онь из стрелкового оружия в таком укрытии не страшен.  Но  сейчас  там,
внизу, некоторые умельцы сноровисто раздергивают  свои  "Мухи",  "Аглени"  и
"Таволги" <Все - одноразовые гранатометы> и через несколько секунд уже будут
целиться валуны в положении "с колена, снизу вверх". А это совсем нехорошо!
   Пулеметная лента вывалилась из окошка приемника. Поведя стволом  автомата
в сторону пленных. Мент сразу стрелять не стал, а на несколько секунд  замер
в нерешительности, всматриваясь в  подслеповато  щурившиеся  на  него  глаза
врагов, не успевших привыкнуть к свету...
   Сычу ставить задачу легко: "...коробку выпускаешь, мочишь пленных, стволы
бросаешь там и валишь по-быстрому вниз..." Что неясно? Да  ясно  все,  ясно.
Ублюдки они, твари, их не с поля от сохи повязали и  сюда  притащили  -  без
вопросов. Привыкнуть к такому непросто - вот что. Это  же  просто  расстрел,
по-другому не назовешь. И потом, имеется  сомненьице  весьма  основательного
свойства: а надо ли? В течение последующей  минуты  по  позиции  так  начнут
долбить, что вряд ли кто из оставшихся выживет...
   - ... еб!!! Чего у тебя там?! - слабенько донесся от  подножия  обратного
ската голос Севера.
   Стряхнув оцепенение. Мент нажал на спусковой крючок,  коротким  движением
ствола перечеркивая жизни безоружных  врагов.  Раненный  в  плечи  нормально
умирать не пожелал: низко  завыл,  забулькал  пробитыми  легкими,  пополз  к
брустверу. Пришлось добавить...
   Бросив автомат на бьющееся  в  агонии  тело  Арзу,  Мент  быстро  натянул
рукавицы, подполз  к  краю  площадки  и,  проверив  натяжением  трос,  концы
которого удерживали находящиеся внизу Север и  Сало,  беглым  взором  окинул
позицию. Для "духов", поднявшихся сюда, картина будет вполне  исчерпывающей:
три тела, три ствола - два пулемета и  автомат.  Если  еще  из  гранатометов
залупят да потом, по обычаю, гранатку докинут, тогда вообще...
   - Щщщу-у-у-ух!!! - хором зашипели снизу несколько злобных драконов.
   "Опоздал! - мелькнула отчаянная мысль. - И всего-то нужно было  несколько
секунд, чтобы успеть..."
   Валуны, окаймлявшие складку, вдруг вспучились рыжим облаком и  плюнули  в
Мента тугим зарядом мелких каменных осколков, впившихся в тело горячим  роем
безжалостных слепней. Теряя сознание, парень успел мертвой хваткой вцепиться
в трос, перевалиться через край площадки и безвольным кулем скользнуть вниз,
отскакивая, как тряпичная кукла, от каждого выступа, попадающегося на  пути.
На последней трети спуска руки раненого разжались, и  он  камнем  рухнул  на
поджидавших его у подножия обратного ската боевых братьев...
   Одновременно с залпом, словно это был  некий  тайный  сигнал,  из  лесной
чащи,  подходившей  вплотную  к   горловине   ущелья,   выпрыгнула   "Нива".
Качественно рыча совсем "ненивиным" голосом,  отечественная  модель  за  три
секунды проскочила видимый с места событий  отрезок  дороги  и  скрылась  за
поворотом.
   Ажиотажа среди "духов" не  возникло:  никто  не  орал,  не  улюлюкал,  не
предпринимал  необдуманных  действий.  Беслан  мгновенно  отдал   по   рации
несколько  распоряжений,  и  тотчас  же  закипела   работа.   Бойцы   конвоя
действовали слаженно и проворно: четверо бросились  к  стоявшему  в  колонне
последним  джипу,  остальные  разделились  на  две  группы.  Первая  группа,
рассредоточившись по  дну  ущелья,  ощетинившись  стволами  в  обе  стороны,
вторая, набрав интервал между бойцами  в  шесть-восемь  метров,  неторопливо
двинулась по склону к подавленной позиции засадников.
   Ба-бах! - раскатисто рвануло где-то  за  поворотом,  и  в  небо  стрелкой
плеснула богатая струя черного  дыма.  Все  на  миг  замерли.  Беслан  опять
буркнул что-то в рацию: четверо, забравшиеся было в джип, вылезли наружу  и,
растянувшись в редкую цепочку, трусцой припустили к выходу из ущелья.
