досадливо отстранился и продолжил:
   - Я вам себя предлагаю для работы, а не на конкурс красоты. Скажите сразу
- берете или нет. Чего зря базарить!
   - Ну! - удивленно воскликнул Белый и погрозил мне пальцем:
   - Не суетись, малыш - целее будешь! Ты вот что - послушай, что я скажу, и
попробуй хоть один пунктик опровергнуть. Только аргументирование! - Он начал
загибать пальцы:
   - Тебя по всей России ищут - раз...
   - Вовка сказал, что фотографий на стендах  пока  нет,  -  возразил  я.  -
Может, и не ищут в вашем городе.
   - Это херня, - беспечно махнул рукой бригадир. - На портреты у них сейчас
бабок нет.  А  вот  ориентировочки  на  тебя  в  каждом  отделении  лежат  -
проверяли.  Но  это  еще  полбеды...  -  Бригадир  потыкал  в  мою   сторону
указательным пальцем. - Помимо ментов  тебя  чеченцы  ищут.  Это  худо.  Эти
покруче ментов...
   - А-а-а! Испужались? - ядовито осклабился я. - Надо же, а? На  российской
земле русская мафия боится каких-то занюханных "чехов"! Во бля - докатились!
   - Ты за базаром следи, малыш, - посоветовал Белый и счел нужным пояснить:
   - Мы никого не боимся. Если надо - костьми ляжем, но не  дрогнем.  Только
вот надо ли?! Ты погляди, какой ты проблемный: ксиву тебе выправлять - целое
дело! Легенду надо соорудить от роддома и по сей день - и чтоб по  буквочкам
все было, без разночтений. Надо, чтобы труп твой нашли и опознали - только в
этом случае тебя искать перестанут. Ну а ежели где-то прокол, а? -  Бригадир
сощурился и недружелюбно подмигнул мне. - Не дай Бог - чеченцы это просекут,
тогда у нас будет большая заморочка, сынок... Бойцов у меня хватает, свистну
- на вакантное место сразу очередь, и все с чистыми биографиями!  А  ты?  Ты
всего-навсего 'Вовкин друг с целым ворохом проблем, и неизвестно - будет  ли
отдача...
   - Будет, будет, - поспешил я уверить бригадира, решив более не перечить -
верно он посчитал, я для них сплошная обуза, без единого пока  проблеска.  -
Вы меня испытайте, попробуйте в деле - я не подведу.
   - А как же, обязательно, -  согласился  Белый,  поднявшись  с  топчана  и
двинувшись к выходу из беседки. - А ну - иди-ка туда,  -  сказал  он,  выйдя
наружу, указав на небольшую лужайку неподалеку от беседки.
   Я направился туда, озираясь по сторонам и ожидая, что сейчас  из-за  дома
выскочат какие-нибудь необъятные амбалы и с ходу начнут меня нянчить.
   - Не глазей, солдат, никого не будет, - успокоил меня Белый.  -  Со  мной
побарахтаешься чуток - с тебя хватит.
   - Михалыч - он сейчас не в форме, - Вовка вдруг побледнел и вспотел лбом.
- Он же это... ну, восемь суток  не  жрамши,  а  до  этого  неделю  баландой
пробавлялся! Давай, я покормлю его с недельку, отдохнет - потом уж... а?
   Я удивленно уставился на Кротовского - что это он лопочет?  Белый  внешне
совсем не тянул на крутого бойца - уж я-то в этом соображаю! Узок в  плечах,
худоват, под вылинявшей  штормовкой  отчетливо  проступают  ключицы,  рукава
свободно болтаются на костистых руках... Да и по возрасту я  ему  в  сыновья
гожусь. На мастеров кун-фу он тоже не похож - те ходят по-кошачьи, в  каждом
движении чувствуется скрытая  сила  и  превосходство.  А  этот  вон  ступает
косолапо, переваливаясь, как уточка, трико на заднице обвисло...
   - А я и не собираюсь его особо мордовать, - успокоил Белый и поманил меня
рукой,   останавливаясь   в   центре   лужайки.   -    Так,    показательное
выступленьице... Должен я посмотреть, каков он в рукопашке, или нет?
   - Обязательно должны, - согласился я, - приближаясь к бригадиру и на ходу
разминая кисти рук, - чего брать кота в мешке?
   - Ну что - готов? - спросил Белый. - А то разомнись, если надо.
   - Я всегда готов, - снисходительно сообщил я и усомнился:
   - А вот с вами-то как? Как бы мне вас, уважаемый Михалыч,  не  покалечить
ненароком. Я давно не спарринговался, чувство контакта утратил - могу сильно
ударить невзначай. Потом ваши ребята меня за это отрихтуют.
