ского  СОБРа.  Разумеется,
безопаснее было бы переждать день и вернуться ночью  -  здесь  не  Моздок  с
разгульной военной  вольницей,  вражья  территория,  часовые  насторожены  и
бдительны. Но времени нет, работать нужно. Придется рискнуть...
   Добравшись до контрольной точки,  замаскировали  джип  в  леске  и  далее
потопали  пешочком.  Оставив  справа  негостеприимное   Сарпинское   ущелье,
позволили  себе  разнузданную  лихость  -  три  с  половиной   километра   с
неописуемым цинизмом шлепали по шоссе (так в три раза быстрее) и с рассветом
выбрались на прямую видимость к Челушам.
   Выбрав укромное местечко среди хаотичного  нагромождения  валунов,  Антон
рассадил поодаль наблюдателей, заботливо расстелил  в  сухой  нише  спальный
мешок, поставил рюкзачок с парой белья и съестными припасами, передал  Ирине
липовый паспорт и приступил к проведению последнего инструктажа.
   - Расскажи о себе.
   -  Вера  Григорьевна  Бадляева.  1962  года  рождения,  уроженка  Самары.
Домашний адрес: Самара, улица Пи-калова, дом 20, кв. 16. Окончила  Самарский
университет, временно безработная, замужем вторым браком...
   - Достаточно. Чего приперлась?
   - Письма получала. По поводу выкупа. Как собрала деньги - отправилась.
   - Откуда узнала имя командира, у которого находится сын?
   - Родители солдата, который  сидел  вместе  с  Ваней,  письмо  отправили.
Демидовы их фамилия.
   - Деньги, значит, собрали... А где взяли?
   - Муж занял у друзей. Квартиру продали - теперь у матери мужа живем.
   - Деньги при себе?
   - Что я - совсем дура?  Деньги  в  Моздоке,  у  знакомых  мужа.  Переулок
Демьяновский, 33, телефон 2-96-90...
   Антон удовлетворенно кивнул:  по  указанному  адресу  проживает  один  из
платных агентов Шведова, который предупрежден в части, его касающейся - если
вдруг что, подтвердит, что деньги у него.
   - Как попала в Челуши?
   - Добралась до третьего КПП - дальше не пускают. Сказали -  в  Москву,  в
Комитет солдатских матерей. Там-де такими вопросами занимаются. А поговорила
с людьми,  что  у  КПП  толкутся,  они  посоветовали  добраться  до  первого
чеченского села, там, мол, обязательно подскажут, как добраться до сына...
   Антон недовольно покрутил головой. Слабый пункт. Натянутый.  Посоветовать
молодой привлекательной женщине в одиночку путешествовать по  Чечне?  Такого
советчика - без разговоров к стенке. Любой, даже не шибко продвинутый  нохча
сразу заинтересуется: а что это за советчик такой?
   - Кто посоветовал?
   - Кто? Чеченка среднего возраста. Она же  сказала  -  пойдешь  в  Челуши,
найдешь в центре села пять двухэтажных домов под черепичной крышей, за одним
забором. Спросишь  Махмуда  Бекмурзаева.  Он  наверняка  должен  знать,  как
добраться до Руслана Умаева...
   - Стоп. Дай-ка подумать... - Антон озабоченно наморщил  лоб.  С  Махмудом
Бекмурзаевым - главой тейпа, контролирующего Челуши и Сарпинское  ущелье,  -
он лично знаком не был и понятия не имел о степени развития его  интеллекта.
Антон достаточно хорошо знал предшественника Махмуда -  его  старшего  брата
Рашида Бекмурзаева (УАЕД), которого, по прихотливой воле  судьбы,  не  очень
давно официально  расчленил  заживо  один  талантливый  американский  хирург
шотландского происхождения. Родовым мечом на досуге  побаловался  (подробнее
см. "Кровник - дело чести").
   Так вот, этот Рашид - даром  что  чердачок  у  него  слегка  пошаливал  -
обладал звериным чутьем на разного рода провокации  и  подвохи.  Вариант  из
серии "одна баба сказала" с ним  наверняка  не  прошел  бы.  Разумеется,  не
следует забывать, что такие экземпляры в природе встречаются крайне редко  -
раз в пятилетку на две тысячи душ ичкерского населения. И  вряд  ли  младший
брат является точным подобием старшего. Однако следует также учитывать,  что
принцип "яблоко от яблони..." пока что  никто  не  отменял,  и  в  некоторых
случаях он вполне  сносно  работает.  А  если  так,  то  следует  убрать  из
подаваемой информации излишнюю напористость достоверности...