   - Ну  вот,  все  удрали,  -  горячо  позавидовал  боевым  братьям  Антон,
наблюдавший через щель между камнями за развитием событий. Что  случилось  с
Ментом, он не мог видеть по техническим причинам и  теперь  вполне  искренне
полагал, что все благополучно покинули место происшествия. - Теперь осталась
самая малость. Пронеси, господи...
   Да, дорогие мои, в отличие  от  соратников,  Антону  и  Мо  удирать  было
некуда. Спускаться вниз -  самоубийство.  Карабкаться  по  склону  наверх  -
аналогично. Хлопцы настроены недружелюбно,  нервничают,  десять  раз  успеют
нашпиговать свинцом. Оставалось надеяться, что "духи" не станут  обследовать
левый склон: нападение  произведено  справа,  внимание  всех  присутствующих
приковано к каменной складке, приправленной валунами. А  со  дна  ущелья  их
вряд ли заметят - позиция хорошо замаскирована и находится несколько поодаль
от центра событий.
   Между тем группа восхожденцев достигла  позиции  засадников.  Бросив  для
профилактики за  валуны  две  гранаты,  "духи"  переждали  взрывы  и  шустро
заскочили за бруствер.
   С минуту над ущельем парило  напряженное  молчание  -  ждали  результата.
Затем те, на позиции, разом  загалдели,  высунувшись  из-за  валунов,  рация
Беслана ожила, передавая командиру информацию.
   Беслан послушал последние известия, плюнул под ноги  (Антон  с  интересом
наблюдал в бинокль)  и  разразился  проклятиями.  Затем  он  хлопнул  своего
водителя по плечу и ткнул пальцем в сторону распростертых у джипа штатских.
   Водила подбежал к джипу,  убедился,  что  штатские  не  подают  признаков
жизни, и растерянно развел руками. Беслан в ярости топнул ногой,  повернулся
к арабу, безуспешно пытавшемуся очистить свое  пальто  от  жирной  грязи,  и
принялся жестикулировать,  тыкая  пальцем  попеременно  в  сторону  входа  в
ущелье, позиции засадников и куда-то себе за  спину.  Араб  прислушивался  с
самым мрачным выражением лица и качал головой - моя  твоя  не  понимает,  но
полнейшую гадостность ситуации ощущает в полном объеме!
   - Ну, слава яйцам, - позволил себе тихо порадоваться Антон.  -  Вроде  бы
сделали все как надо...

Глава 4
БОЛЬ

   ...Чем больше узнаю людей, тем больше нравятся собаки...
   Артур Шопенгауэр

   Сыч оказался прав. Стучаться никуда не пришлось - равно  как  разгуливать
по окраине с плакатом "У меня проблемы, к кому обратиться?!". Эти долбанутые
Челуши расположены наподобие  хорошего  бастиона:  с  севера  прямо  к  селу
примыкает высокий скалистый берег Терека, с трех  других  сторон  -  пологие
каменистые скаты древнего холма, на самой вершине которого,  среди  огромных
валунов, и спрятано это разбойничье гнездо.
   Длина этих скатов от вершины до того места, где спуск плавно переходит  в
равнину, составляет что-то около полутора километров, они достаточно  хорошо
просматриваются невооруженным взглядом на всем своем протяжении и,  несмотря
на упомянутую выше пологость, совершенно  недоступны  для  транспорта  из-за
многочисленных складок и гигантских карманов вулканического происхождения. В
село ведет единственная дорога, за которой удобно наблюдать сверху.
   В состоянии приятного одиночества Ирина шла по этой дороге недолго. Туман
утренний место имел, клокастый и клубчатый, как  борода  незабвенной  памяти
графа Толстого, и на месте этот туман не висел,  а  медленно  перемещался  с
ветром куда-то за Терек. Так вот,  как  только  очередной  клуб  размером  с
хороший скотный загон убрался с  дороги  и  получился  просвет,  позволявший
рассмотреть окраину села, из  крайнего  дома  выскочили  на  дорогу  трое  и
застыли на месте, глядя в сторону приближающейся путницы. А один  из  троицы
вообще приставил  к  глазам  бинокль  и  принялся  беззастенчиво-таращиться,
оживленно что-то бормоча - видимо,  комментировал  для  соратников  то,  что
сумел рассмотреть.
   "Два "АКС-74", один "РПК-74". Зимний камуфляж смешанного  типа  "Ночь"  и
"Снег". Молодые, все до тридцати", - определила  Ирина,  подойдя  поближе  и
ловя себя на мысли 6 том, что определение это состоялось помимо ее  воли,  в
полном  соответствии  с  даденны-ми  накануне  Сычем   уроками.   Недовольно
нахмурившись, Ирина решила впредь  думать  только  от  себя  и,  пройдя  еще
несколько шагов, сделала вывод:
   "Сыч сказал, что  тутошний  отряд  самообороны,  разрешенный  федеральным
командованием,  -  сплошь  отъявленные  ублюдки   и   суть   банды   Махмуда
Бекмурзаева.  Значит,  вот  эти,  которые  на  дороге,  те  самые   ублюдки,
которые..."
