений  от  своих
филигранных планов, но всегда молниеносно вносил в них поправки, коль  скоро
того требовала капризная обстановка. В этот раз, однако,  просто  поправками
обойтись нельзя. Необходимо радикально менять тщательно отработанную  схему,
причем менять буквально на последней фазе операции, когда  все  складывается
как нельзя более удачно. Когда до заветной цели - рукой подать.
   Чтобы благополучно осуществить "классику", полковник посылает  к  нам  на
подмогу Сало, а  сам  нейтрализует  Попцова,  который  по  ряду  соображений
старательно  дистанцируется   от   своих   бойцов.   Но!   Открылись   новые
обстоятельства. Сейчас - кровь из носу! - необходимо сесть  Аюбу  на  хвост,
грамотно проводить, чтобы не заподозрил чего неладного,  и  вычислить  новую
перевалочную базу коридорной группировки. Эта база - залог нашей последующей
встречи с Зелимханом, из-за которого, собственно, и разгорелся весь сыр-бор.
Если сейчас дать караван-баши уйти, неизвестно, подвернется ли  в  ближайшее
время еще такой удобный случай познакомиться  с  ним  поближе.  Ясное  дело,
операцию бросать жалко - вот она, на блюдечке, осталось совсем чуть-чуть - и
фанфары. Но Зелимхан для нас важнее. А покупатели у Попцова  еще  будут,  и,
вполне возможно, очень скоро.
   Полковник  думал.  Мои  боевые  братья   азартно   раздували   ноздри   в
предвкушении красивого и многообещающего финала трудной акции. Никто из  них
не подозревал, что ситуация совсем не так проста, каковой кажется на  первый
взгляд, и в любой момент эйфория может смениться горчайшим разочарованием на
грани истерического припадка. А я, конечно, не полковник, но  для  себя  уже
все рассчитал.
   Чтобы качественно сесть на хвост здоровому  парню  Аюбу,  акцию  придется
бросать - как это ни прискорбно. Что мы имеем напротив?  Две  автоединицы  и
около пяти объектов. Чтобы грамотно вести их, нужны как минимум две машины с
нашей стороны. Можно, конечно, попробовать сделать все сразу:  пока  мы  тут
проворачиваем финал акции, полковник  в  одиночку  увязывается  за  колонной
покупателей. Но в городе машины могут разделиться. Кто-то  -  допустим,  все
тот же Аюб - может в любой момент соскочить где-нибудь  и  в  пешем  порядке
отправиться  погулять  по  делам.  Для   такого   случая   необходимы   двое
пешеходов-соглядатаев, которые безболезненно отпочкуются от автонаблюдателей
и начнут самостоятельную миссию. А с другой стороны, если мы без  полковника
приступим к завершению  акции,  кто  возьмет  отдельно  ходячего  Попцова  -
основного фигуранта? Того самого фигуранта, который всем так нужен  и  может
скомкать хорошо подготовленную операцию? Нет, никак не получается  сработать
параллельно. Придется выбирать. Я знаю полковника достаточно хорошо - он  не
из тех авантюристов, что берутся  одновременно  за  два  сомнительных  дела,
легкомысленно надеясь на авось. Шведов  скорее  похож  на  питбуля,  который
намертво вгрызается в  одну  цель  и  жует  ее,  пока  не  добьется  полного
уничтожения. А посему,  если  я  не  утратил  за  год  навыков  оперативного
анализа, моих боевых братьев сейчас ожидает сюрприз, который в  двух  словах
объяснить будет очень  и  очень  непросто.  Надо  заранее  подбирать  весьма
убедительные аргументы и веские фразы...
   - Второй - Первому, - буркнул в эфире полковник. - Как получаешь?
   - На удивление сносно, - буднично ответил я. - Как будто вы совсем рядом.
   - А я и так рядом, - вздохнул полковник. - Я всегда рядом... Сколько  они
еще будут работать?
   - Минут семь,  не  больше,  -  доложил  я,  полюбовавшись  в  бинокль  на
сноровистые движения погрузочной команды. -  И  минуть  десять  потом  будут
ехать до трассы. В общем, у нас пятнадцать минут.
   - Успеете? - с надеждой спросил Шведов.
   - Постараемся, - не стал  я  огорчать  начальника  -  метров  двести  нам
придется ползти, затем передвигаться на карачках, - пока не выпадем из  зоны
возможного визуального контроля со стороны супостатов. А потом  нужно  будет
ломиться галопом вдоль забора - до первого КПП отсюда километра полтора,  не
меньше. А вдоль забора галопом в темноте - ну очень  неудобно,  там,  знаете
ли, всякая дрянь навалена - мусорщики бездействуют, вымерли в одночасье...
