тебя унижать.  И  еще...  Я  тебе  обещаю,
сынок, - смерть твоя будет ужасна...

Часть вторая
Глава 1

   - Вы уверены, что вам не нужна эта  информация?  -  с  хорошо  различимым
отчаянием в голосе продекламировал кабинетный ј 2 - тот, который брюнет. - Я
полагаю, вы не совсем объективно оцениваете  степень  важности  предлагаемых
вам сведений, уважаемый Гасан! Я полагаю, вы с непозволительной поспешностью
отказались от  такой  замечательной  возможности  прояснить  одну  из  самых
страшных  тайн  последнего  десятилетия,   которая   по   своей   значимости
сопоставима разве что...
   - Ты здоров? - нетактично оборвав витиеватости  брюнета,  поинтересовался
по-русски высокий седой горец, пристально глядя  мне  в  глаза.  -  Тебя  не
лишили мужественности?
   - Я здоров, - успокоил я седого, ежась от пронизывающего ветра и с  вялым
любопытством поглядывая на кабинетных - рожи у  этих  отчего-то  вытянулись,
глаза  потемнели,  и  вообще  выглядели  они  оба  в  данный  момент  крайне
обескураженно. Как  будто  седой  их  походя  надул,  не  прилагая  к  этому
особенных усилий... - Если ты  подразумеваешь  под  мужественностью  наличие
детородных органов, то с этим все в порядке.
   - А почему ты так выглядишь? - не отставал седой,  недоверчиво  обшаривая
меня взглядом. - Ты не умрешь в дороге?
   - Они кололи мне какие-то препараты, - наябедничал я,  кивнув  в  сторону
кабинетных. - Хотели тайну узнать.
   - Узнали? - заинтересованно вскинул правую бровь седой. - Ты сказал им?
   - Что они хотят, я того не знаю, - злорадно сообщил я. - Зря старались.
   - Вы обещали, что он будет выглядеть хорошо! - недовольно заметил  седой,
ни к кому конкретно не обращаясь. - Он долго будет в таком виде? Вообще  сам
ходить сможет?
   - Через трое суток будет как огурчик, - пообещал кабинетный ј  1  -  тот,
который русый соответственно. - Он у вас проживет трое суток?
   - Это уже наши дела, - недовольно дернул уголком рта седой и, обернувшись
к "Ниссану", крикнул по-чеченски:
   - Хафиз! Отложи один, неси сюда. Как будешь готов, дай мне знак. Я скажу,
когда выходить...
   Русый вопросительно уставился на брюнета. Тот повернулся боком к горцу  и
показал русому один палец. Русый  огорченно  крякнул  и  уточнил  на  всякий
случай:
   - Значит, главный зачинщик тебе не нужен... Я правильно понял, Гасан?
   - Правильно, дорогой, - согласился седой. - Вообще у нашего  рода  врагов
много. Всех ведь не перестреляешь.
   - Но именно этот человек сделал заказ!  -  напористо  напомнил  русый.  -
Именно он нанял их, - кивок в мою сторону. - Если бы не  он,  ничего  бы  не
произошло... Разве не так? Неужели тебе все равно? Эти, - опять кивок в  мою
сторону, - лишь инструмент, орудие убийства. Убийца - тот, кто делал заказ!
   - У вас есть еще месяц,  -  проигнорировал  сентенцию  противной  стороны
седой. - Найдете еще троих - будет вам еще три "лимона". Нормально ведь?
   - Это нереально, - махнул рукой русый. - Считай, что  они  трупы.  Можешь
поверить моему опыту: если бы они были живы,  он,  -  тычок  пальцем  в  мою
сторону, - давно бы все рассказал.
   - Ты не видел их трупы, - покачал головой  седой.  -  Я  тоже  не  видел.
Значит, будем считать, что они живы. Месяц. У вас есть еще месяц...
