асный  отрез
кровавого цвета с кистями на концах. Тряпицу сию Литовский богатырь  честным
трудом  заработал  на   предыдущих   районных   соревнованиях   по   борьбе,
состоявшихся 7 ноября в процессе очередной ярмарки.
   - Я что -  преемник?  -  неприятно  поразился  я.  -  Мне  что  -  теперь
отстаивать честь станицы?
   - Дык, заборол же, - шмыгнув носом, понуро буркнул  Семен.  -  А  сильнее
меня у нас никого нема. Выходит, тебе бороться.
   - Да ну вас в задницу! - отказался я от почетного предложения. -  Человек
только-только переболел, одной ногой, можно сказать,  в  могиле,  а  вы  его
замордовать решили? Ну нет уж - обойдетесь. Мне здоровье надо беречь.
   - Не будешь? - повеселевшим голосом уточнил Семен, поспешно  пряча  кушак
за пазуху. - Слабый еще, да?
   - Слабый, слабый, - успокоил я станичного чемпиона. - И, естественно,  не
буду. Кто сказал, что я тебя поборол? Официальной схватки не было, мы просто
тренировались, я  тебе  продемонстрировал  коварный  прием.  Иди  борись  на
здоровье, у тебя еще все впереди...
   В процессе перемещения колонны  до  райцентра  мои  подмастерья  устроили
бурные дебаты. Горькая обида заполнила юные организмы до самой макушки -  ни
о каком  компромиссе  не  могло  быть  и  речи.  Как  выяснилось,  к  кушаку
чемпионскому прилагался еще и бык-трехлеток. Представляете?  Казачатам  и  в
голову не могло прийти, что я могу вот так запросто отказаться  от  почетной
миссии представлять станицу  на  ярмарке  и  добровольно  отдать  все  лавры
недостойному, по их мнению, такой высокой чести Семену. Веские доводы насчет
моей болезненности, как вы сами понимаете, успеха не имели -  выглядел-то  я
вполне здоровым! Казачата  считали,  что  я  ну  очень  сильно  не  прав,  и
наперебой пытались доказать мне это, используя всю силу своего красноречия.
   - Ну хватит! - пресекла нездоровые прения  Татьяна.  -  Сказал  батька  -
больной, значит, больной! Вам что  -  мяса  не  хватает?  Заткнитесь,  молча
сидите, а то я вам живо накостыляю!
   Мальчишки умолкли и за всю дорогу более не проронили  ни  слова.  Батька.
Это я - батька! Надо соответствовать. Может, в самом деле  пойти  побороться
да выиграть того быка престижа? Совсем необязательно давать этим здоровенным
мужланам хватать себя в охапку: достаточно ловко поймать на прием...
   "Иди, иди! - живо отреагировал кто-то  вредный  в  моем  многострадальном
черепе. - А там, на ярмарке, много всяких ходят: увидят тебя, настучат  кому
следует, и уже завтра Литовскую начнут планомерно стирать с  лица  земли  со
всеми потрохами. Иди!"
   - Никак не получается мне побороться, - сожалеюще констатировал я,  когда
вдали показались огни райцентра. - Вы должны смириться с  этим,  хлопцы.  На
эти соревнования, сами понимаете, будет глазеть вся ярмарка.  А  мне  нельзя
обращать на себя внимания. Слишком  многие  нехорошие  люди  хотят  со  мной
общаться более плотно, нежели я того желаю...
   В райцентре было людно. Оказалось, что  не  мы  одни  такие  заводные  да
расторопные: при подъезде к  рынку  колонне  едва  нашлось  местечко,  чтобы
втиснуться на обочину среди ранее  прибывших  телег,  грузовиков  и  прочего
незатейливого  сельского  транспорта,  что  в  изобилии  теснился  вокруг  в
ожидании открытия ярмарки.
