олу, а потом я добавил  от  души  -  не  по  злому  умыслу,
правда, так обстоятельства сложились. А Джо схлопотал в предплечье  пулю  из
своего же автомата. Оказывается, когда мы с ним палили из шлюза через стенку
коридора по нише, одна дура рикошетом прилетела обратно  -  Джо  стоял  чуть
левее, его и зацепило, а поскольку гордый,  скотиняка,  да  самоотверженный,
никому ничего не сказал, пока акцию не закончили. Ну  ничего  -  до  свадьбы
заживет.
   Воспользовавшись  кратковременной  стабилизацией  обстановки,   полковник
опять принялся приставать ко мне с гнусными намеками по поводу  тех  дискет,
что я отдал Элен.  В  этом  плане  у  нас  даже  получился  производственный
конфликт, возникший на почве несовпадения мнений. Я хотел  на  пару  деньков
смотаться в Литовскую, навестить семью, и привел полковнику кучу  аргументов
в пользу обоснованности своего отпуска. А  он  категорически  уперся:  пока,
дескать, не порешаем проблемы с Зелимханом, сидеть всем на месте,  пребывать
в постоянной боевой готовности.
   - А чтобы скучно не было,  навести-ка  ты  муженька  своей  пассии  -  на
работе, естественно, - в завершение  разрешил  полковник.  -  Поинтересуйся,
куда, собственно, она подевалась, и договорись насчет дискеты забрать.
   - Вы издеваетесь? - мне показалось, что я ослышался. -  Идти  общаться  к
мужу Элен? Прямо вот так впереться в кабинет профессора и сказать: здрасьте,
я гребун вашей супружницы, шел вот мимо, дай, думаю, загляну, посмотрю,  как
вы тута - не околели случаем...
   - Ты не кипятись, солнце мое, послушай  старика  две  минуты,  -  вежливо
оборвал меня полковник. - Значит, дело обстоит следующим образом...
   В  понедельник  в  три  часа  пополудни  я  робко   вошел   в   вестибюль
Стародубовского государственного университета и,  бестолково  потыкавшись  в
разные углы, обнаружил на стене расписание, в котором была интересующая меня
фамилия: Вовсителье и номер аудитории, в которой данный господин преподавал.
   Беспрепятственно поднявшись по широкой старинной лестнице на второй этаж,
я довольно скоро обнаружил ту самую аудиторию,  а  чуть  дальше  от  нее  по
коридору массивную дверь из мореного дуба,  на  которой  пришпандорена  была
красивая желтая железяка с витой надписью:  "Заведующий  кафедрой  профессор
Вовсителье А. Я."
   - Ну вот мы и на месте, - поздравил я себя, взявшись за медную ручку и на
несколько секунд замирая перед дверью в нерешительности.
   Вообще-то доводам полковника я внял лишь отчасти. Он был прав, утверждая,
что за мужем моей красавицы вряд ли будут следить чекисты  и  в  этом  плане
профессор как объект общения практически полностью  безопасен.  Ну  в  самом
деле, вы можете себе представить, чтобы любовник  добровольно  посетил  мужа
своей пассии и приватно представился ему?  Нет,  если  они  оба  приверженцы
нетрадиционного секса - это вполне возможно. Но я  в  этом  плане  за  собой
никогда ничего такого не замечал, да и Элен ни преминула бы мне сказать  про
своего  муженька,  если  бы  за  ним  водились  подобные  грешки.  Так  что,
гарантируя мне безопасность, полковник был прав на все сто.
   - Он генетически не переваривает  чекистов.  -  Вот  так  сказал  Шведов,
прогнозируя  возможное  поведение  профессора.  -  И  потому  ты  можешь  не
опасаться, что он сдаст тебя. Из принципа не сдаст -  будь  ты  хоть  трижды
гребун его жены! Почему? А вот: память поколений сосланных  и  расстрелянных
предков прочно сидит в  его  сознании,  она  не  даст  совершить  ему  такой
гнусности. Пристрелить - да, не спорю, под горячую руку запросто  может.  Но
тут у тебя масса преимуществ - вряд  ли  в  кабинете  у  него  будет  висеть
охотничье ружье. И потом - ты в сто раз лучше стреляешь...
   Далее: полковник был уверен, что Элен  удрала  из  города.  Я  описал  ее
психологический портрет, упомянув и про пресловутую  шпиономанию.  -  Это  и
натолкнуло Шведова на мысль, что моя пассия  вполне  могла  наблюдать  сцену
пленения вашего покорного слуги кабинетными и отреагировать экстраординарно.
