логено-вьши лампами; гигантский носовой  платок,  специально  ради  такого
случая приобретенный на толкучке; шерстяная  лыжная  шапка;  два  шахтерских
аппарата для  индивидуальной  защиты  кожных  покровов  лица  и  автономного
дыхания - проще говоря, противогазы с небольшими баллонами, наполненными под
давлением дыхательной смесью; крохотная пластиковая бутылка  с  хлороформом,
раздобытым по моей просьбе Грегом черт знает где; разводной  ключ;  изрядный
моток капроновой  веревки  и  универсальные  ножницы  для  резки  металла  -
последний крик французского конструкторского гения. Да,  еще  в  сумке  были
катушка скотча, прочный пластиковый пакет и... мячик.  Обыкновенный  детский
резиновый мячик, размером чуть меньше футбольного. Сия штуковина, на  первый
взгляд неуместная в ряду деталей диггерского инвентаря,  могла  понадобиться
мне только в крайнем случае - при работе в режиме варианта ј 2.  Я  от  всей
души надеялся, что необходимость работать в этом режиме не возникнет, однако
на всякий случай подстраховался. Накачав лодку на треть,  я  натянул  поверх
комбинезона Л-1, надел резиновую  маску,  открыл  люк  канализации  и  начал
спускаться вниз, пропихивая ногами упругую резину в глубокий узкий  колодец.
Оказавшись в широком бассейне, отвратно смердящем миазмами, я открыл вентиль
на горловине баллона, еще немного поработал помпой и  поплыл  по  течению  в
непроглядный мрак, отталкиваясь от осклизлых стен дюралевым веслом.  Страшно
подумать, что бы я делал без своего  многофункционального  ангела-хранителя,
снабдившего меня картой подземных коммуникаций и необходимым  оборудованием!
Хотя нет - ничего бы не делал. Я бы просто сюда не  полез.  За  три  ночи  я
достаточно хорошо изучил этот участок коммуникаций и  немало  потрудился  во
благо предстоящей акции. Увы, создатели канализации не предусмотрели удобств
для любителей такого рода путешествий: в  первоначальном  виде  коммуникации
были  непроходимыми.  Вернее  -  непроплываемыми:  под  громким  и  красивым
названием   "коммуникации"   кроется   не   что   иное,   как   обыкновенный
кирпично-каменно-бетонный тоннель, по которому в одном направлении  струятся
нечистоты. Я  затратил  титанические  усилия,  чтобы  сделать  этот  тоннель
пригодным  для  водных  прогулок:  мне  пришлось  разрушить  киркой   восемь
кирпичных перегородок и в трех местах  несколько  часов  поработать  газовым
резаком, ликвидируя ржавые, но еще достаточно прочные решетки, преграждавшие
доступ к конечному  объекту  моего  подземного  маршрута  -  коллектору  под
Бесланским мостом. Честно говоря, я впервые  занимался  разведкой  подземных
коммуникаций и в  начале  своих  изысканий  на  полном  серьезе  рассчитывал
встретить в тоннелях вредных  монстров  типа  пауков  размером  с  собаку  и
крыс-мутантов по  три  пуда  весом.  А  поскольку  огнестрельного  оружия  в
арсенале мастеров Эдит не было, перед каждым погружением я вооружался  двумя
увесистыми скребками для плотницких работ. В этот раз я ничего из  холодного
оружия не взял, поскольку убедился, что таковое под землей  без  надобности.
Мутантами и чудовищными пауками тут и не пахло: то ли  те  страсти,  которые
многие  авторы  живописуют  в  своих  мрачных  триллерах,   никоим   образом
грозненской канализации не касаются, то ли все эти твари повымирали во время
РЧВ  от  массированных  бомбовых  ударов  и  трупного  яда.  Путешествуя  по
избранному мною маршруту, я натыкался на человечьи останки в разной  степени
разложения. Обычные крысы, без признаков  мутации,  в  небольшом  количестве
попадались: они неспешно ползали в расщелинах старинной  кладки  и  в  свете
моего фонаря их глаза загорались мистическими огоньками.
   В двадцать пятьдесят пять я был на месте. Привязав лодку к поручню ржавой
металлической лестницы, ведущей  из  коллектора  на  поверхность,  я  быстро
выскользнул из Л-1, снял прибор для дыхания и,  уложив  его  в  свою  сумку,
повесил ее на плечо. Ступив на нижнюю ступеньку лестницы, я отвязал лодку  и
пихнул ее в тоннель. Полюбовавшись в свете фонаря, как мое утлое  суденышко,
влекомое  слабым  течением,  медленно  удаляется  прочь,  я  полез   наверх.
