ления, интересы,  ничтоже
сумняшеся пояснил свой эксперимент Шведов, когда я на первых порах попытался
робко  высказать  недоумение  по  поводу  незаурядного   жизненного   уклада
соратников.
   Не знаю, не знаю: может, действительно полковнику виднее с высоты  своего
глобального опыта и бурно прожитых лет. Я, к примеру,  явления  такого  типа
всегда именовал однозначно: "изврат"...
   Мои отношения с "агентами" сложились самым наилучшим образом.  Как-никак,
мы из одного  теста  леплены,  все  битые-ломаные,  выброшенные  на  обочину
нелегкой судьбой.  После  напряженных  тренировок  и  совместно  проведенных
рискованных операций я могу с легким сердцем вести  этот  отрядик  на  любое
лихое мероприятие, не испытывая при этом закономерного опасения, что  кто-то
из них выстрелит мне в спину или не выполнит  приказ.  Мы  -  единый  боевой
организм,  каждый  орган  которого  отвечает  за  свой  участок   работы   и
обеспечивает тем  самым  бесперебойное  функционирование  системы  в  целом.
Каждый член команды - профессионал своего дела, прошедший тяжелые  испытания
суровыми условиями локальных войн. Все эти ребята умеют стрелять  навскидку,
продуктивно работать в экстремальной ситуации и всячески заботиться  о  себе
на поле боя, они... хотя чего разглагольствовать - судите сами. ј 1:  Сергей
Дзюба - боевая кличка  Лось.  25  лет,  холост,  сирота.  Старший  лейтенант
погранвойск.  Место  службы  -   Таджикистан.   Уволен   по   дискредитации.
Специализация: стрельба (мастер спорта по трем видам). ј 2: Сергей Леонов  -
боевая кличка Север. 29 лет, холост,  сирота.  Капитан  ВДВ.  Место  службы:
Баку, Абхазия, Чечня. Уволен по дискредитации. Специализация: артиллерийские
системы. ј 3: Андрей Игнатов  -  боевая  кличка  Барин.  32  года,  родители
умерли, разведен.  Майор  ВДВ  (начальник  инженерной  службы  ДШБр).  Место
службы: Баку, Абхазия, Сев. Осетия,  Чечня.  Уволен  по  сокращению  штатов.
Специализация: сапер. ј 4: Иван Городничий - боевая  кличка  Мент.  27  лет,
мать алкоголичка, отца  нет,  холост.  Ст.  лейтенант  внутр.  войск.  Место
службы: Абхазия, Фергана, Чечня.  Уволен  по  дискредитации.  Специализация:
рукопашный бой, стрельба. ј 5: Леха Шматкин - боевая кличка  Сало.  29  лет,
сирота, холост. Капитан морской пехоты. Место службы: Абхазия, Чечня. Уволен
по дискредитации. Специализация: гусеничная техника, ПТУРС  (противотанковые
управляемые реактивные системы). ј 6:  Александр  Кошелев  (это  мой  лепший
кореш) - боевая кличка Джо. 28 лет, с родителями отношения не  поддерживает,
разведен. Капитан внутренних войск.  Место  службы:  Абхазия,  Сев.  Осетия,
Чечня.  Уволен  по  состоянию  здоровья  (после  контузии).   Специализация:
войсковая разведка. ј 7:  Игорь  Кузнецов  -  боевая  кличка  Клоп  (ну  что
поделать, если он маленький, рыжий и вреднючий!). 31 год, сирота,  разведен.
Капитан мотострелковых войск (командир инж. - сап. батальона). Место службы:
Баку, Сев. Осетия, Чечня. Уволен по сокращению штатов. Специализация: сапер.
И какой сапер! ј 8: Федя Блинов - боевая  кличка  Винт.  32  года,  родители
умерли, разведен. Майор ВВС (командир вертолетной эскадрильи). Место службы:
Афганистан, Таджикистан. Уволен по сокращению штатов. Специализация  -  сами
понимаете...
   Все - команда в полном составе. Да, по поводу кличек. Это я  окрестил  их
так в первые дни знакомства, на правах командира. Так положено в команде:  у
каждого должна быть боевая кличка. Когда имеешь дело  со  смертью,  называть
друг друга по именам - это слишком ласково, отдает сантиментами.  Обращаться
по фамилиям - слишком официально, сухо. Кличка  -  золотая  середина.  Кроме
того, имя, случайно слетевшее с уст кого-либо из бойцов во время  проведения
операции, в последующем может сослужить своему хозяину дурную службу.  Такое
случалось неоднократно в моей  практике.  А  потому  -  боевая  кличка.  Как
универсальное средство взаимодействия между членами команды...
