лит бандой. Вопросы?
   - Слышь, Стадо, ну-ка, слезь! - взмолился Братский, вдруг напрягшись всем
телом и пытаясь оторвать ладони от досок. - Слезь, говорю, не могу больше!
   - Сидеть, Лось, - тихо скомандовал я. Лось, заерзавший было  на  Братской
шее, дисциплинированно застыл как истукан и чуть сильнее сжал  свое  сиденье
ногами.
   - А-а-а-а... - придушенно просипел Братский, пытаясь рвануться назад, - я
тут  же  переместился  к  нему  за  спину  и  упер  большой  палец  в  почку
фээсбэшника, вкрадчиво прошептав ему на ухо: "Щас мигну -  и  хрустнет  твоя
шейка. Очень негромко. Ты с нами  или  где?"  -  Да!  -  басовито  прохрипел
Братский. - Отпусти, идиот! Да, я сказал!
   - Слезай, - скомандовал я. Лось,  слегка  помедлив,  с  видимой  неохотой
разжал ноги и мягко спрыгнул. Во взоре его явственно  читалось  сожаление  -
видимо, уже представил себе, как хрустнут Братские шейные позвонки и крепкое
тело чекиста задергается в предсмертных конвульсиях.
   - Идиоты! - Братский скорчил мученическую гримасу и принялся  массировать
шею. - Чуть не придушили!
   - Мы будем за тобой присматривать, - пообещал я. -  Шаг  в  сторону  -  и
привет. Вопросы?
   - Нету, - Братский затряс головой. - Какие могут быть вопросы?  Лучше  бы
сразу сказали - я все-таки не школьник... Помог бы где советом и вообще...
   - Не надо помогать, - отказался я. - Мы уж как-нибудь сами. Твоя задача -
не путаться под ногами. Не более того. Яволь?
   - Может, я пойду посплю? - вмешался Лось. - Времени еще навалом.
   - Иди, - разрешил я. - Предупреди наших, чтобы присматривали за Игорьком.
Мало ли...
   - Да уж понятно, - серьезно сказал Лось, исчезая в потолочном  проломе  и
на секунду  задерживая  туманный  взор  на  Братском,  отчего  тот  невольно
поежился...
   К шестнадцать ноль-ноль приготовления к  торжествам  были  закончены.  Во
дворе усадьбы Руслана были накрыты несколько столов, расположенных буквой  П
- очень скромно и респектабельно, никаких излишеств. На лавках вдоль  столов
примостились десятка полтора чеченских дам, облаченных в парадные наряды. На
крьшьцо  вытащили   магнитофон   с   колонками,   поверх   двора   протянули
дополнительную гирлянду с разноцветными лампочками - вот, собственно, и  все
праздничные прибабахи.
   Зато поместье Салаутдина являло собой  некое  подобие  импровизированного
летнего ресторана, ориентированного  на  массовые  гуляния  закрытого  типа:
почти половину огромного двора  занимали  накрытые  столы,  расположенные  в
определенном порядке (Братский успел объяснить мне, почему они стоят  именно
так, а не иначе); симпатичные крестьянки, навевавшие  эротические  дремы  на
сексовоздержанного фээсбэшника, были удалены, а на смену им явились  молодые
парни в хорошей одежде и  гораздо  меньшем  количестве;  откуда-то  приперся
всамделишный ансамбль с кучей аппаратуры и теперь  удобно  обустраивался  на
веранде-террасе; справа из-за дома выплывали мощные клубы сизого дыма, жирно
пахнущего большущим шашлыком; во всех закоулках и ответвлениях двора  стояли
наготове разнообразные коробки, ящики и кастрюли, дабы  во  время  пиршества
обеспечить  бесперебойную   доставку   всего   необходимого   для   внезапно
возникающих нужд гулеванов.
   Присмотревшись повнимательнее, я обнаружил,  что  на  столах  в  изобилии
имеются    импортные    напитки    хорошего    качества,     преимущественно
сорокаградусного достоинства. А между тем в ближнем к нашему НП уголке двора
примостилась на козлах покрытая благородной  патиной  (специально  не  стали
чистить, так и оставили всю в  земле  и  каких-то  заплесневелых  разводах!)
здоровенная бочка емкостью не менее трехсот литров. Возле бочки, на  дощатом
столе,  стояли  несколько  десятков  высоких  глиняных  кувшинов  прямо-таки
антикварного вида.
   - А не многовато ли горючего? - высказался я. - Насколько  мне  известно,
Аллах запрещает правоверным безмерное потребление крепких  напитков.  А  тут
хватит, чтобы целый полк вдрызг упоить! Смотри: водка,  коньяк,  бочка  черт
знает с чем...
