разливающееся по  комнате  в  этот  холодный  зимний
день...
   - Сьюзи, кажется, собирается купить гостиницу?  -  с  трудом  ворочая
языком, произнесла Мэг.
   - Она заслуживает большего. Но это тоже может оказаться замечательной
идеей. - Граф неожиданно подхватил Мэг на руки и закружил по комнате.
   Заметив, как она сжалась, он сказал:
   - Представить себе только! Ведь я мог  оказаться  здесь  с  Корделией
Кэткарт, видеть ее торжествующую  улыбку,  знать,  что  все  ее  ужасное
семейство прилипнет ко мне как банный лист, и чувствовать себя обязанным
вечно  лебезить  перед  этой  девчонкой  за  то,  что  она  сделала  мне
одолжение.
   Приникнув к нему, чтобы не упасть, Мэг взмолилась:
   - Поставьте меня на пол. Пожалуйста, милорд!
   Он поцеловал ее.
   - А вместо этого я оказался в восхитительном положении благодетеля  и
очень собой доволен. - Он остановился и снова поцеловал ее, на  сей  раз
более долгим поцелуем. - Очень доволен...
   Мэг покорилась было игре его мягких губ  на  своих  губах,  близости,
более интимной, чем что-либо, испытанное ею прежде...  Но  тут  почуяла,
что игра в охоту продолжается - особенно когда он, по-прежнему держа  ее
на руках, пятясь, вышел из гардеробной и, взглянув через его плечо,  она
увидела, что там, словно грозовое облако, замаячила кровать.
   - Наши вещи, милорд, - тревожно напомнила она.
   - Вещи? - Он  лукаво  улыбнулся,  отчего  ее  слова  вдруг  приобрели
шаловливый оттенок.
   - Вещи!
   - Они на нас.
   - Все наши вещи.
   - Вы хотите избавиться от них?
   - Нет! Вещи с Моллетт-стрит. Книги. Игрушки. Кастрюли и сковородки...
   - Очень интересно, - пробормотал он, продолжая пятиться к кровати.
   Неожиданно граф резко повернулся и бросил ее на середину  застланного
шелковым покрывалом матраса. Мэг сжалась, как кролик под взглядом лисы.
   Хотя она отлично понимала, что никакой кролик никогда  не  испытывает
того, что испытывала она по отношению к своему охотнику.
   Уцепившись рукой, словно якорем, за кроватный столбик, граф склонился
над ней и проурчал:
   - M-м, - как обычно урчали близнецы при виде сладкого пирога.
   Повисев так над ней с минуту - "Как коршун", - подумала Мэг,  -  граф
отпрянул назад.
   - Пойду сообщу остальным, что мы едем мародерствовать  в  ваш  старый
дом.
   После того как он ушел, Мэг еще  какое-то  время  лежала  неподвижно,
ожидая,  когда  окрепнут  ее  ослабевшие  ноги  и  вернется  способность
соображать. Какой необычный мужчина!
   Последние несколько часов он будоражил ее так, как никто в жизни. Она
не знала, что и думать, хотя все же надеялась, что время от времени  муж
будет давать себе отдых. Пожалуй, хорошо, что, судя по  всему,  работать
здесь в доме ей не придется - хватило бы сил справляться с одним графом.
   Однако было в нем нечто особенное. Нечто почти волшебное...
   Постепенно Мэг пришла в себя и задалась  вопросом:  что  он  задумал?
Чувствуя себя теперь почти так же, как в то время, когда на ее попечении
был непоседливый трехлетний  сын  четы  Рэмилли,  она  выкарабкалась  из
мягкого матраса, в котором утопала, спрыгнула с кровати и пошла на звуки
голосов, слышавшиеся из-за соседней двери.
