т.
Вот сиди тут и соображай, как быть...
   Тут очень своевременно возник на горизонте обаяшка  Ибрагим.  Подрулил  к
выезду со школьной стоянки на своей непритязательной "десятке" белого цвета,
приветливо расплылся в улыбке, крикнул через весь двор:
   - Падай ко мне - в одно хорошее место еду! Шашлык,  люля,  зелень,  пити,
пиво из бочки, два грузина все время анекдоты  рассказывают,  народу  совсем
мало! Падай!
   Николай и Сергей  синхронно  вздохнули  с  облегчением  -  Ибрагим  разом
избавил обоих от необходимости решать дилеммы.
   - Куда и во сколько подъехать? - поинтересовался Николай, в то время  как
Сергей чуть ли не вприпрыжку припустил к ингушской машине - любил  мальчишка
общаться с  Ибрагимом,  нравился  тот  ему  своей  удалой  бесшабашностью  и
какой-то веселой разбойностью. А  в  детали  недавнего  происшествия  maman,
разумеется, сыночка посвятить нужным не сочла  -  ограждать  так  ограждать,
никаких исключений.
   - Никуда не надо - сам привезу, - махнул рукой Ибрагим. - Часа через  три
будем дома. Езжай в гараж.
   - Ну и слава богу, - возрадовался Николай,  запуская  двигатель  и  краем
глаза  наблюдая,  как  "десятка",  приняв  на  борт  строптивого  мальчишку,
удаляется вниз по улице. - Можно и на Комсомольскую - подхалтурить...
   - Заедем на минутку, - сказал Ибрагим  минут  через  пять,  сворачивая  с
шоссе в распахнутые  ворота  какого-то  складского  двора.  -  Маме  сюрприз
сделаем...
   Во  дворе  негромко  рычал  "КамАЗ"   -   фура   с   архаичной   надписью
"СовТрансАвто" через борт, задние двери раскрыты, в кузове объемные фанерные
ящики,  гора  стекловаты.  Двое  здоровенных   славян   среднего   возраста,
облаченные в спецовки и  обличьем  похожие  на  бывалых  грузчиков,  завидев
"десятку", бросили сигареты, пошли навстречу.
   - Выйди на минуту, надо, - попросил Ибрагим и, дождавшись,  когда  Сергей
покинул салон, кивнул "грузчикам":
   - Забирайте.
   - Давай руки, братишка, - ласково прогудел  один  -  со  шрамом  на  лбу,
вынимая из кармана спецовки наручники. -  Будешь  хорошо  себя  вести  -  не
обидим.
   - Что-то я не понял, - напрягся Сергей, отступая назад. - Вы чего?
   - Они тебя забирают, - сокрушенно развел  руками  Ибрагим.  -  Руки  -  в
наручники, ноги скотчем замотают, посадят в ящик и повезут. Там тепло, ты не
бойся. Не дергайся - так надо.
   - Кому надо? - строптиво подбоченился Сергей.
   - Нам надо, - пояснил  мужик  со  шрамом,  делая  шаг  вперед  и  пытаясь
ухватить мальчишку за руку. - Иди сюда, родной, нечего тут...
   Шлеп! Сергей поймал руку, продолжая движение "грузчика", ловко вывел  его
из равновесия и,  коротенько  развернув  в  айкидошном  пируэте,  с  размаху
припечатал спиной на утрамбованный снег.
   - Хххак!!! -  утробно  выдохнул  упавший,  на  миг  теряя  сознание.  Его
напарник не замедлил  подключиться  к  борьбе  -  подскочив  сбоку,  мертвой
хваткой вцепился в отвороты куртки развитого не по годам школьника,  сильной
подсечкой пытаясь сбить его с ног. Школьник изловчился пнуть второго коленом
в пах, тот охнул, согнулся, выпячивая зад, они неловко закружились на месте,
выбирая удобный момент для броска - бить неудобно, руки заняты.