   Вот такие славные  ребята.  Все  почему-то  холостые,  разведенные  и  по
каким-то причинам вышвырнутые из военных ведомств. Каждый из  них  не  сумел
найти свое место в гражданской жизни. Не приспособлены оказались, отвыкли  в
войсках виться ужом в борьбе за  существование.  Умный  полковник  Шведов  -
благодетель, отец родной! - повытаскивал их из разных  углов,  обогрел,  дал
место в жизни, хорошие бабки и посулил блестящие перспективы, требуя  взамен
лишь то, что  все  они  делали  для  Родины,  когда  молотили  во  благо  ее
процветания за жалкие гроши...
   В свое время Шведов, движимый мотивами личной  мести,  собрал  всех  этих
людей и вытащил меня из передряги,  в  которую  я  угодил  по  недомыслию  в
славном городе Зеленогорске. Я подготовил боеспособную команду, и мы  ударно
поработали на  полковника,  осуществив  его  тщательно  разработанный  план:
аннулировали  коридорную  группировку,  ликвидировали  КОРИДОР  и   примерно
наказали злых дядек,  посмевших  походя  обидеть  полковника.  После  этого,
казалось бы, необходимость в существовании команды отпала. Зачем  держать  в
куче ненужных теперь профессионалов? Но наша деятельность  каким-то  образом
попала в поле зрения определенных  сил,  которые  в  структуре  современного
российского общества вроде бы не значатся, однако, несмотря  на  это,  имеют
весьма и весьма значительный вес как  в  политике,  так  и  в  экономической
сфере. Поскольку я сам не в курсе этого вопроса (полковник к своим тайнам не
подпускает даже близких людей - дурная  гэбэшная  привычка,  ставшая  второй
натурой), навязывать вам свои измышления по данному поводу  не  буду.  Скажу
проще: после той достопамятной резни в Стародубовске полковника  (ну  и  нас
вместе с ним, естественно) кто-то могущественный быстренько взял под  крыло.
Кому-то страшно понравилось, как  мы  разделались  на  три  счета  с  мощной
группировкой и довели до суицида злых дядек  из  верхнего  эшелона.  Шведову
создали режим  наибольшего  благоприятствования.  Доступ  к  любого  разряда
информации, моментальное приобретение какой  угодно  экипировки,  защита  от
посягательств правоохранительных органов (до сих пор, правда, в  оной  нужды
не было, или, может,  это  нам,  рядовым  членам  команды,  так  кажется)  и
определенные денежные субсидии. Взамен - работа в ЗОНЕ. Вот мы  и  работаем.
Отстреливаем караваны со всем подряд как с той,  так  и  с  другой  стороны;
вырезаем  наиболее  докучливых  информаторов  -  охотников   за   секретами;
организуем разведку непосредственно на территории ЗОНЫ; покупаем информацию,
если в том есть необходимость; стравливаем банды "индейцев" друг с другом  и
с "клиентами", ползущими в ЗОНУ с нашей стороны, и  так  далее...  А  что  -
работа не пыльная. Все равно, кроме этого, делать мы  ничего  не  умеем,  на
гражданке  сейчас  устроиться  проблематично,  а  платит  полковник   весьма
недурственно: недельный заработок рядового агента составляет  в  зависимости
от характера деятельности от трех до десяти штук баксов.
   Вот и сейчас мы действуем в обычном  режиме  по  разработанному  Шведовым
плану. Хотя нет, если быть более точным, мы, как это  принято  выражаться  в
войсках, "устраняем недостатки".
   Эти славяне, трупы которых в настоящий момент мирно  покоятся  в  мрачном
провале, не просто "дикие" охотники за "капустой", что на свой страх и  риск
контактируют от случая к случаю с непредсказуемыми обитателями  ЗОНЫ.  Здесь
имеет место хорошо продуманная  и  организованная  реставрация  пресловутого
КОРИДОРА, которая, если быть объективным, практически состоялась. Видите ли,
Шведов в последнее время был  занят  кое-какими  делами,  а  его  "крыша"  в
столице за всем углядеть не в  состоянии.  Вот  и  проморгали.  Имеет  место
результат: создана небольшая  группировка,  которой  предстоит  обеспечивать
КОРИДОР, уже найдены контакты с некоторыми крупными представителями ЗОНЫ,  -
и потихоньку идет налаживание грузопотока: хлопцы пока что тренируются.  Это
у них пятая ходка, и, надо полагать, последняя. Потому что до них наконец-то
добрались мы - санитары ЗОНЫ. Шведов забросил все свои дела, "крыша"  выдала
всю  имеющуюся  информацию,  а  мы  в  обычном  режиме  претворяем  в  жизнь
глобальные планы больших  людей  -  потихоньку,  не  торопясь,  тщательно  и
методично. И кстати: закругляюсь с пояснениями -  зоркий  Лось,  сидящий  на
соседнем дереве, показывает мне два пальца и корчит рожу. Это значит, что он
засек  авангард  каравана  Рустема  Гушмазукаева,  и  нам  вскоре  предстоит
работать...