   Здесь, в классной комнате, она обнаружила  графа  ползающим  по  полу
вместе с близнецами: они катали взад  и  вперед  миниатюрную  карету.  С
открытой улыбкой он взглянул на нее снизу вверх и протянул ей игрушку:
   - Правда ведь, она великолепна? Это точная копия прогулочной  кареты,
которая была у моих родителей.
   Хоть игрушка оказалась несколько потрепанной, она представляла  собой
истинное произведение  искусства:  голубая,  с  золоченым  орнаментом  и
гербом на дверце. Внутри виднелись обтянутые  саржей  диванные  подушки.
Мэг заметила, что это была точная копия и  той  кареты,  в  которой  они
сегодня  ехали,  однако  она,  несомненно,  принадлежала  временам   его
детства,  а  то  и  более  давним.  Может  быть,  традиция  предписывает
аристократам из поколения в поколение пользоваться  одинаковыми  вещами?
Она вспомнила, что мебель в доме  по  большей  части  была  старинной  и
наверняка насчитывала несколько веков.
   - Когда-то при ней были и лошадки, - сказал  граф,  передавая  карету
Ричарду и поднимаясь с полу, - и фигурки, сидевшие внутри и снаружи.
   - Вот такие, сэр? - Рейчел раскопала в  огромном  деревянном  сундуке
резную фигурку без одной руки.
   - Это кучер Джон! -  Граф  снова  опустился  на  колени  и  осторожно
посадил фигурку на облучок. Пришлось подпереть ее с одной стороны, чтобы
она не падала. Потом он заглянул в сундук, очевидно, в надежде  отыскать
там и другие, но, не найдя, пожал плечами. - Мы прикажем сделать  новые.
А теперь, - сказал он  близнецам,  вскакивая  с  той  плавной  и  мощной
грацией, которая напомнила Мэг о хищниках, - пора вам отвезти меня в ваш
старый дом и показать ваши игрушки.
   Близнецы схватили его за руки с обеих  сторон  и  буквально  потащили
вниз  по  лестнице,  беспрестанно  щебеча.  Едва  не  прослезившись   от
потрясения и счастья, Мэг в сопровождении Лоры и Джереми последовала  за
ними.
   - Он, кажется, весьма приятный человек, - осторожно заметила Лора.
   - Да, очень приятный, - согласилась  Мэг,  хотя  "приятный"  было  не
совсем подходящим словом. Она молилась лишь о том,  чтобы  не  случилось
опасной перемены в его настроении.
   Что, если в какой-то момент он решит, что она или кто-то из членов ее
семьи - его враг, как бабушка?
   - Я смогу продолжать занятия с доктором Пирсом? - спросил Джереми.
   Мэг чуть было не сказала, что нужно спросить графа,  но  решила:  раз
она теперь замужем за богатым человеком - хорошо это или плохо, но можно
самой принимать такие решения, и твердо сказала:
   - Ну конечно. И мы сможем купить те  греческие  книги,  которые  тебе
были нужны. Новые.

Глава 7

   Они уселись в две кареты, причем на сей раз граф не  возражал,  чтобы
близнецы  ехали  с  ними,  а  поскольку  те  болтали  без  умолку,   это
освобождало Мэг от необходимости поддерживать беседу - к ее облегчению.
   Когда они подъезжали к их старому дому, она с улыбкой прислушалась  к
пояснениям детей.
   - Это Нед, - рассказывал Ричард, - старьевщик.
   - Он кажется грубым, -  вставила  Рейчел,  -  но  на  самом  деле  он
хороший. А это миссис Пикетт со своей собакой.
   - Пес кусается, сэр. Будьте с  ним  осторожны.  Галантерейная  лавка.
Ничего интересного.
   - А вот и нет! Там есть такие симпатичные ленты. И пряжки и пуговицы.
Ну, всякое такое. А это книжный магазин. А вот шляпный.
   - Фи, шляпный!
   - Лорд Саксонхерст носит шляпы, так что молчи!
   Пока близнецы выясняли, чьи шляпы смешнее - мужские или женские, граф
рассматривал новую шляпку Мэг.