Выбравшись под крайней фермой моста из канализационного люка, я  натянул  на
голову капюшон комбинезона, огляделся  и  неспешной  походкой  направился  в
сторону автобазы.
   После смердящего тепла подземелья меня сразу продрал озноб  -  захотелось
зайти в помещение  и  выпить  чего-нибудь  горячего.  Оглянувшись  на  кафе,
приткнувшееся справа от моста, я позавидовал товарищам, которые в  этот  час
коротали там время за стаканом горячительного пойла, и прибавил шагу - мне в
это уютное заведение заходить было нельзя ни под каким соусом.
   Пустырь между мостом  и  автобазой,  на  котором  должна  была  произойти
встреча, являл собой великолепный  объект  для  скрытого  наблюдения.  Шагая
вдоль  правой  обочины  шоссе,  я  аккуратно  осматривался  по  сторонам   и
чувствовал себя чуть ли не голым. Где бы коллеги Гасана  ни  выставили  пост
наблюдения, моя одинокая фигура им видна прекрасно. А в том, что  оный  пост
(а то и два) выставлен, я не сомневался: я, знаете ли, не настолько  плохого
мнения о чеченских гэбэшниках, чтобы заподозрить их в халатном  отношении  к
служебным обязанностям. Больно симпатичную дезу я загнал им накануне.  Такой
не пренебрег бы даже самый ленивый сотрудник Службы  безопасности,  успевший
скурвиться за послевоенный период, поскольку эта  деза,  как  мне  думается,
тянет на вдумчивую спецоперацию по "выводке" неожиданного  информатора.  Что
ж, наблюдайте, хлопцы, сколько влезет  -  мне  бы  только  успеть  до  школы
добраться...

Глава 5

   Вскоре показалось  здание  школы,  смутным  пятном  белеющее  в  темноте.
Одновременно сзади раздалось тихое  урчание  мотора  подъезжающей  машины  -
ближний свет фар выхватил из темноты жиденькие кустики акаций,  растущих  по
периметру школьного двора. Сердечко забилось  чуть  быстрее,  чем  положено.
Включив фонарь, я невольно ускорил движение: поравняться со мной они  должны
не ранее, чем я окажусь у торца школьного здания.
   Договариваясь с Гасаном о встрече, я намеренно не  упомянул  школу,  а  в
качестве ориентира направления движения  назвал  автобазу.  Автобаза  должна
пройти по всем каналам и прочно зафиксироваться в сознании тех, кто имеет  к
этому касательство, как конечный  пункт  маршрута  объекта  наблюдения.  Тот
факт, что она располагается рядом со школой - буквально через  дорогу,  вряд
ли кого-то заинтересует. Школа вообще сама по себе не представляет  никакого
интереса в оперативном  плане:  одинокое  здание,  просматриваемое  со  всех
сторон, из которого выйти незамеченным можно только в сторону автобазовского
двора. Другое дело - автобаза. Большая территория, масса построек, проломы в
заборе и разнообразные естественные укрытия - гуляй не хочу. Некоторые могут
удивиться: ты же, парень, три ночи по  канализации  шастал,  на  поверхности
практически не был - откуда знание таких подробностей? Хороший вопрос. Очень
хороший... В августе прошлого  года  ваш  покорный  слуга  имел  возможность
исследовать в данном районе чуть ли не каждый квадратный сантиметр на  ощупь
- ползал тут на пузе кругами от нечего делать. Воевали  мы  тут  с  местными
ребятишками - бились насмерть. Я со своими пацанами "держал" школьный подвал
для  остатков  блокпоста  милицейского   полка,   а   господа   "духи"   (не
иррациональные субстанции мистического происхождения,  а  обычные  чеченские
боевики) хотели выбить нас оттуда и таким образом перекрыть  кислород  нашим
хлопцам. Хотели очень сильно - - как только не изощрялись! С  того  момента,
собственно, и начались мои злоключения, которые  в  конечном  итоге  привели
меня в исходную  точку...  Несмотря  на  необходимость  спешить,  я  на  миг
остановился и всмотрелся в забор автобазы,  расплывчато  белеющий  слева  от
дороги. В набегающем свете фар что-то тускло блеснуло. Надо же, а!  Таки  не
заделали тот злополучный пролом  -  видимо,  как-то  не  до  этого  тутошним
автомобилистам было. И бочка на месте - на этой  бочке  один  злобный  "дух"
(УАЕД) осквернил труп моего сержанта Лешего  (ЦН).  А  неподалеку  от  этого
места второй злобный "дух" (тоже, естественно,  УАЕД)  отрезал  голову  двум
моим мертвым бойцам. А во-о-он там, чуть  левее  школы,  акку-рат  у  самого
забора автобазы, я публично расстрелял этих двух уродов, когда  армейцы  нас
разблокировали  и  медики  принялись  за  "разбор"  (эвакуация   раненых   и
транспортировка трупов после боя). С  этого  расстрела,  собственно,  все  и
началось...
