офессионалов  -
раз плюнуть. Если я правильно оцениваю обстановку, в данный момент Эль и его
ребята с пристрастием интересуются у мадам Ловаль, куда, к чертовой  матери,
подевался ее бородатый  дружок  и  вообще...  А  когда,  вдобавок  ко  всему
прочему, они решатся произвести полный обыск, то наверняка  обнаружат  более
чем странные записи на кассете в диктофоне Эдит - это уже  будет  достаточно
конкретный повод для  допроса  третьей  степени.  Бедная  Эдит!  Вот  это  я
подставил девчонку!
   - Сволочь ты, Сыч! - в сердцах заорал я и от избытка  чувств  пнул  ногой
свою увесистую  сумку  с  инвентарем,  лежавшую  рядом  на  площадке.  Сумка
опрокинулась на бок, из нее вывалились две железяки - универсальные  ножницы
для резки металла совместно с разводным ключом и,  проскользнув,  аки  угри,
между прутьями решетчатого настила, плюхнулись в пенящуюся воду бассейна.
   - Ну вот - на тебе подарочек, - без особых эмоций буркнул  я,  соображая,
могли бы мне пригодиться эти две  полезные  вещицы  или  уже  все  -  полная
безнадега. Резать вроде бы нечего - дыхательной смеси все равно не хватит на
исследование новых участков, годных для побега из подземного  плена,  а  вот
ключ... Ключ. Стоп!
   - Ну и дурак же ты, Сыч! -  одними  губами  прошептал  я,  чувствуя,  что
тотально вспотел от внезапно пришедшей в голову мысли. Трое суток  я  шастал
по этим коммуникациям, не расставаясь с  комплектом  инвентаря  -  без  него
здесь нечего делать.  Я  настолько  привык  пользоваться  разводным  ключом,
открывая разного рода задвижки и откручивая проржавевшие гайки, что перестал
обращать на него внимание. Вот и в этот раз, накануне встречи с  Гасаном,  я
чисто автоматически проделал все так, как привык за  последние  трое  суток.
Выбравшись из шахты коллектора в соединительный тоннель канализации, ведущий
к колодцу под крайней фермой Бесланского моста, я аккуратно прикрыл за собой
чугунную крышку и завинтил здоровенную гайку, блокирующую винтовую  задвижку
- в мои планы не входило пользоваться  еще  раз  этим  же  маршрутом!  Таким
образом,  выбраться  из  коллектора  без  посторонней  помощи   извне   было
невозможно. А возможный процент поступления этой самой помощи был  настолько
мизерным, что им можно было спокойно пренебречь: колодец под фермой моста  и
шахту  коллектора  разделял  пятнадцатиметровый  соединительный  тоннель,  в
который вряд ли кто рискнет соваться без соответствующего снаряжения.  Кроме
того, как я уже говорил, тут,  в  коллекторе,  шумновато  -  так  что  кричи
сколько влезет, толку от этого - нуль. Итак - все  это  время  Гасан  торчит
где-то в районе  верхней  площадки,  у  запертой  снаружи  чугунной  крышки.
Слышать мои перемещения, естественно, он не может, зато прекрасно видит свет
моего фонаря  и  наверняка  держит  наготове  какую-нибудь  железяку,  чтобы
звездануть по кумпо-лу,  как  только  я  рискну  вскарабкаться  наверх.  Да,
звездануть, связать и допросить на предмет предмета несостоявшейся  встречи.
А  потом  отобрать  мой  прибор  для  автономного  дыхания   и   попробовать
прошвырнуться по нижнему уровню тоннелей по течению нечистот.
   - Вот дебил ты, Сычонок! - воскликнул я, крепко стукнув себя по лбу. - Ну
не дебил разве, а! Сидел тут черт знает сколько времени, трагедию изображал!
Тьфу!