   - Цццэхх! - недовольно выразился Ибрагим, приближаясь.  -  На!  -  улучив
момент, он качнулся вперед и увесисто навернул Сергея кулачищем по затылку.
   Мальчишка обмяк, выпустил ударенного в пах и мягким кулем осел на снег.
   - Тоже мне, воины ислама! - возбужденно цыкнул  сквозь  зубы  Ибрагим.  -
Чему вас учат, э? Вяжите - руки, ноги, морду, где рот, нос только  оставьте.
Да побыстрее - время идет...

***

   ...На  этот  раз  встреча  происходила  у  Ирины  дома.  Тет-а-тет,   без
свидетелей, в обстановке, которую при других обстоятельствах можно  было  бы
назвать интимной.
   Минуло двое суток с того момента, как позвонил Ибрагим  и  объяснил,  что
Сергей "в хорошем месте". В хорошем,  надежном,  укромном...  И  если  Ирина
кому-нибудь  заикнется  о  случившемся,  неважно  -  в   милицию,   друзьям,
родителям, - парню будет очень плохо. У нас везде свои люди, повсюду следят,
контролируют, сразу все узнаем...
   Эти двое суток для Ирины выпали из общепринятой СИ -  они  растянулись  в
вечность.  Сказать,  что  в  душе  матери  царил  ад,  значит  прибегнуть  к
тривиальному штампу. Ад - это где котлы,  кипящая  смола,  орущие  грешники,
черти, в общем - шумство великое и вселенские муки. Ничего такого  у  нее  в
душе не царило: все выгорело дотла, осталась  обожженная  пустыня,  покрытая
слоем бурого пепла, вакуумная пустота и непроходящая пульсирующая боль. Сын,
сынуля, кровинушка... Господи, за что же это все?!
   Ирина сидела на диване, сложив  руки  на  коленях,  и  немигающим  взором
смотрела в пустой экран  телевизора.  Ибрагим,  по-хозяйски  развалившись  в
кресле, орудовал "лентяйкой" - перематывал на начало кассету, с  содержанием
которой собирался ознакомить хозяйку дома...
   За эти двое суток Ирина, знавшая о киднепинге лишь понаслышке,  впопыхах,
сгоряча, предприняла ряд неверных шагов и успела в полной мере раскаяться  в
содеянном.
   В органы, разумеется, сообщать не стала - особой надежды на оперативность
и расторопность сотрудников не было, кроме того, никто  не  мог  поручиться,
что  у  похитителей  в  соответствующих  структурах  не  сидели  свои  люди.
Родителей оповещать пока что воздержалась: ситуация зыбкая, никакой ясности,
требования  не  предъявляли  -  раньше  времени   впечатлительных   стариков
тревожить не стоит.
   Посовещались в своем кругу: Назарян,  Лева,  начальник  СБ  Вася  Петров.
Назарян - быстрый олень - думал недолго: пошушукался с  Васей,  сделал  пару
звонков, набормотал чего-то скороговоркой и заверил Ирину:  "Не  волнуйся  -
все утрясем. Это мы быстро..."
   Утрясали по отлаженной схеме  "баш  на  баш".  Вася  взял  пятерку  своих
хлопцев и прокатился к ингушу домой. Оного ингуша не застали - тот жил один,
холостяковал, мог отсутствовать сутками. Ничтоже сумняшеся Вася дал  команду
аккуратно взломать дверь ингушского жилища и, оставив  там  в  засаде  троих
секьюрити, поехал с двумя парнями в общежитие мединститута.
   Адила взяли легко и безболезненно: по вечернему времени  парень  сидел  у
себя в комнате с какими-то двумя "казбеками" и безобидно  покуривал  травку.
Вежливо вызвали на улицу -  пообщаться,  слегка  помяли,  чтобы  не  тратить
времени на объяснения, завязали глаза, увезли за город, на дачу к  Назаряну,
и посадили в подвал, приставив охрану.