   - А ночью Аллах не видит - можно в три горла жрать, - сообщил Братский. -
Это они сами так говорят. Ну  а  насчет  бочки  -  это  чуть  ли  не  гвоздь
программы. По традиции, когда рождается сын, отец зарывает в землю  бочку  с
вином. Когда сын женится, бочка торжественно извлекается -  прошу  любить  и
жаловать. Вот посмотришь - они вокруг этой бочки с  полчаса  будут  кренделя
выписывать, расхваливать, какое чудесное вино, и все такое прочее. Посмотри,
справа от крыльца - вишня. А под вишней яму оставили, чтобы все гости  могли
убедиться, что действительно бочку только что откопали.
   Действительно,  под  вишней,  в  очень  даже   неудобном   месте,   зияла
здоровенная яма. Когда гости здорово надерутся, непременно кто-нибудь в  эту
ямку звезданется!
   - Надо же! - восхитился я. - Двадцать пять лет! Вот бы отпробовать такого
винца... Это ж какая выдержка!
   - Да не горюй  ты  так,  -  поправил  меня  Братский.  -  Вино  наверняка
прекрасное, букет обалденный, и все прочее - тут они мастера, конечно, но...
но не далее, чем прошлогоднее. Это они так - для куража...
   - С чего ты взял? - удивился я.  -  На  бочке  ж  не  написано,  что  оно
прошлогоднее?
   - Начнем с того, что клан Асланбековых построился  в  центре  села  менее
года назад. Ты посмотри на кирпич, из которого дом сложен?  До  этого  здесь
жили другие товарищи, так что... Надо ли продолжать?
   Я смущенно промолчал. Действительно,  Асланбековы  пришли  к  власти  год
назад, и ваш покорный  слуга  невольно  споспешествовал  этому.  Как  это  я
упустил? Так что вино - очередная фикция в угоду горскому бахвальству...
   В  половине  пятого  у  парадных  ворот  усадьбы  Салаутдина  выстроилась
внушительная колонна иномарок -  около  тридцати  автоединиц,  мы  не  стали
скрупулезно подсчитывать.
   Из разных концов села подтянулись солидные  мужики,  преимущественно  при
оружии, ряженные в хорошие костюмы и неизменные папахи (впрочем,  хватало  и
личностей в четырехугольных тюбетейках - это те,  кто  помоложе).  Некоторое
время благопристойно пошумев у ворот,  публика  организованно  расселась  по
машинам, и колонна, с ходу завывая клаксонами, убралась из села.
   - За невестой поехали, - пояснил Братский. - Можно на часок спуститься  -
нарисоваться перед  часовыми.  Раньше  все  равно  не  приедут  -  пока  там
церемонии разные, то да се...
   Когда на близлежащие горы обрушились быстро загустевавшие сумерки,  мы  с
фээсбэшником вновь вознеслись на  чердак.  Первым  добравшись  до  заветного
отверстия, зоркий сокол Братский удивленно присвистнул:
   - Ты погляди, что творят, паразиты!  "Маски-шоу"  в  чеченском  варианте.
Нет, ты посмотри...
   Я посмотрел.  Действительно,  черт-те  что  и  с  боку  бантик.  Рядом  с
пресловутой бочкой на бельевой веревке  висел  здоровенный  кусок  брезента,
закрывая  оную  бочку  от  ансамбля,  который  вовсю   разминался,   оглушая
присутствующих могучими низами бас-гитары. Двор заливал яркий свет  фонарей,
и можно было в мельчайших подробностях рассмотреть, как у  бочки  сноровисто
копошатся четверо парней, развлекаясь на первый взгляд не вполне объяснимыми
манипуляциями.
   К низу бочки, с самого краешка, был приспособлен тонкий резиновый  шланг,
который ниспадал  в  аккуратную  канавку,  прорытую  до  распахнутых  дверей
погреба, притаившегося метрах в десяти, у самого забора. Рядом стояло  ведро
с какой-то массой, в ведре торчал мастерок. К моменту нашего прибытия на  НП
ловкие   хлопцы   уже   практически   закончили   монтаж    вспомогательного
оборудования, и мы имели честь лицезреть, как проистекала завершающая стадия
этого странного мероприятия. Молоточком - тук-тук-тук! - шланг  пришпилен  с
внутренней стороны к козлам - и ни хрена не видать. Канавку быстро  засыпали
землей и тут же утоптали, сбрызнули водицей, опять утоптали -  будто  так  и
было. Затем подтащили ведро с мастерком и щедро  набухали  на  козлы  и  низ
бочки той самой непонятной массы - по-видимому, глины. Все.