   Погасив фонарь, я спрятал  его  в  карман  и  полез  по  лестнице  вверх,
останавливаясь через  каждый  метр  и  пытаясь  вычленить  из  шума  потоков
посторонние звуки. Показалось, что там, наверху, раздался  какой-то  лязг  -
металлом по металлу. Перед Гасаном у меня имелось несомненное  преимущество:
он  здесь  впервые,  а  я  тут  неоднократно  хаживал  и  довольно  прилично
ориентируюсь даже  в  полной  темноте;  он  раздет  и  наверняка  замерз  до
обморочного состояния, а я хорошо одет и накануне изрядно поработал  веслом,
разогнав организм для предстоящей схватки; кроме того, я, в отличие от этого
кабинетного работника,  всю  свою  сознательную  жизнь  занимался  тем,  что
собираюсь сейчас делать. Однако надо отдать должное шустрому гэ-бэшнику - он
довольно ловко освободился от пут:  я  так  и  не  сумел  сообразить,  каким
образом ему это удалось.
   Добравшись до  верхней  площадки,  я  с  минуту  отдохнул,  затем  рывком
выбросил тело на решетчатый настил, прижимаясь спиной к перилам, и, выхватив
из кармана фонарь, включил его, отведя руку далеко в сторону.
   Площадка была пуста. Здесь негде было спрятаться: решетчатый  настил  три
метра в диаметре, частично огороженный проржавевшими перилами, да углубление
в стене - этакий тамбур перед крышкой,  запирающей  выход  в  соединительный
тоннель. Пошарив фонариком по настилу, я оторвал спину от перил и  шагнул  в
центр площадки,  намереваясь  посмотреть,  не  открыта  ли  задраенная  мной
накануне крышка.
   В этот момент мое чуткое аналитическое устройство шестым чувством уловило
неслышное движение сверху - мгновенно сгруппировавшись, я кувыркнулся вперед
из неудобного положения и влетел со всего маху в тамбур перед крышкой.
   Дзинннь! - звонко шарахнуло что-то по  перилам  -  в  мет-нувшемся  блике
фонаря я сумел рассмотреть спрыгнувшего  откуда-то  сверху  Гасана,  который
опоздал буквально на десятую долю секунды со своей ржавой арматуриной: в том
месте,  куда  пришелся  ее  увесистый  удар,  только   что   находился   мой
многострадальный череп.
   Резво развернувшись, гэбэшник прыгнул вперед и наотмашь долбанул стальным
прутом, целясь мне в висок. Резко присев, я подбил "вертушкой" опорную  ногу
противника и, не сразу сообразив, что совершаю страшную ошибку,  по  инерции
добавил в верхнюю часть корпуса падающего Гасана мощный айкидош-ный  толчок,
многократно усиливающий импульс потерявшего опору тела.
   Высоко подбросив ноги, Гасан ударился спиной о хлипкие  перила  и  рухнул
вниз, издав короткий душераздирающий крик.
   - Господи, только не это! - заполошно  крикнул  я,  хватаясь  за  поручни
лестницы, и, обдирая ладони, скользнул вниз.
   Гасан лежал на промежуточной площадке лицом вверх - в ярком свете  фонаря
кровь, медленными толчками высачивающаяся из его  раскрытого  рта,  казалась
густой черной краской.
   Как ни странно, падение с восьмиметровой высоты не вышибло  намертво  дух
из крепкого организма гэбэшника - он был еще жив,  хватал  частыми  глотками
затхлый воздух подземелья и ненавидяще  всматривался  в  сноп  яркого  света
тускнеющим взором, будто хотел разглядеть мое лицо...
   Хотелось заплакать навзрыд от отчаяния  -  судьба-зебра  и  на  этот  раз
показала мне кукиш, не желая потворствовать моим чаяниям. Рухнув  на  колени
рядом с поверженным пленником, я приблизил лицо к его окровавленной голове и
начал причитать, путая русские и чеченские фразы:
   - Гасанчик, родной - пожалуйста! Ей-Богу... клянусь Аллахом - я не хотел!