   Машина поравнялась со мной и притормозила. Две правые дверцы одновременно
распахнулись - из передней показалась голова и спросила по-чеченски  голосом
Гасана:
   - Мага, это ты?
   - А кто тут еще может быть? - коверкая  голос,  ответил  я  и  постарался
изобразить радушие:
   - Салам, Гасан!
   - Салам, Мага, садам, дорогой! - лживо воскликнул Гасан. - Давай садись -
поедем поговорим...
   - Нет, дорогой, у тебя в машине люди, а разговор не для посторонних ушей.
Давай-ка лучше отойдем, - предложил я и напрягся в ожидании.  От  того,  как
сейчас  поведет  себя  Гасан,  зависит  дальнейший  ход  событий:  либо   он
соглашается и я аккуратно работаю  по  схеме  варианта  ј  1,  либо...  либо
начинаю функционировать в режиме варианта ј 2. Давай, Гасанчик, соглашайся -
в этот мерзопакостный вечер мне совсем не хочется никого убивать!
   - А что у  тебя  в  сумке?  -  вкрадчиво  поинтересовался  Гасан,  силясь
рассмотреть мое лицо. - Это что - столько компромата?!
   - Все свое ношу с собой, -  прошамкал  я,  чувствуя,  как  легкая  грусть
наполняет мое чувствительное нутро. Не хочет  отходить,  гаденыш,  никак  не
хочет! Прощай первый вариант...
   - Значит, все с собой? - уточнил Гасан, запуская руку за пазуху.
   - Точно, - подтвердил я,  разгоняя  организм  дыхательным  упражнением  и
снимая сумку с плеча. - Тут хватит, чтобы целый взвод посадить...
   - Тогда ставь сумку  на  землю  и  положи  руки  на  затылок,  -  ласково
предложил Гасан, вытягивая правую  руку  в  мою  сторону.  Дисциплинированно
положив сумку, я направил луч фонаря  на  машину  -  в  руке  Гасана  тускло
поблескивал "ТТ".  Из  задней  двери  торчала  чья-то  небритая  рожа,  а  в
комплекте к роже - "АКСУ" с присоединенным магазином.
   - Что за дела,  Гасан!  -  обиженно  воскликнул  я.  -  Ты  что,  мне  не
доверяешь?
   - Погаси фонарь и повернись кругом, - грубо буркнула рожа, мотнув  в  мою
сторону стволом автомата. - И медленно подходи спиной вперед. Давай!
   - Зря вы так, ребята, - досадливо прошамкал я. - Я сам пришел - никто  не
звал... Для хорошего дела стараюсь.
   Чьи-то руки сноровисто обхлопали меня с ног до головы, Гасан забрал сумку
и мягко предложил, указав стволом на место рядом с водителем:
   - Давай, Мага, садись. Это все свои, нечего опасаться. Покорно забравшись
на переднее сиденье, я  осторожно  обернулся.  Меня  обыскивал  водила  -  в
настоящий момент он возвращался на свое место, а Гасан  забрался  на  заднее
сиденье, потеснив автоматчика. Итого - трое. Водила на сию секунду безоружен
- в руках ничего нет. Пока будет доставать, пройдет  уйма  времени.  Хорошо,
можно работать.
   - А покажи-ка личико, Гюльчатай! - весело потребовал автоматчик,  включая
фонарик и светя мне в лицо - тут же проворный водила рывком  стащил  с  меня
капюшон. Все трое дружно, как по команде, присвистнули.
   - Вот это Мага! - растерянно пробормотал Гасан. - Я только  сейчас  сумел
рассмотреть его: маленький, плешивый, толстый и  багроволицый  -  совсем  не
похож на своего легендарного однофамильца. - Ну и Мага! Вот так ни фуя себе!