   - В следующий раз определенно нужно будет купить шляпку с цветами.
   Мэг инстинктивно потянулась к своему прелестному бархатному капору.
   - Вообще-то я предпочитаю более простой стиль.
   - А на меня  иногда  производят  впечатление  легкомысленные  шляпки,
украшенные цветами.
   Мэг вынуждена была себе признаться, что ее  тоже  иной  раз  тянет  к
такого рода вещам.
   - О, смотрите, - закричал Ричард, - вот наш  дом,  сэр!  Тот,  что  с
голубой дверью, прямо за гостиницей "Лошадиная голова".
   Мэг впервые задумалась о том, что придется  покинуть  родной  дом,  и
сердце у нее сжалось. Выходя  на  улицу  сегодня  утром,  она  почему-то
считала, что вернется сюда, сбросив с плеч груз проблем.  А  вот  теперь
они должны забрать свои пожитки, чтобы  в  дом  могла  въехать  какая-то
другая семья.
   Две   красивые   кареты   произвели   фурор   на   улице:   прохожие,
останавливаясь, глазели на них, соседи  с  любопытством  выглядывали  из
окон.  Поскольку  близнецы  прилипли  мордашками   к   окошкам   кареты,
большинство наблюдателей вскоре поняли,  кто  приехал,  и  стали  махать
руками и улыбаться, несомненно, удивленные происходящим.
   Мэг, которая не любила выносить  свои  дела  на  всеобщее  обозрение,
чувствовала себя очень неловко и благодарила небеса за  то,  что  никто,
казалось, не догадывался, что произошло.
   Похоже, граф умел читать мысли. Когда карета  остановилась,  он  тихо
сказал:
   - Думаю, нет необходимости всем все рассказывать.
   - Конечно, - с  благодарностью  согласилась  Мэг.  Близнецы  радостно
обменивались приветствиями с  друзьями  и  с  нетерпением  ждали,  когда
опустят ступеньки.
   - Что вы сказали своим родным? Мэг покраснела, потому что приходилось
сознаваться во лжи.
   - Что мы познакомились у Рэмилли - это семья,  в  которой  я  служила
гувернанткой.
   - И безумно полюбили друг друга?
   - Разумеется, нет. Это было бы абсурдно.
   Его брови поползли вверх:
   - Вы считаете любовь абсурдом?
   - Нет. Но между мной и вами... - его взгляд заставил ее запнуться,  -
я имею в виду любовь с первого взгляда. Это невозможно.
   - Вы живете в очень рациональном мире.
   - Ну, словом, - поспешно закончила Мэг, - вы узнали  о  положении,  в
котором мы оказались. Поскольку вам была нужна жена, вы  предложили  это
соглашение.
   - Как восхитительно хладнокровно и практично!  Что  ж,  так  и  будем
говорить. Предлагаю для любопытных  глаз  напустить  на  себя  чуть-чуть
аристократического высокомерия. - Он выбрался из кареты и, повернувшись,
подал ей руку.
   - Увы, сэр, этого я начисто лишена.
   - Так тренируйтесь, моя дорогая графиня. Тренируйтесь!
   Мэг лишь  улыбнулась,  роясь  в  сумке  в  поисках  ключа.  Но  дверь
открылась сама, и на пороге предстал сэр Артур.
   У  Мэг  перехватило  дыхание.  Она  и  забыла,  что  сегодня  истекал
назначенный им недельный срок. Мэг  была  не  в  силах  пошевелиться,  и
ситуация обещала стать весьма неловкой, если бы не  подбежали  близнецы,
которым не терпелось поделиться новостями.
   Выслушав их, сэр Артур скользнул острым взглядом по Мэг и Лоре:
   - Это правда?
   Мэг изобразила оживленную улыбку:
   - Разве это не замечательно, сэр  Артур?  И  как  вам,  должно  быть,
радостно, что о нас больше не нужно беспокоиться.