   Полагаю,   даже   при   близком   рассмотрении   следы   какой-то   левой
жизнедеятельности на ритуальной бочке гостям будет разглядеть весьма сложно.
И ненужный уже брезент - делой.
   - Ну и что сие значит? - вслух удивился я. - Соображения имеются?
   - Да черт его знает, - Братский  неопределенно  пожал  плечами.  -  Шланг
ведет в погреб, наверно, там где-то припрятан насос, опять же - бочки там  у
них... Ну, как обычно, короче.
   - В смысле  будут  винцо  потихоньку  стравливать  в  другие  емкости?  -
предположил я. - Чтобы, значит, не вылакали все - так, что ли?
   - Да нет, скорее наоборот, -  не  согласился  Братский.  -  Чечены,  они,
конечно, народ хвастливый, но в жадности их упрекнуть никак  нельзя.  Скорее
они в разгар пиршества, под шумок,  будут  закачивать  в  эту  распрекрасную
бочку другое вино - кондицией пониже. Хорошее  вино,  сам  понимаешь,  имеет
свойство быстро кончаться. А явно поить гостей из других бочек не престижно.
Ну вот...
   - Да там же не менее трехсот литров! - возмутился я. - Плюс по  столам  -
батареи выпивки. Это сколько ж можно выпить?!
   - А они двужильные, - невозмутимо заметил Братский. -  Высосут  все,  что
Аллах ни пошлет. И мало еще покажется - вот посмотришь.  И  потом,  судя  по
всему, народу будет невпроворот. Так что, с практической точки  зрения,  они
все правильно придумали. Когда дело до донышка дойдет, там вряд ли  кто  уже
будет различать, что свойства вина измельчали.
   Малость поудивлявшись изобретательности хозяев, я вдруг сообразил,  каким
образом можно использовать данный факт в своих целях. Вот молодцы,  ребятки,
как вы здорово все придумали! Вот спасибо - это ж прямо-таки подарок бедному
диверсанту! Не просто на безрыбье и рак - рыба, а огромный копченый  лосось,
свалившийся с неба прямо под  нос  озабоченному  поисками  плавленого  сырка
бомжу, рядом с бутылкой краденого стеклоочистителя.
   Караван с невестой приперся в сумерки.  Очертания  снежных  пиков  начали
сливаться с горизонтом,  а  созвездия  набухли  вполне  ночной  яркостью,  в
очередной раз поражая  чужаков  необычной  красотой  и  детальной  четкостью
тутошней астрономической карты.
   Прибытие колонны было обставлено с  максимальным  шумом  и  разноцветьем.
Если не знать сути происходящего,  можно  было  запросто  предположить,  что
праздничный  кортеж  -  не  что   иное,   как   заблудившийся   в   потемках
мотострелковый полк, с боем прорывающийся в долину. Для тех, кто был на РЧВ,
данное сравнение объясняет происходившее максимально точно. Ну  а  для  тех,
кто не был, поясню: товарищи в колонне палили во все стороны из  всех  видов
стрелкового оружия, преимущественно трассерами, лупили по горным склонам  из
противотанковых гранатометов, запускали в небо все, что под руку подвернется
и обзывается в армейской среде сигнально-имитационными средствами,  завывали
клаксонами, светили фарами,  орали  во  всю  глотку  от  избытка  чувств,  а
какие-то суперухари умудрялись по ходу движения рвать в придорожных  канавах
оборонительные гранаты - звук  от  их  разрыва  трудно  спутать  с  чем-либо
другим.
   - Совсем еба...нулись, дебилы! - громко  выругался  в  чердачной  темноте
неслышно поднявшийся Джо. Я вздрогнул и обернулся - боевой  брат  под  шумок
самовольно прокрутил гвоздем индивидуальную дырень в некотором отдалении  от
основного наблюдательного отверстия и вовсю  любовался  фееричным  прибытием
свадебного кортежа. - Они ж друг друга перестреляют еще до начала гулянки!
   - Да нет, это вряд-ли, - заметил Братский. -  Уж  стрелять-то  они  умеют
поголовно...
   Мы с Джо синхронно  крякнули  -  насчет  того,  как  эти  товарищи  умеют
стрелять, нам обоим было прекрасно известно: неоднократно  испытали  в  свое
время на собственной шкуре.
   Колонна приблизилась к центру села, на подъезде к усадьбе  Салаутдина  от
нее отделились две машины и с ходу  зарулили  в  широко  распахнутые  ворота
Рустикова двора.