   - Забудь про Махмуда Бекмурзаева. И про пять домов  за  одним  забором  -
тоже. Забудь напрочь. В данном  случае  такое  обилие  информации  будет  не
просто чрезмерным, а скорее опасным. Это понятно?
   - Понятно. Забыла, - Ирина недовольно  поджала  губы.  -  Вообще-то,  мне
кажется, что не следует столь тщательно отработанную легенду перекраивать на
ходу. Или я ошибаюсь?
   - Ошибаешься. Ты меньше всего должна походить на совслужащего  с  набором
исчерпывающих данных. Ты просто смятенная мать, наобум, наугад рыскающая где
придется в поисках своего ребенка. Помни об этом.
   - И к кому мне теперь обращаться? Стучать в первую попавшуюся калитку?
   - Не надо стучать. Как зайдешь в село, они сами к тебе обратятся.  Можешь
не сомневаться.
   - И кто там ко мне обратится?
   - Придешь в село - увидишь. Не застревай на ненужных деталях.  Обратятся,
одним словом. Скажешь, что хочешь видеть самого  главного,  -  Антон  согнул
указательный палец и вдруг бесцеремонно постучал им по лбу собеседницы.
   - Чего ты? - опешила Ирина.
   - Запомни! При контакте держи себя уверенно. Самого главного мне нужно  -
вашего командира. У меня к нему дело. Что за дело - не ваше дело. И стой  на
своем. Ни в коем случае не объясняй плебсу, что у тебя за проблема. Поняла?
   - Поняла. Какая в принципе разница, кому излагать проблему?
   - Большая. Потом сама поймешь.
   - Хватит меня за дуру держать! - возмутилась Ирина. - Если  я  не  совсем
понимаю ваши местные хитросплетения, это не значит, что мною можно  помыкать
как тебе вздумается! Извольте объясниться, молодой человек!
   - Это пожалуйста. Но... в конце, - не стал вступать в полемику  Антон.  -
Сейчас быстро прогоняем примерное развитие ситуации,  затем  -  комментарии.
Ну-ка, изобрази, как будешь доставать компас. И маяк включи.
   Ирина несколько секунд сверлила "педагога" неприязненным взглядом,  затем
презрительно фыркнула, разулась и поставила рядом  со  спальником  резиновые
сапожки, позаимствованные у младшей снохи Чубов. Добротные, крепенькие такие
ресапы и в то же время порядком  ношенные,  чтобы  на  них  мог  польститься
кто-нибудь из балованного хорошими шмотками  нохченского  племени.  Приодели
даму также  с  чужого  плеча,  поскольку  все,  в  чем  она  приехала,  было
возмутительно  дорогим  и  подозрительно  чужеродным  в  суровой  обстановке
военного времени. Сейчас  на  Ирине  была  недорогая  поношенная  куртка  на
синтепоновой подкладке, старушечий платок и грубой  вязки  шерстяное  платье
Татьяны, висевшее на  гостье  мешком  -  казачка  была  куда  как  дороднее.
Обряженная таким образом светская дама  освоиться  еще  не  успела,  страшно
комплексовала и чувствовала себя, по ее собственному  выражению,  "последней
ублюдкой, удравшей из бюджетной психлечебницы".
   - Это называется - резко сменить тему, - буркнула  доморощенная  шпионка,
доставая из рюкзачка маленький кухонный  ножик,  отточенный  как  бритва.  -
Очень,  надо  вам  сказать,  неуклюжая  попытка,  молодой  человек!  Никакой
галантности. Варвары вы тут все - вот что...
   Антон рассеянно кивал, на выпады не отвечал,  внимательно  наблюдая,  как
ловкие пальцы Ирины производят манипуляции с ресапами.
   Шведов накануне собственноручно проделал ювелирную работу: вживил в литые
каблуки женских сапожек два посторонних предмета.  В  правый  -  миниатюрный
компас, в левый -  радиомаяк.  Чтобы  воспользоваться  компасом,  необходимо
снять сапог и надрезать  клееную  стельку.  Для  кратковременного  включения
маяка ничего резать не надо:  достаточно  уложить  внутрь  сапога  магнит  и
плотно прижать. При возникновении определенного  индуктивного  контура  маяк
автоматически включается и выдает сигнал. Магниты вправлены в ручку ножа,  в
заколку, в простенький медальон, на который вряд ли  кто  польстится.  Кроме
того, кончик ручки ножа свинчивается, и маяк может быть  вложен  в  полость,
оборудованную внутри ручки,  -  как  один  из  вариантов  использования  при
быстрой ходьбе, чтобы нож не мешал,  болтаясь  в  сапоге.  Этот  же  вариант
является основным при благоприятной обстановке: если  отсутствуют  опасения,
что в любой момент  эмиссар  пожелает  провериться.  В  идеале  маяк  должен
работать постоянно: с того момента, как эмиссар поверит, что  Ирина  никакая
не шпионка, а именно та, за кого себя выдает.