   - Ну, давай - снялись и вдоль ограждения - к первому КПП, - с невыразимой
горечью приказал полковник. - По дороге встретите Пятого, развернете. Но  ты
ж объясни им там... Ты понимаешь? Прием! Ты понимаешь, нет?
   - Я все понял, мы выдвигаемся, - ровным тоном отрапортовал я и  переложил
радиостанцию в боковой карман -  за  пазухой  при  поползновении  она  будет
сильно мешать. Объясни! Нашел дурака. Вот я все  бросил  и  пошел  объяснять
кошке, пять дней сидящей в засаде у мышиной норы, почему  сейчас  эту  мышку
нужно отпустить. Она-де никуда не  денется,  а  тут  как-то  самопроизвольно
образовались неподалеку новые мыши - более жирные...
   - Чего там? - насторожился Джо. - Проблемы?
   - Жить хочешь? - очень серьезно  спросил  я.  -  Только  без  приколов  -
времени в обрез!
   - Не понял... - вскинулся было Джо,  но,  не  обнаружив  реакции  с  моей
стороны, буркнул:
   - Ну, естественно, хочу. Ты че мозги пудришь? Скажи толком...
   - У нас есть пять минут, чтобы свалить отсюда, -  торопливо  выдал  я.  -
Двести метров ползем, потом на карачках, потом бежим. Объяснять буду  потом,
сейчас некогда. В направлении первого КПП по-пластунски... Пошел!!!
   И Джо пошел - сработал прочный армейский инстинкт, - змеей ввинтился  под
забор и погнал пластать саженками, сноровисто загребая руками,  попой  мотая
справа налево, пыхтя, как три паровоза сразу. И я двинулся за ним - не  так,
правда, сноровисто - этак только в  разведке  учат  ползать,  -  но  тоже  с
крейсерской скоростью, отстав лишь самую малость.
   По дороге мы прихватили Барина с Севером, в страшной спешке я запугал  их
невесть откуда взявшейся гипотетической опасностью, объяснять  ничего  я  не
стал  -  узурпировал  право  командира  отдавать  в  экстремальной  ситуации
приказы, требующие беспрекословного выполнения. Хлопчики  мои  добросовестно
работали  конечностями,  вскоре  к  нам  присоединился  недоумевающий  Сало,
который в суматохе хотел было со всей дури навернуть впереди движущегося Джо
прикладом по кумполу - принял его в темноте за супостата.
   Через двенадцать  минут  с  начала  выдвижения  мы  уже  отхаркивались  и
восстанавливали дыхание у своих машин, что поджидали неподалеку  от  первого
КПП комбината. А еще через пару минут полковник трагическим шепотом объяснял
парням,  отчего  это   такая   вот   гадость   получилась.   Я   сознательно
самоустранился от этого тяжкого мероприятия - отошел пописать к забору.
   Не буду живописать вам весь драматизм двухминутной  словесной  баталии  -
этому можно посвятить не одну страницу. Скажу коротко:  накал  страстей  был
просто потрясающий. От пописать до машин было метров пятнадцать, но и там  я
вполне  отчетливо  слышал  приглушенный  недовольный  гул  публики  и  особо
выдающееся на общем фоне яростное шипение Джо, похожее на предсмертные крики
придавленной автопогрузчиком  кобры.  К  счастью,  на  длительную  перепалку
времени не оставалось: необходимо было в экстренном порядке мобилизоваться и
брать в разработку обнаруженный объект...

Глава 5

   Последующие четыре дня в оперативном плане особого  прогресса  не  имели.
Попцов, как и подобает отличному семьянину, в субботу-воскресенье отдыхал  с
семьей: мы безвылазно торчали у его дома, наблюдая, как он прогуливается  по
лысому лиственному парку с сыном и дочкой.
   В понедельник было восьмое марта. Весь день объект сидел дома, а к вечеру
они с женой и детьми  отбыли  в  соседний  дом,  откуда  возвратились  около
полуночи в  изрядном  подпитии.  Праздник,  понимаете  ли,  нормальные  люди
культурно отмечают, не то что некоторые - задницы  в  машинах  отсиживают  в
ожидании черт знает чего.
   Во вторник объект пунктуально прибыл на  КПП  воинской  части  к  8.30  и
неотлучно находился до 18.05 на рабочем месте. Мы прилежно продолжали  вести
наблюдение.