   - Я отложил, - послышался голос со стороны джипа - правая передняя  дверь
приоткрылась, в  образовавшейся  щели  возникла  плохо  выбритая  физиономия
горского типа. - Нести?
   -  Приготовились,  -  бросил  по-чеченски  седой,  адресуясь  к  четверым
боевикам, расположившимся на заднем плане у джипа.  -  Когда  они  пойдут  к
своим машинам, рассредоточьтесь. Хафиз - чемодан отдашь  мне,  потом  назад.
Прикроешь меня, пока они будут считать. Давай неси.
   Из джипа  вышел  крепкий  мужик  лет  тридцати,  облаченный  в  импортный
камуфляж, - в руках его был небольшой черный "дипломат".
   -  Не  торопись,  дорогой!  -  насмешливо  бросил  горец,  заметив,   что
кабинетный русый шагнул в сторону мужика с "дипломатом". -  Возьмите  Ивана,
пусть эти отойдут назад.
   - Не понял? - насупился русый, не отрывая взгляда от "дипломата". -  Чего
сделать?
   - Сейчас твои солдаты отойдут,  -  терпеливо  пояснил  седой,  забирая  у
Хафиза "дипломат" и благоразумно отступая назад. -  А  Иван  сам  стоять  не
может. Подержите его, чтобы не упал. Вообще он у нас дорогой, беречь надо.
   - С чего ты взял, что мои парни должны отойти? - "включил дурака"  русый.
- Ты чего здесь командуешь?
   - Ты вообще такой большой мужик, а ведешь себя как ребенок, - не  одобрил
манеры оппонента горец. - Давай быстро рассчитаемся и поедем каждый по своим
делам. Пусть отойдут к вашим машинам.
   - Давай хлопцы - на исходную! - поспешил  вмешаться  брюнет,  подхватывая
меня под руку и делая отмашку моим конвоирам. Парни на секунду  замешкались,
ожидая отбойной команды со стороны русого,  но  таковая  не  воспоследовала.
Русый хмуро смотрел, как Хафиз,  вернувшись  к  джипу,  выдернул  из  салона
"ПКМС" <7,62-мм пулемет Калашникова>, разместил его на капоте  и,  развернув
ствол в нашу сторону, удобно  изготовился  для  стрельбы  стоя,  практически
слившись с корпусом машины.
   Русый засосал добрую порцию воздуха, стравил  его  сквозь  плотно  сжатые
зубы и неопределенно покрутил башкой. Все. Численный перевес, обещавший моим
пленителям несколько секунд назад ощутимое  преимущество  перед  абреками  в
случае внезапного боестолкновения, был сведен на "нет" внезапно возникшим на
плацдарме большим стволом.
   - Ну вы, блин, даете! - Русый нервно ухмыльнулся, невоспитанно сплюнул на
землю и кивнул моим конвоирам:
   - Давай к машинам. Смотрите  там...  -  После  чего  парни  удалились  на
исходную позицию - к санитарному "рафику".
   - Считайте, - разрешил  седой,  небрежно  ставя  "дипломат"  на  камни  и
принимая меня, как эстафетную  палочку,  у  кабинетного  брюнета.  Надо  вам
сказать,  что  сделал  он  это  весьма  своевременно:  брюнет  не   замедлил
оттолкнуть мое слабосильное тело и поспешил присоединиться к русому, который
уже вовсю возился с номерными замками кейса.
   - Плохие люди, - пробормотал я в процессе перемещения к  джипу  -  седой,
воспользовавшись минутным замешательством кабинетных,  не  замедлил  утащить
меня в салон машины - под защиту стволов своих боевиков. - Жадные,  вредные,
стремные... Я бы на твоем месте, дядя Гасан,  завалил  бы  их  и  забрал  бы
обратно бабки. Все равно они тебе остальных не найдут - это сто пудов.
