и дорогих гостей
в один из добротных домов, где спустя час мы имели  возможность  помыться  в
полноценной  бане,  даже  пар  присутствовал.  Затем  последовало   обильное
застолье с большим количеством тостов  и  многочисленными  любопытствующими,
которых старики за стол не пустили, но  разрешили  стоять  рядом  и  слушать
беседу с заморскими гостями.
   Содержание беседы было преимущественно таково:  великий  чеченский  народ
всю жизнь воюет с Россией за свою независимость. Так что, как ни  крути,  ни
черта у России из этой оккупации не выйдет - война  до  последнего  чеченца.
Свобода или смерть! Аллах акбар!
   Я между делом хватил три фужера хорошего домашнего вина и перевел все это
Тэду, по ходу дела комментируя на  свой  лад,  а  британец  нетвердой  рукой
записывал, периодически откладывая ручку, чтобы ухватить со стола кусок  или
стакан - пить он, как оказалось, мастер.  В  комментариях,  в  частности,  я
указал, что плохой дядя Сталин выслал чеченов вовсе  не  потому,  что  резко
невзлюбил  их  как  нацию,  а  из-за  того,  что  многие  из  них   всячески
поддерживали фашистский оккупационный режим. Тэд пьяно удивлялся  и  хмыкал,
однако не спорил  и  продолжал  письменно  фиксировать  ход  беседы.  Еще  я
высказал соображение, что  если  Чечне  дать  полную  свободу  и  полноценно
перекрыть границы, то через пару недель "духи" прибегут сами, сложат  оружие
и попросятся обратно в Федерацию, потому что они привыкли  паразитировать  и
грабить, а с харчами у них  большие  проблемы  -  вон,  нормальные  сельчане
давным-давно впроголодь живут.
   - Так чего же вы их не отпустите? - поинтересовался Тэд.
   - Да так, старина, - отвечал я, - еще недостаточно  много  денег  отмыли.
Вот как отмоем, сколько надо, - сразу и отпустим.
   - Но ведь здесь гибнут люди! - возмутился Тэд. - Это бессмысленная бойня!
   - Для правителей люди - быдло, - отвечал я. -  Страна  большая.  Те,  кто
здесь бабки отмывает, - они же не гибнут. А остальные - серая статистическая
масса. Нарожаем еще - нам не впервой...
   И вот гости разошлись, пьяного англичанина уложили почивать, а я сидел во
дворе и боролся со сном, дожидаясь  темноты.  Вдруг  начну  во  сне  бредить
по-русски, да без акцента - хозяева, чего доброго, заподозрят еще... Нет уж,
пусть все улягутся, так спокойнее.
   Дом, в котором нас расположили, находился на бугре, в центре села - через
промежутки  в  штакетнике   хорошо   просматривались   отдельные   фрагменты
юго-восточной окраины.
   Я подошел к забору и долго смотрел на две  знакомые  усадьбы,  в  которых
менее года назад  хозяйничали  "лицедеи".  Вспомнилась  чеченская  девчонка,
которую насиловал толстозадый, нашедший  справедливую  смерть  в  занюханном
подвале "фильтра". Интересно, помнит она меня или нет?  Хм...  Наверняка  не
помнит - она была тогда в шоковом состоянии. И потом, мы все для них на одно
лицо. Однообразная враждебная сущность в  разномастных  "комках",  со  злыми
глазами, колюче щурящимися из-под косынок.
   Вот ведь как получается - я спас ее от насильника славянского обличья,  а
мою жену, может быть, сейчас терзает какой-нибудь ее соплеменник,  возможно,
даже родственник. Слезы навернулись на глаза...  Стоп.  Назад,  Сыч,  назад!
Сантименты нам сейчас ни к чему, даже на пьяную голову. Эмоции - это  потом,
после завершения дела. Они губят рациональное  мышление:  есть  цель,  нужно
работать, все остальное - неважно. А потому, тихо-тихо, не запинаясь,  -  на
боковую. Спать...

ГЛАВА 5

   ...Оказывается,  я  -  плохой  агигатор.  Мне  просто   необходимо   было
переломить настрой Тэда, его восприятие того, что здесь  творится.  Ведь  он
приехал сюда собирать материал для книги  о  справедливой  войне  чеченского
народа против поработителей! То есть  при  всей  нейтральности  его  позиции
стороннего  наблюдателя,  беспристрастно  фиксирующего  фрагменты  чеченской
войны, Тэд был крайне предвзято настроен: чеченцы, свободолюбивые и  гордые,
борются за свою независимость - они, естественно, душки и славные  парни,  а
российские оккупанты, вторгнувшиеся с огнем и мечом на  ичкерскую  землю,  -
ясное дело, убийцы, насильники и вообще законченные сволочи.