   Из-за поворота показались двое в полном боевом прикиде: с автоматами,  за
спинами - по "Мухе",  в  разгрузках  что-то  топорщится  -  судя  по  всему,
гранаты, - на головах черные косынки. У  того,  что  справа,  на  шее  висит
бинокль, но пользоваться им дозорному нет необходимости - он слушает.  Глаза
потуплены,  полностью  расслаблен  -  "работают"  только   уши.   Второй   -
наблюдатель. Внимательно смотрит по сторонам,  через  каждые  десять  секунд
взглядом прощупывает дорогу. Молодцы. Мы тоже таким образом перемещаемся  по
ЗОНЕ: каждый согласно расчета "включает" какой-то  орган  чувств,  притупляя
остроту восприятия окружающей обстановки другими  органами.  Приятно  знать,
что имеешь дело с профессионалами.
   Неслышно прошмыгнув мимо нас,  дозорные  скрылись  за  поворотом.  Спустя
двадцать секунд на дороге показалась основная группа - лошадка,  запряженная
в повозку, аналогичную той, что Лось накануне спер на казачьем хуторе,  а  к
лошадке приложение: шестеро молодцев, дефилирующих по обеим сторонам повозки
в  пешем   порядке.   Все   в   том   же   полном   боевом   прикиде,   лица
сосредоточенно-хмурые, пот со лбов - градом. Долго же  вам  пришлось  топать
пешедралом! А что же не на телеге, хлопцы? А-а-а, вон оно что... Под  тонким
слоем соломы в повозке явственно прослеживаются  очертания  объемных  тюков,
лошадь движется с видимым усилием... Ясное дело - не потянет  лошадка,  если
еще шестеро молодцев запрыгнут сверху.
   Основная группа медленно прошествовала  мимо  нас  и  скрылась  в  листве
раскидистых  дубов.  Из-за  поворота  показался  арьергард:  двое   хлопцев,
замыкающих караван. Перемещаются так  же,  как  и  авангард:  один  слушает,
другой внимательно смотрит по сторонам - визуально  исследовать  дорогу  нет
необходимости:  если  бы  что-то  там  и  было,  давно  уже  напоролись   бы
впередиидущие.
   Вообще-то, в отличие от недавно убиенных нами славян, этим ребятам в ЗОНЕ
опасаться нечего. Они тут свои. Идут по земле Рашида,  который  отвечает  за
все, что случается в его районе, и поддерживает здесь относительный порядок.
Но ребятишки выросли в ЗОНЕ и по-другому  перемещаться  просто  не  умеют  -
жизнь приучила. Настоящие ичкерские волки, закаленные в боях  с  федералами:
хитрые, осторожные  и  опытные.  Малейшее  изменение  обстановки  тотчас  же
отметит натренированный глаз, любой посторонний шум мгновенно услышит чуткое
ухо: у посторонних, рискнувших вторгнуться в пределы ЗОНЫ,  практически  нет
шансов остаться незамеченными.
   Только ведь и мы здесь не на  экскурсии.  Работаем  мы  тут:  всесторонне
изучили повадки каждого волчары и можем предугадать чуть ли  не  каждый  шаг
супостата. А слышим и видим ничуть  не  хуже:  именно  поэтому  до  сих  пор
остались в живых. И как ни изощряются молодцы Рустема Гушмазукаева,  который
опрометчиво договорился с Рашидом о систематической  проводке  грузов  через
Сарпинское ущелье, мне их искренне жаль. Потому что ближе ко входу в  ущелье
сидим мы с Лосем, который  стоит  целого  отделения  снайперов;  в  двухстах
метрах  левее  нас  скучает  Барин,  поглаживая  холеными   пальцами   пульт
дистанционного управления установленной им накануне системы  противопехотных
мин; рядом - Мент, который страхует Барина; а еще в  ста  пятидесяти  метрах
левее - Сало и Джо, наблюдающие за дорогой через оптические прицелы.  Очень,
очень жаль: такие бойцы погибают!