Скажи что-нибудь... что-нибудь про расстрел врачей в Халашах! Скажи, а?!
   Гасан судорожно сглотнул и пошевелил губами - я мгновенно прильнул ухом к
его рту, ощущая жаркое дыхание умирающего.
   - И-ди-от... - отчетливо прохрипел Гасан по-русски.  -  Не  надо  было...
так...
   - Да, я идиот - я знаю! - горячо согласился я. -  Я  дурак  и  сволочь...
Гасан - ты настоящий воин, я преклоняюсь перед  твоим  мужеством!  Но...  ты
умираешь, Гасан... Эти,  которые  расстреляли  врачей,  -  они  нелюди.  Они
недостойны жить! Ты это сам знаешь. Блин... От блин, а! Слушай,  скажи  хоть
что-нибудь - пожалуйста! Неужели ты умрешь,  защищая  этих  вы-блядков,  а?!
Имена, Гасан, имена... Слушай, я все равно их найду -  это  я  тебе  железно
гарантирую! Но если я буду шариться вслепую, погибнет много лишнего  народа!
Смотри, я еще ничего не узнал конкретно, а уже трое, практически посторонние
люди,  пострадали...  Гасан,  пожалуйста...  Пожалуйста,  хоть  какую-нибудь
привязку!
   На  секунду  в  темнеющем  взоре  гэбэшника  возникло  некое  осмысленное
выражение - он шевельнул губами, словно делая мне знак. Я  прильнул  ухом  к
этим губам и расслышал слабеющий шепот:
   - Гир-ли-хашшш... Мурат... Мурат Гиксоев...
   - Я  понял,  Гасанчик,  понял!  -  крикнул  я,  светя  фонариком  в  лицо
умирающего и пытаясь уловить выражение  его  глаз.  -  Мурат  Гиксоев,  село
Гирлихаш! Все ясно! Это он - убийца?! Мурат - убийца, да?
   - Не-е-ет, - на последнем дыхании прохрипел Гасан. -  Он...  -  и  замер.
Схватив разбитую голову гэбэшника, я принялся в отчаянии трясти ее,  пытаясь
выдрать  из  лап  смерти  хоть  пару  мгновений,  которых  не  хватило   для
окончательного ответа. Но тщетно. Смерть витала где-то над  нами,  беззвучно
хохоча  над  моими  бесплодными  попытками,   и   издевательски   вспенивала
поверхность бассейна потоками нечистот.
   Гасан не подавал признаков жизни, пощупав артерию на шее, я  зафиксировал
надежное отсутствие пульса. Маленький  плешивый  мужичонка  умер  как  воин,
получив в честном бою тяжкое увечье. Умер, утащив с собой  в  царство  теней
страшную тайну и дав мне  на  прощанье  лишь  слабенький,  призрачный  шанс,
надеяться на который мог только самый отъявленный оптимист...

Глава 6

   - Ты завалил операцию!  -  будто  из  бочки  раздавался  голос  Зелимхана
Ахсалтакова. - Убил свидетеля, не допросив  его  как  следует!  Вот  это  ты
лопухнулся, сыченая морда! Вот это напортачил!
   - Своличь, точно, - согласно покивал башкой Рашид Бек-мурзаев.  -  Сабсэм
плахой, бляд! Клянус Аллахом, э, нада ибат такой, чтобы сабсэм сдох, бляд!
   - Я не хотел, - робко оправдывался я. -  Кто  виноват,  что  он  оказался
такой шустрый! Я из кожи лез,  чтобы  все  получилось  тип-топ!  Трое  суток
вкалывал, как Папа Карло, не  покладая  рук  -  вон,  волдыри  от  кирки  на
ладонях...
   - Это ничего - волдыри, - успокоил Зелимхан, ласково  подмигнув.  -  Тебя
это будет беспокоить недолго. Потому что за такое свинство мы тебе эти  руки
оторвем вместе с головой. Она тебе больше не нужна - такая дурная  башка.  А
ну!