   - Если не хочешь умереть прямо сейчас, ложись на сиденье и  не  высовывай
башку, - посоветовал седой,  упаковывая  меня  на  заднее  сиденье  джипа  и
закрывая дверь. - Они обижены, могут в тебя стрелять. Ты,  конечно,  умрешь,
но пусть это будет когда положено. Через месяц. А пока - береги себя, ты нам
нужен. Ложись, тут безопасно - в дверях бронированные пластины.
   - Обязательно, - пообещал я в спину тут же  повернувшегося  к  кабинетным
горца и из вредности приспустил стекло -  хотелось  контролировать  развитие
событий не только визуально. - Я всем нужен. И себе в первую очередь...
   - Ну что за шуточки? - срывающимся голосом крикнул от "дипломата"  русый,
обращая к горцу побагровевшую от злости личину. - Почему не открывается?!
   - А ты так шустро побежал открывать - я подумал,  значит,  знает  код,  -
хладнокровно  пошутил  горец,  доставая  из  кармана  сигареты.  -   А   ты,
оказывается, не знаешь... Один - два - три  на  каждом  замке.  Не  сердись,
дорогой, все нормально...
   Нечленораздельно  ругнувшись,   русый   быстро   накрутил   код,   открыл
"дипломат", и они  совместно  с  брюнетом  принялись  пересчитывать  деньги,
выборочно проверяя некоторые купюры детектором.
   - Почему недоволен белобрысый? - негромко  поинтересовался  на  чеченском
Хафиз. - Почему мы не отдали все деньги?
   - Сэкономили, - лаконично ответил седой, хмуро глядя в  сторону  зарослей
ивняка, в некоторых местах подбиравшихся почти вплотную  к  пологому  берегу
Терека. - Показалось, что  ли...  Ну-ка  посмотри-ка  туда,  ничего  там  не
шевелится?
   - Что там может шевелиться? - беспечно откликнулся Хафиз. - Проверяли  же
перед приездом этих, все кусты облазили. Нету там никого.
   - Кажется мне, что там кто-то сидит, - пробормотал седой, делая  глубокую
затяжку и тугой стру„й выпуская дым через ноздри. - И как раз в  том  месте,
где казаки обычно своих дозорных выставляют...
   - .Ты, наверно, плохо спал, -  легкомысленно  заметил  Хафиз.  -  Сам  же
сказал - эти договорились с казаками, чтобы сегодня никого здесь не было. Ты
лучше скажи, почему белобрысый недоволен? До стрельбы дело не дойдет?
   - Если ты краем уха слушал наш  разговор,  то  понял,  наверно,  что  они
хотели продать нам секрет, - сообщил седой, пыхнув дымком  и  неодобрительно
покачав головой. - А мы не покупаем...
   - А зря, - неодобрительно  заметил  Хафиз.  -  Если  бы  я  был  старшим,
обязательно поторговался бы с ними. Обязательно! Аслан обязательно  спросит,
почему мы не привезли ему информацию об организаторе... Что - много просят?
   - Это не важно, сколько они просят, - снисходительно бросил  седой.  -  Я
сразу назвал несколько имен, и на одном  из  них  оба  этих  индюка  сыграли
лицом. Одновременно. И сразу ясно стало, что они имели в виду. А раз ясно  -
зачем деньги тратить? Кроме того, теперь у нас есть Иван, - седой  обернулся
к джипу и ткнул сигаретой в мою сторону. - Он нам все расскажет. Нет, это не
тот секрет, про который я думал...
   - Все в норме! - возбужденно сообщил  кабинетный  брюнет,  разгибаясь  от
"дипломата" с баксами и отряхивая коленки. - Тики-тики.
   - Не понял... - вопросительно обернулся седой к  пулеметчику.  -  Как  он
сказал?
   - Все на месте, - бормотнул Хафиз и опять поинтересовался о насущном:
   - Стрельба будет?
   - Будет, - успокоил его седой. - Обязательно будет. Смотри внимательно...