   На  тот  случай,  если  и  это  все  отберут,  в   рюкзаке   и   карманах
путешественницы трухой рассыпано крупное крошево  из  прорезиненной  полосы,
выдранной из дверцы холодильника.
   Ирина показала, как будет надрезать стельку  и  доставать  компас,  затем
сунула ножик в левый сапог, под съемную стельку, натянула сапог  на  ногу  и
развела руками: готово, мол, извольте оценить результат.
   - Щас, - Антон выбрался из укрытия и прогулялся к  Джо,  у  которого  при
себе имелся приемник, настроенный на частоту радиомаяка.
   - Как?
   - Чисто, четко, без помех, - Джо  оторвал  взор  от  не  большого  экрана
прибора. - Вы бы закруглялись. Нам еще такую загогулину выписывать...
   - Успеем, - буркнул Антон, возвращаясь к даме.
   - Работает? - с надеждой спросила Ирина.
   - Естественно, работает. Куда он денется! -  Антон  насильственно  придал
своему тону несокрушимую уверенность. На этот маяк у дамы  имеются  какие-то
особые упования. Мнится даме, что маяк - связующая нить между нею и крутыми,
сильными людьми, которые в любой момент, коль понадобится, придут на  помощь
и вытянут ее из любой неурядицы. Невдомек даме, что маяк - лишь средство для
того, чтобы отследить маршрут движения арабского эмиссара. Если дама  умрет,
крутые  люди,  разумеется,  сильно  огорчатся.  Потому   что   маяк   станет
бесполезной капсулой, слегка  присыпанной  мерзлой  землицей  где-нибудь  на
кладбище рабов-кяфиров. А араб уйдет дальше и сорвется с крючка...
   - Давай  дальше,  -  Антон  отвел  взгляд,  как  учили  давным-давно  при
постановке психотехники боя: неторопливо, одним движением, от бровей к линии
волосяного покрова, затем - вправо-вверх. Просто опустить глаза нельзя.  Для
любого  теплокровного  млекопитающего   это   яркий   невербальный   сигнал,
неосознанно регистрируемый системой восприятия. Попался голубчик - теперь он
твой! Опускает взгляд  тот,  что  чувствует  себя  неуверенно,  боится  либо
виноват.
   - Пожалуйста, дальше,  -  Ирина  наморщила  лоб  и  охорашивающим  жестом
поправила платок. - Значит, привели меня к этому Махмуду, объяснила  я  ему,
что мне нужно, сообщила, что я -  мусульманка...  -  тут  она  порозовела  и
быстро глянула на Антона исподлобья. - А ты уверен,  что  они  меня  к  нему
приведут?
   - Обязательно приведут. У них в этом плане дисциплина, - заверил Антон и,
перескакивая через щекотливый эпизод, продолжил:
   - Привели, посадили, провела ты там сутки. Утром следующего дня к Махмуду
привозят араба. И он целый день - до наступления темноты  -  находится  там.
Твои действия?
   - В установленное время раскладываю коврик, моюсь, сажусь на колени лицом
к Востоку и громко молюсь на арабском, - без запинки выдала Ирина.  -  Чтобы
услышал и заинтересовался.
   - Если не услышал? - нарастил обстановку Антон.
   - Если не услышал, просто ору по-арабски, прошу помощи... А он среди  них
имеет авторитет? В смысле, он сумеет меня забрать, если захочет?
   -  Имеет,  имеет,  -  успокоил  Антон.  -  Уж  на  этот  счет  можешь  не
сомневаться. Они с ним как с писаной торбой будут носиться... Итак,  контакт
с арабом. Откуда знаешь арабский? Почему мусульманка, если русская?
   - Жила с родителями в Дубае, - заученно  сообщила  Ирина.  -  Родители  -
востоковеды, работали по контракту. Там окончила школу, вышла замуж.  Родила
сына - Абу.
   - Как же Абу, когда он у тебя Иван?! -  Антон  озабоченно  нахмурился.  -
Черт, какой слабый пункт... И как мы его раньше... Почему Иван? Почему  Иван
не обрезан, не знает арабского? Как только вы доберетесь до  Умаева  и  араб
удосужится переговорить с ним на предмет твоего "сына", тебе хана!
   - Муж умер, когда Абу  был  год,  -  невозмутимо  скорректировала  версию
Ирина. - Обрезание сделать не успели. Родители уехали, забрали меня с собой.