   Видя ярость, бушевавшую в его глазах, она не  посмела  бы  подойти  к
двери и встретиться с ним взглядом, если бы граф не  подтолкнул  ее.  На
миг ей показалось, что сэр Артур не позволит ей войти, но он ретировался
в переднюю, побледнев, но выдавив из себя улыбку.
   -  Если  вы  нашли  поддержку  для  своей  семьи,  все  ваши  друзья,
разумеется, этому рады, - сказал он, сверкнув глазами в сторону Лоры,  и
Мэг отчетливо увидела в них алчную похоть.
   Впрочем, сэр Артур тут же взял себя в руки.
   - Вы привезли мужа, чтобы показать ему свое родовое гнездо?
   - Графиня приехала, - перебил его  граф,  -  чтобы  собрать  семейные
вещи. - К удивлению Мэг, на свет  снова  появился  лорнет.  -  Я  должен
поблагодарить  вас  за  доброту,  проявленную  к  моей  жене,   сэр.   И
разумеется, вы можете передать счет на любую сумму моему секретарю.
   Преподав ей таким образом урок "аристократического  высокомерия",  он
повел Мэг мимо сэра Артура:
   - Покажите мне дом, дорогая. Мне очень интересно увидеть  место,  где
вы играли ребенком.
   Мэг испытала злорадное удовольствие от того,  что  граф  обращался  с
сэром Артуром как с дворецким.  Высокомерие  определенно  иногда  бывает
весьма полезным.
   Она повела графа по своему скромному дому, прислушиваясь к тому,  как
братья  и  сестры  проводят  такую  же  экскурсию,  только  в   обратном
направлении, для исключительно любезного мистера Чанселлора. Как приятно
иметь кого-то, кто...
   Мэг обернулась к графу:
   - А могу я нанять секретаря?
   -  Нанимайте  кого  хотите.  Но  полагаю,  что  вам  больше  подойдет
женщина-секретарь. Своего рода компаньонка. - Они стояли в  коридоре,  и
Мэг,  открыв  комод,  выбирала  хорошее  постельное  белье,   отбрасывая
изношенное. -  Моя  дорогая,  -  сказал  граф,  забирая  у  нее  из  рук
пожелтевшую наволочку и бросая ее обратно в комод, - нам не нужны лишние
простыни. Оставьте их здесь,  если,  конечно,  они  не  дороги  вам  как
память.
   Мэг вспомнила долгие часы, проведенные за штопкой,  и  с  облегчением
закрыла комод.
   - Пусть она будет хорошенькая, непорочная и воздушная.
   Мэг непонимающе замигала:
   - Кто?
   - Ваша секретарша.
   - Зачем?
   - Таков жалкий вкус Оуэна.
   - Жалкий?
   -  Моя  дорогая,  хорошенькая  -  это  прекрасно,  но  непорочная   -
смертельно скучно.
   Мэг рассердилась:
   - Я непорочна.
   - Не думаю.
   - Милорд!
   Он улыбался, не обращая внимания на ее гнев:
   - Я не имею в виду порочное прошлое, Минерва.  Но  если  бы  вы  были
равнодушны к основополагающим инстинктам, вы бы не воспринимали меня так
нервно, разве я не прав?
   Он окинул  ее  взглядом  всю  -  с  головы  до  ног.  Взгляд  не  был
оскорбительным,  да  и  выражение  лица  казалось   слишком   добрым   и
благодарным,  чтобы  таить  оскорбление.  Но  этот  взгляд   определенно
нервировал ее. Он обещал... нечто. Нечто, о чем она догадывалась, еще не
зная наверняка. Нечто, от чего щеки ее покрывались пунцовым  румянцем  и
замирало дыхание.
   - Вот видите? - тихо сказал он. Мэг резко отвернулась.
   - Не сомневаюсь, что вы производите  такое  же  впечатление  на  всех
женщин.