   Откуда ни возьмись из-за спины Зелимхана вылез рыжий горбоносый великан с
рваным шрамом на щеке - тот самый злополучный сапер, и прицелился в меня  из
противотанкового гранатомета. Расстояние между нами было настолько мизерным,
что я сумел рассмотреть  каждую  буквочку  маркировки  на  объемном  корпусе
выстрела. А еще я удивился, обнаружив, что лицо и руки сапера имеют какой-то
синюшно-серый оттенок и покрыты сплошь странными пятнами.
   - "ПГ7 ВЛ", - как-то замедленно подмигнул-сапер, наводя колпачок выстрела
прямо мне в лицо. Я зябко поежился и  попытался  отползти  в  сторону  -  не
люблю, знаете ли, когда в меня из  гранатомета  стреляют:  вот  уже  столько
времени занимаюсь ратными утехами, а все никак привыкнуть не могу.
   - Зра граната тратишь! - возмутился Рашид, обращаясь к Зелимхану. - Такой
- гранат нэ надо! Такой ибат надо, пока сабсэм нэ сдох, бляд!
   - Мужики, я же старался! - плаксиво заканючил я, искательно  всматриваясь
в лица своих истязателей. - Я же рук не покладая... Из кожи лез...
   - Из кожи? - нездорово заинтересовался Рашид. - Из кожи... Харощий  мисл,
бляд, ах какой харощий! - Оттолкнув гранатометчика, он  быстро  подскочил  и
ухватил меня за шевелюру левой  рукой,  одновременно  вытаскивая  правой  из
ножен, висящих на поясе, остро отточенный кинжал.
   - Отойди, Рашид, прицелиться не даешь, -  попросил  рыжий  сапер,  как-то
странно шамкая. - Давай взорвем его на хер и пойдем по делам.
   - Нэ мищяй, иды абратна в ад, - отмахнулся Рашид, больно дергая  меня  за
волосы и дыша  в  лицо  чесночным  перегаром  запредельной  концентрации.  -
Вставай, бляд! Пайдом чучело делат! Вставай! Хули лижищ, бляд!
   Я вдруг замер от ужаса и почувствовал, как волосы  на  голове  становятся
дыбом. Но не перспектива, предложенная профес-сионалом-таксидермистом,  была
тому причиной, вовсе нет. Дошло вдруг, почему парниша, желающий  пристрелить
меня из гранатомета, так странно выглядит, и вообще... Вспомнил я, что этого
самого здоровенного рыжего парня - сапера Ахсалтакова, ваш покорный слуга не
так давно собственноручно отправил в царство теней,  откуда,  как  известно,
никто еще не возвращался. А этот - вот он. Стоит и подмигивает мне протухшим
глазом, скаля разлагающуюся пасть в страшной ухмылке.
   - А-а-а-а!!! - тоненько заверещал я от ужаса, чувствуя, что почему-то  не
могу крикнуть в полный голос. - 0-о-о-оуууу!!!
   - Вставай, бляд! - яростно крикнул Рашид, сильно дергая меня  за  волосы.
Господи, забери меня к себе!!! Куда ж это я попал?! Я крепко зажмурился... и
проснулся.
   Явь оказалась ненамного лучше событий, происходивших  в  царстве  Морфея.
Нет, покойников не было, тут Бог миловал. Зато  в  двадцати  сантиметрах  от
моего лица застыла омерзительная бородатая харя, из разверстой пасти которой
сифонило чесноком.
   - Вставай, бляд, хули  лижищ!  -  возмущенно  крикнула  харя,  тотчас  же
усугубившись цепкой ручищей, которая вцепилась в мою шевелюру и потащила  на
выход из салона "Мицубиси".
