Обязательно.
     Тут он пересек комнату и осторожно извлек что-то из-под груды старых журналов. Это был пистолет. Он тщательно осмотрел пистолет и разрядил его. Потом повернулся к ней.
     - Он боялся нежданных гостей?
     - Не знаю. Но он любил практиковаться.
     - По каким мишеням он стрелял, если никогда не выходил из дома?
     - Он стрелял в птиц во дворе. Причем был довольно метким стрелком.
     Он выглянул во двор. Птицы там не летали, но отчетливо доносился их деловитый щебет.
     - Не так уж безопасно, - пробормотал он. Она так и не поняла, что он имел в виду.
     Положив пистолет, он так поспешно направился к двери, что задел по пути вращающиеся полки, откуда посыпались книги.
     - Черт побери! - Он остановился и потер бедро.
     Она начала было подбирать упавшие книги, но он приказал ей оставить книги в покое и выскочил в коридор.
     Она последовала за ним, не понимая, что вдруг так расстроило его.
     - Сколько имеется ключей от этой комнаты? - спросил он.
     - Всего два. Один был у меня, другой у графа. Его должны были передать вам.
     - Да, мне вручили большую связку ключей. Я решил, что это нечто вроде символа. - Он закрыл за собой дверь. - Заприте ее. Сначала мы дадим возможность Трейнору покопаться здесь в свое удовольствие, а потом решим, как всем этим распорядиться.
     - Как вы думаете, есть здесь еще огнестрельное оружие? - спросил он.
     - Кажется, я видела еще парочку пистолетов.
     Она заметила, что он хотел было вернуться в комнату, но раздумал.
     - Прежде чем прибудет Трейнор, я заставлю Пирса проверить, нет ли в комнате чего-нибудь опасного. Сопровождать его нет необходимости, миссис Карслейк. Вы можете спокойно доверить ему ключ.
     Они снова разговаривали между собой официальным тоном.
     - Как вам угодно, милорд.
     - Вы вышли бы за него замуж, чтобы стать графиней Уайверн?
     - Нет.
     - Такая мысль никогда не приходила вам в голову?
     Она решила выложить ему всю правду, даже с риском запятнать свою репутацию.
     - Я была девочкой, Кон. Да, я думала об этом, но я его почти никогда не встречала. Он был для меня почти таким же мифологическим созданием, как дракон. Когда я согласилась стать его помощницей, эта мысль смутно маячила в моей голове. Потом я узнала, что он готов жениться на любой женщине, если будет уверен, что она забеременела от него. А этого я сделать не могла. Я не могла представить себя в интимных отношениях с сумасшедшим графом ни до, ни после замужества. И все это было еще до того, как я увидела кровать.
     - Он что, сначала испытывал претенденток? Неужели собирался таким образом выбрать себе в жены местную леди?
     - Желающих среди местных женщин (только не леди) было хоть отбавляй.
     - И он женился бы на любой, если бы она носила его ребенка?
     - Наверное.
     - Удивительно, что никому не удалось ею одурачить.
     - Он был сумасшедшим, Кон, но отнюдь не глупым. Женщина приходила сюда во время месячных недомоганий - он сам проверял, чтобы не было обмана, - и оставалась здесь до следующего периода. Как известно, мужской прислуги он здесь не держал, кроме своего камердинера, который был фанатично предан ему.
     - Старый козел!
     - Все они приходили сюда добровольно, а когда уходили, он давал им по двадцать гиней. Для простого человека это кругленькая сумма. Кстати,- с озорной усмешкой добавила она, - они могут появиться здесь снова в надежде, что вы заинтересуетесь предложением.
     - Мерзавки! Да я заплачу им по двадцать гиней, лишь бы они убрались прочь!
     - Остерегайтесь произносить это вслух. - Она надеялась рассмешить его, но он лишь покачал головой.
     - А теперь мы, пожалуй, отправимся в темницу и на том закончим осмотр. Я обещал де Веру в качестве поощрения показать камеру пыток.