   - Я стараюсь, Минерва. Стараюсь.
   Мэг снова повернулась к нему и вздернула подбородок:
   - А если я скажу, что ожидаю от вас супружеской верности?
   Это несколько обескуражило его, не без удовольствия отметила Мэг.
   - Тогда я скажу в ответ, что вы должны  полностью  удовлетворять  мои
желания.
   - А может быть, вы должны несколько умерить свою похоть?
   Он удивленно поднял брови:
   - А что вы знаете о похоти?
   - Да от вас же так и несет ею! - Мэг отвернулась снова, прижав ладони
к пылающим щекам. - Как вы  можете  заставлять  меня  говорить  подобные
вещи? Нам не следует так разговаривать!
   Он провел рукой по ее затылку - совсем легко, но она застыла от этого
прикосновения.
   - Разумеется, не здесь,  -  проворковал  он,  поглаживая  ее  затылок
пальцем. - Однако позднее такой разговор  будет  уместен  и  чрезвычайно
приятен.
   Рука двинулась дальше, к плечу, а губы заскользили по затылку.
   - У вас очаровательно  беззащитный  затылок.  Очень  соблазнительный,
изящный затылок...
   Потом он неожиданно отступил назад и прислушался к гомону внизу.
   - Кажется, слуги уже в доме. - Взяв за руку, он увлек за собой Мэг по
коридору. - Идемте! Лучше всего пройти по комнатам  вместе  с  ними.  Вы
ведь не хотите, чтобы они прихватили что-нибудь, что вам не принадлежит.
Или что-то забыли.
   Мэг шла за ним, чувствуя, что здесь, в этом доме,  навсегда  остаются
ее здравый смысл и самообладание.
   Вскоре слуги уже тащили к  выходу  все,  на  что  она  им  указывала.
Отдавая себе отчет в том, что сэр  Артур  внимательно  проверяет  каждый
выносимый  предмет,  она  старалась  быть  скромной,   тем   более   что
относительно некоторых старинных вещей  не  знала  наверняка,  были  они
куплены  родителями  или  принадлежали  этому  дому,  поэтому  не  стала
рисковать, чтобы не вызвать его неудовольствие. К тому  же,  как  сказал
граф, не было никакого смысла тащить отсюда  старую  кухонную  посуду  и
протертую мебель.
   Все шло спокойно, пока дело не дошло до спальни и Мэг не вспомнила  о
Шиле-ма-гиг. Она едва различала мешочек, в котором  та  покоилась  -  он
сливался по цвету с кроватным балдахином, - но точно знала, что он  там,
как если бы от него исходило сияние.
   Как же ей сказать, чтобы его сняли с  крючка  и  вынесли?  Поднимется
шквал вопросов - что это и почему спрятано там, в уголке под балдахином?
И как она сможет объяснить  мужу,  зачем  хочет  взять  с  собой  старую
каменную статуэтку обнаженной женщины в непристойной позе? Как объяснить
ему, что она всегда будет держать ее при себе, но никому не позволит  до
нее дотронуться?
   Мэг  представила  себе,  что  придется  рассказать  графу,  как   она
воспользовалась этим языческим идолом, чтобы поймать его  в  свои  сети,
заставить вступить в странный брак, и испытала чувство отвращения  -  от
того, что сделала это, и от невозможности в этом сознаться.
   Она  принудила  его  к  чудовищно  неравному  союзу.   Он   проявляет
великодушие, но ей нечего предложить ему  взамен.  Нет,  он  никогда  не
должен узнать правду!
   Едва сдерживая дрожь,  Мэг  в  панике  пыталась  сообразить,  как  бы
удалить  графа  из  комнаты.  Если  бы  она  осталась  здесь  одна,  она
вскарабкалась бы на стул и сняла мешочек, а потом как-нибудь вынесла его
из дома. Спрятала бы, возможно, в шляпной коробке или засунула в подушку
и настояла на том, что понесет ее сама. Нет, она велела  бы  Лоре  нести
ее: сама она боялась находиться так близко от статуэтки.
