ть.
   - Два рубля, - живо отреагировала  бабуся.  -  И  звони  сколько  влезет.
Только, значит, не по межгороду! Я буду рядом, посмотрю.
   Оказалось, что  сия  бабушенция  и  является  счастливой  обладательницей
телефона. Она препроводила меня в свою квартиру на первом  этаже,  поставила
табурет возле телефона в прихожей и уселась напротив на стуле,  несмотря  на
то что я клятвенно обещал по межгороду не звонить ни в коем случае.
   Набрав первую цифру номера Элен, я смешался  и  даже  выдернул  палец  из
кружка: трубка очень качественно донесла до  моих  ушей  витиеватые  обороты
ненормативной лексики,  промеж  которых  очень  скупо  проскакивали  обычные
словеса обиходного характера. Речь шла о каком-то контейнере, который кто-то
очень нехороший не встретил в положенное время, и о глобальных последствиях,
долженствующих обязательно обрушиться на какой-то  там  к  известной  матери
коллектив. Теперь,  как  следовало  из  монолога,  автора  витиеватостей  за
контейнер будут активно и многосторонне подвергать интиму какие-то солидные,
но недобрые, люди. А нехорошему, что не встретил,  пророчили  тот  же  самый
интим, только в более изощренных формах - детали сознательно опускаю, потому
как мне будет перед вами неудобно,  возьмись  я  перечислять  такие  сложные
пируэты.
   - У вас что - параллельный с  кем-то?  -  поинтересовался  я  у  хозяйки,
отнимая трубку от уха. - Слышно, как будто в соседней комнате сидит.
   - А ну дай! -  Бабуся  схватила  трубку,  несколько  секунд  послушала  и
вернула ее мне, ощерясь в железнозубой улыбке:
   - Это зампотыл Андрюха начпроду Тимохе домой  звонит.  Ты  перегоди  пару
минут, потом перезвонишь - горластый он дюже.
   - Не понял?! - удивился я. - У вас с воинской частью одна линия?
   - У нас телефонные кабеля в одном пучке, - компетентно пояснила бабуся. -
В смысле нашего дома, части и обоих автопредприятий - всех  кабеля  в  одном
пучке, на один распределительный шкаф выходят.  Кабель  старый,  менять  его
некому. Вот, значит, и землит.
   - Чего делает? - не понял я. - Землит?
   - Ну, в смысле на землю пробивает, - хитро  подмигнула  бабка,  отчего-то
радуясь моей непонятливости. - А потому - сквозной пробой  на  всех  нитках.
Двойку  крутанул  и  слушай  всех  подряд  -  соседа   сверху,   мастера   с
автопредприятия, командира части - да кого хочешь!
   - А откуда у вас такие специфические познания? - поневоле заинтересовался
я. - "Пробой", "землит" и все такое прочее?
   - Так я на войне телефонисткой была, - горделиво подбоченилась  бабка.  -
Четыре года с коммутатором таскалась, связь тянула. Провода перетягала - всю
Европу  опутать  можно.  Ну,  в  бункер  рейхсканцелярии  не  ходила   связь
налаживать - врать не буду. Но много всякого было. А теперь вот  пригодилось
- каждый месяц с двадцатого до конца месяца сижу на  телефоне  и  через  две
минуты двойку набираю.
   - Это зачем - через две минуты? - рассеянно спросил я-у меня уже дозревал
спонтанно возникший  на  почве  открывшихся  обстоятельств  план  по  поводу
использования такого вот замечательного свойства старого кабеля. - И  почему
именно с двадцатого?
   - Так получка у них аккурат где-то в это время. - Бабуся  потыкала  рукой
на дверь. -  В  части-то.  Я,  значит,  на  всю  пенсию  пирожков  напеку  с
картошкой, молока куплю да встану под забором - чтобы с КПП не  видали.  Ну,
ребятня - солдатики  в  смысле  -  через  забор  шастают,  берут  нарасхват.