   Едва рассвело, атаман пригласил меня к себе в  "уазик"  и  попросил  свою
жену с младшим сыном прогуляться до моих домочадцев. Когда мы остались одни,
батько указал на застрявшую в пробке  перед  рыночными  воротами  одноконную
телегу   с   расписной   дугой,   под   которой   ветерок   трепал    медные
колокольчики-звонцы.
   - Запоминай, нах, - великодушно разрешил атаман. - И цени, нах,  какой  я
добрый да проворный.
   - Вижу двух мужланов бородатых, - сообщил  я  результат  кратковременного
визуального исследования телеги. - Могучие и дикие, на мой  взгляд.  Дуга  с
колокольцами, безусловно, - раритет, особая примета. В  обозримой  видимости
второй такой не наблюдаю. И что дальше?
   - Это братья Бирюки, - сообщил атаман. - Кузнецы, нах. Живут на хуторе  в
Кобыльей Пади. Ну, там озеро еще есть. Знаешь?
   - Нет, не знаю, - смущенно  признался  я,  покопавшись  наскоро  в  своем
аналитическом приспособлении и не обнаружив там никакой информации  по  этой
самой Пади. - Хотя большинство  более-менее  приличных  ориентиров  в  ваших
краях мне знакомо. Озеро большое?
   - Скорее бочажок, нах, - поправился атаман. - Оно по весне подымается  на
пару локтей, нах, - тогда озеро. Ну, хрен  с  ним,  с  озером,  нах.  Ты  за
телегой следи, нах. Морды, нах, запоминай. Смотри, какие хитрые морды, нах!
   - А что - морды? - не понял  я.  -  Какое  отношение  они  имеют  к  моей
проблеме?
   - К ним каждый день ездют со всего района люди, -  таинственно  подмигнул
мне атаман. - Ну - кузнецы, сам знаешь, нах. То подправить, это  починить...
А хутор их стоит в таком месте - кто бы ни ехал откуда, за версту  видно.  А
если кто лишний на хуторе - в Падь нырк, нах! И по лесу ушел. Усекаешь, нах?
   - Ата, - скептически ухмыльнулся я. - Заговорщики, короче. И поддерживают
связь с моей горячо изыскуемой командой. Или вообще - они у  них  на  хуторе
живут. Вот оно! Уединенное  местечко,  и  в  то  же  время  массовый  приток
граждан... Но тогда в список подозреваемых должно отнести всех, к кому ходят
много людей -  врачей,  механиков,  мельника,  вулканизаторщиков,  слесарей,
столяров... А если половина из них живут на своих  отдельных  хуторах  -  то
вообще! Сразу все ясно! И у каждого что? Моя команда. На хуторе. На ху... На
ху... На хуторе мы жили. И ба... И ба... И бабочек ловили. И бли... И бли...
И блинчики пекли.
   - У стенки спал, нах? - озадаченно поинтересовался атаман. - Танька ночью
не дала? Чего такой бурный, нах?
   - Меня всегда удивлял присущий дилетантам оптимизм, -  огорченно  пояснил
я. - Почему-то каждый бухгалтер считает, что все поголовно сыщики - конченые
дебилы, а он - гений потаенный, блин, Шерлок всенародный, непременно раскрыл
бы самое загадочное преступление. Каждый каменщик свято верит, что он вполне
обойдется без советов профессионала и на три  счета  единолично  расколупает
одну из самых  запыленных  тайн  ЗОНЫ,  которая  в  принципе  разрешению  не
подлежит...
   - Они на хуторе живут вшестером, - проигнорировал мое замечание атаман. -
Два брата, их жены и двое пацанов - сыновья старшего брата.  Меньшой  только
по осени обженился, его баба  на  сносях  -  к  июлю  наследник  будет.  Или
наследница - нам один хер.
   - Очень приятно, что ты в курсе демографической статистики  за  район,  -
вежливо нахамил я. - Особливо в свете разрешения моего вопроса..