   Оказавшись снаружи, я осмотрелся и  откровенно  загрустил.  Ай-я-яй,  как
нехорошо!  Стоило  мне  заснуть,  пригревшись  на   заднем   сиденье   нашей
комфортабельной колесницы, как мы тут же вляпались в неприятности - по самые
уши. Собственно, я предполагал, что на определенном  этапе  путешествия  нас
угораздит напороться на такого рода  залипуху.  Я  даже  вывел  своеобразный
процент вероятности возникновения такой ситуации:  получилось  что-то  около
тридцати от ста возможных. Слишком уж большой наглостью с нашей стороны было
самозабвенное желание разъезжать без охраны  по  дорогам  этой  криминальной
губернии, полагаясь лишь на авторитет грозного имени покровителя Грега.  Для
определенной  категории  бандитского  люда  Ичкерии,  уважающей  лишь   свои
собственные интересы и плевать хотевшей на разнообразные далекие авторитеты,
вид трех хорошо "прикинутых" иностранцев, да  еще  на  классной  тачке,  был
подобен безусловному рефлексу  крыс  на  жратву  -  не  перешибешь  никакими
привнесенными факторами. Тут в некоторых местах ты  хоть  с  головы  до  ног
грозными  бумажками  обклейся  -  бывают,   знаете   ли,   такие   "индейцы"
<Неорганизованные бандиты (жарг.).>, которые по простоте душевной  забыли  в
своем шаловливом детстве научиться читать. Незачем  им  это.  Свой  досадный
пробел в образовании они с лихвой восполняют умением стрелять  навскидку  из
всех мыслимых положений и беспредельной  удалью  молодецкой,  продиктованной
полным отсутствием моральных критериев. Да, ожидал я нечто в этом  духе,  но
никак не  мог  предполагать,  что  такая  катавасия  приключится  с  нами  в
каких-нибудь двадцати минутах езды от желанной цели. В общем, нас тривиально
грабили какие-то левые нохчи, вооруженные автоматами: было их около  десятка
и  происходило  сие  безобразие,   насколько   я   сумел   сориентироваться,
практически на  подъезде  к  Гирлихашу,  у  самой  административной  границы
Ха-лашинского района.
   Повинуясь недвусмысленному жесту бородача, вытащившего меня из машины,  я
широко расставил ноги и положил руки на крышу авто, замирая рядом  с  мрачно
сопевшим Гре-гом, с которым проделывали ту же самую  операцию.  Напротив,  с
другой стороны машины, растопырился Фил, проявляя завидное  самообладание  -
он как-то сонно улыбался и являл собой воплощение полной покорности нелегкой
судьбе.
   - Что говорят? - живо поинтересовался я у Грега.
   - Ничего не говорят, - хмуро буркнул  шотландец.  -  Наставили  оружие  и
жестами приказали выбираться наружу. Что тут говорить?
   - Мандат показывал? - не теряя оптимизма, спросил я.
   - Не дают, - сокрушенно пробормотал Грег. - Я в карман полез, а они  меня
- прикладом в спину... Вообще-то они меня раздражают - еще немного, и  начну
всем подряд лицо бить!
   - Стойте спокойно,  коллеги,  -  улыбчиво  посоветовал  Фил.  -  В  такой
ситуации нельзя нервировать бандитов,  нужно  беспрекословно  выполнять  все
команды и ловить каждый жест;
   Тогда степень агрессивности резко  сходит  на  нет  и  между  участниками
ограбления завязываются своеобразные отношения, похожие на дружеские. Можете
мне поверить - я специалист.
   - Психолог херов,  -  неприязненно  шепотнул  я,  осторожно  озираясь  по
сторонам и оценивая обстановку.
   Ограбление как ограбление - ничего особенного. Неподалеку на дороге стоит
явно упертый в свое время у федералов "6б", затянутый новехоньким тентом,  -
наиболее предпочтительное средство передвижения для ичкерского ратного люда.