   -  Надо  бы  спуститься,  -  высказал  свое  мнение  фээсбэшник.  -  Есть
необходимость проявить здоровое любопытство, а то подозрительно будет...
   Мы быстро скатились в дом и выскочили на улицу.  Успели  в  самое  время:
калитка  "концлагеря"  -  настежь,  у  калитки   -   спины   любопытствующих
соратников. Часовые, бросив нас на произвол судьбы, вылезли во двор и  вовсю
пялились на прибывшую женскую половину свадьбы.
   Во дворе нашего хозяина имел место женский клуб - ни одной мужской  особи
среди  присутствующих  я  не  обнаружил.  Было  очень  шумно  и  бестолково:
крикливые дамочки сообща  вытаскивали  из  новенького  джипа-"Чероки"  нечто
яркое и пестрое, явно не способное перемещаться самостоятельно.
   - Невеста, - плотоядно всхрапнул Джо. -  Эх,  я  бы  ей  вдул!  Наверняка
целка...
   - Такой товар пропадает, - поддержал Мент. - Жалко девчоночку!
   - Ничего не пропадет, - возразил Братский. - Если до пяти утра  жених  не
упьется как свинья, сделает ей дефлорацию по всем правилам.
   - Чего сделает? - удивился Мент.
   Братский открыл было рот, чтобы просветить его по поводу  дефлорации,  но
встретился со мной  взглядом  и  осекся:  вспомнил,  что  ежели  у  нас  все
получится как задумали, то действительно останется невеста на неопределенный
срок невостребованной.
   Невесту наконец-то с  грехом  пополам  выволокли  из  салона  "Чероки"  и
принялись  оглаживать  со  всех  сторон,  приводя  в  порядок  невообразимой
пышности наряд, явно не предназначенный для автопутешествий. Ввинтившись под
мышку к Лосю, я попытался рассмотреть ее лицо, но ничего из этого не вышло -
на голову новобрачной был наброшен яркий шелковый платок. Дамочки подхватили
ее под руки и резво утащили за стол, держа практически на весу.
   - Свадь-ба, свадь-ба, в жизни только раз! - неожиданно прорезался Лось. -
Эх, поплясать бы!
   Я недоуменно посмотрел на него: с чего бы это  вдруг  нашего  киллерка  в
лирику бросило? ан нет - все в норме!  Во  взоре  Лося  явственно  читалось:
"Гранатку бы! А лучше ящик..."
   - Давай назад! - спохватился один из наших часовых.  -  Нэ  фуй  сматрэт,
бляд! Давай, давай!
   Мы медленно попятились  в  глубь  дворика.  Тут  же,  будто  в  отместку,
откуда-то свалилась живописно разодетая и очень даже еще  не  старая  ханум,
жена Руслана, и наорала на часовых, заставив их убираться вместе  с  нами  и
заниматься своими непосредственными обязанностями. Часовые дисциплинированно
отступили, не проронив ни слова, хотя, по всем показателям, горец не  должен
терпеть такое хамское обращение от женщины.
   - Жина началныкь - тоже, бляд, началныкь, -  несколько  смущенно  пояснил
нам один из часовых. - Давай, братва, на дом иды. Нэ фуй сматрэт!
   Мы ретировались в дом. Заходя в дверь, я заметил, что своенравные джигиты
таки  не  затворили  до  конца  входную  калитку:  оставили  щелочку   и   с
любопытством наблюдают за тем, что творится на женской половине...
   Следующие два часа мы лежали на своих топчанах и в  напряженном  молчании
ждали, когда придет время действовать. Разговаривать было не  о.  чем:  роли
распределены, каждый знает свое место в предстоящей акции. Я  поглядывал  на
часы и активно боролся с сомнениями, которые, как всегда некстати,  по  мере
приближения времени "Ч" коварно заполняли вакуум в сознании.
   Вредный Джо красноречиво вздыхал и назойливо пытался встретиться со  мной
взглядом. За время совместного функционирования мы с Джо  привыкли  понимать
друг друга чуть ли не на телепатическом уровне: с полуслова, с  полувзгляда,
с полувзмаха ресниц.  Прискучив  наконец  слушать  эти  натужные  вздохи,  я
сердито крякнул и, стукнув ладонью по одеялу, внятно произнес:
   - Даже и не думай об этом! Будем работать... Джо  разочарованно  промычал
что-то  нечленораздельное  и  вздыхать  перестал.  Разочарование  его   было
понятно. Акцию, разумеется, мы продумали  до  мелочей  и  расписали  как  по
нотам. Но осуществить ее будет очень и  очень  непросто.  Это  ж  только  на
словах все просто и легко: мочим часовых,  забираемся  во  двор  Салаутдина,
сыплем что надо куда потребно, валим всех нужных и тихонько сматываемся... А
как оно получится на деле, предсказать не может никто.