   - Ну так вот, нах, живут они вшестером, - невозмутимо продолжил атаман. -
А жратвы закупают каждую ярмарку как минимум вдвое.
   - Не понял? - насторожился я. - Нy-ка, ну-ка?
   - Харч закупают вдвое боле, чем надо им, - атаман развел руками. -  А  на
хера? Я сам селянин, знаю, сколько  чего  надо,  чтобы  жрать  от  пуза,  не
стесняя себя ни в чем.
   - Думаешь, они кому-то возят еду? - подхватил я нить  рассуждений  своего
собеседника. - Думаешь...
   - Да фуля тут думать, нах! - весело воскликнул атаман. - Столько  жратвы,
нах, - на хера? Как минимум еще на пятерых, шестерых. А я каждый месяц бываю
у них на хуторе по делам, нах, - никого лишнего там нету. Усекаешь, нах?
   - Пошли, познакомишь меня с ними. - Я возбужденно потер  ладони.  -  А  я
постараюсь заинтересовать их...
   - Совсем сдурел, нах? - невежливо  оборвал  меня  атаман.  -  Забыл,  где
находишься? В лучшем случае на фуй пошлют. А в худшем - выследят и  завалят.
Зачем интересуешься чем попало?
   - Тогда вот что... -  Я  произвел  в  уме  вычисления  и  ничего  лучшего
мгновенно пришедшей, в голову стандартной идеи не придумал:
   -  Тогда  мне  потребуется  твоя  помощь.  Помощь  будет  заключаться   в
следующем: мы с открытием ярмарки  потолкаемся  меж  рядов,  накупим  всякой
дряни, а потом ты заберешь Татьяну с пацанами к себе в  машину.  А  я  поеду
прогуляюсь. Идет?
   - Одному опасно, - предостерег атаман. - Я к тебе Петро прикомандирую. Он
на вид дурак, зато проворный и быстро соображает.
   - Да ты совсем меня за  человека  не  считаешь!  -  обиделся  я.  -  Я  -
специалист  по  части  всего,   что   касается   наблюдения,   выслеживания,
организации засад и так далее. За каким чертом мне ваш станичный киллер?  Ты
только забери моих, а все остальное я сам. В станице  буду  еще  засветло  -
обещаю...
   Братья-кузнецы оказались весьма привередливыми и  обстоятельными  в  деле
приобретения продовольственных .товаров и предметов первой необходимости.  Я
успел  обойти  все  торговые  ряды  и  магазины,  удовлетворить  праздничные
потребности своих домочадцев (атаман  подкинул  деньжат  -  не  поскупился),
поглазеть на соревнования по борьбе, попить пивка и слопать две безразмерные
шавермы всего лишь по десять рублей - а телега с расписной дугой все  стояла
у ярмарочных ворот. Прискучив волочиться привязанным бычком  за  неугомонной
Татьяной, которая наладилась вторично обходить торговые ряды - а вдруг  чего
не углядела с первого раза! - я вкратце объяснил  необходимость  отлучиться,
спросил у атамана,  по  какой  дороге  удобнее  всего  ехать  к  пресловутой
Кобыльей Пади, и, прихватив с собой сетку с пивом, покинул райцентр.
   Облюбовав небольшой холм  неподалеку  от  грунтовки,  я  загнал  за  него
"Ниву", забрался наверх и приступил к наблюдению, совмещая  оное  занятие  с
потреблением пива и аппетитным жеванием копченого леща.
   - Вот это засада! - с удовлетворением прокомментировал я свое  положение.
- Никаких тебе грязей да распутиц, супостатов, ползущих с  ножами  в  зубах.
Пиво, лещ, красота кругом! Жить, что ли, лучше стали?