   В процессе общения я пытался, между делом, доказать своему  патрону,  что
он изрядно загружен односторонней информацией крайне негативного характера -
упрямый писака только  посмеивался  и  качал  головой,  изредка  бросая  мне
обвинения в попытках обработать его  идеологически  в  пользу  правительства
России.
   В таком состоянии он для моего дела был не просто бесполезен,  а  даже  в
некотором роде опасен: если все пойдет по задуманному сценарию, мне придется
по ходу действия заниматься диверсионной работой разного пошиба, которая без
посвящения Тэда в некоторые детали будет  просто  невозможна.  А  для  того,
чтобы посвятить его в мои планы без риска, со стороны англичанина необходимо
минимум сочувствие, а его-то и не было. Тэд придерживался своей точки зрения
и за все время ни разу не вспомнил о цели моего путешествия и своем обещании
помочь. В ходе перемещения по чеченской земле он  нащелкал  своей  "Коникой"
множество фотографий разрушенных  в  результате  бомбежки  чеченских  домов,
женщин со скорбными лицами,  одетых  в  черное,  и  диких  пацанов,  которые
показывали нам поднятый вверх  средний  палец.  Эти  фотографии  он  снабжал
письменными комментариями, суть которых  сводилась  к  одному:  это  сделали
российские оккупанты.
   Да, я оказался паршивым агитатором и идеологом - мне  так  и  не  удалось
переубедить  Тэда   или   хотя   бы   посеять   сомнения   в   его   твердом
мировоззренческом убеждении относительно чеченской войны.
   Это сделали сами "чехи". Причем - на удивление быстро  и  без  каких-либо
потуг - как бы самопроизвольно.
   Два дня мы общались с различными  представителями  чеченского  народа  из
близлежащих сел и до боли в глазах любовались представленными  нам  довольно
однообразными видеофильмами,  показ  которых  сопровождался  проникновенными
комментариями очевидцев и слухачей - тех, кто  снимал  и  что-то  слышал  по
этому поводу. В основном рассказывали о страшных бомбежках и ракетных ударах
федералов, под которыми гибли мирные жители,  и  лихих  операциях  чеченских
отрядов, сражающихся против оккупантов. Насчет удачных вылазок  я  переводил
почти дословно, что есть, то есть - "духи" воюют неслабо. А по поводу гибели
мирных жителей я пояснял Тэду в  таком  контексте:  если  у  убитого  "духа"
потихоньку забрать оружие и снять разгрузку, он запросто сойдет  за  мирного
жителя. Даже если погибший окажется юношей лет шестнадцати,  это  ничего  не
меняет - в отрядах немало подростков и молодых людей, не достигших  20  лет.
Юный возраст не мешает им ставить мины и  стрелять  из  гранатометов  -  для
этого аттестат не требуется.
   Показывали примерно то  же,  о  чем  рассказывали  словоохотливые  гости:
чеченские операторы профессионально  снимали  ракетные  удары  и  авианалеты
федералов, штурмы различных  населенных  пунктов  и  разнообразные  операции
"духов".  Я   высказал   предположение,   что   видеозапись   предварительно
подвергалась коррекции, прежде чем стать достоянием широких масс. Но  это  и
не потребовалось - Тэд сам сделал соответствующие  выводы.  За  два  дня  он
надиктовал на диктофон семь кассет, исписал три блокнота и одну тетрадь.
   - Ты полегче, шеф, - предупредил его  я.  -  Это  ведь  только  начало  -
смотри, не хватит бумаги и пленки!
   Журналист не реагировал на предупреждения. Он слегка осунулся,  помрачнел
и стал  отчего-то  сильно  раздражительным.  Я  с  глубоким  удовлетворением
отметил, что процесс пошел  -  "чехи",  сами  того  не  ведая,  обрабатывали
англичанина в мою пользу.
   Конечно, с их точки зрения все было правильно -  старейшины  и  уважаемые
очевидцы повествовали приехавшему зарубежному журналисту о  том,  как  круто
воюют их молодцы, как единодушен чеченский народ в своем справедливом  гневе
и фанатичной устремленности к победе... В немалой степени здесь сыграла свою
роль предрасположенность горцев к бахвальству и преувеличению своих заслуг -
извечная болезнь,  присущая  всем  малым  народам,  претендующим  на  статус
больших...