Магазина-то у них нету - военторги посокращали. А домашнего хочется.  Им  по
восемнадцать рублев дают, старшины половину забирают на мыльно-рыльные, а я,
значит, по два целковых за пирожок беру да рупь  за  стакан  молока.  Оно  и
получается: четыре пирожка съел, стакан выпил -  как  дома  побывал.  Они  ж
горячие, с пьыу с жару...
   - Это ж надо угадать, - все так же рассеянно поддержал я  разговор.  -  А
вдруг в положенный день не привезут? Или выдадут не в то время? Вы, наверно,
начфина слушаете?
   - А всех слушаю! - хихикнула бабуся. - Сначала начфин  Николай  звонит  в
Ростов - у них тама округ. Спрашивает: послали  не  послали?  Это  в  смысле
деньги-то, послали або нет. Ага, послали. Они идут двое суток.  Деньги-то  в
смысле. Через два дня начфин звонит в наш  банк.  Пришли,  не  пришли?  Ага,
пришли. В смысле - если пришли, тогда - ага, пришли. Когда приехать? То есть
когда дадите в смысле. Давай завтра, утречком, часикам к десяти.  Ну,  лады.
Значит - приедет. Я в окно смотрю - в половине  десятого  "уазик"  ихний,  -
тычок в сторону двери, - фр-р-р! - проскочил мимо.  А  через  час-полтора  -
обратно. В смысле приехал в часть. А я в то время, значит, что он там стоит,
у банка, побежала в магазин, купила яйца, масло постное,  молоко  -  мука  у
меня завсегда есть на черный день, - тесто  поставила.  Ага.  Деньги  уже  в
кассе, они их с кассиром  считают.  Сижу,  значит,  слушаю  опять  -  двойку
накручиваю через каждые две минуты. Жены звонить начинают - когда  в  смысле
давать будете, чтоб подъехать, у мужа забрать? Або за мужа получить - у  них
по командировкам мужья-то, полчасти в разъездах.  А  еще  спрашивают  -  что
дают. В смысле детские не дают? У них все жены детские получают в части.  Но
дают редко. Кассир - Анна Ивановна - добрая  женщина,  никого  не  посьыает,
всем отвечает - нет, детских нет, даем получку без  пайковых  да  деньги  на
роты. А начнем давать в час дня - как раз в обеденный перерыв.  От!  От  это
мне и надо. Первыми заходят ротные получать  -  так  уже,  почитай,  со  дня
основания части. А я к трем часам пирожки-то и готовлю.  С  пылу  с  жару  -
мальчишки поедят, как дома побывают! А мне прибыль.  А  то,  знаешь,  пенсию
мало дают, да...
   - Я вас понял, - как можно вежливее прервал  я  хозяйку  -  увлекательное
повествование грозило перерасти в многочасовую лекцию, как это часто  бывает
у пожилых людей, испытывающих  острый  дефицит  общения.  -  Это  все  очень
интересно, конечно... А хотите заработать определенную сумму? Ну,  допустим,
по пятьдесят рублей в день. Какова ваша пенсия?
   - Это секрет, - непреклонно погрозила мне пальцем бабуся. - А  заработать
- конечно... А что делать-то надо?
   - Я буду сидеть у вас в прихожей и слушать  телефон,  -  предложил  я.  -
Несколько дней - пока не получу определенный результат. А вам  буду  платить
за это ежедневно по полтиннику. Согласны?
   - Шпионить собрался?! - грозно рыкнула бабуся, колыхнувшись в мою сторону
- я чуть со стула не слетел от неожиданности. - Террорист?! Да ты у меня  не
уйдешь отсюда, голубчик, я тебя вот этими самыми руками...
   - Побойтесь бога, мамаша! - затравленно воскликнул я. - Ну вы  посмотрите
на меня - какой из меня террорист? Вы что - террориста  от  обманутого  мужа
отличить не в состоянии? Нате, потрогайте  -  у  меня  на  голове  наверняка
ороговевшие сегменты прорезаются...