   Объект наблюдения появился спустя три с небольшим  часа  с  начала  моего
сидения. Я успел изрядно продрогнуть на ветру, давно выдул все пиво,  слопал
леща и уже не считал, что стал жить  лучше.  Лучше  -  это  когда  в  теплой
постели, под бочком у крутобедрой казачки, и ни за кем не надо следить.
   Присев в кустах, я проводил взглядом телегу с  расписной  дугой,  которая
неспешно проехала мимо холма, и минут пятнадцать ждал, когда она скроется за
поворотом дороги. Кузнецы ехали весело: о чем-то оживленно разговаривали,  в
телеге спрятанный, задорно кричал голосом немодного  Носкова  магнитофон  на
батарейках, бубенцы звенели, звякала поклажа бутылочным перестуком.  Обратив
внимание на шумовую активность объекта, я решил было обнаглеть  и  двинуться
следом на малой скорости, но вовремя передумал. А вдруг выключат магнитофон,
одновременно  остановившись  для  пописать  и  перестанут  разговаривать?  И
услышат шум мотора и насторожатся? Нет, лучше действовать старым проверенным
способом: от кочки к кочке.
   Как только телега исчезла за ближайшим поворотом и выпала из  поля  моего
зрения, я спустился  с  холма,  завел  двигатель  и  медленно  прокатился  к
следующей   возвышенности,   располагавшейся   неподалеку   от   дороги.   У
возвышенности  встал,  заглушил  двигатель,  забрался  наверх  и  следил  за
перемещением объекта наблюдения до тех пор, пока тот не скрылся из глаз -  а
заодно подыскивал очередной холмик, пригодный  для  организации  визуального
контроля.
   Таким образом я поменял семь холмиков и один  раскидистый  дуб  (ближе  к
Пади местность выровнялась - холмов для меня никто воздвигать  не  пожелал),
зафиксировал четыре  развилки,  на  которых  кузнецы  могли  свернуть,  и  в
конечном итоге поздравил себя с правильно избранной тактикой слежения: прямо
с того последнего дуба был виден хутор, расположенный в пологой естественной
впадине на берегу небольшого озерца.
   Кузнецы не доехали до  хутора  метров  триста:  телега  встала,  один  из
братьев приглушил магнитофон, привстал на оси и  пронзительно  свистнул.  Из
дома выбежали  двое  пацанов,  приблизились  к  телеге  и  с  минуту  что-то
рассказывали братьям, оживленно жестикулируя.  Послушав  мальчишек,  мужланы
вновь тронули телегу с места и вскоре скрылись в чаще леса, опушка  которого
отстояла от хозяйства метров на триста.
   - Ага! -  тревожно  воскликнул  я  и  стремительно  сверзился  с  дерева.
Попались, голубчики! Однако на машине продолжать  преследование  нельзя:  по
лесу никак не объехать, а ломиться через открытый участок не совсем прилично
- домочадцы кузнецкие обязательно увидят и  могут  шумнуть.  А  если  пешим,
придется поторопиться: расстояние между мной и  объектом  наблюдения  весьма
.значительное, коли промедлить, запросто можно потерять их в лесу.
   - Бегом марш, солдат, - скомандовал я себе и, бросив "Ниву" под  деревом,
помчался вдоль опушки к тому месту, где кузнецы скрылись в чаще леса.
   Опасения мои оказались напрасными: в  пункте  заруливания  телеги  в  лес
имелась хорошо различимая наезженная колея от  тележных  колес  -  была  она
всего одна и убегала в глубь чащи, ловко огибая толстые стволы.
   - И на этом спасибо, - обрадовался я и припустил трусцой по колее. Вскоре
послышались  звон  бубенцов  и  приглушенные  жалобы  господина  Носкова  на
однообразие дней его. Я несколько ускорился и минут через пять  выскочил  на
дальность  прямого  визуального  контакта:  среди  лысых  ветвей  показалась
медленно движущаяся телега и широкая спина восседавшего на ней кузнеца.