   И как только она об этом подумала, сердечко плавно ухнуло куда-то в недра
желкиш-тракта, стукнулось об матку и принялось  хаотично  скакать  по  всему
организму,  нагнетая  в  каждую  клеточку  пронзительной  сиреной   визжащее
предупреждение об опасности.
   В  общем,  испугалась  наша  барышня.  До  обморочного   состояния.   Все
полученные накануне инструкции вдруг вылетели из памяти, вместо них в голове
возник большущий красный транспарант,  на  котором  желтыми  расплывающимися
буквами было написано одно слово "Бежать!!!". Ирина  застыла  на  месте  как
вкопанная и непроизвольно оглянулась назад. Нормальная, в общем-то,  реакция
для слабой женщины, впервые оказавшейся один  на  один  с  бандитами  на  их
территории.
   - Зачэм стаишь, дэвущщк? - жизнерадостно заорал тот, что  с  биноклем.  -
Падхады ближже, будим гаварыт!
   Из  общего  фона  паники,  застившего  мысленный  взор   путешественницы,
прорезалась рациональная идея: бежать нельзя. Враги  слишком  рядом,  бегают
наверняка быстрее ее. Да и оружие у них - от пули не убежишь.
   Пересилив себя, Ирина медленно пошла вперед, стараясь дышать по  системе:
короткий  резкий  вдох  -  три  длинных  выдоха,  до  прилипания  живота   к
позвоночнику. Черт, откуда это? Зачем так дышать? Ах  да.  Сыч  научил.  Так
лишний адреналин выдавливается из организма. Вроде бы от этого  соображается
лучше в экстремальной ситуации. Чему там еще учил  Сыч?  Господи,  как  мало
времени, чтобы вспомнить все!
   При ближайшем рассмотрении трое чеченцев оказались как раз такими, какими
Ирина себе представляла боевиков: крепкие, поджарые,  в  меру  бородатые,  с
пронзительными  разбойничьими  взглядами,   в   которых   легко   угадывался
нездоровый интерес вполне определенного свойства  к  внезапно  возникшей  на
дороге женщине. В общем, дикие какие-то. И, как ни странно,  чем-то  похожие
на Сыча. Климат у них, что ли, тут такой - одинаково действует на всех...
   - Садам алейкюм, - подойдя к троице поближе,  деревянным  голосом  выдала
Ирина.
   - Алейкюм ассалам!!! - дружно ответили бандиты.
   - Алла бисмилля рахман аль рахим!!! - сообщила Ирина первое, что пришло в
голову.
   Чеченцы удивленно переглянулись. Тот, что с биноклем - начальник, видимо,
- что-то сказал по-чеченски. Ирина пожала плечами, пробормотала:
   - Не понимаю...
   - Ти русский? - спросил бинокулярный.
   -  Русская.  Конечно,  русская...  Но   -   мусульманка...   Трое   опять
переглянулись - на этот раз, как показалось Ирине,  заинтересованно  и  даже
обрадованно. И принялись ощупывать ее откровенными взглядами.
   - Зачэм зыдэс гуляиш? Куда идеш? - поинтересовался тип с биноклем.
   - Я, собственно... Я ищу... - вякнула было  Ирина,  но  вдруг  вспомнила:
"...При контакте держи себя уверенно. Ни в коем случае не  объясняй  плебсу,
что у тебя за проблема. Стой на своем. Если не хочешь, чтобы  тебя  сразу  у
входа в село начал трахать целый взвод, ни  слова  часовым  о  целях  твоего
визита..."
   - Вы - часовые? - уточнила Ирина. - Вы из отряда самообороны?
   - Да, часовой, - гордо приосанился бинокулярный. - Отвичай, зачэм прищол?
А то аристават будим, пад замок пасадыт будим!
   - Мне ваш самый главный нужен, - твердо  сказала  Ирина  и  уже  от  себя
добавила с какой-то тайной надеждой:
   - А еще лучше - совет старейшин. Есть у вас такой совет?
   - Сначал скажи - зачем прищол, патом будит  главный,  совет  -  все,  что
хочиш! - не сдавался бинокулярный. -  Вдруг  ти  -  террорист?  Вдруг  будиш
взарват наш главный?