   -  Так  твоя  в  части  работает?  -  мгновенно   преобразилась   хозяйка
загадочного телефона - аж засветилась вся от любопытства. -  Так  ты  хочешь
поймать ее? В смысле с хахалем, значит, когда разговаривать будет?
   - Ну что ж вы так грубо, мамаша! - засмущался я. - Просто хочу  прояснить
ситуацию. Есть, знаете ли, некоторые подозрения...
   - Так ее гребет не военный? -  с  некоторым  разочарованием  предположила
бабуся. - Если, значит, с части кому-то звонит або в часть кто звонит...
   -  Тут  не  так  давно  из  Ростова  комиссия  приезжала,   -   на   ходу
сымпровизировал я. - Неделю работали, недостатки выявляли.  А  теперь  ей  -
есть такая информация - через день из Ростова названивает кто-то. Полковник,
говорят...  Может,  врут,  я  не  знаю...  Может,  это  подружка  какая   ей
названивает... - Тут я засмущался окончательно, потупил взор - стыдно стало,
что нагло вру старому человеку, ветерану войны, несу всякую околесицу.
   - Да какая, к ебеней маме, подружка! - аж  взвизгнула  бабуся  -  и  явно
различимые нотки торжества по поводу соучастия в чужой интрижке прозвучали в
этом взвизге. - Ну ты, значит, того -  совсем  дурак,  что  ли?  Ай-я-я-я...
Подружка!!! Слушай - да кто ж такая-то стервоза-то, а? Я ж их, почитай, всех
знаю - баб, значит, в смысле, которые  тута  работают,  -  тычок  в  сторону
двери. - Танька-секретчица? - Я отрицательно помотал головой.  -  Светка  из
строевой? - Опять мотнул - почувствовал, что краснею. - Так-так... У  Вальки
муж военный... Надежда - баба солидная, не  пойдет  на  такое...  Так-так...
Людка-кладовщица?
   - Хватит издеваться! - не выдержав, возопил я -  по-моему,  оскорбленному
мужу как раз таким образом и  пристало  реагировать  на  столь  беспардонное
перебирание его личного грязного белья. - Вы соглашаетесь или нет? Если  нет
- я пойду к кому-нибудь другому обращусь.
   - Да сиди хоть целый месяц слушай! -  торопливо  протараторила  бабуся  -
обиженный тон у меня получился что надо. - Сиди - плати полтинник да  двойку
накручивай каждые две минуты. Мне-то что - не хочешь говорить, как хочешь...
   - Зачем двойку - каждые  две  минуты?  -  угрюмо  буркнул  я,  накручивая
двойку. - Набрать один раз и слушать - что, нельзя?
   - Так каждые две минуты соскок идет, - пояснила бабуся, сердобольно глядя
на мой стриженный коротко череп, - видимо, надеялась  отыскать  там  видимые
признаки ороговения. - Набрал  -  слушай,  через  две  минуты  отбой,  опять
набрал... Молочка тебе принести, сударик?
   - Валяйте, - тяжко вздохнув, разрешил я, доставая из кармана полтинник. -
С сегодняшнего дня и начнем...
   Пока  я  заседал   у   военной   телефонистки   и   каждые   две   минуты
дисциплинированно накручивал двойку, Джо и Север скучали в "Ниве" неподалеку
от КПП воинской части, Сало и Барин аналогично скучали на окраине  города  -
тож в "Ниве", а полковник  непреднамеренно  вкушал  алкоголь  с  пенсионером
ГУЛАГа. Нет, состав экипажей поменялся  вовсе  не  из-за  острого  нежелания
Шведова  выслушивать  дребезжание  Джо,  принимавшее   в   последнее   время
хроническую форму.  Просто  полковник  хотел  собственнолично  зафиксировать
момент появления в сфере нашей жизнедеятельности горячо любимого Зелимхана и
никому не желал уступать пальму первенства в этом вопросе.