***

     Кон торопливо зашагал по коридору, надеясь, что это выглядит как хорошо спланированное отступление на заранее подготовленные позиции, а не как паническое бегство. Он верил ей. Она не имела намерения разделить с сумасшедшим графом эту кровать, однако воображение услужливо подсовывало ему эту картину.
     Но мысль о том, чтобы выйти замуж за старого графа, у нее все-таки была.
     Она шла за ним следом. Он чувствовал ее присутствие, хотя в своих мягких туфельках она ступала беззвучно - как воспоминание или как призрак воспоминания.
     Она всего лишь подумывала об этом.
     Такое случалось и с ним, но, к счастью, он много чего не сделал из того, что приходило на ум. Например, однажды даже чуть не совершил самоубийство. Только подумал об этом.
     А один раз он даже подумывал о том, чтобы дезертировать. Это было в самом начале его карьеры, когда он еще не закалился в боях и не мог видеть страданий умирающих людей и животных, тем более что сам причинял им эти страдания. В течение нескольких дней это казалось ему единственным разумным выходом, он даже спланировал, каким образом это осуществить.
     Но потом их полк подвергся неожиданной атаке, и он дрался, чтобы выжить и чтобы помочь выжить своим товарищам. В том бою он поклялся себе драться с французами до победного конца и сумел сдержать клятву.
     А однажды он чуть не изнасиловал женщину.
     Он сидел в компании офицеров в какой-то таверне в одной испанской деревушке. Это было вскоре после боя, но какого именно, он не помнил, как не помнил ничего о том, где все это происходило. Все они еще были сильно возбуждены после боя и все хотели женщину.
     Там были женщины, готовые на все услуги, но были и такие, которые сопротивлялись и пытались убежать, что особенно забавляло всю компанию. И возбуждало.
     Теперь, оглядываясь назад и глядя на себя прежнего со стороны, он удивлялся своему поведению, однако помнил, что чувствовал себя тогда чуть ли не полубогом и женщины казались ему законным военным трофеем.
     Подбадриваемый криками своих приятелей и разгоряченный дикой испанской музыкой, он повалил на стол сопротивляющуюся женщину.
     Его мужское естество аж пульсировало от нетерпения и, требуя удовлетворения, так и рвалось наружу. Он уже наполовину расстегнул ширинку. Приятели помогали держать женщину.
     Но в этот момент в его мозгу словно сработал какой-то предохранитель. Он пришел в себя.
     Подняв женщину со стола, он стал выталкивать ее из комнаты, бормоча, что хочет сделать все как следует. Его пытались остановить, но он, не выпуская из рук всхлипывающую женщину, вырвался на воздух.
     Продержав пленницу всю ночь в своей палатке, он отпустил ее на рассвете, дав немного денег. Уходя, она оглянулась и спросила:
     - Вы хотите, чтобы я говорила, что вы можете это делать, капитан?
     Она подумала, что ее спасение объясняется его импотенцией. Он чуть не расхохотался и сказал:
     - Говорите что хотите, сеньора.
     Несколько дней спустя он узнал, что она распространяет слухи о его небывалой мужской потенции. Наверное, она хотела отблагодарить его таким образом, но ему это здорово осложнило жизнь Женщины стали ожидать от него героических подвигов в постели.
     С того времени он стал понимать, что люди иногда делают что-то или думают о чем-то как бы в состоянии временного помешательства. И что последствия таких поступков, даже совершенных с самыми добрыми намерениями, бывают непредсказуемыми.
     Кроме того, нередко люди оказываются не такими, какими кажутся.
     Когда они уже подходили к дверям офиса, он спросил:
     - Что вы думаете о мистере де Вере как моем секретаре?
     Она удивленно приподняла брови:
     - Я не имею права судить о таких вещах, милорд.
