ичной куклой, опьяненная и приятно ошеломленная совершенно новыми ощущениями. Трудно сказать, чего она ожидала, наверное, чего-то вроде нахрапистых потуг Дигби, только более энергичных, ведь мистер Маллорен был гораздо моложе. Но уж никак не этих ласковых прикосновений, поглаживаний и влажных поцелуев.
     Однако вскоре она забеспокоилась. Когда же они перейдут к главному? Его руки, казалось, побывали везде, только не там, где надо. Впрочем, и там они не смогли бы осуществить задуманное.
     Правда, эти умные руки делали многое другое, от чего ее бросало в дрожь. В конце концов она принялась извиваться от наслаждения.
     - Нравится? - тут же спросил он.
     Нравится? Розамунда и не задумывалась над этим. Ей просто хотелось, чтобы он продолжал.
     - Да, - отозвалась она и только тут поняла, что так оно и было.
     Ей и в самом деле нравилось.
     О Боже! Она перестала напряженно ждать чего-то ужасного и стала наслаждаться его ласками. Это крепкое, властное и напористое тело делало ее мягкой, нежной и податливой. Она плавилась как воск, согретая его теплом, опьяненная его запахом...
     Господи сохрани! Должно быть, это нарастающее, лихорадочное чувство и есть желание - огонь, вдохновляющий поэтов и ветреников, влекущий мужчин и женщин в пучину греха. Она смутно догадывалась о существовании этой тайны, но никогда ничего подобного не испытывала.
     И вот она, тайна, здесь, в ней!
     Розамунда взглянула на своего партнера. Ей хотелось что-либо сказать, словами выразив свое удивление, но тут он начал ласкать ее грудь, и она потеряла дар речи. Он целовал ее нежную плоть, обхватив рукой, как плод, который так и просится в рот.
     Он желал ее!
     Охваченная такой же страстью, девушка запустила пальцы ему в волосы и приподняла его лицо, чтобы поцеловать в губы.
     Маска! Только сейчас она вспомнила о ней:
     Он подался назад, улыбаясь.
     - Не пора ли избавиться от маски? Доверьтесь мне, я сохраню вашу тайну...
     Он уже потянул было за тесемки, но она в ужасе перехватила его руки.
     - Нет!
     - Я не обману вас.
     Розамунда махнула рукой, тронутая его порывом. Ей так хотелось быть с ним честной! Но тут ее словно ледяной водой окатило. Она вспомнила о своих шрамах. Конечно, увидев ее хотя бы раз, он сможет потом ее опознать, но не это главное. Ее уродство отпугнет его, и весь ее план пойдет насмарку.
     - Нет, - твердо повторила она.
     - Значит, мы не будем целоваться в губы, - хмыкнул он, пожал плечами и припал ртом к ее соску.
     Розамунда приглушенно вскрикнула и обмякла, но когда он попытался остановиться, крепко прижала его к себе. Он тихо засмеялся, уткнувшись в ее влажную от поцелуев плоть.
     - Боюсь, ваш муж был не только нерадивым, но и невежественным, милочка.
     Дигби? Трудно даже представить, чтобы Дигби был способен на что-либо подобное.
     Иногда он мял и стискивал в руках ее груди, но ей это не нравилось. Такого, как сейчас, у них точно никогда не было. Теперь Бренд творил чудеса со второй грудью.
     Розамунда тихо засмеялась, охваченная блаженством. Боже, как хорошо! У нее было такое чувство, как будто она долгое время провела в темноте и наконец вырвалась на свет. Он поднял голову и тепло улыбнулся, как будто ее смех доставлял ему искреннее удовольствие. И только затем он притронулся к самому потаенному местечку - нежно, почти робко.
     В ответ она раздвинула ноги, но он не навалился на нее всем телом и не вошел в нее. Он просто стал осторожно поглаживать. Забыв про гордость и достоинство, она обняла его в молчаливой мольбе. Впервые в жизни ей хотелось слиться с мужчиной. Это было необычное желание, мучительно острое и неодолимое, как инстинкт.
     А он все медлил. Только тихонько поглаживал.
     - Скорее, - потребовала она, - возьми меня! Немедленно!
     В его глазах вспыхнули веселые искорки.
     - Ты правда хочешь?
     Она не стала отвечать на этот несерьезный вопрос. Он усмехнулся и лег на нее сверху.