Оформили сыну гражданство, нарекли  Иваном.  Вырос  в  России,  воспитывался
русским отчимом. А мое мусульманство -  так  это  потому,  что  оказалась  в
критической ситуации, надеялась, что к мусульманке отнесутся  лучше.  Я  так
арабу и скажу. И потом - араб будет  общаться  с  Умаевым  с  помощью  моего
перевода. Если вообще будет.
   - Складно врешь, - одобрил Антон. - Складно... А вот если этот  наш  араб
был в Дубае, он тебя в момент расколет. До  самой  попки,  как  говорит  наш
общий друг дядя Толя.
   - Думаешь, город выбран от фонаря? Я была  там  на  стажировке,  -  Ирина
снисходительно посмотрела на "педагога". - В Дубае. Целый  месяц.  Все,  что
нужно, помню достаточно хорошо.  А  история,  которая  предложена  мною  для
легенды, была на самом деле с одной моей знакомой. Я даже  фамилию  ее  мужа
помню - Аль-Баади. И адрес знаю - мы переписывались.
   - Я  в  шоке,  -  покаянно  склонил  голову  Антон.  -  Такие  потрясающе
правдоподобные детали - не к чему придраться! Дальше?
   - А дальше все просто. Путешествую с арабом, если все нормально  -  держу
маяк в ножике. Если какие-то проблемы, нервозность, недоверие:  раз  в  пять
часов, по мере возможности, включаю маяк, также  включаю  маяк  в  начале  и
конце каждой...  эмм...  каждой  дневки.  Запоминаю  расположение  врагов  и
особенности  местности  при  каждом  включении,  чтобы   потом   постараться
"привязать" все  на  карте.  Попадаю  в  конечном  итоге  в  лагерь  Умаева,
запоминаю  все  хорошенько,  при   первой   возможности   удираю...   Какова
вероятность того, что мы в конечном итоге попадем в лагерь Умаева?
   - Сто процентов, - успокоил Антон. - Умаев - лепший  кореш  Беслана.  Его
перевал - самый удобный и безопасный путь для экстракции араба через Грузию.
   -  Хорошо.  Удираю,  значит,  из  лагеря...  Включаю  маяк,  вы  на  меня
выходите...  А  вы  точно  там  будете?  Если  меня  хватятся,  то   поймают
моментально. А если вас там не будет, я просто умру в этих горах...
   -  Обязательно  будем,  -  отчеканил  Антон.  -  Для   чего   тогда   все
затевалось-то? Тут никаких вопросов. Ты, самое главное, не давай слабины  на
последнем этапе. А то окажешься рядом  с  сыном,  расчувствуешься  -  и  все
насмарку. Намертво завалишь все дело.
   - Я постараюсь, - пообещала Ирина. - Я напрягусь изо  всех  сил.  У  меня
все-таки есть практика - я столько пережила за последние дни...
   - Ну вот, вроде все. - Антон достал из кармана тюбик с вазелином,  бросил
его на спальник рядом с Ириной. - Теперь о самом неприятном. Возьми,  спрячь
так, чтобы под рукой был.
   - Что ты имеешь в виду... - Ирина мгновенно покраснела  до  самых  корней
волос. - Что за намеки...
   - Ну что ты как маленькая? - сердито буркнул Антон. - Знаешь, куда идешь.
К кому идешь. Знаешь, что с тобой будут делать...
   - Я не желаю об этом говорить! - Ирина гневно сверкнула глазами. - У тебя
все? Тогда проваливай - я сама знаю, что делать!
   - Ну, давай опустим эту тему, - мягко сказал Антон. - Давай  не  будем...
Но легче ведь от этого не станет! Я знаю этих особей, а ты  -  нет.  Это  не
твоя война. Ты видишь ее только по телевизору. А я живу  здесь...  Предлагаю
не прятать голову в песок, а  определиться  в  манере  поведения.  Представь
себе, что я не просто мужчина, а последний  человек,  с  которым  ты  можешь
обсудить свои действия в этой кошмарной ситуации...
   -  Чего  тут  обсуждать?  -  Ирина  раздраженно  дернула  плечиком.  -  Я
предполагала... Предполагала, что мне придется переспать с их  главным  -  с
этим Махмудом. А потом, возможно, с арабом...
   - "Переспать"?! - Антон буквально подпрыгнул на месте.  -  Ну  ты  даешь!