   - Буду говорить только с главным, - уперлась Ирина. - Я мусульманка. Я не
террористка. Вот мешок - посмотрите.
   Двое   быстро   и   сноровисто   обыскали   Иринин    рюкзачок,    ничего
предосудительного  не  нашли.  Который  с  биноклем  велел   поднять   руки,
возбужденно дыша в затылок,  ощупал  Ирину  с  ног  до  головы  и  замер  на
несколько секунд. Ирина  вдруг  отчетливо  уловила  яркие  животные  флюиды,
исходившие от абрека. Хотелось абреку схватить женщину, затащить в  сторожку
и поступить с  нею  сообразно  текущему  моменту.  Но  что-то  останавливало
абрека.
   "У них в этом плане дисциплина", - вспомнила  Ирина  и  как  можно  более
твердо напомнила:
   - Я мусульманка. Мне  нужно  к  вашему  командиру.  Или  к  главе  совета
старейшин. И побыстрее!
   - Пашлы, - после некоторых размышлений, с заметным разочарованием буркнул
бинокулярный  нохча,  направляясь  в   центр   села   и   приглашая   жестом
путешественницу следовать за собой.
   Шли  по  хорошо  заасфальтированной  улице,  по  обеим  сторонам  которой
располагались крепкие добротные дома.  Кое-где  виднелись  кирпичные  остовы
прежних строений, явно пострадавших от воздействия каких-то военных  средств
огромной разрушительной силы - так близко Ирина такие штуковины видела разве
что в эпопее  "Освобождение".  Но  таковые  остовы  располагались  несколько
поодаль - вплотную к полотну шоссе прилегали недавно отстроенные усадьбы  из
красного кирпича, забаррикадированные высоченными глухими заборами с колючей
проволокой поверху и каким-то подобием узких бойниц по периметру.  За  таким
забором при случае можно рассадить целый взвод и успешно обороняться -  даже
танком не сразу прошибешь.
   "Как  хорошо  живут  у  них  селяне,  -   отстранение   подумала   Ирина,
успокаиваясь по мере перемещения  к  центру  села  -  как-то  тут  все  было
респектабельно и надежно, не верилось, что в  таком  хорошем  месте  кого-то
могут обидеть. В наших деревнях - по телевизору показывают -  сплошь  пьяные
рожи, развалюхи допотопные да нищета беспросветная. А тут... Умеют  тутошние
крестьяне жить - куда там нашим..."
   В   самом   центре   села,   несколько   наособицу,   наподобие   некоего
государственного учреждения  располагалась  большущая  усадьба,  на  воротах
которой красовалась  стилизованная  под  бронзу  табличка,  сообщавшая  всем
проходящим - почему-то по-русски, - кто здесь самый главный.  За  высоченным
забором виднелись пять двухэтажных домов под краповыми черепичными  крышами,
величественно отблескивающими каплями туманной мороси.
   "Администрация. Махмуд Бекмурзаев" - прочитала  Ирина,  когда  провожатый
позвонил в дверь, сработанную прямо в массивных распашных воротах. Прочитала
и  умилилась:  "Все  знает  наша  птичка  Сыч!   Хорошо   разведка   у   них
организована..."
   Провожатый  с  кем-то  общался  по   вполне   современному   домофону   -
разговаривал по-чеченски, склонив голову набок и почтительно кивая. Во дворе
басом взлаивали какие-то крупные псы,  нетерпеливо  скребли  когтями  железо
ворот, желая разобраться с непрошеными гостями.
   Вскоре волкодавов куда-то удалили,  дверь  открылась,  показалась  тучная
женщина средних лет в темном глухом платье до  пят,  в  шерстяном  платке  и
чувяках, с вязаной из кожи плетью, в руке и жестом пригласила пройти к дому.
   Пока шли через двор, Ирина непроизвольно впитывала обстановку -  все-таки
этот Сыч пресловутый владел каким-то  педагогическим  секретом,  заставившим
после двухдневных занятий нормальную городскую  даму  практически  полностью
поменять алгоритм поведения в нетипичной ситуации.
   Ничего себе дворик - при желании можно целую складскую  базу  разместить.
Пять домов подковой, тот, что в центре, в глубине,  массивнее  и  шире,  чем
остальные. Ирина окрестила его для себя "большим домом". К нему вела широкая
аллея, по обеим сторонам которой были красиво сработаны каменные  фонтанчики
и приподнятые пустые клумбы - летом, по всей видимости, здесь растут  цветы.