     Розамунда заранее подготовилась к этому, но с удивлением обнаружила, что не чувствует ни давящей тяжести, ни удушья. Было даже приятно ощущать его внизу живота. Она приподняла бедра ему навстречу, и он тотчас вошел в нее.
     Наконец-то!
     Каждое мгновение казалось ей раем, но вдруг, испугавшись столь ощутимого наслаждения, она вскрикнула. Он засмеялся и прикрыл ее рот рукой.
     - Тише. Хоть ты считаешь, что мы в безопасности, все-таки кричать и вопить, не стоит.
     Розамунда сама закрыла себе рот ладонью, впервые в жизни едва не закричав от восторга. Она кричала несколько раз, когда Дигби только начал исполнять свой супружеский долг, но то были крики боли. И тогда она сдерживала себя, понимая, что он не виноват. А уж когда боль прекратилась, она вообще не издавала никаких звуков, если не считать случайного ворчания, когда он слишком сильно ее придавливал.
     Теперь она приготовилась к мощным толчкам, приказав себе молчать.
     Но их не последовало.
     Бренд опять покусывал и сосал ее грудь, очень медленно двигаясь при этом. Пришлось ей вновь зажать себе рот ладонью, чтобы предотвратить мольбы о большем: ей хотелось быстрее и сильнее.
     Но нет, она не должна вмешиваться, иначе все сорвется, как во время последних попыток с Дигби. Ни за что! Однако она невольно задвигала бедрами, чувствуя в себе его твердую плоть. Как приятно ощущать сильное мужское тело, а не круглый дряблый живот!
     И как он ее наполняет! Наверное, чересчур резкие телодвижения Дигби не давали ей насладиться подобным ощущением. Зато сейчас ей хотелось двигаться вместе с Брендом, подчиняясь ритму желания еще большего.
     Розамунда вгляделась в своего пленника. Он был выше Дигби и шире его в плечах. Наверное, ей следовало бояться его довлеющей мощи, но она, напротив, чувствовала себя защищенной. Ей было очень уютно и спокойно, как зверьку в знакомой норке.
     Скользнув ладонью по его мускулистой руке, она мысленно поблагодарила его за этот бесценный дар, но в следующий миг, застигнутая приступом неистового желания, впилась ногтями в его спину. Он усмехнулся, сверкнув глазами, и вошел в нее мощным толчком.
     Розамунда прогнулась, приподняв его с постели. Она считала гулкие удары собственного сердца и с упоением ощущала, как ее влажное лоно сжимает его жезл. Он между тем нагнулся и жадно ухватил губами ее сосок. Странно, но это сильное посасывание не вызвало боли. Она уткнулась ему в руку и выгнулась еще сильнее, вбирая в себя эти долгожданные сильные толчки.
     На этот раз он повел себя так, как она и хотела: решительно уложил ее, пылающую от желания, спиной на матрас, и она слилась со своим повелителем в единое целое.
     Он что-то говорил, к чему-то побуждал, двигаясь все сильнее и быстрее.
     Без пауз, без остановок.
     А может, хватит? Это уже чересчур.
     Чересчур сильно.
     Чересчур властно.
     О нет, не останавливайся!
     Прошу тебя, продолжай!
     Она была на грани чего-то пугающего, изнывая от потребности завершения. Из горла ее вырывались стоны страха и удовольствия...
     Стоны перешли в рыдания.
     И вот наконец-то... наконец это случилось!
     "Неудивительно, что я никак не могла зачать ребенка, - с поразительной ясностью поняла Розамунда за секунду до внезапного, всепоглощающего взрыва. - Оказывается, я все делала не так!"
     Эта мысль билась в ее сознании, пока она взмывала к огненным высотам блаженства, и позже, когда она рыдала в свою маску, рыдала не от горя, а от охватившего ее счастья. Хорошо, что маска скрыла ее безумный порыв.
     Розамунда не сомневалась, что зачала. Лежа под жарким телом Бренда, она растекалась сытой, потной лужицей.
     Воистину это было самое замечательное событие в ее жизни, и она благодарно упивалась каждым мгновением.
     Он целовал ее шею и грудь, но ей хотелось лишь одного - оставаться лужицей, беременной лужицей...
     Он повернулся на спину, увлекая ее за собой. Спустя какое-то время - секунду, а может, вечность - он прошептал:
     - Прекрасная незнакомка... Еще?