Трое бандитов обыскивают нас, пятеро страхуют,  грамотно  расположившись  по
обеим сторонам дороги и не путаясь друг у друга  в  секторах  стрельбы.  Еще
двое - высокий симпатичный мужик с огромным  породистым  носом,  в  красивой
папахе и импортном пиджаке и молодой парень в полумилицейской форме -  стоят
неподалеку и оживленно обмениваются мнениями по-чеченски.  Так-так,  о  чем,
бишь, они там калякают? Ага - соображают, за сколько можно толкнуть тачку  и
какую сумму запросить за голову каждого из пленников. Что ж, вполне  деловой
разговор. О том, что за нападение на иностранцев кто-то сильный  и  страшный
может им пооткручивать головенки, никто даже  и  не  задумывается.  Нехорошо
это, нехорошо... Должны же они кого-то опасаться! Ладно, попробуем  покачать
права.
   - Господа - это недоразумение, - прочистив горло, солидно заявил я. -  Мы
- международная комиссия...
   Плюх! - тот, что обыскивал меня, на миг прекратил заниматься своим  делом
и удостоил вашего покорного слугу сочной оплеухой.
   - Стаиш, бляд, малчиш, твар! -  лениво  посоветовал  агрессор,  продолжая
выворачивать мои карманы. - А то застрилит, на фуй, буду!
   - Прекрати, Крис, - менторским тоном распорядился цэ-рэушник. - Рано  или
поздно они закончат свое грязное дело и сами приступят к переговорам.  Тогда
и... Ай!
   Тип, который обыскивал Фила, залепил ему  солидную  затрещину  и  коротко
посоветовал:
   - Нэ русски - нэ нада! Русски гавары, пидзюк! Или чэчэн-ски! - и довольно
заржал, приглашая соратников разделить веселье.
   Определив в одном из пары, что стояла поодаль, главаря банды, -  судя  по
поведению,  им  был  высокий  симпатичный  мужик  в  папахе,  -  я   вежливо
сдублировал попытку, обращаясь к нему:
   - Не надо бить, уважаемый, мы охотно выполним все ваши требования...
   Высокий  поднял  руку,   останавливая   моего   шмональщика,   уже   было
размахнувшегося, чтобы залепить мне еще одну оплеуху, и подошел поближе.
   - Мы международная комиссия - исследуем  эпидемиологическое  состояние  в
республике, - торопливо протараторил я. - Мы находимся под  покровительством
самого Аслана Баг-раева...
   - Мнэ фуй палажит на тывой Аслан! - белозубо оскалившись,  весело  заявил
главарь и представился:
   - Я - Махмуд. Зыдэс я - самий главный. - Он широким  жестом  обвел  рукой
вокруг себя и по-детски склонил голову набок:
   - Еще скажи?
   - Аслан Баграев! У нас мандат есть - он подписал. Баг-ра-ев! Понимаешь? -
терпеливо протянул я, дожидаясь, когда же наконец  этот  своенравный  Махмуд
допрет, на кого он "наехал", и коротко бросил Грегу по-английски:
   - Покажи!
   Опасливо покосившись на маячившего  за  спиной  бандюгу,  Грег  осторожно
достал из-за пазухи сложенный вчетверо лист и протянул его  Махмуду.  Приняв
мандат, главарь несколько секунд изучал его, держа  несколько  на  отлете  и
показательно хмуря брови. Присмотревшись, я чуть не взвыл от досады - Махмуд
держал лист вверх ногами. Да он же читать не умеет! Вот, блин, влипли!
   - Мы такой  вот  так  делаим,  -  сообщил  наконец  симпатичный  невежда,
внезапно скомкав листок и мазанув им себя по заднице. - Жеп витират на фуй -
больше нет!
   Грег, улицезрев, как непочтительно обошлись с его универсальной  охранной
грамотой, побагровел и начал угрожающе раздувать ноздри.
   -  Спокойно,  старина,  -  пробормотал  я,  лихорадочно  соображая,   как
выкрутиться из этой дурацкой  истории.  До  сих  пор  всесильная  бумаженция
срабатывала безотказно. В