   Вот ловкие боевики подкрадываются и  расстреливают  блок-пост  федералов.
Тактически безупречная и грамотная операция. Вот они - в  хороших  "комках",
бородатые  и  гордые,  носками  ботинок  поворачивают  к  объективу   головы
расстрелянных солдат - это собаки, они пришли на нашу землю, и так  будет  с
каждым, кто посягнет на нашу независимость. Ах да - эти псы лупили из гаубиц
и "БМП" по мирному населенному пункту - вот они, на заднем плане. Так-так...
Где заснятый ролик об  обстреле  мирного  населенного  пункта?  Какой  такой
ролик? Зачем? Вот же - пушки и "БМП", из них стреляли!
   Люди видели - этого достаточно. Ясно, ясно... А вот -  расстрел  какой-то
колонны  с  продовольствием.  Небольшое  ущелье,  залп  из  гранатометов  по
головному и замыкающему БТР, кинжальные очереди  в  упор...  Опять  -  трупы
наших солдат, почему-то всегда с задранными на голову бушлатами -  и  гордые
бородатые "духи": так будет с каждым! А почему бушлаты задраны на голову?  И
еще - это, случаем, не колонна Красного Креста с гуманитарной  помощью?  Ну,
что ты! Какая там, в задницу, гуманитарная помощь?!  Это  жратву  везли  тем
собакам, что наш народ уничтожают! А насчет  бушлатов  -  кто  его  знает...
Ясно, ясно... Этих "псов" совсем  недавно  Тэд  имел  счастье  лицезреть  на
многочисленных КПП и блок-постах, когда мы ехали сюда. Тогда  он  удивлялся:
отчего  это  наши  солдаты  такие  худые  и  оборванные?  А  еще   журналист
возмущался: зачем мы посылаем воевать совсем еще пацанов, когда в столице  у
нас ходят толпы упитанных и  зрелых  молодых  людей,  вполне  пригодных  для
такого лихого дела? "Эти ребята - наша армия, - так я тогда ему  пояснял.  -
Другой у нас нет". Только эти пацаны да офицеры чуть постарше,  которые  ими
командуют. Худые и оборванные они потому, что генералы  за  казенные  деньги
себе коттеджи в Подмосковье строят. А тех, что ты видел с упитанными репами,
- попробуй загони их служить: они более  важными  делами  заняты,  им  армия
противопоказана... А бушлаты у солдат задраны потому, что "духи" их за  ноги
волоком  таскают,  как  падаль,  чтобы  ненароком  не  запачкаться  в  крови
неверных...
   За два дня Тэд вволю насмотрелся на трупы наших солдат, запечатленные  на
качественную видеопленку. Для горца  это  норма  -  вид  поверженного  врага
поднимает боевой дух воина, делает его несокрушимым и бесстрашным, уверенным
в своей  правоте.  Никто  из  присутствующих  при  демонстрации  фильмов  не
задумался над тем фактом, что английский журналист  -  дитя  цивилизованного
народа, законопослушный  до  мозга  костей  гражданин  Британии,  с  детства
запуганный  своим  правительством  периодически   выплескивающимися   наружу
выкрутасами ИРА, которой до чеченцев, как до Китая - пешком.
   А как там насчет зверств оккупантов? Оооо! Есть, есть зверства -  сколько
хочешь! Однажды ехал Ваха из соседнего села куда-то с  женой  и  братом.  На
одном блок-посту ему машину остановили, заставили отъехать в сторону и прямо
на глазах чеченца во всех позах изнасиловали  жену.  Вахе  с  братом  набили
рожи, отобрали деньги и отпустили, пригрозив,  что  если  кому  расскажут  -
хана. И таких примеров - тьма! Стоп, стоп - этот факт подтвержден? В  органы
заявляли? Экспертизу делали? Ну, ты даешь, журналист! Да какой же  уважающий
себя горец повезет свою  женщину  на  экспертизу?!  Ха!  Естественно,  никто
никуда не заявлял! У  нас  в  таких  случаях  разговор  короткий  -  кликнул
родичей, автоматы в зубы - и вперед! Но ведь факт не подтвержден? Ну и  что?
Люди врать не будут! Ясно, ясно...