     - Перестань изображать из себя служанку, Сьюзен. Как ты думаешь, он сейчас дремлет в кресле или сидит, задрав ноги на стол, и наслаждается книгой с картинками сомнительного содержания?
     - Сначала я так и думала, но теперь мне кажется, я ошибалась.
     Он распахнул дверь, и перед ними предстал Рейс, сидящий за столом, заваленным кипами бумаг, и с головой ушедший в работу. Он в нетерпении взглянул на Кона, досадуя на то, что его оторвали от работы.
     Однако мгновение спустя он отложил перо и поднялся из-за стола.
     - Отчетность находилась в весьма хорошем состоянии. Правда, по какой-то причине остаются неучтенными большие суммы денег.
     - Вот как? - воскликнул Кои, обернувшись к Сьюзен. - Как по-вашему, на что они могли быть израсходованы, миссис Карслейк?
     - Нет, - остановил его Рейс. - Я имел в виду большие суммы денег, которые появились неизвестно откуда.
     - Наверное, за счет контрабанды, - сказал Кон.
     Рейс взъерошил пальцами волосы.
     - Я так и предполагал. Но поскольку сам я из Дербишира, это не сразу пришло мне в голову. Это, должно быть, очень доходное занятие, - добавил он, взглянув на какие-то записи.
     - Несомненно, - сказал Кон, покосившись на Сьюзен. На ее лице была написана такая решимость, как будто она была готова отрицать само существование контрабандистской деятельности. - Я думаю, что вам, как бывшему секретарю графа, кое-что известно о его участии в этой деятельности.
     Она бросила на него сердитый взгляд:
     - Да, милорд, граф вкладывал деньги в контрабандное дело. Большинство местных жителей делают это.
     - Какую же прибыль приносит каждый рейс?
     Снова раздраженно взглянув на него, она ответила:
     - Если все проходит гладко, то прибыль составляет сумму, в пять раз превышающую вложенные деньги. Конечно, случаются неудачные рейсы, и тогда теряется все.
     Кон, заметив, как округлились глаза Рейса, напомнил:
     - Не забудь, что это противозаконная деятельность.
     - Как и множество других интересных вещей, - сказал в ответ Рейс. - Миссис Карслейк, известна ли вам сумма вложений и прибыли, если речь идет об удачном рейсе? Я спрашиваю это исключительно из любопытства.
     Сьюзен неожиданно вздохнула с облегчением и улыбнулась Рейсу. Это была милая дружеская улыбка, которая заставила Кона раздраженно скрипнуть зубами.
     - Говорят, что за последний год груз, прибывший на побережье, составил по тысяче галлонов бренди, рома и джина и четверть тонны табака. Я слышала, что за границей можно купить по шесть пенсов за фунт, а продать здесь в пять раз дороже. Спиртные напитки там можно купить по шиллингу за галлон, тогда как здесь за них можно получить по шесть шиллингов.
     Рейс, наклонившись к столу, быстро подсчитывал что-то на бумаге.
     - Силы небесные! Почти тысяча фунтов на вложенные сто шестьдесят фунтов!
     Она подошла к нему и взглянула на цифры.
     - Разумеется, следует учесть и расходы. Фрахт судна, услуги капитана, оплата грузчиков, возниц, а также плата за использование лошадей и телег. Кроме того, каждый ожидает приплату натурой, чтобы что-то принести домой. К слову сказать, чай является еще более выгодным товаром. Прибыль составляет десять к одному.
     Рейс был буквально ошеломлен. Его восхищала не Сьюзен, а прибыль, но Кону хотелось поскорее оттащить ее от него.
     - Вы удивительно много знаете об этом, миссис Карслейк, - сказал он и увидел, как она сразу же замкнулась.
     - В наших местах все об этом знают, - сказала она, но от Рейса отошла, что уже было небольшим достижением.
     - Неудивительно, что графство ежегодно получало не менее двух тысяч фунтов сверх доходов от аренды.