   - Ой, да покалечь меня, сынуля, покалечь! - обрадованно воскликнул  Белый
- в глазах его блеснули озорные искорки. - Вот те крест -  Вовка  свидетель:
ежели покалечишь, ничего тебе за это не  будет!  Это  я  тебе  гарантирую...
Пошел!!!
   -  Ну  ладно,  раз  так,  -  согласился  я.  -  Получайте!  -  И,  сделав
замысловатый пасс  руками,  резко  подсек  бригадира  "вертушкой",  от  души
надеясь, что дядечка успеет сгруппироваться, падая на спину -  не  грохнется
плашмя всеми костями.
   Дядечка резво подпрыгнул, пропуская под собой  мою  ногу,  и  молниеносно
наградил меня кулаком по темечку - как кувалдой жахнул! Вот так ни фуя себе!
На миг в глазах потемнело - машинально я  кувыркнулся  вперед,  подальше  от
противника и присел в низкой стойке, выставив перед  собой  руки.  Давненько
меня так не потчевали! А ты, дядечка,  ничего  -  шустрый.  Только  зря  так
ехидно улыбаешься - ща я те выдам по полной программе!
   Помотав башкой, я вперепляс подскочил к переминающемуся с  ноги  на  ногу
бригадиру и принялся работать во всю силу, не заботясь более  о  том,  чтобы
случайно не травмировать такого невзрачного с виду мужичонку.
   Белый оказался из того же теста, что и я: он в совершенстве владел школой
рационального  боя,  которая  никаким  боком  не  относится   к   спортивным
единоборствам и целью своей имеет наиболее  качественное  умерщвление  врага
любыми  доступными  способами,  обладал  великолепной  реакцией  и   большой
выносливостью. Мы очень активно рубились минуты  три  -  целая  вечность  по
меркам рукопашки. Кротовский верно подметил: последние две недели  не  самым
лучшим образом сказались на  моих  бойцовских  качествах.  Первую  минуту  я
наседал на Белого и даже исхитрился  несколько  раз  его  довольно  прилично
зацепить, однако очень быстро выдохся,  наловил  плюх  и  в  конечном  итоге
оказался в глубоком нокауте. Короче, если бы мы схлестнулись  по-серьезному,
этот престарелый парниша уже к концу  первой  минуты  боя  открутил  бы  мне
башку. Вот так мужичок! Угостил молодого, нечего сказать...
   - А ты ниче... хорош! - тяжело дыша, объявил Белый, с удивлением глядя на
меня. - Давненько я не встречал  такого  бойца,  давненько.  Я  уж,  грешным
делом, думал - перевелись богатыри на Руси! Полагаю, ежели тебя покормить да
потренировать, - намял бы бока старому. Ну, ну... А ну-ка! - Бригадир  вдруг
развернулся и трусцой припустил к беседке.  Я  сел  на  задницу,  бестолково
мотая гудевшей, как колокол, башкой, и принялся восстанавливать дыхание.  Из
беседки выскочил Белый, держа в руке пистолет  с  глушителем,  и  через  всю
лужайку швырнул его мне.
   - А ну - катись по травке и  пуляй  в  бутылки!  -  повелительно  крикнул
бригадир, тыча указующим перстом куда-то влево. - Давай, давай - катись!
   Словив пистолет, я обнаружил, что это родной  "спецмакаров"  с  глушаком,
тихо порадовался этому обстоятельству и, поискав мутным взглядом,  обнаружил
мишени. Метрах в двадцати от меня на длинном стеллаже у забора стояло что-то
около десятка разнокалиберных бутылок из-под молочных продуктов. Да,  шустер
ты, дядечка! Это по-спокойному со  свежачка  стрелять  -  нечего  делать,  а
попробуйте-ка покататься по травке после  того,  как  вас  отмудохал  мастер
рукопашки, да попадите-ка куда надо! Тут и у снайпера высшей категории  очко
заиграет... Однако не зря же боевая машина спецназа по прозвищу  Сыч  сожгла
три тысячи патронов, стреляя из различных видов оружия в разных  условиях  -
опыт, он и в Африке опыт, его голодом и тюремной баландой не задушишь!
   Сняв предохранитель, я взвел пистолет  и,  покатившись  влево,  обработал
мишенную обстановку. Перекат - упор - выстрел -  и  так  восемь  раз.  Шесть
бутьшок разлетелись вдребезги, на последних двух в голове совсем помутилось,
и, пальнув наобум в направлении забора, я лениво растянулся  на  травке,  не
желая вставать.