   Дождавшись,  когда  замыкающая  караван  пара  проследовала  мимо  нас  и
удалилась метров на  пятьдесят,  я  аккуратно  прочистил  горло  и  принялся
размеренно и очень натуралистично куковать. Замыкающие на секунду замерли на
месте и обратились в слух. Я тотально вспотел и задеревенел  от  напряжения.
Нет, кукую я весьма недурственно - меня Джо научил, ас разведки,  который  в
природных звуках разбирается просто великолепно и воспроизводит оные едва ли
не лучше самих животных и птиц. Но у одного дозорного на автомате  прикручен
глушак, а вырос он, напоминаю, в ЗОНЕ (ну разумеется, это дозорный  вырос  в
ЗОНЕ, а не глушак - такие штуковины здесь пока что  не  растут!).  Ничто  не
мешает ему поднять свой ствол и пальнуть наугад в направлении  звука  -  для
проверки.
   - Ку-ку, ку-ку, - и так далее, я вдохновенно  блажил,  входя  в  образ  и
боясь сделать лишнее движение. Да  топайте  же,  родные  мои!  А  то  сейчас
голосовые связки устанут, и выдам вместо "ку-ку" петуха! А  петух  в  данной
местности - вообще аномалия. Откуда в лесу петух? Тогда действительно  можно
со стопроцентной гарантией  рассчитывать  на  проверочную  очередь  в  нашем
направлении...
   Постояв немного, дозорные развернулись и медленно пошли дальше. В тот  же
момент я прекратил куковать -  сигнал  для  Барина,  что  караван  в  полном
составе и можно приступать.  Однако  эти  подозрительные  ичкерские  волчата
довольно долго стояли на месте: как  бы  не  получилось  так,  что  основная
группа уже миновала полосу минных заграждений! Тогда придется много стрелять
- основная группа успеет рассредоточиться и принять бой. А это уже нехорошо:
надо быть последним  идиотом,  чтобы  иметь  в  руках  всеобъемлющий  фактор
внезапности и не использовать его на полную катушку.
   Ба-бах!!!   -   оглушительно   рвануло   за   поворотом.   Вздрогнув   от
неожиданности, я пытаюсь словить в прыгающую прорезь прицела  фигуру  одного
из замыкающих, застывшую на краткий миг у обочины дороги.  И  не  успеваю  -
совсем выпустил из виду, что рядом  Лось  -  машина  для  стрельбы  из  всех
положений.
   Пук-с! Пук-с! - выдает автомат Лося - и нет фигур  замыкающих:  отбросило
их в кусты на обочине.
   Кубарем скатившись вниз, мы продираемся через кусты на  Дорогу  и  шустро
движемся в направлении взрыва. Спереди звонко вспарывают  воздух  две  чужие
очереди:  у  всех  наших  автоматы  с  ПББС,  значит,  кто-то  из  ичкерских
гвардейцев умудрился остаться  в  живых  после  Баринова  "аккорда".  Рывком
приняв вправо, я прижимаюсь к обочине и  автоматически  бросаю  через  плечо
Лосю:
   - На месте! Страхуешь, я пошел...
   Лось не отвечает. Встревоженно обернувшись, я  обнаруживаю,  что  коллега
жив-здоров, и морщусь: Лось прилежно выполняет  функции,  которые  остальные
члены команды избегают взваливать на свои  плечи.  Этот  симпатичный  внешне
парниша у нас числится  внештатным  "контролером".  Только  не  тем,  что  в
троллейбусах  к  безбилетным  пассажирам  пристает,  а   тем,   что   делает
контрольные выстрелы в голову...
   Наше присутствие на поле брани не требуется - все  получилось  как  надо.
Вот только лошадку жалко.
   - Лось, лошадь добей! - словно прочитав  мои  мысли,  возбужденно  кричит
Барин, выбираясь из кустов и брезгливо переступая через растерзанные взрывом
тела основной группы  каравана.  Несколько  секунд  я  безотрывно  смотрю  в
налитые кровью глаза поверженной гнедой, которая, хрипя и  пуская  малиновые
пузыри, старательно выгибает длинную шею назад, пытаясь укусить  гигантского
невидимого слепня, вырвавшего у нее из спины двухкилограммовый кусок мяса...
Затем откуда-то возникает Лось и одним выстрелом прекращает эту  мучительную
сцену... Черт! Бывают моменты, когда я ненавижу свою работу и самого себя за
то, что приходится делать.
   Через несколько мгновений на месте происшествия все приходит в  движение.