   -  Ну,  потопали  мы,  пожалуй,  -  закрывая  "дипломат",  сообщил  русый
кабинетный и, не удержавшись, едко попенял седому:
   - А натянул ты нас, Гасан! Ой натянул? Хитрый ты, как сто китайцев!
   - Зачем натянул? - неискренне возмутился седой.  -  Ты  что,  дорогой,  -
щкур, чтобы я тебя натягивал? Зачем сам себя обижаешь?
   - Хлопчика взял, - русый кивнул на джип. - Значит, узнаешь все, что  тебе
нужно. Бесплатно. Хитрый, как сто китайцев.
   - Месяц, - напомнил Гасан, оставив без внимания  замечание  оппонента.  -
Найдете за месяц остальных -  три  "лимона"  ваши.  Как  договаривались.  До
свидания, дорогой, - не болей.
   - Шибко не радуйся,  -  угрюмо  пробурчал  русый.  -  Земля  имеет  форму
чемодана, так что... - И,  не  договорив,  неторопливо  направился  к  своим
машинам. Брюнет не замедлил к нему присоединиться, засеменил  рядышком,  как
толстый плохиш переросток, втянув голову в плечи и часто оборачиваясь назад.
   -  По  местам!  -  негромко  скомандовал  Гасан,  выбрасывая  сигарету  и
присаживаясь на корточки у джипа.
   Четверо оружных абреков, до сего момента пребывавших в праздном ожидании,
бесшумными тенями сорвались с места и в мгновение  ока  рассредоточились  по
обе стороны от джипа с интервалом восемь-десять метров. И сели на  корточки,
поставив оружие  торчком  меж  колен.  В  таком  положении,  нетипичном  для
равнинного жителя, горцы могут находиться по несколько часов кряду.
   - Ну вы, блин, даете! - с некоторым запозданием  отреагировал  кабинетный
русый, так и не успевший дойти до своей колонны. - Вы что ж это - совсем  за
козлов нас держите?! Или мои гарантии безопасности для вас - пустой звук?
   - Иди, дорогой, иди! - помахал рукой Гасан. - Парни  размяться  решили  -
вот и все. Тебе какая разница, как они  сидят?  Денег  от  этого  меньше  не
стало!
   - Вот же уроды, а! - не пытаясь замаскировать досаду, печально воскликнул
русый, плюя вторично на  землю  и  быстро  преодолевая  последние  несколько
метров до машин. Брюнет неотступно  следовал  за  ним  жирной  тенью,  крутя
башкой на сто восемьдесят градусов и нервно тиская ручонками  бесполезный  в
этой местности сотовый телефон.
   С ходу загрузившись в "уазик", кабинетные захлопнули  двери  и  перестали
быть  доступными  для  визуального  контроля  с  моей  стороны.  Между   тем
камуфляжные  хлопцы,  разгуливавшие  между  "уазиком"  и  "рафиком"  "Скорой
помощи", не проявили даже намека на поползновение  к  скорому  отъезду:  они
лишь переместились за машины, продолжая  контролировать  действия  противной
стороны. Из "уазика" вылез водила, разложил на земле инструментарий,  лениво
откинул  капот  и,  прислонив  автомат  к  бамперу,  принялся  ковыряться  в
двигателе, показательно корча недовольные гримасы и  громко  ругаясь  вслух.
Типа проблемы с двигуном.  Типа  вот  не  вовремя,  зараза!  Типа  недоволен
страшно. Ага...
   - Ва! Нет, ты посмотри, э - какие шакалы... - тревожно пробормотал Хафиз.
- Что за люди, э! Взяли деньги - езжайте с миром. Чего еще надо?
   - Они сыграли лицом,  когда  я  в  числе  прочих  назвал  Ахсалтакова,  -
невозмутимо сообщил Гасан, попыхивая сигаретой. - И поняли, что я догадался.
Теперь злоба точит их сердца: они рассчитывали,  что  мы  купим  у  них  эту
тайну. Совсем дурные! Зачем нам тайна, если есть свидетель?