   Подойдя ко мне, Белый протянул руку и уважительно сказал:
   - Могешь, спецназ... Могешь. Нету у меня таких.
   Поднимая меня с земли, бригадир обернулся к Вовке и сообщил:
   - Забирай. Корми, лечи - будем брать. Денька через  три-четыре  попробуем
его в деле...

ГЛАВА 4

   Четверо  суток  я  жил  у  Кротовского  и  увлеченно  предавался  любимым
занятиям: активно уничтожал высококачественные продукты, беспробудно спал  и
читал книги - Вовкина супруга всерьез увлекалась историей и собрала довольно
приличную библиотеку, пополняя ее в основном за счет дорогих букинистических
подвалов.
   Несколько раз Вовка вывозил меня на экскурсии: показывал город  вообще  и
владения кировской бригады в частности. Город оказался  достаточно  большим:
полтора миллиона жителей (если верить статистической отчетности),  несколько
музеев, два театра и множество промпредприятий, вольготно  раскинувшихся  на
площади 12 тысяч кв.м.
   Владения бригады тоже не подкачали:  шесть  хороших  кабаков,  рынок,  23
забегаловки, ж/д вокзал и речпорт - есть над чем работать.
   По ходу экскурсий Кротовский односложно комментировал  наличие  того  или
иного заведения, обозначая степень его принадлежности: "Наш кабак...",  "Наш
рынок...", "Наш магазин..." - А один  раз,  когда  мы  в  обеденный  перерыв
проезжали мимо мединститута и обнаружили целую армию симпатичных студенток в
белых халатах, кореш мой кивнул в их сторону и привычно разинул рот - я было
подумал, что он сейчас вякнет: "Наши телки", -  но  Вовка  только  плотоядно
крякнул и, ласково сощурившись, сообщил:
   - Приличных ног и грудей у нас - завались. Греби -  не  хочу...  -  после
чего покровительственно похлопал меня по плечу и пообещал:
   - Ну ниче, братан - попозже они к тебе штабелями будут  падать.  Заимеешь
хату, тачку... Я вот тоже, - Кротов-ский опять крякнул и погрустнел, -  если
б не жена - тогда да, тогда бы я развернулся...
   Тут кореш мой несколько кривил душой: если бы не жена, ни хрена бы он  не
развернулся - наверняка до сей поры ходил бы в "быках".  Вовкина  жена  была
дочерью Белого - отсюда и высота положения, статус, так сказать...
   Дело,  в  котором  обещал  меня  проверить  бригадир,  оказалось   весьма
заурядным "наездом" на  зажравшегося  клиента.  Необычным  был  лишь  способ
осуществления этой затеи.
   Суть проблемы заключалась в следующем: некто Гагик Хачапурян, проживающий
на территории Кировского района, выкупил участок рядом  со  своей  усадьбой,
огородил его забором, который примыкал вплотную к ограждению  его  двора,  и
построил на участке просторный домик с прибамбасами в стиле "ренессанс". А в
домике   соорудил   весьма   приличную   харчевню   на   армянский    манер:
шашлыки-люляшки, пиво-вино-зелень, восточная музыка и так далее. И  вот  уже
более месяца эта харчевня благополучно  функционировала,  доставляя  радость
армянскому  люду,  в  изобилии  проживающему  в   славном   русском   городе
Зеленогорске, повышая уровень холестерина в крови Белого.
   Дело в том, что каждый владелец подобного заведения, располагающегося  на
территории  Кировского  района,  отстегивал  бригадиру  солидную  сумму   за
"крышу", а Белый, в свою очередь,  брал  этих  владельцев  под  свое  крыло,
выставляя в кафе и кабаках "блок-посты": пару-тройку "быков" при  стволах  и
"мотороллах", которые следили за порядком. В случае возникновения какой-либо
проблемы, с которой "блок-пост"  разобраться  сам  был  не  в  состоянии,  к
указанной точке  моментально  подлетала  "группа  быстрого  реагирования"  -
Полтора десятка вооруженных лентяев, мучившихся от безделья в усадьбе одного
из приближенных бригадира. Система простая и чрезвычайно  отлаженная  -  обе
стороны она устраивала во всех отношениях.
   В данном же  случае  возникла  небольшая  неувязочка:  хитрожопый  Гагик,
владевший сетью магазинов, расположенных на  территории  Заводского  района,
граничащего с Кировским, наотрез отказался платить Белому за  "крышу",  а  в
личной беседе с ним нагло заявил (по информации Кротовского): "Дело  у  меня
на земле бригады Соленого - ему и плачу. А здесь -  мой  двор,  мой  дом.  В
своем дворе что хочу, то и творю. Ты-то тут при чем?!"