   Да, в ту пятницу мы  таки  выпасли  новую  перевалочную  базу  коридорной
группировки - и, как прозорливо предполагал полковник, не  без  определенных
сложностей. И машины разделились,  и  петляли  по  городу,  проверяясь,  как
всамделишные шпионы, а под занавес какая-то скотиняка (но не  Аюб,  а  некто
другой, гораздо хилее организмом) вылезла из грузового "уазика" и  заскочила
в придорожное кафе. Хорошо, что мы  не  поперлись  следом,  а  наблюдали  со
стороны: скотиняка минут пять потрепалась с продавцом  -  кавказцем  тож,  -
прихватила  кастрюлю  с  бастурмой  <Специально  приготовленное   мясо   для
шашлыка.> килограммов на пять и через черный ход  просочилась  на  улицу.  А
продавец - пособник мерзкий - в  это  время  вроде  бы  ненароком  вышел  на
крыльцо парадное и закурил. Проверились, стало быть. Ну-ну...
   В конечном итоге  обе  машины  благополучно  прибыли  в  глухой  пригород
Стародубовска и  совместно  заехали  в  расположенную  на  отшибе  добротную
усадьбу с высоченным забором. А дальше было все по стандартному плану: яркий
фонарь во дворе зажегся, оживленный  галдеж  поднялся,  возбужденно  собакен
забрехал, чего-то куда-то  таскать  начали,  потянуло  аппетитным  шашлычным
дымком.
   - Умеют жить, сволочи, - растроганно констатировал полковник. - Умеют. Но
ничего - это ненадолго. Мы это дело поправим...
   В плане организации наблюдения за  усадьбой  Аюба  возникли  определенные
сложности. Дальняя окраина города, конец  улицы,  плавно  преобразующийся  в
лысый пустырь. На десять соседствующих дворов имеются четыре машины,  каждую
из которых все тут знают, что называется, в лицо. Некуда "Ниву" поставить  -
сразу возникнут ненужные вопросы, чреватые провалом всей операции. Ближайшая
возвышенность, представленная в виде пологого лесистого  холма,  расположена
на удалении трех километров, а потому использованию не подлежит: стереотрубы
стократной  у  нас  нет,  а  чтобы  хорошенько  рассмотреть  лицо  человека,
необходимо подобраться к нему как раз метров на тридцать. А нам  нужно  было
именно лицо - никак не меньше. Кроме всего прочего,  ученые  горьким  опытом
абреки организовали поверхностное круглосуточное наблюдение  за  прилегающей
территорией. Поверхностное - это в том смысле, что на крыше. В  торце  крыши
располагалось большое чердачное окно без  стекол,  а  у  окна  этого  кто-то
постоянно сидел: то дымок оттуда вился сигаретный, то огоньки зажигались,  а
порой  стекла  характерно  поблескивали,  сообщая  взору  специалиста,   что
наблюдатель оснащен оптикой.
   Судьба была благосклонна к нам: как часто бывает в  таких,  казалось  бы,
безнадежных случаях,  брешь  в  тотальной  обороне  противника  обнаружилась
практически на ровном месте. Имела эта брешь от роду шесть с лишком десятков
годков, устойчивое пристрастие к алкогольсодержащим напиткам, звалась  дядей
Васей и - что самое важное - проживала по соседству с супостатовой усадьбой.
Родственников у дяди Васи  не  было,  потому  как  детдомовцем  являлся  он:
отца-бандита в перестрелке убили  чекисты,  а  мать-проститутка  переела  на
какой-то малине кокаина и безболезненно отбыла в нирвану. Как бы в  качестве
компенсации за моральную ущербность родителей сын-сирота всю жизнь прослужил
в системе НКВД - МГБ - МВД в качестве надзирателя - контролера - корпусного.