   -  Иван  стекло  опустил  -  слушает,  -  предостерег   старшего   Хафиз,
поворачивая  голову  в  мою  сторону  и  силясь   рассмотреть   меня   через
тонированное стекло джипа. - Он понимает по-нашему... Может, не  стоит  пока
об этом?
   - Пусть понимает, - не согласился Гасан. - У нас от него секретов нет.  А
ну, Иван, скажи - это Ахсалтаков вас нанял? - Гасан приподнялся  и  заглянул
через щель в салон, пытливо всматриваясь в мое лицо.
   - Да, это Зелимхан, - не счел нужным отпираться я и тут же пожаловался:
   - И кинул нас на два миллиона баксов.
   - Молодец, - похвалил Гасан, опять присаживаясь у машины. - Кидать  он  у
нас мастер - что и говорить! Да - тебя  шура  допрашивать  будет...  Ты  все
расскажешь про это? Подробности, детали, как, что... А?
   - Так этот прендергаст на вас работает? - деланно удивился я, переходя на
русский. - Ну, это вы напрасно. Зря вы с ним связались! Хлебнете вы с ним, я
вам обещаю!
   - Кто работает? - Гасан опять привстал, заглянув  через  щель.  -  С  кем
хлебнем?
   - Да с Шурой с этим, с кем же еще! - я попытался  выдать  слабое  подобие
улыбки. - Видал я пару раз, как он дергается на сцене да кричит  надрывно  -
оторва еще тот...
   - Он издевается над нами. Или они не правильно его кололи,  -  озабоченно
нахмурился Гасан, обращаясь к пулеметчику. - Плохие  специалисты,  рецептуру
не соблюдали. Или наоборот - специально. Чтобы дураком сделать. Чтобы ничего
хорошего не смог  рассказать.  Надо  будет  сразу  к  Али  завезти  -  пусть
посмотрит.
   - Это какой Али? - подозрительно поинтересовался я. -  Это,  случаем,  не
доктор из Хакан-Юртовского дур-дома?
   - Тебе какая разница? - досадливо воскликнул  Гасан.  -  Ты  что  -  всех
врачей в Чечне знаешь?
   - Всех не знаю, - не стал преувеличивать я. - Но вот этого, из Хаканского
дурдома, лично застрелил. Пару лет назад. За некорректное поведение. Вот я и
подумал - а как же вы можете меня к нему завезти, ежели он  в  расходе?  Тут
может быть одно из двух:  или  я  его  некачественно  пристрелил  и  он  жив
остался, или он давно разложился, а вы ведете речь совсем о другом Али. Если
имеет место второй вариант, тогда я прошу прощения за то, что встрял в  вашу
беседу и вверг вас в сомнения. Ну а если все же присутствует первый вариант,
я страшно огорчен - обычно я работаю качественно и  рекламаций  такого  рода
пока что не поступало.
   Горцы озадаченно переглянулись. Гасан почесал затылок и растерянно  пожал
плечами.  Хафиз  покрутил  головой  и  после  минутного  раздумья   высказал
предположение:
   - А по-моему, все нормально. По-моему, у них артист такой  есть  -  Шура.
Песни поет. Противный - на мокрого ишака похож. А в Хакане я лет шесть назад
работал  пару  недель  -  мы   на   нефтебазе   компрессоры   устанавливали.
Действительно, дурдом там есть, и главврача звали Али. Но это давно было...
   - Разве бывают такие имена? - усомнился Гасан. - Шура? Чтобы так человека
называли? Нет, не может быть. Наверно, ты ослышался. Таких имен не бывает.
   - У них все бывает, - Хафиз  кивнул  в  мою  сторону  и  пренебрежительно
хмыкнул. - У них каждый третий ребенок рождается дебилом. Это не я  придумал
- это американские врачи такую статистику подсчитали.  Каждый  третий  -  ты
только представь! Нация дебилов. А на их правительство  посмотри  -  старые,
больные все. Скоро у них нормальных совсем не останется.