   На резонное замечание Белого по поводу того, что  времена  ныне  лихие  и
какая-нибудь  залетная  шпана  может  ненароком  похулиганить  в   харчевне,
Хачапурян высокомерно заметил: меня-де в этом городе каждая собака знает,  и
потому опасаться мне нечего. Короче, отбрил бригадира.
   Итак, харчевня осталась без "крыши"  -  "быки"  Соленого  хачапуряновское
заведение не стерегли,  бригадир  Заводского  района  был  не  дурак,  чтобы
залезать на чужую землю.
   Естественно, Белый запросто мог бы послать  своих  ребятишек,  чтобы  они
организовали разгром в харчевне, но в этом случае ему пришлось  бы  ответить
за беспредел:  каждого  парня  из  бригады  в  Кировском  районе  знали  как
облупленного, и уже спустя полчаса после "наезда" весь город был бы в курсе,
что Белый ни за что ни про что "торцанул" парнишу, который  исправно  платит
не только за "крышу", но и в "общак" - на всякий пожарный.  В  Зеленогорске,
как и в  других  крупных  городах  России,  существовала  крепкая  "община",
возглавляемая "вором" Карапетом -  своеобразная  третья  сила,  регулирующая
систему  взаимоотношений  между  группировками  и  их  клиентами.  В  общем,
положеньице складывалось весьма скверное: наглая армянская рожа  творила  на
земле Белого что ей вздумается, а дать ей ниже пояса  представлялось  весьма
проблематичным...
   Моя задача была очень проста: зайти ненароком в харчевню, заказать жратву
и между делом залупиться по какому-нибудь  незначительному  поводу,  устроив
громкий скандал, который мог  иметь  два  равновероятных  исхода.  Если  мне
удастся кого-нибудь там покалечить и разнести вдребезги интерьер, цель будет
достигнута: какой-то  никому  не  известный  хулиган  нашкодил  в  заведении
уважаемого человека. Этого следовало ожидать, у предприятия нет  "крыши".  А
ведь предупреждали! Если же отоварят меня, Белый моментально  поднимет  шум,
поставив в известность всех, кого касается, что  Гагиковы  людишки  -  скоты
недоразвитые - избили ни за что, ни про что  полноправного  члена  кировской
бригады, недавно влившегося в коллектив, а потому никому еще не знакомого. А
что за такие штуки полагается  -  наверно,  сами  прекрасно  понимаете...  В
общем, и так и этак для  Белого  выходило  "очко"  -  я  очень  своевременно
подвернулся ему под руку.
   Второй  вариант  мне  был  не  в  кайф:  по  простоте  душевной  я   даже
предположил, что если меня  в  этой  харчевне  замордуют  в  усмерть,  такой
расклад Белого тоже вполне устроит. И бригаде плюс, и хлопот меньше.  Однако
отступать было поздно.
   Белый оказался нехилым стратегом и мастером разработки операций. Накануне
вечером хачапуряновским домочадцам позвонили якобы из  ГТС  и  предупредили,
что будут чинить их участок. И моментально обрезали кабель. А с раннего утра
в кустах на подступах к усадьбе уже стояли четыре тачки с генераторами помех
- где они их откопали, я не  в  курсе  -  и  добросовестно  глушили  сотовые
телефоны, каковые, по предположению  Белого,  могли  оказаться  у  Гагиковых
клиентов и членов семьи.
   В 10.00 я,  будучи  облачен  в  кудлатый  парик  неопределенного  колера,
приклеенный непосредственно к бритому черепу  клеем  "Уникум",  и  джинсовый
костюм  с  чужого  плеча,  беспрепятственно  вошел  в  харчевню  и,   оценив
обстановку, занял столик,  расположенный  в  дальнем  углу  у  стойки  бара,
который я выбрал по двум причинам. Во-первых, мне совершенно не  приглянулся
богатый набор кинжалов, висевших на ковре слева от входа. Во-вторых,  именно
на этом столике красовалась табличка: "ЗАНЯТО".  Плюс  рядом  стоял  большой
красивый торшер.
   Вольготно расположившись в плетеном  кресле,  я  принялся  томным  взором
изучать подробности  обстановки,  постукивая  ногтями  по  пустому  пузатому
графинчику из столового набора.