   - Ну, слава богу! - пробормотал я, резко сбавляя ход и  приседая.  -  Вот
он... Так, а где же второй?
   - А тута! - вкрадчиво прошептал кто-то сзади.  Я  не  успел  как  следует
испугаться - да что там испугаться! - выдохнуть не успел, как сверху на меня
обрушилась неподъемная туша, придавив со всего маху к земле и едва не сломав
ребра. От боли у меня в буквальном смысле глаза вылезли из орбит,  а  чьи-то
сноровистые руки уже вязали меня безразмерной капроновой веревкой.
   - А ты думал, ты  один  такой  мастер  по  деревьям  лазать?  -  зачем-то
поинтересовался идущий от телеги кузнец, держа на изготовку  карабин.  -  Ты
думал - раз едут с музыкой, значит, ни шиша не слышат,  не  видят...  А?  Ты
чего, гада, за нами шпионишь?
   - А-кха-кха-ках... - хотел я промямлить что-то в свое оправдание,  но  не
смог - отбитые легкие выплюнули сдавленный кашель. - Акх-кх-кх...
   - Не хера тута перхать, -  грубо  буркнул  кто-то  за  спиной.  -  Давай,
Василь, взяли... - И мужланы подхватили меня, как куль, и потащили.  Бросили
небрежно  в  телегу,  поверх  мешков  и  баулов  со  снедью,   оба   кузнеца
взгромоздились на передок, и мы поехали.
   - Ребята - это страшная ошибка, - попробовал я реабилитироваться,  слегка
придя в себя и отдышавшись. - Я не тот, за кого вы меня...
   Бац! Один из кузнецов - тот, что слева, - не глядя саданул  меня  ручищей
по черепу и предупредил:
   - Еще ебло разинешь - я те устрою! - И совершенно  серьезно  поделился  с
братом своими сомнениями:
   - Может, зря тащим? Может, свернем, закопаем где тута?
   - Не, Василь, так негоже, - не согласился  брат.  -  Пусть  седой  с  ним
потолкует: чего крался, зачем следил, кто послал. Не за нами же он следил  -
мы кому, на хер, нужны? Пусть седой. Он у него быстро заговорит.
   - Седой говорил, что есть такие, которых лучше сразу  завалить,  -  после
непродолжительной паузы опять принялся за свое неугомонный Василь.  -  А  то
они больно шустрые. Посмотрит чего не надо, узнает чего не треба  и  удерет.
От таких вред большой может выйти. Сдается мне,  что  этот  как  раз  такой.
Может, закопаем где? Пока не поздно? Вон уже к посту  подъезжаем  -  смотри,
будет поздно!
   - Да куда он денется в таком виде? - неуверенно возразил брат.  -  Оно  ж
ведь как полагается? Сначала допросить по всем  правилам,  потом  уж  -  как
получится.
   - А вдруг на нем кака хитрая справа, что передает через  космос  или  как
там? - не сдавался Василь. - Ему токо седого увидать - и сигнал к его  этим,
которые послали, сразу и пойдеть? А? Если так -  тогда  седой  нас  с  тобой
самих закопает!
   - Думаешь? - с нехорошей задумчивостью в голосе произнес брат.
   - А то! - торжествующе воскликнул Василь. - Я те говорю - давай закопаем!
   - Тпрррр! - скомандовал брат, и оба обернулись ко мне. Разом.  И  знаете,
что я прочел на этих туповатых откормленных рожах? Нет, не  любопытство,  не
интерес нездоровый, который неизбежно возникнуть был  должен  в  аналогичном
случае у любого более-менее цивилизованного  человека.  Исключительную  меру
наказания я прочел на этих репах  -  без  малейшего  намека  на  возможность
изменения приговора.
   - Ребята, это страшная ошибка! - дрожащим от волнения голосом проблеял я.
- Я свой! Свой я! Вы хотите убить одного  из  тех,  кому  сейчас  вы  везете
продукты! Вы что...