   Особенно впечатлили Тэда съемки  новогоднего  штурма  Грозного  и  боевых
действий первой декады января  1995  года.  В  частности,  расстрел  колонны
Майкопской бригады. Какой-то умелец  методично  снимал  в  течение  получаса
основные моменты этой трагедии и комментировал на чеченском. Цветная  пленка
запечатлела картину ада,  сошедшего  на  землю.  Взрывались  боевые  машины,
летели куски расплавленного металла. Горящие солдаты, обезумевшие от боли  и
ужаса, метались взад-вперед и падали под кинжальным огнем в  упор.  Потом  к
ним подбегали "духи" и умело добивали контрольным выстрелом в голову... "Это
потому, что русские солдаты - жуткие звери, -  так  поясняли  старейшины.  -
Где-то на подступах к Грозному они заехали в какой-то совхоз и  целые  сутки
напролет    насиловали    чеченских    девчонок-малолеток,    методично    и
целенаправленно, во всех ракурсах. Вот и ответили  за  злодеяние  -  душа  у
горцев не камень..." - "А что это за совхоз такой? - поинтересовался у  меня
Тэд. - И, может, действительно насиловали?" - "Обязательно, - отвечал  я.  -
Ты лучше спроси, когда у них перестал существовать последний совхоз и,  коль
скоро-таки существовал оный, откуда там взялись чеченки-малолетки для  целой
бригады?" Ясно, ясно... А вот  интересные  кадры  -  скачет  видеокамера  по
какой-то пещере, хохот многоголосый, двое наших солдат  с  разбитыми  лицами
стоят на карачках, а их пользуют в  задницу  здоровенные  чеченские  мужики.
Выкрики из серии: "Вот так мы всю Россию..." "Стоп,  пардон,  -  засмущались
старейшины. - Промотаем чуток - это нравы и  обычаи  советских  зон  -  так,
старая запись..." - "Что за нравы? - недоуменно поинтересовался Тэд. "Да так
- не стоит заострять внимания, - посоветовал я. - Это "духи" петрушат  наших
пленных,  развлекаются.  У  некоторых  видов  обезьян  есть  такое  -  чтобы
самоутвердиться и показать  свою  силу,  они  трахают  в  задницу  однополых
субъектов своего вида". Старейшины понимают, что это мерзко, потому не стоит
акцентировать внимание - могут осерчать, 0-е! И так далее...
   В таком духе просвещали Тэда наши гостеприимные хозяева  в  течение  двух
дней. Показать хоть одну операцию фед „ра-лов  по  ликвидации  какого-нибудь
бандформирования они, естественно, не удосужились - такие  вещи  чеченцы  не
снимают, ни к чему им это. Я внимательно наблюдал за  изменением  настроения
шефа и к концу второго дня нашего пребывания в  селе,  когда  многочисленные
посетители оставили наконец  нас  в  покое,  рассказал  ему  о  прошлогодней
истории с "лицедеями", которых мы прищучили в  этом  селе.  А  потом,  после
некоторых размышлений,  пояснил,  как  "духи"  используют  наших  пленных  в
качестве живого щита.
   - А что -  есть  доказательства?  Факты?  -  как  всегда  поинтересовался
дотошный британец.
   - Сейчас у меня ничего нет, - сообщил я. - Но если мы с тобой  попадем  в
какой-нибудь отряд и его начнут слегка уничтожать,  сам  все  и  увидишь,  -
пообещал я Тэду.
   Целый вечер англичанин  пребывал  в  мрачных  размышлениях  и  совсем  не
разговаривал со мной. Я далек от мысли, что  он  радикально  переменил  свою
мировоззренческую позицию относительно чеченской войны, но то, что  сомнения
заползли в британскую душу, - это факт.
   После  ужина  я  с  полчаса  проторчал  на  природе,   любуясь   красками
догорающего заката и изучая особенности расположения дворов в  юго-восточном
секторе села. Сильно облегчал наблюдение тот факт, что хозяева проживали  во
второй половине дома и на эту  сторону  двора  не  наведывались.  Ранее  тут
обитал их сын с семьей, но в самом начале войны он куда-то  исчез  вместе  с
женой и двумя детьми - такие вещи здесь случаются.
   Когда  совсем  стемнело,  я  вернулся  в   дом,   переоделся   в   черный
тренировочный костюм, нацепил поясную сумку, в которую упаковал  необходимую
экипировку, и сообщил Тэду:
   - Мне надо отлучиться. Если что - ты спал и ничего не знаешь. Хорошо?
   - Что ты собираешься делать? - поинтересовался Тэд. - Ты  будешь  кого-то
убивать?
   - Я хочу встретиться с одним человеком, - пояснил я. - Возможно, его  тут
нет. Тогда я вернусь очень скоро, и нам здесь более делать  нечего.  А  если
есть, тогда посмотрим.