Вдоль забора - декоративный вечнозеленый кустарник и голубые ели. Справа,  в
глубине  двора,   виднелся   ряд   хозяйственных   сооружений:   приземистый
одноэтажный дом, рядом - узкая высокая башенка и кирпичный сарай с небольшим
окном под самой крышей. Из сарая доносился ровный низкий гул, в окно выходил
пакет толстых изолированных электропроводов,  которые  разбегались  по  всей
усадьбе. А еще  на  крыше  каждого  дома  торчали  высоченные  телевизионные
антенны.
   "Водонапорная башня, котельная, дизель, - оценила Ирина, успевшая в  ходе
гостевания в Литовской в полной мере оценить значение элементарных  удобств,
дарованных человеку цивилизацией. Вернее, - в литовском конкретном  варианте
- их полное отсутствие. - Неплохо устроились господа Бекмурзаевы..."
   На пороге большого дома чеченка сделала знак  посетителям  -  ждите  -  и
скрылась за дверью.  Через  минуту  вышел  здоровенный  бородатый  мужлан  в
спортивных штанах, белых носках и белоснежном же пуловере. Мельком глянул на
Ирину, спросил  по-чеченски  поводыря.  Бинокулярный  нохча  пожал  плечами,
ответил.
   - Что хочешь? - обратился мужлан к Ирине без особого акцента. -  Я  здесь
самый главный. Махмуд Бек-мурзаев меня зовут. Что хочешь?
   Ирина, вполне собравшаяся к тому моменту  с  мыслями,  коротко  и  внятно
пояснила: ищу Руслана Умаева, у него мой сын. Собрала  выкуп,  добралась  до
КПП, дальше - все по легенде.
   Махмуд кивнул, буркнул бинокулярному что-то  по-чеченски.  Тот  досадливо
покрутил головой, Ирина прочитала без труда в его взгляде - дали маху  мы  с
тобой, милашка. Кабы знать...
   "Спасибо, Сыч",  -  мысленно  поблагодарила  Ирина  "педагога",  проводив
взглядом бинокулярного, направлявшегося к воротам. И, обернувшись к Махмуду,
непроизвольно втянула голову в плечи.  -  Макмуд  вновь  рассматривал  ее  -
теперь уже по-другому. Цепко, придирчиво, ощупывая взглядом  каждую  складку
одежды. Завершив осмотр, он удовлетворенно ЗЕрвкнул  и  поинтересовался  без
особой надежды:
   - Деньги с собой?
   Ирина без запинки выдала версию насчет хранителя денег -  приятеля  мужа,
который проживает в Моздоке. Махмуд опять кивнул:
   - Руслан далеко сидит. Долго идти. А я здесь.  Будешь  слушаться  меня  -
помогу. Не будешь  слушаться  -  плохо  тебе  будет.  Давай,  это...  Куртку
расстегни. Платье подними.
   Ирина покраснела до корней волос, непроизвольно оглянулась  по  сторонам.
Ба! Откуда что берется? Пока они беседовали, на  крылечках  остальных  домов
возникла публика - целая куча разнокалиберных чеченских мужланов в  домашней
одежде. Теперь эти особи со вниманием наблюдали за главарем, не вмешиваясь в
беседу и как будто чего-то выжидая.
   - Ты плохо слышишь? Я сказал: будешь слушаться - помогу.
   - Я мусульманка! - возмущенно воскликнула Ирина. - Ты в своем уме? Я тебе
сестра по вере!
   - Давай, сестра, подними платье, - осклабился Махмуд. - Я тебя не  обижу.
Слушайся меня. Нет - будет тебе плохо. Не заставляй делать тебе больно!
   Ирина дрожащими  пальцами  расстегнула  куртку,  медленно  подняла  подол
платья. Махмуд жестом показал - выше, выше поднимай, не стесняйся!  Подняла.
Всплыл вдруг перед мысленным  взором  эпизод  на  стамбульском  Бедестане  -
главном базаре, где продавали рабов, из неоднократно читанной в  свое  время
"Роксоланы"  Загре-бельного:  "...  красавицы  на  утеху  сыновьям   ислама,
гаремная плоть, дивные творения природы, с  телами  прекрасными  и  чистыми,
коих не отважился еще коснуться даже солнечный луч... Коран запрещал женщине
обнажаться перед мужчинами.  А  здесь  женщины  были  нагие.  Ибо  были  они
рабынями на продажу. Одни стояли с  видом  покорных  животных,  другие...  с
печатью ярости на лицах..." Что за идиотская аналогия? В наше цивилизованное
время - этакая дичь!
   Махмуд придирчиво осмотрел то, что было доступно его  взору,  -  спасибо,
гамаши не заставил снимать на улице! Неуловимо подавшись к Ирине, ощупал  ее
грудь, - она только охнула от неожида