   Сказать в свое оправдание было нечего -  на  Магу  я  действительно  тяну
очень слабо. Маг с такими рязанскими рожами - раз-два и обчелся.  Тем  более
аварцев. Очень грустно, хлопцы, очень... Я ведь как хотел: отвести Гасана  в
сторонку,  аккуратно   побаловать   хлороформом   и   утащить   к   себе   в
дерьмохранилище. А потом допросить,  не  являя  своей  бородатой  личины,  и
отпустить с миром - по тем ничтожным параметрам, каковые он  мог  увязать  с
моей скромной персоной, меня найти было практически невозможно. Но теперь  -
все. Теперь вы все меня увидели, и оставлять вас  в  живых  было  бы  просто
верхом безрассудства...
   - А может, у меня борода приклеена, - глупо хмыкнув, заявил я. - А может,
у меня парик! В нашем деле... Ой!
   Это  я  вскрикнул  от  неожиданности:  автоматчик  вдруг  решил  ускорить
развязку. Впечатлившись моей пышной растительностью, он, положив  оружие  на
колени, протянул правую руку и сильно дернул меня за бороду.
   Раз!!! Вцепившись левой рукой в кисть автоматчика, я резко подался назад,
нажимая локтем на  его  предплечье  и  выворачивая  вражью  руку  на  излом.
Повинуясь принципу рычага, бородощуп дернулся вперед, наваливаясь на  Гасана
всем корпусом и намертво блокируя  его  руку  с  пистолетом  своей  небритой
рожей.
   Шлеп! Изогнувшись, я наотмашь зарядил Гасану кулаком по плеши,  тщательно
рассчитывая удар - в мои планы не входило надолго выводить этого дяденьку из
строя.  Гасан  мгновенно  обмяк  и  уткнулся  лицом  в   курчавую   шевелюру
удерживаемого мной автоматчика, рычащего сквозь зубы,  аки  кугуар.  Водила,
успевший прийти в себя, начал судорожно рвать  "молнию"  куртки,  собираясь,
по-видимому, извлечь из подмышки  ствол.  Поздно,  батенька!  Чуть  довернув
корпус, я мощно выбросил правый кулак вперед, целя водиле  в  висок.  Голова
води-лы мотнулась как маятник влево, ощутимо стукнулась о стекло и замерла в
конечной точке. Одновременно послышался противный хруст -  стараясь  достать
водилу, я забыл про удерживаемого автоматчика  и  превысил  допустимый  угол
излома предплечья. Автоматчик дико вскрикнул, я тотчас же уткнул его рожей в
грудь Гасана и, стремясь  погасить  приглушенный  вопль,  два  раза  коротко
долбанул сверху кулаком в темечко.  Дождавшись,  когда  автоматчик  перестал
подавать признаки жизни, я отпустил его вывернутую руку и перевел дыхание. В
салоне застьыа мертвая тишина.
   - Ей-Богу, не хотел, хлопцы, - пробормотал я, нащупывая  артерию  на  шее
водилы.  Пульс  отсутствовал.  Освидетельствовать  автоматчика  на   предмет
отсутствия пульса я не стал: такими  ударами  ваш  покорный  слуга  запросто
ломает на тренировке три огнеупорных кирпича, положенные один на другой.
   Выбравшись из машины, я открыл обе левые  двери,  забрал  свою  сумку  и,
взвалив на плечо  Гасана,  оказавшегося  довольно  увесистым,  стремительным
рывком преодолел расстояние, отделявшее место происшествия от  школы.  Чтобы
затащить пленника в школьный подвал через заблаговременно выломанное окно  и
спуститься со своей ношей в канализационный колодец, мне понадобилось  целых
семь минут: бессознательный Гасан оказался неудобен в обращении, при  каждом
неловком повороте его безжизненно свисающая голова стукалась о разнообразные
выступы и препятствия, повергая меня в смятение - этак  недолго  остаться  и
без единственного свидетеля!
   Спустившись в бассейн, я тихо порадовался: пока мы  там  развлекались  на
поверхности, моя лодчонка благополучно приплыла по  тоннелю  от  Бесланского
моста и застопорилась аккурат под лестницей, упершись в  веревку,  натянутую
мною вчера поперек бассейна. Дыша через  раз,  я  быстро  раздел  Гасана  до
трусов, запихнул его одежду в пластиковый мешок и, засунув  туда  же  мячик,
плотно завязал горловину скотчем. Затем я бросил мешок в воду и,  проследив,
как он медленно удаляется по тоннелю, влекомый  течением,  в  ударном  темпе
произвел следующие действия: отрегулировал второй прибор автономного дыхания
и  натянул  на  личико  Гасана  резиновую   маску;   убедившись,   что   мой
бессознательный пленник нормально дышит, быстро влез в  Л-1,  нацепил  маску
сам и привел свой прибор в  режим  функционирования;  выдернул  из  расщелин
штыри, на которых крепилась натянутая поперек бассейна веревка, запихал  все
это дело в сумку и быстренько погнал лодку  против  течения,  изо  всех  сил
отталкиваясь от осклизлых стен дюралевым веслом.