   В десятом часу вечера в офис звякнул Ибрагим - быстро информация  прошла,
хорошо агентура  работает.  Поинтересовался  веселым  голосом,  за  что  так
невзлюбили молодого ингуша.
   - У тебя есть два часа, чтобы вернуть Сергея,  -  без  обиняков  выдвинул
ультиматум Назарян. - Сейчас девять двадцать пять. Пять минут - зазор.  Если
в одиннадцать тридцать мальчишка  не  будет  сидеть  в  офисе,  труп  твоего
племянника найдут у тебя на квартире. И, естественно, в  тот  же  момент  на
тебя начнет охоту как минимум взвод профессионалов. У них будет одна  задача
- немедленно убить тебя по обнаружении. Ты меня хорошо понял?
   - Взвод профессионалов - это Вася Петров со своими  толстыми  бычками?  -
насмешливо уточнил Ибрагим. -  Тогда  я  могу  спокойно  гулять  по  Красной
площади. А насчет Адила... Знаешь, дорогой, я тут немножко  обманывал  Сашу,
совсем немножко... Адил мне никто. Так, знакомый, которого  попросил  помочь
за маленькие деньги. Жалко будет, конечно, если вы его замочите. У его семьи
будет траур. Надеюсь, он умрет, как мужчина. Вы его сразу помойте и в  ковер
заверните, чтобы мне не возиться, ладно?
   - Ублюдок, - проскрежетал Назарян. - Чтоб ты сдох, сын ишака!
   - А Сергей уже далеко, - невозмутимо продолжал Ибрагим. -  Люди,  которые
им занимаются, его уже просто так не отдадут.  Это  их  бизнес.  Я  тут  вам
кое-что пришлю, вы посмотрите и  сделайте  выводы.  И  это,  которое  я  вам
пришлю, обязательно Маме покажите. Обязательно! Дай-ка ей трубку.
   - Ты покойник,  ублюдок!!!  -  грозно  воскликнул  коммерческий,  нажимая
кнопку отбоя. - Совсем оборзел, отморозок...
   Посылка не замедлила прибыть: спустя минут  двадцать  какой-то  мальчишка
славянской внешности притащил  в  офис  пакет  с  кассетой  и  пояснительной
запиской. Вася Петров мальчишку накоротке допросил, но  ничего  хорошего  из
этого не вышло: какой-то дядька остановил на улице, дал пакет,  сто  рублей,
попросил доставить. Отпустили...
   На кассете была запись минут на пятнадцать - три эпизода. Запись дрянного
качества, но вполне впечатляющая для не  избалованных  подобными  диковинами
представителей столичного света. Какое-то мрачное помещение, толстый  дядька
в углу, связанный, опухший от побоев. Злыдень в маске  бьет  дядьку,  тыкает
ржавым кинжалом в разные места, ругается с сильным  акцентом,  обещает,  что
дядьке отрежут руку и отправят родственникам, если они не уплатят сто  тысяч
долларов.
   Второй эпизод: тот же дядька с забинтованным обрубком левой руки, злыдень
в маске, преувеличенно бодро выражающий надежду, что  родственники  получили
посылку и теперь-то уж поторопятся  собрать  требуемую  сумму.  В  противном
случае дядьке отрежут ногу.
   Эпизод номер три: дядька в углу,  визжащий  от  животного  ужаса,  и  два
надвигающихся на него злыдня в масках - у одного в руках ножовка по металлу.
Не успели собрать сумму? Так посмотрите, как мы  будем  пилить  вашему  папе
ногу...
   - Хватит! - плача, взмолилась Ирина. - Выключите это!
   Выключили. Прочитали пояснительную записку. Куча ошибок, но  суть  вполне
исчерпывающа:  вот  у  таких  людей  сейчас  и  находится   Сергей.   Методы
опробованы, система налажена, сбоев  не  было.  Будешь  вести  себя  хорошо,
ничего с ним не случится. И - в 22.10 будь на телефоне...