То есть, попросту говоря, прихватить свою  сумочку,  дискеты  с  "винтом"  и
убраться восвояси через то же самое окно в спортзале. А если Элен удрала  из
города, муж ее  должен  об  этом  знать  -  несмотря  на  всю  сложность  их
отношений.
   За этим, собственно, меня сюда и послали: выведать,  где  прячется  Элен,
установить с ней связь и забрать дискеты. Просто и неприхотливо - и во  всем
вроде  бы  полковник  был  прав.  Единственное,  чего  он  не  учел,  -  это
морально-этическая сторона вопроса. Отвлеченно рассуждать о целесообразности
подобного рода действий, выстраивая логическую цепочку, - это одно дело.  Но
это я - любовник, пусть и бывший. И вот я - любовник то бишь - иду  общаться
с рогоносцем величавым - мужем то бишь моей пассии, - имея целью при  первой
же минуте общения честно и без  обиняков  сообщить,  кем  я  на  самом  деле
являюсь для его супруги. Как вы себе это представляете? Кошмар какой-то...
   Интерьер кабинета вызывал  противоречивые  чувства.  Повсюду  стеллажи  с
неряшливо разбросанными книгами,  какими-то  пестрыми  коробками,  флажками,
вымпелами, несимметрично понатыканными в свободные ячейки горшки с  цветами.
Несолидные разноцветные шторы, напрочь перечеркивающие устоявшиеся понятия о
строгом  характере  данного  учебного  заведения,  на  подоконнике   -   два
здоровенных круглых аквариума с подсветкой,  меж  ними  втиснут  музыкальный
центр,  колонки  на  полу,  опять  же  -  несимметрично,  похоже,   их   тут
периодически пинают все кому не  лень.  Два  стола  буквой  Т,  на  одном  -
компьютер со всеми причиндалами, на втором - ноги в носках. А  за  ногами  -
курчавая по  бокам  плешь,  утонувшая  в  глубоком  кожаном  кресле  и  едва
выглядывающая  из-за  развернутой  газеты.  Черт!  Куда  я  попал?  Как  это
безобразие начальство терпит? Гнать к известной матери - в три шеи!
   - Стучаться не учили? - развязным тоном произнесла плешь.
   -  А...  извините,  профессор,  растерялся.  -  Я   действительно   забыл
постучаться - задумался, открыл дверь, потом опешил - не до стука было. - Я,
видите ли, давний почитатель вашего таланта и пришел выразить...
   - Какого именно? - поинтересовалась плешь.
   - Простите?
   - Какого именно таланта? У меня много талантов. Я хорошо играю на флейте,
сносно владею саксофоном, выращиваю потрясающие цветы -  даже  переписываюсь
по этому поводу с десятком знакомых голландцев и французов, тоже двинутых на
этой почве. Я хорошо перевожу классиков с четырех ныне употребляемых языков,
чуть хуже обстоит дело с  древнеегипетским,  латынью  и  санскритом.  Весьма
посредственно читаю лекции - студенты спят, мастерски  принимаю  экзамены  и
зачеты... Впрочем, довольно. Какого именно таланта вы почитатель?
   - Да вот... - тут я поневоле смешался. - Право, затрудняюсь.
   - Вы не с моего факультета, -  сделала  вывод  плешь,  сверкнув  на  меня
очками. - Какого черта вам нужно? Напоминаю - взяток я не  беру.  Я  мог  бы
бросить к чертовой матери ваш замшелый ретроградный универ и жить припеваючи
только лишь на одни гонорары за свои переводы. А помимо  переводов  ежегодно
минимум  в  полутора  десятках  странах  выходят  мои  две-три  книжонки  по
филологии, историографии, эстетике, этике  и  куче  других  идиотских  наук,
батенька. Так какого черта вам нужно?
   - Я любовник вашей супруги, - скромно признался я, - Елены  Владимировны.
Пришел пообщаться.
   - Прх-кх-кх-кх-хк... - Плешь  поперхнулась  -  оказывается,  она,  помимо
всего прочего, еще и пила сок из высокого стакана - и явила моему взору свое
закономерное продолжение: всего профессора. Он выскочил из кресла и принялся
обходить стол, направляясь в мою сторону: в брюках со спущенными подтяжками,
носках, расстегнутой белой рубахе,  пола  одна  которой  торчала  из  штанов
совсем не величаво.
   "Щас бросится!" - подумал я, опасливо отступая к двери.
   - А-а-а-а! - неопределенно протянул профессор, подходя ко  мне  вплотную,
снимая очки и близоруко щурясь. - Так вот  вы  какой  -  е...рь...  оуэмм...
e...pb-истре-битель. Аа-гаа-а!