   - Ты имел в виду артиста? - поинтересовался Гасан, изучающе  рассматривая
меня. - Это имя такое - Шура?
   - Точно, имел, - согласился я. - Есть такое имечко.  Что  поделать,  если
разные понятия у нас именуются одинаково. У нас  -  певун,  у  вас  -  орган
госуправления. Но по сути, как мне кажется, они одинаковы. Клоуны...
   - Ну, слава Аллаху! -  облегченно  пробормотал  Гасан,  не  дослушав  мою
сентенцию и вновь проявляя заботу. - Ты давай приляг, отдохни немного. Тебе,
наверно, тяжело сидеть. Береги себя, Иван, - ты нам нужен.
   - Шутит, значит, - констатировал Хафиз после того, как Гасан оставил меня
в покое и в очередной раз присел на  корточки  у  машины.  -  Это  хорошо  -
значит, не сдурел окончательно. Хотя знает, что приговорен. Настоящий воин -
уважаю таких. Если меня русские в плен поймают и на расстрел поведут, я тоже
буду так себя вести: шутить и прикалываться. И умру гордо, смеясь над  ними!
Пусть эти трусливые овцы видят, как гордо умирает горный волк!
   - Чтоб тебя ишак за язык укусил! - сердито буркнул Гасан. - Зачем тебе  в
плен? Ты лучше ходи все время грустный, но живи. В нашем  роду  и  без  того
каждый второй мужчина убит...
   Некоторое время горцы молчали,  наблюдая  за  супостатами.  Порывы  ветра
настырно вторгались в уютную тишину салона  через  щель  и  заставляли  меня
зябко ежиться, но я  не  торопился  нажимать  на  кнопку  подъемника.  И  не
воспользовался  советом  Гасана   прилечь   на   сиденье.   Драма,   которая
разыгрывалась снаружи, стоила того, чтобы на нее посмотреть,  даже  если  ты
заочно списан Со счетов и пребываешь в роли стороннего  наблюдателя.  Списан
так списан - чего теперь переживать? Если верить седому  Га-сану,  в  расход
меня выведут не ранее чем через месяц. Месяц. Целых тридцать  дней.  За  это
время я приду в себя, поправлюсь и чего-нибудь придумаю. Я много где сиживал
в свое время и не по своей воле -  и  отовсюду,  прошу  заметить,  рано  или
поздно уматывал. А чем данный эпизод моей жизни хуже остальных? Ничем: опять
я в руках врагов и вновь эти враги хотят меня в конечном итоге перевести  на
положение трупа. Ну и флаг им в руки -  пусть  дерзают.  А  пока  есть  вещи
поинтереснее. В настоящий момент меня более всего  занимает,  каким  образом
обе стороны  будут  выпутываться  из  ситуации,  в  которую  они  совершенно
добровольно себя загнали.
   Итак,  супостаты  убираться  восвояси  не  собирались.  Водила  изображал
вялотекущую  деятельность  у   поднятого   капота   "уазика",   разноволосые
кабинетные засели  в  салоне,  не  желая  подавать  признаков  жизни,  бойцы
камуфляжные перемещались за  машинами,  постукивая  себя  по  плечам,  чтобы
согреться, и халатно поглядывая в нашу сторону - пристально  не  следили  за
каждым движением, полагая, видимо, что абреки вряд  ли  первыми  вломятся  в
агрессию.
   Супостаты ждали. Ждали, когда  горцы  подбросят  им  шанс  и  добровольно
совершат глупость. Сделка завершена, можно плотоядно потереть ладони и везти
милого чеченскому сердцу киллера (вашего покорного слугу то бишь)  на  хауз.
Но для того, чтобы везти, сами понимаете, необходимо сесть в  машину  -  без
этого никак. А в машину нельзя. Машина - братская могила. Тут не нужно  быть
стратегом, чтобы мгновенно произвести элементарные расчеты и сдела