   В 22.10 позвонили. Вполне цивилизованный и  доброжелательный  голос,  без
какого-либо акцента, поинтересовался, кто у  аппарата,  затем  сообщил,  что
сейчас будет говорить Сергей.
   - Мама? Мамочка, я тебя очень прошу -  пожалуйста,  делай  все,  как  они
говорят! - голос Сергея дрожал от сдерживаемых слез. - Это... Это такие люди
- они все могут... Я тебя очень прошу, мамочка...
   - Хватит, поговорили, - прервал общение цивилизованный голос. - Ирина, ты
не дури - и все будет нормально. Счастливо оставаться...
   - Фон! - торжественно провозгласил оперативно одаренный  Вася  Петров.  -
Есть  особая  примета!  Есть...  Разговор  состоялся  на   слабеньком   фоне
работающего  на  холостых  оборотах  двигателя.  Двигатель  очень  похож  на
камазный - уж я в таких вещах разбираюсь. И одновременно был какой-то гулкий
резонанс - как при наличии определенного  объема.  Значит,  Сергея  везут  в
кузове "КамАЗа"  -  фуры.  Остановились  на  обочине,  открыли  двери,  дали
поговорить...
   Лева с Назаряном посмотрели на начальника СБ, как на конченого идиота,  и
синхронно покачали головами - неодобрительно этак и одновременно  сожалеюще.
Из Москвы в разные концы света ежедневно отправляются тысячи  подобных  фур.
Ах, какая восхитительная особая примета! Ай да Вася!
   Ирина впала в транс - некоторое время ни плакать, ни говорить  не  могла,
смотрела в одну точку, совершенно не воспринимая, о чем говорят рядом с  ней
мужчины, обсуждавшие ситуацию.
   "Мамочка"...  Никогда,  сколько  помнится,  самоуверенный  вундеркинд  не
называл ее так. Maman... papa... с легким оттенком юношеского пренебрежения,
вполне соответствующего особенностям возраста. Что они такое с ним  сделали,
каким образом вогнали в состояние животного страха? Господи, да что  же  это
такое...
   - А Адила все-таки отпустите, - Ибрагим не  замедлил  напомнить  о  своем
существовании, позвонив минут через десять после сеанса связи с  Сергеем.  -
Мальчишка вообще ни при чем. И скажи своим  ублюдкам  -  Назаряну,  Петрову,
Леве, - если где-нибудь хоть слово пикнут, Сергею будет очень плохо. Ты меня
поняла, красавица?
   - Поняла, - через силу выдавила Ирина. - Все я  поняла.  Что  вы  хотите?
Говори, я все сделаю.
   - Не торопись, красивая моя, - ласково  ухмыльнулся  Ибрагим.  -  Я  тебе
позвоню, когда надо будет. Ты  не  переживай  -  ты  только  веди  себя  как
следует, меня слушайся, и с Сергеем все будет в порядке...
   -  Отпустите  этого  мальчишку,  -  распорядилась  Ирина,  не  глядя   на
соратников. - То, что вы его взяли, было большой ошибкой...
   Вторая ошибка состояла в том, что Ирина - таки рискнула в  тот  же  вечер
рассказать  все  родителям,  хотя  планировала  сделать  это  с   получением
конкретных требований от похитителей.
   Родители  оказались  до  того  твердолобыми   в   своей   законопослушной
самонадеянности,  что  с  Ириной  чуть  не  приключился   инфаркт.   Никакой
самодеятельности, никаких переговоров, а сейчас же в  милицию,  ГУБОП,  ФСБ,
прокуратуру - немедля!!! Всех "казбеков" - на 101-й км, зачинщиков изъять  и
-  в  "Лефортово",  немедля   полицейские   акции:   "Перехват",   "Кольцо",
"Гастролер", и... и...
   Истерично визжала Ирина, с пеной у рта  доказывая  любимым  предкам,  как
далеки они в своей номенклатурной заносчивости от реалий современного бытия,
не в силах сдерживаться, ругала стариков последними словами, объясняя, что у
злодеев наверняка в  органах  имеются  свои  нештатные  соглядатаи,  которые
тотчас же доложат о любой попытке контакта.