   - Перехватчик, профессор, - осторожно поправил я, следя за руками  своего
визави. - Это нехорошее слово,  как  правило,  используется  в  сочетании  с
"перехватчиком". Но вы знаете - мы уже целый год с Еленой  Владимировной  не
поддерживаем...
   - Так какого черта  вы  приперлись?  -  воскликнул  профессор.  -  Вопрос
остается открытым независимо  от  выявленных  обстоятельств.  Какого  черта,
перехватчик? Вы не вздрагивайте - я вас бить не  собираюсь.  При  всех  моих
вышепоименованных достоинствах, батенька, я имею два большущих недостатка. Я
стар и плохо вижу. Вот так. А посему и обошел стол,  чтобы  рассмотреть  вас
как следует. Не каждый день,  знаете  ли,  приходят  вот  такие...  оуэмм...
перехватчики.
   Вволю  насладившись  лицезрением   моей   скромной   персоны,   профессор
возвратился в свое кресло, кряхтя натянул туфли, заправил рубашку и  накинул
на плечи пиджак. Я тоже его рассмотрел - отнюдь не  урод,  не  хромой  и  не
горбатый, каким описывала его своенравная Элен. Нормальный  старый  еврей  -
плешиво-кучерявый,  огромный  лоб,  благородные,  в  общем-то,  черты  лица,
небольшого роста, но интеллектом мощным так и веет,  несмотря  на  напускную
простоту,  простецкость  наигранную  -  мостик  между   дремучим   сознанием
студентов-недоумков и светилом науки.
   Я про таких типов читал. Студенточки юные,  наверно,  прутся  от  него  и
мечтают хоть разок  полежать  на  столе  в  профессорском  кабинете,  широко
раздвинув ноги и поглаживая ручонками шаловливыми  его  лоснящуюся  от  пота
плешь, ритмично совершающую обратно-поступательные движения. А может,  и  не
только мечтают. Но зрелая львица Элен им помыкает - она  давненько  миновала
восторженный студенческий комплекс обожания...
   -  Какого  черта,  батенька?  -  напомнил  профессор,  почувствовав  себя
официальнее. - Мне работать  надо  -  я  сейчас  стряпаю  очередную  дрянную
монографию по семантике. Знаете, есть  такая  дрянная  научка  -  семантика.
Семасиология... Вы в курсе, что это за дрянная научка?
   - Где Елена Владимировна? - вкрадчиво поинтересовался я-не  хотелось  мне
обсуждать с профессором тему его монографии  по  какой-то  там  экзотической
семаси... тьфу, зараза, - по семантике, в общем.
   - А-а-а-а! - обрадовался профессор. - Так вы эту стервочку  потеряли?!  И
ко мне приперлись, стало быть... Ну вы наглый, перехватчик! Знаете,  вы  мне
даже  интересны:  я  первый  раз  общаюсь  с  таким...  оуэмм...   с   таким
экземпляром. Как вы думаете - я справлюсь  с  вами,  если  попытаюсь  своими
силами выкинуть вас из кабинета?
   - Ну что вы, профессор! - я поторопился внести ясность. - Я ничего такого
предосудительного не совершал. Мы уже целый год  не  поддерживаем  с  Еленой
Владимировной...
   - Я, хоть и стар  годами,  в  душе  вечно  молод,  -  настырно  продолжал
профессор. - Каждый день утром бегаю по пять километров по  парку.  Эспандер
жму. Делаю гимнастику Стрельниковой. А вы, батенька, на вид  имеете  средние
кондиции. И  чего  Элен  в  вас  такого  нашла?  Кроме  того,  вы  на  чужой
территории, чувствуете себя виноватым - дух  ваш  подавлен,  сломлен  дух...
Нет, мне все же кажется, что я с вами вполне справлюсь.
   -  За  мной  охотится  ФСБ.  -  Я  счел  нужным  форсировать  события   -
воинственный профессор, чего доброго, мог на самом деле попытаться  выкинуть
меня из кабинета, и на этом беседа наша исчерпала бы себя. - Помимо  ФСБ  за
мной охотится одна могучая интернациональная преступная группировка.  Помимо
этой группировки меня ищет целый чеченский клан.
   - Врете? - сощурился из-под очков профессор - в  глазах  его,  однако,  я
прочел   живейшую   заинтересованность.   -   Краски   сгущаете,   пытаетесь
персонифицировать  в  своем   неказистом   лице   всю   прикладную   героику
романтико-приключенческого плана... Зачем?  Зачем  вы  мне  все  это  врете?