   На каждом этапе этого полуфантастического  предприятия  могут  возникнуть
непредвиденные обстоятельства, сводящие успех всей  акции  к  нулю.  И  надо
заранее быть готовым к самому худшему  варианту  -  настроиться  на  громкий
провал, неизбежно чреватый страшными пытками и  мучительной  смертью.  Ясное
дело, даже самому испытанному бойцу, побывавшему  в  немыслимых  передрягах,
такой  расклад  вовсе  не  улыбается  -  будь  ты   хоть   трижды   мастером
моментального впадения в неограниченный по времени  боевой  транс.  Особенно
если рядом маячит вполне реальная перспектива тихо убраться с поля  боя  еще
до перехода  в  атаку.  И  всего-то  проблем:  задавить  часовых,  аккуратно
покинуть двор Руслана, прокрасться по переулкам за околицу, а  там...  И  не
нужны нам эти паршивые два "лимона" баксов,  из  которых  дядя  Толя  обещал
каждому непосредственному  участнику  по  двести  штук.  Жизнь,  знаете  ли,
дороже...
   - Сыч... ты хорошо подумал? - внезапно спросил  Джо,  словно  уловив  мои
мысли. - Можно еще все переиграть...
   - Я ж сказал -  будем  работать!  -  непреклонно  отрубил  я,  с  досадой
покосившись на удивленно округлившего глаза Братского. - За каким сморщенным
пенисом, спрашивается, мы сюда забрались?! Можно было сразу отказаться  -  и
всех делов.
   - Гхм-кхм... - многозначительно крякнул Братский. - Ммм...
   - Да,  Игорек,  -  познакомься,  -  предвосхитил  я  закономерный  вопрос
чекиста. - Ваш покорный слуга - Сыч; Вовец - Джо; Крот - Мент;  и,  наконец,
наша тяжелая артиллерия - Лось, который Стадо. Вопросы?
   - Нету, - уныло пробормотал Братский. - Конспираторщики, вашу мать... А я
думаю - чего ты его все время лосенком обзываешь? Думаю - может, из-за того,
что такой здоровенный... А тут вон как... Ну, ясно с вами.
   - Но ты можешь обращаться к нам  как  привык,  -  разрешил  я  невольному
соучастнику предстоящего действа. - Если у нас ни хрена  не  выгорит,  новые
клички тебе все равно не понадобятся.
   - Спасибо, братан, - поблагодарил фээсбэшник. - Вот утешил так утешил!  И
какой черт вас на мою голову подбросил? Сидел бы себе тихонько, дожидался бы
выкупа. А тут...

Глава 9

   Смена часовых прошла по распорядку - в двадцать один ноль-ноль. До  этого
момента я насчитал тринадцать тостов:  велеречивый  тамада  истошно  орал  в
микрофон похвальбы жениху, невесте и  всему  семейству  Асланбековых,  после
чего  раздавалась  оглушительная  пальба  из  нескольких  десятков  стволов,
сопровождавшаяся яростным шипением сигнальных ракет.
   Встав с топчана, я начал дышать по системе, приводя организм в надлежащее
состояние и одновременно наблюдая в маленькое оконце,  выходившее  во  двор.
Часовые курили, примостившись у калитки, и подсматривали в щель за "женской"
свадьбой. Молодцы, ребята! С чем вас и поздравляю.
   - Все, хлопцы, - выдохнул я, покосившись на Джо,  застывшего  у  двери  в
предбоевой стойке. - Поехали!
   Одновременно  вывалившись  во  двор,  мы  с  Джо  в  три  прыжка  покрыли
расстояние, отделявшее нас от часовых.
   Тот, что достался мне, успел в последний момент оглянуться-в глазах его я
прочел едва сформировавшееся удивление.  Подхватив  его  под  челюсть  левой
рукой, я коротко ударил раскрытой правой ладонью за ухо. Хрусть! -  противно
прозвучали  ломающиеся  шейные  позвонки.  Тело   пару   раз   дернулось   в
конвульсивных судорогах и мягко осело наземь.
   -  Готово,  -  пробормотал  Джо,  успевший  страшным  ударом  в   затылок
разделаться со своим клиентом - бедолага так и не  увидел,  откуда  на  него
обрушилась смерть.
   Подхватив трупы под мышки, мы резво оттащили их  за  дом,  где  принялись
сноровисто  раздевать.  Спус