   Из-за раннего времени посетителей было раз-два и обчелся. Трое армяшек  в
углу под  ковром  с  кинжалами  о  чем-то  оживленно  спорили,  эмоционально
размахивая руками в перстнях. Двое солидных дядек сидели у входа  и  ожидали
заказ. За стойкой торчал молодой горбоносый парниша с трехдневной щетиной  и
читал "Спид-инфо". При входе, слева от харчевни, я приметил двух брюнетов  в
несвежих фартуках, которые возились с мангалом. Итого на данном этапе восемь
рыл, причем все без исключения - "носороги". Так  кировская  братва  дразнит
армяшек.
   - Эй, эй, ну-ка, пересядь! - Горбоносый парниша, отложив наконец  журнал,
невежливо потыкал в мою сторону пальцем. - - Этот столик для особых гостей.
   - Да ну на фуй - ну кто к  вам  в  такую  рань  припрется!  -  миролюбиво
разулыбался я, придурковато подмигивая  парнише  и  похлопывая  ладонями  по
полированной поверхности стола. - Пересаживаться, в натуре - облом. Мне  тут
в кайф, мальчик, я здесь похаваю!
   Парниша на миг смещался и зыркнул в сторону посетителей - те не замедлили
подключиться.
   - Э! Че - непонятно?! - откинувшись на  спинку  кресла,  простер  ко  мне
короткопалую руку весьма кучерявый толстяк с греческим профилем  -  один  из
троицы под ковром. - Тебе же сказали - пересядь! Че - глупый, что ли?!
   - Мне тут в кайф! - упрямо повторил я, разводя  обиженно  руками.  -  Где
хочу, там и сижу - демократия. И я не глупый - не гони по себе!
   Наверно, толстяк когда-то баловался борьбой -  судя  по  фигуре,  и,  вне
всякого сомнения, почитал себя  весьма  достойным  джигитом.  Я  же,  в  его
представлении, скорее всего выглядел ходячим недоразумением: этакий худющий,
плохо прикинутый, патлатый русак, ненароком забравшийся в армянское  логово.
Разразившись коротким ехидным смешком, толстяк похлопал  себя  по  ляжкам  и
обратился к аудитории:
   - Нет, вы видали, а?! Он сюда пришел и еще чего-то  вякает!  Он  еще  рот
свой разевает!
   - Давай пересядь, - угрюмо посоветовал один из тех, что сидели у входа  -
здоровый мрачный дядька с  короткой  прической.  -  Или  лучше  вообще  вали
отсюда, пока не началось. Тут таких не обслуживают - не заметил, что ли?
   - А вот хрен тебе! - огрызнулся я и возмущенно выступил:
   - Чем я хуже вас, ап?! Почему вас обслуживают, а меня -  нет?  Руки-ноги,
голова - все как у всех, я вам, бля, не инопланетян какой! Я не понял  -  вы
че, думаете, тут вам филиал Еревана, да?! Вы на российской земле -  не  хера
командовать!!!
   Толстяк, успокаивающе махнув на привставшего с места мрачного  здоровяка,
скрипуче выбрался из кресла и, приблизившись разлапистой  походкой,  ухватил
меня за шиворот, извлекая из-за стола.
   - А  ну  -  пшшел!  Пшшел  отсюда,  скотина!  -  злобно  пробормотал  он,
разворачивая меня лицом ко входу. - Давай, давай - пока тебе  тут  сраку  не
порвали! '
   - Ооааа!!! - заорал я, цепляясь за  стол  и  дергаясь  как  паралитик.  -
Русских бьют!! "Носороги" беспредельничают! Геноцид, бляааа!!!
   - Да никто тебя не бьет, чмо ходячее! - нервно вскрикнул толстяк. -  Руки
об тебя марать западло! - И, отступив на шаг, смачно пнул меня по заднице.
   Получив пинок, я по  инерции  проскочил  пару  метров  вперед,  под  смех
почтенной публики, затем ретировался на исходное положение и внезапно  резко
лягнул толстяка ногой в пах. Бывший борец пронзительно  взвизгнул,  сложился
пополам и плавно осел на пол, скорчив предсмертную гримасу.
   - Ну вот! Вы все видали - он первый начал! - смиренно заявил я,  отступая
к массивному из резной древесины торшеру, и сокрушенно покачал головой:
   - Ну и порядки тут у вас! Человек похавать пришел -  а  его  поджопниками
угощают! Моим корешам это не понравилось бы!
   О! Пошло движение! Мрачный здоровяк и его сосед - тоже неслабый дядечка -
синхронно вскочили, опрокидывая легкие кресла, и стремительно направились ко
мне, лавируя меж столов. Горбоносый парниша вышел  из-за  стойки  бара  и  в
нерешительности застыл на проходе, слегка разинув рот. Двое на заднем  плане
- соседи сложившегося толстяка - тоже встали