Женой и детьми обзавестись дядя Вася так и  не  удосужился,  поскольку  имел
врожденный фимоз в крайне выраженной форме, а операционным путем  исправлять
сию природную оплошность не желал ни в коем случае.
   - Что дано природой - то так и должно быть, - заявлял он. - Да и на  хера
мине ваши бабы-дети? Вот некоторые понарожают ублюдков, а  потом  не  знают,
как от них избавиться. Ну  хто  мог  у  мине  получиться,  кабы  незалупу  я
ликвиднул? Ведь у мине гены! Ну ты  смотри,  какие  у  мине  гены!  Кто  мог
получиться:  зечара-рецидивист,  наркоман-убийца,  а   если   девка   -   то
обязательно проститутка или бандерша. И на хера?  Не,  я  как-нибудь  так  -
один, сам по себе...
   Однако  все  эти  потрясающие   биографические   подробности   выяснились
несколько позже, когда полковник познакомился в дядей Васей более  тесно.  А
началось мимолетное знакомство в тот  момент,  когда  Шведов,  обряженный  в
прикид  бомжа,  путешествовал  с  клюкой  по  улице  Ванюшкина,  на  которой
располагалась  усадьба  супостатов,  и  мучительно  выискивал  варианты  для
организации скрытого наблюдения за вражьим подворьем.
   - Смерть фашистским оккупантам! - натужно заорала вдруг показавшаяся  над
забором лохматая башка  с  ненормально  сверкавшими  глазами.  -  Запорю  до
смерти, мля!!! А-а-а-а!!! Смерть захватчикам! Грудью встанем, мля!!!  Гоните
пол-литру, мля, казбеки, мля, в  очко  деланные!!!  А  то,  мля,  подпалю  с
четырех углов, мля!!! Гоните, мля!!! А-а-а-а!!!
   Полковник - весьма  тертый  и  видавший  виды  оперативник  -  от  такого
неожиданного перепада инстинктивно шарахнулся было в сторону - а проходил он
как раз мимо соседствующей  с  Аюбовым  подворьем  усадьбой,  из-за  ветхого
забора которой башка и вынырнула. Но оказалось, что высказанная альтернатива
к полковнику никакого  отношения  не  имеет:  ненормально  сверкавшие  глаза
лохматой башки были обращены на ворота соседней усадьбы.
   У ругателя  взлохмаченного,  видите  ли,  в  плане  коммуникации  имелись
определенного рода проблемы: каменный забор усадьбы супостатов  как  минимум
вдвое превосходил высоту его собственного хилого ограждения -  а  то  бы  он
через забор орал, так, разумеется, удобнее.
   Соседи, как ни странно, отреагировали оперативно  и  весьма  лояльно.  Из
ворот коридорной усадьбы вышел бородатый мужик горского обличья, с  бутылкой
в руке, на  бомжа  Шведова  внимания  никакого  не  обратил,  приблизился  к
торчавшей из-за забора лохматой башке, с любопытством уставившейся на  него,
и, сунув бутылку в возникшую из заборной щели грязную  руку,  пробормотал  с
характерным чеченским акцентом:
   - На! Не ори, да! Сколко, э, модьжна?  Сколко?  Сказал  нармална  -  нада
водка - скадьжи, да! Зачэм, э, арещь?!
   - Напиток пенный - дар Кавказа!  -  победно  взревела  лохматая  башка  и
скрылась из глаз - из глубины двора раздалось еще вот что:
   -  Недалеко,  мля,  эн-эн-эн,  в  прохладной  мгле,  мля,  эн-эн-эн,  три
с-с-сакли приросли к скале, мля!  Над...  Тпррру!!!  Нет,  мля  -  две.  Две
с-с-сакли, мля. Мля буду - две! Без базара. Ну.  Над  драной  крышею  одной,
мля, дымок струился - экхм... голубой! Ага! От  сука!  Он  же,  оказывается,
петухом был. Дымок, мля...