   Но граф не отходил от Мэг ни на шаг, а сэр Артур  проверял  все  так,
словно боялся, что они что-нибудь украдут.
   Мэг внезапно пришло в голову, что ей действительно  придется  украсть
Шилу. Ну, не то чтобы  украсть,  но  прошмыгнуть  обратно  в  спальню  и
вынести ее тайно. Боже, в это трудно поверить!
   В немом отчаянии она смотрела на родительскую кровать, когда услышала
тихий голос графа:
   - Печальные воспоминания?
   И в тот же миг они в самом деле обрушились на нее.
   Мэг никогда не считала этот дом чем-то особо  дорогим  для  себя,  но
теперь, когда приходилось его покидать, ее охватила тоска.
   Ну конечно же, то была тоска по родителям. Все  эти  месяцы  она  так
отчаянно боролась с нуждой, что у нее просто не было времени  тосковать,
но теперь наступил момент прощания. Конец той жизни  ее  семьи,  которую
она знала.
   Ее отец умер на этой кровати. Мать нашли рядом с ним. В  смерти  отца
не было ничего таинственного: он уже давно страдал необъяснимыми болями,
кровотечениями и воспалением, с которым никто ничего не мог поделать. По
словам доктора, чудом было как раз то, что он так долго протянул.
   Но смерть матери  не  на  шутку  озадачила  врача.  Если  не  считать
усталости от того, что ей пришлось долго ухаживать за больным отцом, она
была совершенно  здорова.  Несколько  смущенный  собственным  диагнозом,
доктор Харди заявил, что она умерла  от  горя  и  отчаяния.  Однако  Мэг
вполне могла в это поверить: ее родители были глубоко привязаны  друг  к
другу.
   Как бы они негодовали, узнав, что их  старшая  дочь  вышла  замуж  по
расчету! Но ведь они сами  не  оставили  ей  другого  выбора.  Полностью
поглощенные друг другом, они не подумали о том,  чтобы  должным  образом
обеспечить будущее детей.
   - Минерва?
   Мэг почувствовала, что граф взял ее за руку и повернул к себе.
   - О, дорогая моя, - сказал он и обнял ее.
   Она ничего не ответила, потому что не могла говорить о своей  боли  с
незнакомцем, пусть он и был теперь ее мужем. И она никогда не  заплакала
бы перед чужим человеком. Но его теплое объятие было ей приятно.
   - Минерва, лучше поплачьте, не держите боль в себе.
   - Нет-нет, все в порядке, - сказала Мэг и  с  решительным  выражением
лица освободилась от его объятий.
   Он ответил ей довольно холодным взглядом, но спорить не стал.
   - Как хотите. Нам надо идти. Я уже всех отослал, но сэр  Артур  ждет,
чтобы вы отдали ему ключи.
   Мэг глубоко вздохнула:
   - Простите меня...
   Граф приложил палец к ее губам:
   - Ничего не говорите. Если мы не можем время от времени утешить  друг
друга, зачем тогда существуют браки?  -  Он  обвел  глазами  комнату.  -
Хотите взять с собой эту кровать?  Я  заметил,  как  трудно  вам  с  ней
расстаться. - И, сделав нетерпеливый жест, добавил:
   - Да пропади все пропадом! Я куплю для вас весь этот дом, если вы...
   - Нет. - Мэг с удивлением  поняла,  что  смеется.  Она  была  глубоко
тронута. - Нет, но большое вам спасибо, Саксонхерст.
   И только спускаясь по лестнице, она сообразила, что, вероятно, только
что отказалась от идеального решения. Если бы он  купил  эту  кровать...
Впрочем, нет. Когда ее будут разбирать, Шила непременно обнаружится.
   Бы