   - Заткнись, паскуда, - незлобиво заявил Василь, бия меня ладонью по  лицу
и спрыгивая с телеги.
   - Ты веди его - я заступ достану, - буднично распорядился брат, передавая
Василю карабин и принимаясь отматывать от днища телеги прикрученную веревкой
лопату.
   - Пошли, шпион, - миролюбиво буркнул Василь,  хватая  меня  за  локоть  и
подтягивая к себе. - В последний путь, как, говорится... Хак!!!
   Это он так поперхнулся - я, движимый отчаянием, неимоверно извернулся, из
крайне неудобного положения лягнул кузнеца ногами  в  грудь  и,  вскочив  на
телеге, заорал что было мочи:
   - Джо! Полковник! Барин!  Это  я.  Сыч!  Сыч!!!  Ваши  уроды  хотят  меня
убить!!! Джо!!! Полковник!!! Это Сыч...
   Долго, впрочем, покричать не удалось: брат Василя подбил меня под колени,
свалил на землю и, обхватив сзади замком за шею, принялся душить. Карабин  у
них был один на двоих, потому Василь в процессе не  участвовал  -  он  сучил
ногами, держась одной рукой за грудь, корчил мучительные гримасы,  а  второй
лапал по земле, пытаясь достать оброненное оружие.
   Хватка кузнеца была непрофессиональной, но мощной до чрезвычайности.  Изо
всех сил напрягая мышцы, я слабел буквально с каждой секундой и очень  остро
ощущал, что воспользоваться карабином Василю не  придется  -  еще  несколько
мгновений, и...
   - Стой! Стой, бля!!! - бешено заорал кто-то издалека. -  Кому  сказано  -
стой! Отпусти его, а то стрелять буду!
   Как по мановению волшебного жезла страшные  объятия  разжались.  Отпустил
кузнец. Видимо, не сомневался, что  тот,  кто  обещает  стрелять,  в  случае
неповиновения не  замедлит  притворить  свою  угрозу  в  жизнь.  Голова  моя
завалилась набок, все вокруг поплыло в медленном  аритмичном  вальсе.  Жадно
хватая воздух, я развернул голову в противоположную сторону и увидел, что по
петлявшей меж деревьев колее к нам бегут люди. И знаете, кто бежит?
   А  как  раз  все  те,  кого  я  звал  на  помощь  в  своем   предсмертном
агониеподобном  выступлении.  Джо,  Барин,  позади,  несколько   отстав,   -
полковник Шведов. Только полковник почему-то был весь седой...

Глава 4

   - Покупатель! - таинственным шепотом выдохнул Джо.  -  Полковник  -  жопу
отдам, покупатель! Щелкнуть?
   - Не обязательно, - ленивым голосом ответил полковник и, немного подумав,
уточнил:
   - Необязательно Покупатель.  Необязательно  жопу.  А  щелкнуть  -  давай,
сделай на всякий случай.
   - Да что там "на всякий случай"! - недовольно пробормотал  Джо,  переводя
объектив фотоаппарата на иномарку. - Чует мое сердце - покупатель. Сыч,  как
думаешь? Печень-вещун что подсказывает?
   - У меня технический перерыв после ночного дежурства, - противным голосом
напомнил я, перестав пялиться на подъехавшую к КПП  иномарку  и  устраиваясь
поудобнее на заднем сиденье. - Просьба дурными вопросами не беспокоить.
   - У-у-у ты какой! - прогундосил Джо, делая три снимка. - За год  безделья
совсем скурвился!
   - Куда ты щелкаешь столько? - недовольно воскликнул полковник. - За время
наблюдения это  уже  семнадцатая.  Пленки  на  всех  не  напасешься!  Вполне
достаточно делать по одному кадру. -  И,  достав  из  "бардачка"  допотопный
"Транспорт М", скомандовал в манипулятор:
   - Четвертый - Первому