Впечатление желаете произвести? Зачем?
   - Это правда, - печально вздохнул я. - Я бы много отдал, если бы это было
не так. Но  это  не  суть  важно  -  я  просто  пытаюсь  вам  объяснить  всю
серьезность ситуации.
   - Если не врете хотя  бы  наполовину,  тогда  понятно,  почему  Элен  вас
выбрала, - подмигнул мне профессор. -  Эта  стервочка  шпиономанка  -  вы  в
курсе? У нее бзик на всем секретном. Прогрессирующая мания...
   - Ей угрожает опасность, - невежливо оборвал  я  профессора.  -  Где  она
сейчас? Нам необходимо встретиться.
   Я понимаю ваше состояние, но вы все же ей не чужой человек, поэтому...
   - Откуда я знаю, где эта... оуэмм... где эта б...дина может сшиваться?! -
воскликнул профессор. - Удрала с  очередным  е...рем  и  это...  оуэмм...  и
трахаются себе где-нибудь на Лазурном берегу. Да - именно так.  Она  меня  в
свои постельные игрища не посвящает! Это уже не в первый раз - как  надоест,
прибежит обратно. Как облезлая кошка, отодранная  во  все  доступные  места!
Ммм-да... И недоступные - тоже...
   - Стыдитесь, профессор, - укоризненно произнес я, внимательно наблюдая за
мимикой своего визави: врал он,  как  бледно-серый  выложенный  конь!  Глаза
опустил, ногти  начал  зачем-то  рассматривать,  указательным  пальцем  носа
коснулся шесть раз, очки поправил трижды. Не умеет врать  -  знает  он,  где
находится Элен.
   - Вы, профессор, такой интеллектуал, светило российской и мировой науки -
и так похабно выражаетесь! Это не вяжется с вашим обликом.
   - А  мне  нравится!  -  вызывающе  скрестив  руки  на  груди,  воскликнул
профессор. - С такими типами, как вы, только так себя и нужно вести -  иного
вы не заслуживаете. И вообще -  я  вам  сказал:  не  знаю  я,  где  Элен,  -
убирайтесь к чертовой матери. А то выкину!
   - Я отниму у вас буквально две минуты, - просительным тоном произнес я. -
Сто двадцать секунд. А вы, пожалуйста, внимательно слушайте и не перебивайте
- я потом сразу же уйду. Вы даете мне две минуты?
   - Извольте, - барственным жестом отпустил профессор. - Я вас  внимательно
слушаю, перехватчик. И засекаю время - через две  минуты  начну  выкидывать.
Валяйте - вон часы на стене, наблюдайте за секундной стрелкой.
   - Мы не виделись год, - торопливо начал я. - Примерно за неделю до Нового
года мы встретились вновь. Я зашел исключительно по делу: видите ли, дело  в
том, что в этом городе мне просто...
   - Некому более было засадить! - злорадно взвизгнул  профессор.  -  И  вы,
движимые похотью, заскочили к бывшей подружке, а она тут  же  с  готовностью
раскинула ножки - прямо на матах, в  спортзале,  и  вы  драли  ее  там,  как
облезлую кошку, а она при этом верещала,  как...  как  какое-то  неприличное
животное. И сперма, сперма, сперма - было очень  много  спермы  повсюду!  Вы
извергались,  как  вулкан,  оргазм  был  невероятно  долгим  и  непереносимо
сладким...
   - Вам нужно обратиться к сексопатологу, - мрачно  резюмировал  я.  -  Вы,
профессор, отняли у меня двадцать  секунд  -  я  это  вычту  из  отведенного
времени.
   - Валяйте вычитайте! - разрешил профессор, с  победным  видом  поглаживая
плешь. - Но я прав - вы ее оуэмм... драли на матах?
   - Я нашел кое-какие дискеты и притащил к Элен, потому что знаю, что у нее
есть компьютер, - проигнорировал я последнее предположение. -  А  обратиться
мне более не к кому - в этом городе за мной следят, я уже говорил. Так  вот,
я оставил дискеты - на них были файлы с паролями. Элен обещала повозиться  с
ними, попытаться подобрать пароль. Через несколько дней я позвонил ей -  она
сказала, что подобрала пароль и можно прийти забрать дискеты.  Я  пошел.  Но
неподалеку от вашего дома меня изъяли.
   - Чего сделали? - вставил слушавший с неподдельным интересом профессор.