   В двадцать один тридцать пять я притормозил в коллекторе  под  Бесланским
мостом, наскоро привязал  лодку  к  поручню  лестницы  и  поднял  Гасана  на
промежуточную площадку, располагающуюся метров на  десять  выше  ватерлинии:
здесь, несмотря на изрядный смрад, воздух был вполне пригодным для  дыхания,
а шум потоков нечистот, низвергавшихся  из  нескольких  рукавов  в  бассейн,
надежно заглушал бы отчаянные крики пленника,  коль  скоро  ему  удалось  бы
избавиться от моих ухищрений. Тотчас же соорудил эти самые ухищрения: сняв с
Гасана прибор для дыхания, плотно примотал его веревкой к решетке  площадки,
залепил скотчем рот и глубоко натянул  на  голову  лыжную  шапку,  чтобы  не
сообразил сразу, где находится, ежели  очухается  раньше  времени.  Послушав
редкое дыхание пленника и убедившись, что он не собирается отдавать концы, я
соскользнул по лестнице в лодку, отмотал ее  от  поручня  и  в  спринтерском
темпе рванул по тоннелю, ведущему к гостиничному подвалу.
   В двадцать два десять я уже сидел  в  подсобке,  припрятав  комбинезон  с
верхонками под стеллаж с бельем, периодически принюхивался и ждал.  Несмотря
на необходимость преодолевать течение, я прибыл на  место  раньше  на  целых
пять минут.  Вторичный  коммерческий  рейс  к  стеклянным  дверям  в  начале
коридора Эдит должна была начать в 22.15  согласно  нашему  договору.  Время
тянулось томительно долго.  Меня  одолевали  муки  сомнений:  казалось,  что
вот-вот в подсобку ворвутся хлопцы Эля  и  начнут  с  ходу  задавать  дурные
вопросы. Еще я опасался, что Эдит может  сверх  меры  насосаться  коньяка  и
проспать установленный для выхода срок, поставив  таким  образом  сооружение
моего добротного алиби под угрозу срыва. И помимо всего прочего, несмотря на
то что в ходе путешествия по коммуникациям я был облачен в герметичный  Л-1,
мне казалось, что я воняю, как десять тысяч сдохших  крыс-мутантов,  которые
вроде бы должны были водиться в мрачных подземельях ичкерской столицы.
   В двадцать  два  пятнадцать  в  коридор  ворвались  матерные  крики  Хоя.
Облегченно вздохнув, я аккуратно отомкнул замок, чуть-чуть приоткрыл дверь и
выставил наружу зеркальце Эдит. Моя  красавица,  застопорив,  как  положено,
дверь  номера  под   прямым   углом   к   плоскости   коридора,   выписывала
зигзагообразные загогулины, приближаясь к наблюдательному пункту  бдительных
"этажерок". При этом она что-то возбужденно  выкрикивала  по-французски,  из
чего  я  заключил,  что   в   процессе   моего   отсутствия   председательша
коммуникационной комиссии ударно глушила стресс тем самым хорошим  коньяком,
который предназначался вроде бы для имитации  некоторой  степени  опьянения.
Дождавшись, когда Эдит  развернула  во  всю  ширь  перед  "этажерками"  свою
очередную  пеструю  тряпицу,  надежно  перекрыв  им  сектор  наблюдения,   я
выскользнул в коридор, запер дверь подсобки и приставными шажками  прошлепал
в номер.
   Уффф!!! Ну и где ты, мой красивый Эль?! Где твоя  сверхбдительная  служба
безопасности? Два - ноль, дорогой ты мой, с чем тебя и поздравляю!
   Быстро раздевшись, я упрятал диктофон в сумочку Эдит, кассету  с  записью
уложил в карман ее плаща и юркнул в  ванну.  Плеснув  немного  экстракта,  я
открыл горячий кран - вода в ванне успела остыть до  комнатной  температуры.
Спустя пару минут моя подружка прибыла обратно, имея крайне недовольную мину
на лице и бутылку  препаршивого  местного  коньяка  самопального  разлива  в
руках. Судя по всему, состоялся тривиальный обмен - цветная тряпка,  которой
она махала перед носом "этажерок", отсутствовала.
   - Баксы не дали - всучили коньяк, - резюмировал я, когда Эдит  избавилась
от халатика и нырнула ко мне в ванну. -  Тряпочка,  судя  по  всему,  стоила
немного дороже