"Переспать"... Хм... Ебать вас будут, сударыня.  Беспощадно,  ожесточенно  и
целенаправленно. Во все щели. Начнут не позднее  чем  через  двадцать  минут
после того, как будете представлены. И - без передышки - до упора, пока  сил
хватит. А сил у них на  такие  дела  хватает.  Махмуд  Бекмурзаев  проживает
совместно с тейпом - пять домов за одним забором.  В  этом  сообществе  своя
иерархия и свои понятия о морали. Драть вас будут как минимум  пятеро  самых
авторитетных мужланов в этом тейпе. Здоровенных, диких, необузданных в своей
похоти. Тут ваш животный магнетизм  как  раз  совсем  некстати  -  и  платье
мешковатое не поможет...
   - Господи, что ты несешь! Нет, вы послушайте только! Что! Ты!  Несешь!  -
фурией вскинулась Ирина. - Ты озабоченный, да? Я не в банду иду!  Там  село:
старейшины, женщины, дети, определенная этика...
   - Плевать им на этику! Черт... - Антон затравленно втянул голову в плечи,
принялся рассматривать свои руки - устал от напряженного общения с городской
розовой дурой, которая, будучи вроде бы образованной  и  неглупой  женщиной,
вела себя в привычных для него условиях, как ребенок,  впервые  вышедший  из
уютной квартиры на улицу. - Плевать им на все... Ты для них прежде  всего  -
неверная, кяфирка. Кусок сладкой плоти. Они  дадут  своим  женщинам  команду
помыть тебя и приодеть, потом  заставят  тебя  расхаживать  на  шпильках  по
персидскому ковру, а сами в это время будут наливаться похотью...
   - Я мусульманка по легенде! - напомнила Ирина. - И сразу объявлю  о  том,
что я мусульманка. Уж молитвы я им прочитаю не хуже любого муфтия. И  обряды
покажу...
   - Плевать им на обряды... Ты можешь  вступить  в  село,  держа  наперевес
зеленое знамя пророка, - Антон изобразил руками нечто неопределенное -  так,
по его мнению, Ирина будет выглядеть с этим самым знаменем. - Это ничего  не
меняет. Ты не чеченка из их тейпа.  Этим  все  сказано.  Точно  так  же  они
поступили бы с дагестанской или татарской дамой или даже чеченкой из  чужого
тейпа, который слаб настолько, что не в состоянии защитить свою дочь, -  для
этих скотов нет ничего святого.
   - Господи... - губы Ирины задрожали,  сжимаясь  в  плаксивой  гримасе.  -
Господи, какой ты злой... Какой ты...
   - Я не злой, - горько пробормотал Антон.  -  И  не  озабоченный,  как  вы
изволили выразиться. Просто я их очень хорошо знаю. Поэтому я тебе сказал  -
запомни! Если не хочешь, чтобы тебя сразу у входа в село начал трахать целый
взвод - ни слова  часовым  о  целях  твоего  визита!  Ты  должна  попасть  к
Бекмурзаевым. Тогда у тебя есть шанс дожить до приезда араба.
   - Там же пятеро...
   - Пятеро - не двадцать! - сердито оборвал Антон. - Кроме того, эти пятеро
- знать. У них все есть. Понимаешь? Особого голода по славянской  плоти  они
не испытывают. А те, что сидят в окопах, патрулируют  и  ходят  в  рейды,  -
другой вопрос. И еще. Именно по этой причине ты будешь ночевать здесь,  а  в
село пойдешь завтра утром, часиков в десять. Если  попрешься  прямо  сейчас,
боюсь, до послезавтрашнего утра тебя не хватит...
   - А если араб меня не возьмет после... после  всего  этого?  -  потерянно
пролепетала Ирина.
   - Возьмет, - обнадежил Антон. - Куда денется!  У  него  просто  не  будет
иного выхода - мы позаботимся об этом.
   - А если...
   - Да ну тебя в задницу с твоими "если"!  Если,  если,  тогда  мы  возьмем
Челуши штурмом и отобьем тебя, - не моргнув глазом соврал Антон. - Мы тебя в
любом случае не бросим...
   Ирина посмотрела на него долгим неверящим взглядом,  в  котором  сквозила
безысходность,  сделала  для  себя  какой-то  неутешительный  вывод,  затем,
спрятав лицо в ладошки, тихо заплакала, мелко подрагивая плечами.
   - От еб твою в душу! - в сердцах буркнул Антон. - От черт... А так славно
держалась... Ну, прекрати, в самом деле!
   - Обними меня, - неожиданно  взрыднула  Ирина  сквозь  слезы.  -  Обними!
Погладь меня, успокой... Господи, как мне плохо!!!
   - Конечно,  конечно,  -  пробормотал  Антон,  подъерзывая  к  женщине  на
коленях, не