     - Что? - Она так обессилела, что с трудом ворочала языком.
     Он скользнул чуть ниже и, приподняв ее над собой, принялся сосать свисающие груди.
     - Нет! - Розамунда и не представляла себе, что любовью можно заниматься больше одного раза за ночь. Или за день.
     - Да!
     - Мы не можем.
     - Можем.
     - Я не могу. - И это было правдой: она вся была как выжатый лимон.
     - Можешь. - Бренд начал нежно ее покусывать, и ее разобрал смех. - Я очень серьезно отношусь к своим долгам, так что позвольте мне заплатить вам сполна.
     - Вы уже заплатили...
     - За всю мою жизнь?
     Не обращая внимания на слабые протесты девушки, он опустил ее на перину и вскоре вновь поймал в ловушку желания.
     Два раза для верности. Почему бы и нет?
     Но он повернул ее на спину и начал ласкать руками - так мучительно медленно, что она шептала мольбы и даже прокляла его самообладание, прежде чем взлететь на ослепительную вершину.
     Он принялся поглаживать ее, успокаивая, и она спросила:
     - Но ведь мы не сделали этого, правда?
     - Чего мы не сделали?
     От смущения она не смела взглянуть ему в глаза, но явственно слышала в его тоне насмешку.
     - Ну... всего того...
     - Вам что, не понравилось?
     Она знала, что лгать бесполезно, поэтому просто уткнулась головой в подушку, как будто хотела спрятать и без того замаскированное лицо.
     Он вскинул подбородок.
     - Знаете, ваш муж мог бы доставлять вам удовольствие, даже если он не способен ни на что другое. - Розамунда попыталась представить себе прозаичного Дигби, вытворяющего такие штуки. - Неужели не мог бы? - удивился он.
     - Вряд ли.
     - Некоторые люди не заслуживают свои сокровища. Но вы можете и сами ублажать себя.
     - Это грех! - Как нелепо восклицать о грехе, лежа в постели с незнакомым мужчиной!
     - Еще? - спросил он.
     Едва ли не слабея, она покачала головой. Нет, это действительно невозможно.
     - Вы хотите меня убить.
     - Я еще не убивал ни одной женщины. Повернитесь, милочка. - Не дожидаясь, когда она повинуется, он сам повернул ее и поставил на четвереньки, а затем налег сзади и принялся покусывать ее возмущенно вскинутую шею. - Еще?
     Розамунда сначала сопротивлялась, но он нежно и в то же время крепко обхватил ее рукой и погладил чувствительные соски. Его тугая плоть осторожно двигалась между ее ягодицами.
     Из горла девушки вырвался стон. Он лизнул мочку ее уха.
     - Еще? Прошу вас!
     - Да, - согласилась она, и он вошел в нее, на этот раз быстро и энергично.
     Она отдалась ему, как собака, кобыла или овца. Наконец они в изнеможении повалились на постель, не разжимая объятий.
     И так заснули.

Глава 6

     Розамунда проснулась, чувствуя, что в самых сокровенных местах у нее все липко и ноет. Неужели они с Дигби все время делали все не правильно? Она еще никогда не испытывала таких удивительных ощущений. Может быть, людям положено совокупляться, как и животным, - сзади? Во всяком случае, у животных редко бывают проблемы с зачатием.
     Книги! Диана говорила, что у нее есть книги по этому вопросу. Надо будет обязательно их прочесть, чтобы восполнить жуткий пробел в образовании.
     Слегка повернувшись в постели, она взглянула на своего замечательного любовника, потом откинула с его лба прядь волос и обнаружила, что он мокрый от пота. На лице его читалось удовлетворение, на губах запечатлелась улыбка. Он с явным удовольствием заплатил ей долг. Она знала, что мужчинам все равно, с кем ложиться в постель, и все же ей было приятно, что именно ее тело послужило для него источником радости.
     Он дал ей так много! В этот момент она не думала о ребенке, которого так отчаянно хотела.
     Вспоминая недавно пережитые потрясающие ощущения, Розамунда почувствовала, что вновь воспламенилась. Она погладила себя по животу, пытаясь унять неуместное томление.
     Все кончено. Это была идиллия, сказочная и быстротечная. Скоро ее любовник исчезнет, а она вернется к своей роли спокойной и милой жены старика, который не хочет или не может ублажать ее в постели.