   - Взяли в плен злые люди, - уточнил я. - Элен,  вполне  возможно,  момент
моего пленения наблюдала.  И,  допускаю,  под  воздействием  каких-то  своих
надуманных порывов шпиономанийных удрала тотчас же. Решила, что ее постигнет
та же участь, коль скоро она знакома со мной. Вот, собственно...
   - Так это вам я обязан тем, что  мой  дом  перевернули  вверх  ногами!  -
воскликнул профессор. - А я, между  прочим,  заявлял  в  милицию,  приезжала
бригада, проводили мероприятия - предполагали ограбление.
   - И что-то пропало? - насторожился я. - Ограбление  -  это  когда  что-то
забирают.
   - Пропали все до единой  дискеты,  что  лежали  в  офисной  подставке,  -
сообщил профессор. - Штук двадцать там было. Пропали четыре зиповских  диска
- все, что были. Кто-то вытащил из компьютера жесткий диск и унес  с  собой.
Выдрал с корнем. Я совместно со  следователем  был  в  страшном  недоумении.
Зачем? Все книги, газеты - все перевернуто  вверх  дном.  Больше  ничего  не
взяли. Но теперь все становится ясно... И что теперь?
   - Проблема в том, что я сам определенно не знаю, чего  именно  хотят  мои
преследователи, - признался я. -  Если  только  лишь  меня  -  тогда  ничего
страшного. Но если они ищут эти самые дискеты, тогда жизнь Элен в опасности.
   - Что там, на этих дискетах? - упавшим голосом поинтересовался профессор,
снимая очки и протирая их платком. - Госсекреты?
   - В том-то и дело - я не знаю, - сокрушенно пожал я плечами. -  Не  успел
ознакомиться. В настоящий  момент  единственным  носителем  этой  информации
является Елена Владимировна. Вы понимаете, что это значит?
   - Понимаю, - профессор устало прикрыл  глаза,  положил  очки  на  стол  и
принялся массировать виски. - Вы знаете, как выйти из этой ситуации?
   - Мне нужно как можно быстрее встретиться с Элен, - принялся  перечислять
я. - Отобрать у нее эти дискеты, забрать хард от ноутбука, который я ей  дал
вместе с дискетами. И очень серьезно переговорить. Насколько она внушаема? .
   -  Что?  -  переспросил   профессор.   -   Ах   да...   Ну,   как   любая
экстравертированная эмоциональная  особь  -  довольно  легко  подпадает  под
воздействие гетеросуггестии, особенно если суггестор в значительной  степени
превалирует по целому ряду доминантных...
   -  Короче,  гипнозу  поддается?  -  нетерпеливо  оборвал  я  витиеватости
собеседника. - Ей установку можно внушить - длительную,  устойчивую,  мощную
одним словом?
   - Можно, - профессор развел руками. - А зачем?
   - После того как я заберу у  нее  дискеты,  ей  необходимо  внушить,  что
никаких дискет не было, - терпеливо  пояснил  я.  -  Что  я  заходил  к  ней
исключительно для того, чтобы... ну,  в  общем,  чтобы  заняться  сексом.  И
второй раз шел именно для этого - когда меня взяли. Знаете, я  тут  у  одних
типов побывал, так вот они интересную мысль подкинули. Оказывается, человеку
можно навести такую установку, что он сам будет свято верить в то,  что  ему
внушили. А Элен,  не  исключено,  по  возвращении  оттуда,  где  она  сейчас
отсиживается, будут проверять на детекторе лжи и вводить "сыворотку правды".
Да что там "не исключено"! Давайте точнее: обязательно будут. Так что,  если
у вас есть хороший специалист по этой самой... по гипнозу, в  общем,  я  вам
настоятельно рекомендую  заняться  этим  делом  немедленно.  Если,  конечно,
судьба Элен вам не безразлична...
   - Она мне глубоко не безразлична, - тихо сказал профессор, глядя в окно и
постукивая пальцами правой руки по столу. -  Знаете,  эта  дрянная  девчонка
вечно находит себе приключения -  она  не  может  жить  без...  впрочем,  вы
знаете.
   - Где я могу ее найти? -  я  достал  из  кармана  заранее  приготовленный
листок и положил перед профессором. - Напишите, пожалуйста, адрес.
   Профессор чиркнул несколько строк и протянул листок мне.
   "Кисловодск, ул. Первая Парковая, дом 43", - прочитал я и спрятал  листок
во внутренний карман куртки.
   - Это ее подружка, - уточнил профессор. - Элен мне  позвонила  на  работу
сразу после того, как... ну, после того инцидента. В городе более  никто  не
знает этого адреса - вы же знаете ее  склонность  ко  всякого