   Джо опух от скорби по "преступно проваленной акции" и  ежеминутно  желчно
скрипел по любому поводу. Никак не мог простить полковнику, а заодно и мне -
как правой руке шефа, - что  мы  упустили  такую  возможность.  Да  что  там
"упустили"! Сознательно отказались от красивого  финала,  загубили  дело  на
корню.
   - Сейчас бы сидели себе и лазерным сканером снимали бы  все  разговоры  с
его кабинета. - Это звучало как минимум раз в полчаса. - Не шарахались бы  с
этими дурами, - пинок по автомату, завернутому в фуфайку и  упрятанному  меж
сидений,  -  а  носили  бы  за  пазухами  какие-нибудь  элегантные  "кедры",
"кипарисы", "каштаны", "клины", "узи" и тому подобное...
   Далее следовала обязательная сентенция о том, что  сейчас  -  поступи  мы
тогда несколько иначе - нам вообще не пришлось бы торчать  тут,  у  воинской
части. А можно было бы поочередно  дежурить  у  усадьбы  Аюба  с  повышенным
комфортом: пока одна смена работает, вторая в это время смотрит дома  видак,
пиво трескает с воблой и спит себе сколько влезет. Дескать,  на  хуторе  они
так славно отдыхали, а тут... Короче, полное  моральное  разложение,  упадок
бойцовского духа и все сопутствующие этому процессу вытекающие. Что поделать
- боевой брат, прошедший в свое время суровые испытания  малых  войн,  целый
год жил где? На хуторе. На ху... На ху... Ну, дальше вы знаете.
   Единственным светлым пятном, обещавшим  всем  нам  некоторую  надежду  на
скорый успех, была моя телефонная удача. Во  вторник  я,  выполняя  указание
полковника, в очередной раз звонил Элен. Я вообще на протяжении всего  этого
времени звонил ей ежедневно по несколько раз - за исключением выходных. Нет,
полковника мои интимные связи совершенно не интересовали: он отчего-то остро
желал взглянуть на те самые пресловутые дискеты, что я нашел в  перевернутом
"КамАЗе" в пресловутой же Сухой Балке. На мои заверения по поводу того,  что
спецслужбы в первую очередь интересует моя  скромная  персона,  а  вовсе  не
дискеты, дядя Толя скептически ухмылялся в густую рыжеватую бороду и  гнусно
нунукал. Вот так:
   - Ну-ну... Ну-ну... Гхм-кхм... Нет, ты, конечно, ценный кадр у нас,  коль
за тебя Асланбековы  не  пожалели  "лимон"  баксов...  Но  неплохо  было  бы
взглянуть на эти дискетки. Неплохо было бы... Мало ли чего там может быть? А
вдруг там действительно нечто стоящее? А? Вдруг там на самом деле совершенно
секретная тайна, за которую можно кое с кого содрать хорошие бабки?
   По поводу совершенно секретной тайны я опасений полковника  не  разделял,
поскольку поверхностно был знаком с содержимым этих самых дискет. Нет,  если
дядю Толю интересовала генеалогия  Ахсалтакова  и  он  собирался  педантично
вырезать весь его род под  корень  -  тогда  понятно.  А  если  он  надеялся
высмотреть там нечто иное, тогда это можно отнести к  категории  старческого
маразма. Хоть убейте меня, но не может  быть  ничего  ценного  на  дискетах,
валявшихся неопределенно долгое время в аварийной машине, которую  до  нитки
обчистили автоумельцы. Таково было мое твердое мнение на этот счет,  и  если
полковник в данном аспекте имел  противоположную  точку  зрения,  сходную  с
воззрением шпиономанки Элен, - флаг им в руки.
   Однако отказывать полковнику в такой малости было неприлично. Я собирался
вызвонить  Элен,  попросить  ее  скинуть  на  принтер  содержимое  дискет  и
притащить это содержимое дяде  Толе  -  пусть  потешит  старомаразматическое
любопытство. Пусть полюбуется, почешет бороду в смущении немалом и  виновато
отведет взгляд в сторону от моего гордого профиля. Вот так.
   Однако при осуществлении этого вроде бы  несложного  мероприятия  у  меня
неожиданно возникли непредвиденные трудности. В течение дня Элен к  телефону
не подходила - автоответчик ее голосом корректно  посылал  всех  подальше  и
советовал оставить сообщение. Сообщение по понятным причинам я не  оставлял.
А после пяти часов вечера  звонить  опасался:  имелся  некоторый  риск,  что
трубку ловко перехватит профессор Вовсителье  и  устроит  никому  не  нужный
грандиозный скандал.