   - Всех в  бараний  рог  скрутим!!!  -  воинственно  хрипел  отец,  вращая
налившимися кровью белками глаз. - Депортацию устроим, как в сорок  третьем,
под корень вырежем...
   Отчаявшись достучаться до благоразумия родственников, Ирина свистнула  по
телефону Леву, чтобы привез кассету, и, когда оную  доставили,  недрогнувшей
рукой продемонстрировала мытарства плененного дядьки.
   - Если вы такие твердолобые, знайте - то же самое будет с  вашим  внуком.
Вы его голос не слышали, когда он звонил! Индюки надутые...
   И знаете - подействовало. Присмирели родители, повздыхали, поплакали,  да
и отказались от благого намерения немедля обращаться в органы.
   - Мы их достанем, - пообещал папа, глянув на часы. - Далеко за это  время
они уйти не сумели... - и сделал два звонка по совсем уж резервным  номерам,
коими предполагалось пользоваться лишь в крайнем случае.
   Резервные, в свою очередь, обещали в соответствующем регионе с  глубинным
пристрастием "шмонать" все подряд  фуры,  идущие  из  Центра  на  Кавказ,  -
пригодилась-таки Васина особая примета.
   А утречком вновь позвонил Ибрагим. Проинформировал Ирину, что он в  курсе
телодвижений приятелей ее отца насчет организации глубинного досмотра фур, и
предупредил:
   - Мы тебя за это накажем, красивая моя. Пока не через  Сергея  -  пока...
сама  увидишь,  короче.  В  последний  раз  предупреждаю:  еще  одна   такая
баловство... э-э-э... одна такая шутка - Сергей будет  инвалидом.  Жди  -  я
позвоню...
   ...Ибрагим перемотал кассету и нажал пуск. Какая-то землянка, через узкое
зарешеченное оконце скудно пробивается свет. Несколько  изможденных  пацанов
лет восемнадцати  -  двадцати,  одетых  в  обрывки  солдатской  формы.  Двое
молодцев  в  масках  спускаются  по  каменным  ступенькам,  хватают  первого
попавшегося под руку, тащат его на улицу.
   Объектив скачет по уровню колен  -  видимо,  оператору  дана  команда  не
поднимать  камеру  выше.  Обычная  мера  предосторожности:  чтобы  исключить
возможность  в  ходе   следственных   мероприятий   осуществить   "привязку"
местности,  коль  скоро  такая  "чернушечная"   кассета   попадет   в   руки
оперативников.
   Вот объектив подскочил чуть  выше  и  на  несколько  секунд  застыл:  под
деревом, на снегу сидел связанный Сергей. Лицо бледное, в глазах смертельная
усталость и страх. Под глазами "очки" - так бывает,  когда  бьют  кулаком  в
переносицу, на щеке кровоподтек.
   Ирина вскрикнула, подалась вперед.
   - Сидеть! - прикрикнул Ибрагим, нажимая паузу. -  Все  нормально  с  ним!
Долго ехали - больше суток. Устал. И вел себя плохо сначала -  маленько  его
поучили. Сейчас хорошо себя ведет. Все нормально. Смотри дальше...
   Объектив  плавно  переехал  на  одного  из  типов  в  маске.  Тип  достал
здоровенный нож из ножен на поясе, помахивая  лезвием,  лениво  пояснил  без
какого-либо намека на агрессию:
   - Ти зачэм так плохо дэлал, жженьшина? Тэбэ сказал - нэ нада! А ти? Тэпэр
за эта - сматры, щто дэлат будим...
   Объектив метнулся к пацану в  камуфляжных  лохмотьях,  который  лежал  на
снегу лицом вниз со связанными за спиной руками.
   Ребристая подошва ботинка  вдавила  голову  солдата  в  снег.  Отливающее
синевой лезвие легло на тонкую шею, покрытую мальчишеским  пухом  и  грязной
коростой, - наезд, крупный план - лезвие на несколько  мгновений  застыло  в
неподвижности.