Джо подгоняет "Форд", припрятанный до поры до  времени  в  кустах  метрах  в
трехстах от засады, и  мы  начинаем  споро  перегружать  в  него  оружие  из
покалеченной повозки. Хорошо, что стволы не в табельной упаковке -  ворочать
тюки значительно легче,  чем  тяжеленные  оружейные  ящики.  Работаем  очень
быстро, надсадно крякая и обливаясь обильным потом,  хотя  никто  не  гонит.
Надо поспешать: часовые со сторожевого поста Бекмурзаева, что с той  стороны
ущелья, вне всякого сомнения, слышали фейерверк и сделали выводы.  Сами  они
сюда  не  сунутся  -  не  велено,  но  обязательно   сообщат   по   команде.
Ориентировочно через полчаса  здесь  будет  до  зубов  вооруженный  рейдовый
отряд, и очень может быть, под руководством  самого  Рашида  Ясно  Солнышко.
Тогда придется отстреливаться  до  последнего  патрона,  а  затем  совершать
суицид под кронами раскидистых дубов. Потому  что  сдаваться  в  плен  этому
господину никто из нас не пожелает ни под каким соусом - есть, знаете ли, на
то особые причины...
   Погрузка  закончена.  Мы  вытаскиваем  из  кустов  трупы  проводников   и
аккуратно укладываем их  неподалеку  от  распростертых  на  дороге  дозорных
"авангарда". Получается очень  натуралистично:  создается  впечатление,  что
хлопцев накрыла в один момент мастерски выпущенная очередь из автомата  -  в
упор. Внешний вид места происшествия - очень важная особенность такого  рода
акций-провокаций: баллистические экспертизы и  следственные  эксперименты  в
ЗОНЕ никто никогда не проводит. Все доверяют лишь собственным глазам и ушам.
К машине подходит Лось,  жестом  дает  понять,  что  выполнил  свою  миссию:
случайно оставшихся в живых не будет.
   Все, пора отправляться. Барин,  тяжко  вздохнув,  забирается  за  баранку
груженого "Форда", заводит двигатель и неторопливо едет по дороге  прочь  от
ущелья. Мент выводит откуда-то "нашу"  лошадь,  запряженную  в  повозку,  мы
быстренько вскарабкиваемся на нее и, чуть помедлив, катим вслед за "Фордом".
   Барин - смертник. Он не виноват  в  том,  что  в  полном  объеме  владеет
непростым искусством сапера и может  по  малейшим  изменениям  в  окружающем
ландшафте угадать тщательно замаскированные минные  заграждения,  устроенные
вдоль дороги. Конечно, совсем недавно  здесь  благополучно  проехал  караван
машин с нашей стороны, и никто нигде не взорвался. Но ведь в  караване  были
проводники. Тут ведь как делают: подъехал к определенному участку, отошел от
дороги в кусты метров на пять и выключил  фотореле.  Проехал  этот  участок,
снова сошел с дороги - потянул за проволочку:  реле  опять  включено.  Добро
пожаловать в ЗОНУ, гости дорогие, непрошеные! Так что - удачи тебе, Барин...
   Метрах  в  семистах  от  боестолкновения  "Форд"  останавливается.  Барин
выходит из машины и скрывается в придорожных кустах - мы синхронно валимся с
телеги на дорогу и залегаем. Спустя две минуты Барин появляется из кустов  и
жестом показывает, чтобы подождали. Затем садится в "Форд" и очень осторожно
проезжает метров  пятьдесят.  Я  с  тревогой  смотрю  на  часы:  если  будем
перемещаться такими темпами, придется Где-нибудь на выезде из  ЗОНЫ  принять
неравный бой с рейдовым отрядом Рашида,  значительно  превосходящим  нас  по
всем параметрам. Но вроде бы все в норме - Барин высовывает через окно левую
руку и крутит ею в воздухе, что на армейском языке  жестов  во  все  времена
означало "заводи".
   Таким же образом преодолев еще три подозрительных участка,  расположенных
друг  от  друга  на  удалении  что-то  около  километра,  мы  вырываемся  на
оперативный простор. Дорога становится  шире,  лес  редеет  -  кажется,  что
воздух здесь как-то чище и легче, чем под мрачным небом ЗОНЫ.
   Перед  тем  как  покинуть  пределы   ЗОНЫ,   мы   проделываем   последнюю
инсценировку. Распрягаем лошадь, отпуская ее  на  волю  и  устраиваем  трупы
бекмурзаевских ребятишек в кустах  у  дороги:  вроде  бы  замаскировали,  но
поспешно, небрежно этак. В общем,  если  быстро  перемещаться  по  дороге  и
поверхностно  вести  наблюдение,  обнару