     Никто не должен даже заподозрить, что она способна на подобное распутство.
     Бренд сказал, что она могла бы делать это сама. Розамунда осторожно скользнула рукой между ногами. Пожалуй, он прав, подумала она, поглаживая свое чувствительное лоно. И все же она сомневалась, что это будет хотя бы вполовину так же приятно, как было с ним.
     Лаская себя, она опять взглянула на своего тайного любовника, потом убрала руку, борясь со своими грешными позывами. Она должна думать о Венскоуте. Только это по-настоящему важно. Опустив руку в самый низ живота, она мысленно попросила Бога, чтобы там, в утробе, зачался ребенок.
     - Вам больно? - спросил он, приподняв тяжелые, сонные веки.
     - Да нет, - сказала она, чтобы его успокоить, и только тут поняла, как это звучит.
     - Еще?
     Розамунда засмеялась. Он, конечно, шутит! Однако она поспешно встала с кровати, боясь, что в таком разнеженном состоянии не удержится от нового сеанса удовольствий.
     "Прекрати, Роза, - сказала она себе. - Все уже кончено".
     Кончено.
     Навсегда.
     Она одернула сорочку и посмотрела на Бренда. Стоит ли прикрываться, если ему уже известна каждая клеточка ее тела?
     Все, кроме лица.
     Наверное, считает ее законченной чудачкой.
     Он лежал на боку, подперев голову рукой, как ни в чем не бывало.
     - Вы хотите, чтобы я уехал прямо сейчас? Вообще-то я мог бы остаться до завтра...
     Розамунда перестала завязывать кружевные тесемки на вороте. Неужели ему так понравилось, что он захотел продолжения? Эта мысль окутала ее, словно теплое одеяло, утешая и искушая. Она уже не думала о спасении Венскоута. Сознание того, что она желанна, приводило ее в восторг.
     - Вы вспомнили о себе что-нибудь еще? - спросила девушка, завязывая тесемки аккуратным бантиком.
     - Как видно, энергичные физические упражнения способствуют восстановлению памяти. - Он игриво подмигнул и добавил:
     - Еще немного - и я вспомню все.
     Розамунда укоризненно покачала головой, но не сдержала ответной улыбки.
     - Значит, в данный момент о вас никто не тревожится?
     - Думаю, нет. Я работаю управляющим поместьями у одного знатного господина и ездил в Йоркскую долину по делам. Но ведь мы сейчас не в долине?
     - Нет.
     А может, позволить ему остаться? О Боже, это так опасно... Но так заманчиво.
     - Я так и думал. Я остановился в гостинице "Рог Джим-мера" под Норталлертоном. Это последнее, что я помню. Видимо, именно там меня и напоили.
     - Это милях в тридцати отсюда. А как вы сюда попали, помните?
     - Нет. Может, еще немного энергичных упражнений?..
     - Ох, перестаньте! - засмеялась Розамунда и запустила в него подушкой, сама удивившись своей радостной реакции на его шутку.
     Ей так хотелось, чтобы он остался! Они могли бы...
     Грешно.
     Опасно.
     - Значит, вас никто не хватится? - спросила девушка, встряхнув свою нижнюю юбку и надевая ее через ноги. Она изо всех сил пыталась быть практичной.
     Он сел, скрестив ноги и прикрыв подушкой свои гениталии.
     - В Тереке есть люди, которые меня ждут, но какое-то время они не будут беспокоиться.
     Он может остаться! При одной этой мысли у нее подгибались колени. Вот он, их последний шанс. Потом Бренд навсегда исчезнет из ее жизни.
     Как красиво его тело, как обворожительна улыбка! И весь он такой... сладкий! Это определение не подходило мужчине, но другого она не нашла. Рядом с ним по телу ее разливался теплый мед, согревая и оживляя самые неожиданные местечки.
     Он вдруг улыбнулся, как будто прочитал ее мысли, и швырнул в нее подушкой. Она увидела его наполовину восставшую плоть.
     - Еще?
     Розамунда положила подушку на стул и поспешно завязала на талии шнурки нижней юбки, словно желая перетянуть что-то в себе самой.
     - Вы не могли прийти сюда из Норталлертона пешком? - спросила она, пытаясь вернуть разговор в деловое русло.