   Попытка личного контакта успехом не увенчалась. Мы прокатились на  "Ниве"
по улице, перпендикуляром выходящей к дому Элен - той самой, на которой меня
прихватили  кабинетные.  Близко  подъезжать  не  стали  -  полковнику   было
достаточно бросить один цепкий взгляд на местопроживание объекта предстоящей
встречи, чтобы сделать соответствующие выводы.
   - Езжай дальше, Саша,  заворачивать  не  надо,  -  распорядился  он  и  с
некоторой озадаченностью в голосе вынужден был констатировать:
   - А ты действительно популярная личность! Вон она, мышка-"наружка".  Ушки
так и торчат! Такие огромные серые  ухи,  покрытые  густой  шерстью.  Пасут,
значитца... Имеют, значит, надежду, что ты, дурачок, все бросишь и попрешься
общаться со своей подружкой. Ага...
   - Ну вот видите, - с тщательно скрываемым удовлетворением заметил я. -  А
вы говорите - дискеты. Я им нужен!
   - Понятно, что ты, - буркнул полковник. - Только  вот  за  каким  дряблым
пенисом ты им нужен? А? Ну те, что продать тебя  хотели  Асланбековым,  -  с
теми все ясно. Мотив вполне уважительный и все объясняющий - деньги. А эти -
что?
   - Может, за какие-то старые грехи?  -  неуверенно  предположил  я;  -  Не
забудьте, я какое-то время был в федеральном розыске. Если выяснилось, что я
не умер, а совсем наоборот, они могут заинтересоваться...
   - Плевать им на твои старые грехи! - убежденно  воскликнул  полковник.  -
Если ты не забыл, я в этой конторе двадцать лет оттрубил, знаю, что их может
интересовать, а что - нет... Нет, единственный вывод, который  напрашивается
в данном случае, - Ахсалтаков. Кажется мне, что ты поторопился посетить свой
дом. Не надо было спешить. Как бы нам всем гуртом  не  пожать  плоды  твоего
индивидуального ратного труда...
   Неподалеку от усадьбы тети Маши, моей домохозяйки,  тоже  торчала  машина
"наружки" - мы на всякий случай и туда прокатились в  надежде  пообщаться  с
Поликарпычем. По этому  поводу  полковник  быстренько  выработал  совершенно
определенное мнение, которое ставило все на свои места и камня на  камне  не
оставляло от моих таинственных приключенческих домыслов. Дядя  Толя  считал,
что  я  совершил  непростительную  глупость,  напав  на  перевалочную   базу
коридорной группировки,  нагло  расположившуюся  в  моем  собственном  доме.
Спугнул супостатов, упустил Аюба. Теперь Ахсалтаков знает, что я жив.  Более
того, теперь он имеет все основания подозревать, что кое-кто из моей команды
тоже не совсем помер.
   - Он через свои каналы заказал тебя фээсбэшникам. -  Таков  был  приговор
полковника. - Отсюда и вся эта свистопляска. Они за малым тебя  не  взяли  -
кабинетные твои жадные вмешались не вовремя.  Но  гляди  -  надежду  питают.
"Наружка" сидит до сих пор. А через тебя он надеется выйти на всех нас,  кто
остался в живых...
   Итак, во вторник я, следуя указанию полковника, в  очередной  раз  звонил
Элен. Обычно я делал это  следующим  образом:  выходил  средь  бела  дня  из
"Нивы", что стояла возле воинской части, гулял пару кварталов  до  ближайшей
телефонной будки и несколько раз наворачивал номер,  чтобы  послушать  голос
своей бывшей подружки, записанный на автоответчик. Субботу-воскресенье я эту
будку не посещал, опасаясь напороться на все того же вредоносного профессора
Вовсителье, в понедельник был женский праздник,  а  в  первый  рабочий  день
недели меня ожидал стандартный городской сюрприз. Какие-то вандалы  с  мясом
выдрали  телефонную  трубку  и  обгадили  всю  внутренность  будки   жидкими
экскрементами. От души пожелав этим мерзким созданьям мучительной смерти,  я
обошел еще два квартала, но действующего таксофона  так  и  не  обнаружил  -
похоже, тут орудовала целая банда каких-то гаденышей.
   Вернувшись к воинской части, я заметил у расположенного неподалеку от КПП
жилого дома праздно сидящую старушенцию, которая лузгала семечки  и  слушала
портативный радиоприемник. Не питая особых надежд,  поинтересовался,  откуда
здесь можно позвони