   - Не надо!!! - дико вскрикнула Ирина, вскакивая из кресла.  -  Я  на  все
согласна, все, что хотите!!! Останови их!
   - Сядь,  красивая  моя,  ты  что?!  -  Ибрагим  вновь  нажал  паузу  и  с
недоумением уставился на женщину. - Сядь, сядь... Это же запись! Это  же  не
это... не прямая тарансляцья... э-э-э...  трансляция.  Сядь  и  смотри,  уже
ничего нельзя сделать.
   Ирина села и тупо уставилась в застывший экран. Ничего нельзя  сделать...
Ничего нельзя  сделать...  В  голове  скакала  эта  безнадежная  фраза,  все
разумные  мысли  выветрились  куда-то,  лезли  из  углов  сознания  какие-то
дурацкие  лозунги  и  постулаты.  Ничего  нельзя  сделать...  Семьдесят  лет
советской власти. Перестройка. Демократия. Несокрушимая и легендарная. ОБСЕ.
Мирные  инициативы.  Менталитет.   Интернациональная   дружба.   Федерализм.
Контртеррористическая операция. Ничего нельзя сделать...
   Экран ожил. Лезвие пришло в движение. Плечи солдата дернулись в  страшном
рывке, ребристая подошва крепче вдавила голову в снег, тугой стру„й  ударила
черная кровь, жирными каплями брызнув на объектив...
   Ирина прохрипела "Мама!!!" и потеряла сознание...
   - Ты сама виновата, - назидательно произнес Ибрагим,  приведя  в  чувство
несчастную женщину. - Тебе же сказали - веди себя хорошо, ничего не делай...
   - Что вам нужно? - глухо спросила Ирина.
   - Теперь условия изменились, - Ибрагим печально  вздохнул.  -  Надо  было
просто сразу соглашаться, и все было  бы  нормально.  А  теперь  этим  людям
платить надо. Они много берут.
   - Сто тысяч? - несколько оживилась Ирина. - За того  мужика  они  просили
сто тысяч. Прямо сейчас выписываю чек, едем, обналичиваем...
   - Сто тысяч! - презрительно скривился Ибрагим. - Они, прежде чем  браться
за дело, наводят справки о клиенте. Все знают. У того мужика все имущество и
бабки его - как раз сто тысяч. Нет, тут так не будет.
   - Сколько? Дадим, сколько просят, лишь бы побыстрее. Давай...
   - Давать ничего не надо, - оборвал  ее  Ибрагим.  -  Слушай  внимательно.
Фиктивный брак со мной. Есть?
   - Да-да, конечно...
   - Дальше. Контрольный пакет и эти... э-э-э... корпоративные права  -  все
на меня. Есть?
   - Ты сразу говори все, я скажу - да, - покорно кивнула Ирина. - Давай  не
будем тратить время.
   - Саша все на тебя переписал... Все твое имущество:
   Квартира, дача, три  машины,  дом  в  Ялте,  дача  в  Кисловодске  -  все
перепишешь на меня. Все твои счета переоформишь на меня... Есть?
   - Ты нас пускаешь по миру, - с  каменным  безразличием  к  судьбе  своего
состояния заметила Ирина. - Ничего не оставляешь?
   - Родители у тебя не бедные, - пожал плечами Ибрагим. -  У  них  огромная
квартира - пять комнат на двоих, прокормят тебя с сыном. И Саша не  дурак  -
выйдет с кичи, заработает. А хочешь - брак будет не фиктивный.  Любить  тебя
буду, как королева будешь жить. Зачем тебе этот оболтус? Он же тебя предал!
   - Хорошо, я на все согласна... Давай все сделаем сегодня,  я  тебя  очень
прошу, - тут в голову Ирины пришла абсурдная некоторое время назад  идея,  в
настоящий момент весьма гармонично вписывающаяся в безысходность ситуации, -
она