     - Вообще-то мог, но вряд ли. Какое сегодня число?
     - Восемнадцатое августа.
     - Я помню, как ложился спать шестнадцатого вечером. Наверное, вчера я приехал сюда верхом или в карете. Мне надо вспомнить все до конца, это жизненно важно. Похоже, у меня есть серьезный враг.
     Несмотря на его беспечный тон, Розамунда встревожилась:
     - Вот как?
     Лицо его на миг окаменело, но он тут же пожал плечами:
     - И, насколько я знаю, он где-то недалеко. Вы не хотите помочь мне освежить память?
     - Будьте же наконец серьезны!
     - Я серьезен. Впрочем, "серьезный" - не совсем подходящее слово. - Он потрогал свой фаллос. - Скорее, твердый. Идите же в постель.
     Услышав столь откровенный призыв, она покраснела. Но внутри у нее уже занялся огонек страсти.
     - Я не могу. - Она выпалила первое, что пришло в голову:
     - Это слишком рискованно.
     - Вы не хотите долго оставаться в моей спальне, потому что боитесь за свою репутацию? Значит, увидимся позже? - Он произнес это жалобным тоном, как дитя, которое выпрашивает у взрослого конфетку, но в его горящих глазах не было ничего от ребенка.
     Этот мужчина опасен! Надо принести ему одежду, дать денег и отправить в Терек. Они не должны больше видеться.
     Розамунда судорожно сглотнула.
     - Раз вы полагаете, что вам лучше остаться...
     - Конечно, мне надо полностью восстановить память, прежде чем уходить отсюда, - ответил он серьезно, но руки от причинного места не отнял.
     "Его опасения не лишены оснований", - подумала девушка и тут же усмехнулась, правда, несколько раздраженно. Какой беспечный грешник!
     - Не раньше ночи, - отозвалась она.
     - Как только стемнеет, - возразил он, прикрывшись простыней.
     Розамунда подбоченилась:
     - Ах, вот как? Значит, теперь вы ставите условия?
     - А что мне еще остается? Иначе вы придете слишком поздно, и у нас будет мало времени.
     - Это нехорошо, - пролепетала она, напуганная его неколебимой уверенностью. Грех не может свершаться с такой легкостью! Грех - это нечто жесткое, холодное, с острыми краями.
     - Впрочем, последнее слово за вами, - хмыкнул он. - Если хотите, я уйду прямо сейчас. Да вы не волнуйтесь: если у меня и в самом деле есть враг, который сбросил меня в придорожную канаву, то вряд ли сейчас он таится где-то поблизости, чтобы при случае завершить то, чего, вопреки его чаяниям, не завершили дождь и холод.
     Итак, у нее есть выбор: отпустить его на все четыре стороны или согрешить еще раз. Розамунда с изумлением вспомнила, что сначала требовала переспать с ней в качестве уплаты долга. Это была всего лишь сделка, совершенная в ночной темноте. Ей очень хотелось вернуться в то безопасное состояние холодного расчета, но она не могла справиться с негой и теплом, которые окутывали ее с головы до пят.
     - Наверное, это и впрямь нехорошо, - проговорила она, встретившись с ним взглядом, - но мне все равно.
     Бренд радостно улыбнулся, и все грехи разом растворились в мягком свете его счастливой улыбки.
     - Я польщен, - отозвался он, - но если вы хотите нового раунда страсти, моя милая леди, то советую вам сначала меля покормить.
     Резко спустившись с небес к повседневным заботам, Розамунда схватила свое платье и торопливо оделась.
     - Конечно. Вы, наверное, сильно проголодались. Чего вам принести?
     - Чего-нибудь посытнее. Подойдите сюда, я вам помогу.
     Розамунда никак не могла завязать корсет и застегнуть крючки на спине. Ей действительно нужна была помощь, но она боялась, что этим дело не ограничится.
     Подойдя на дрожащих ногах, она села на край кровати, спиной к нему. Она ждала - более того, даже в душе надеялась, - что он на нее набросится, но увы... Любовник зашнуровал корсет и одолел десять крючков на платье. Чтобы справиться с двумя последними, ему пришлось подобрать ее волосы.
     - Я вижу, вам знакома эта работа.
     - Конечно.
     Ни тени смущения! Странно, но вместо того чтобы стыдиться содеянного, Роз