   Затем все стихло. Горский мужик досадливо покачал головой, тяжко вздохнул
и пошел к себе в  усадьбу,  мазанув  непритязательным  взором  по  согбенной
фигуре бомже-образного Шведова, ковылявшего вдоль забора в конец улицы.
   А  Шведов  быстро  сообразил:  смотался  к  первому  попавшемуся  ларьку,
приобрел две бутылки водки, нехитрую  закусь  и  спустя  полчаса  уже  вовсю
приятельствовал с дядей Васей.
   Тактика поведения, избранная отставным  энкавэдэш-ником  по  отношению  к
соседям, только на первый взгляд казалась странной.  Многого  дядя  Вася  не
требовал - каждый день  по  бутылочке.  Горцы,  не  желавшие  лишнего  шума,
предпочитали  потворствовать  неугомонному  соседу  -  для  них   ежедневное
выделение пол-литра затруднений не составляло. Пенсионный  сирота,  несмотря
на странности характера, оказался далеко не дураком  и  в  первый  же  вечер
"расколол" поддельного бомжа Шведова - до  обидного  легко,  без  каких-либо
психологических потуг.
   - Зачем они  тебе?  -  буднично  поинтересовался  дядя  Вася  в  процессе
ликвидации третьей бутылки и потыкал  в  сторону  забора  соседей.  -  Брать
будете?
   Полковник с  минуту  подумал,  обстоятельно  дожевал  соленый  огурец  из
сиротских осенних запасов и также буднично сообщил:
   - Нет, не будем. Просто присмотреться надо - что за  люди...  Что  -  при
ближайшем рассмотрении не похож я на бродягу?
   - Когда по улице идешь - хорошо получается, - критически высказался  дядя
Вася. - Артист. Но говоришь не так. Уверен ты в себе,  страха  в  тебе  нет.
Руки чистые у тебя, нежные, ногти не  прокуренные,  холеные.  Вообще  -  сам
чистый. Ты вон нагнулся за банкой с огурцами, а я тебе за ворот заглянул.  А
там - чистое тело.
   - Расколол, - сокрушенно признал полковник. - Чекист!
   - А ты как думал? - солидно выдал дядя Вася.  -  Всю  жизнь  я  с  ворьем
возился. Через вот эти руки знаешь сколько  этапов  прошло?  Всякие  бывали,
ушлые, да мытаренные - куда там! И всяк исхитрялся по-своему, чтобы  попкаря
обуть. С волками жить - по-волчьи выть. Но ты не переживай - сдалека  ты  на
бомжа дюже запохаживаешь, я те  отвечаю.  А  насчет  этих,  -  сирота  опять
потыкал вилкой в сторону соседской усадьбы, - мне без разницы. Следи сколько
влезет, только водочки приноси - как  сегодня.  Коллега  как-никак.  И  еще:
когда брать будете, скажи мне - я в погреб залезу. А то  ненароком  пришибет
не дай боже. Жить еще хочу. Хоть старый, хоть пьяница - жить мне нравится...
   Вот таким образом. Коллега. Воистину - мир тесен.  Полковник  скромничать
не стал: навертел дыр в шиферной крыше  дяди  Васиного  домишки,  загнал  на
чердак Сало с Барином - дежурить по очереди, - а сам сидел  целыми  днями  с
сиротой гулагообразным и квасил не спеша. И каждый час  доклады  принимал  -
что творится на территории подконтрольной усадьбы, не  появился  ли  в  поле
зрения кто-то интересный.
   Алкогольно-телефонная идиллическая пастораль была неожиданно  нарушена  в
два часа пополудни 11 марта. Я лежал  в  трусах  и  футболке  на  коврике  в
прихожей - у экс-телефонистки военизированной в квартире топили как на  убой
- и занимался обычным делом. То есть