   - Хорошо, - сказал Тэд. - Ты постарайся без трупов, ладно?
   - Я, конечно, постараюсь, - пообещал я. - А там - как получится...
   Спустя пятнадцать  минут  я  благополучно  миновал  нужный  мне  двор  и,
крадучись, добрался до окраины села. Кое-где во дворах лениво  залаяли  было
собаки, но быстро утихомирились - я жил здесь двое суток, успел  пропитаться
местным запахом и не являл собой агрессии, ощущаемой на таком удалении.
   Забравшись в придорожную  канаву  на  окраине  села,  я  некоторое  время
размышлял  и  прислушивался.  Судя  по  рассказам  сельчан  и   прошлогодним
оперативным данным, на ночь по периметру села выставляются парные посты  для
охраны от внезапного вторжения. Село  достаточно  большое  -  чтобы  надежно
перекрыть все пути вероятного подхода  непредвиденного  противника.  Значит,
эти посты сидят на достаточном удалении друг от  друга  и  бдят  посредством
прослушивания - потому что сейчас непролазная  темень,  а  ночных  приборов,
насколько я знаю, у них нет.
   Посидев чуток, я уловил  доносящийся  слева  с  расстояния  примерно  150
метров приглушенный говор, а несколько позже увидел мерцание двух сигаретных
огоньков. Ну вот, курят часовые и болтают - совсем не бдят.  Немного  погодя
справа в метрах пятидесяти я услышал  какую-то  возню  и  невнятную  ругань.
Мужской голос с левого поста спросил по-чеченски:
   - Вы че там, долбитесь, что ли?
   На что справа посоветовали вопрошавшему убираться в задницу,  после  чего
на левом посту сильно развеселились. Ну вот и  еще  штришок.  Значит,  парни
слева дернули травки - необкуренные  так  долго  не  смеются.  Нормально!  В
двухсотметровом промежутке между постами в темной ночи может проползти целая
рота, при условии, что бойцы не будут матюкаться и бряцать оружием.
   Немного посидев в канаве, я  аккуратно  подобрался  к  забору  усадьбы  и
затаился возле калитки. В прошлом году "лицедеи"  ликвидировали  здоровенную
псину, охранявшую этот двор, а  на  ее  будке  насиловали  молодую  чеченку.
Однако это ничего не значит - наверняка  хозяева  завели  другую  собаку.  В
чеченских селах в каждом дворе есть четвероногий  сторож.  Как  говорил  наш
известный юморист, что ни домовладелец, то собака, а то и две.
   Я  слегка  поскреб  ногтями  по  доскам  калитки  и  прислушался:  спустя
несколько секунд из глубины двора послышалось  глухое  басовитое  рычание  и
лязг цепи. Судя по звукам, здоровенный кавказец, ленивый и добрый.
   - Иди сюда, мой красавец,  -  тихо  прошептал  я  и  просунул  под  дверь
небольшой кусок свежего  мяса,  украденный  накануне  с  хозяйской  кухни  и
посыпанный хитрым порошком без цвета и запаха, который имелся  в  "аптечке",
прозорливо подаренной Шведовым.
   На всякий случай удалившись от калитки, я некоторое время  прислушивался:
псина пару раз звякнула цепью и причмокнула - видимо, мясо  ей  пришлось  по
вкусу.
   Спустя минуту во дворе стало тихо.  Приблизившись  к  калитке,  я  слегка
постучал по доскам  -  реакции  не  последовало.  Отлично.  В  два  движения
преодолев забор, я  спрыгнул  во  двор  и  присел,  навострив  уши.  Тишина.
Неподалеку белым пятном выделялось неподвижное тело  собаки.  Ощупав  ее,  я
убедился, что псина крепко спит. Здоровенная псина!  Хорошо,  что  ты  такая
ленивая и неразборчивая.  При  активных  действиях  и  отказе  от  мяса  мне
пришлось  бы  плюнуть  в   тебя   стрелкой   из   трубочки,   вымоченной   в
быстродействующем яде. Через десять секунд ты бы отдала концы.
   - В общем, повезло тебе, псина, -  прошептал  я,  всматриваясь  в  силуэт
дома. - Я иду к твоей хозяйке и потому убивать тебя нельзя -  наверняка  она
тебя любит. И сильно обидится, если я тебя ликвидирую. Хотя при определенных
условиях это особой роли не играет...
   Подкравшись к дому, я подушечками пальцев  исследовал  первое  попавшееся
окно и двинулся дальше -