     - Неужели? - удивился Кон и, подойдя к столу, заглянул в бумаги. - Однако, если верить отчетам, которые присылал мне Суон, в казне графства имеется всего пара тысяч фунтов. - Он взглянул на Сьюзен. - Как вы это объясните, миссис Карслейк?
     - Шестой граф много тратил на то, что его интересовало, милорд. На свои увлечения. Всякие древности. - Она снова спряталась за обличьем служанки, но его этим теперь не обмануть. Он понимал, что она много знает.
     - Разве в наши дни так дороги глаза тритона или хвост лягушки? - Кон снова повернулся к Рейсу. - Тебе не кажется, что деньги уплывали куда-то на сторону?
     - Глаза тритона и пальцы лягушки, - поправила его Сьюзен. - От пальцев больше прибыли, потому что их несколько. А хвост - вообще раритет, потому что взрослые особи хвостов не имеют. - Глаза у Сьюзен искрились смехом. - Именно поэтому они и считаются символом вечной молодости...
     Он подхватил ее мысль:
     - Если бы граф был жив, я мог бы нажить состояние, продавая ему лягушачьи хвосты.
     Кон подумал, что они оба одновременно как бы вернулись в добрые старые времена. Она первой пришла в себя и обернулась к Рейсу.
     - Как насчет каких-нибудь скрытых прибылей?- спросил его Кон, заметив в глазах смотревшего на них секретаря неприкрытый интерес.
     - Я пока не обнаружил таковых, милорд. Правда, не все его доходы классифицируются по статьям, к тому же он иногда расплачивался наличными. Возможно, он их тратил целиком.
     Сьюзен, конечно, кое-что об этом знает.
     - Вам, конечно, неизвестно, на что потрачены дополнительные доходы, миссис Карслейк?
     - Нет, милорд, - ответила она, глядя ему прямо в глаза.
     Она говорила правду.
     - Продолжай поиск, - приказал он Рейсу. - Это скрасит скучные дни. И отмечай любое упоминание о закупочных ценах на его диковинки. Возможно, это ключ к оценке моего состояния.
     Лицо Сьюзен стало совсем непроницаемым, и он понял, что она что-то скрывает. Надо раз и навсегда перестать считать ее честной женщиной. Она красива, обворожительна, безумно привлекательна.
     Но не честна.
     В ее распоряжении были целые годы, когда она могла по своему усмотрению изменять записи в бухгалтерских книгах. Однако теперь ее может вывести на чистую воду Рейс, для которого нет ничего приятнее, чем обнаружить тайны, скрытые в отчетности и гроссбухах, и выявить правду.
     Еще не оправившись от дружеского обмена шутками, он понял, что должен убраться отсюда подобру-поздорову.
     - Я намерен продолжить осмотр, - сказал он. - А вы, миссис Карслейк, поработайте вместе с мистером де Вером. Вы хорошо знакомы с системой управления графством.
     - Не хотите ли посмотреть камеру пыток, милорд? - напомнила ему она.
     - Совершенно ненужное добавление, - буркнул он. Заметив ее изумленно приподнятые брови, он не счел нужным пояснять свои слова. Крэг-Уайверн был одной огромной камерой пыток, когда в нем находилась Сьюзен Карслейк. К тому же западней.
     Рейс не проявил ни малейшего интереса к клещам и дыбе, так что Кон оставил их вдвоем, закрыв за собой дверь.
     Сьюзен и Рейс остались наедине - вдруг опомнился он и чуть было не повернул назад. Потом все-таки заставил себя отойти от двери. Кто знает, может быть, Рейс спасет его от самого себя.
     Еще несколько дней, проведенных с этой новой Сьюзен, и он, чего доброго, снова будет кувыркаться с ней на песке, причем на сей раз уже ничто не помешает ему сделать ей предложение и попасться в капкан до конца жизни.
     Он вдруг вспомнил о том, что уже принял решение жениться.
     Па прошлой неделе он был совсем близок к тому, чтобы предложить Анне Пекуорт выйти за него замуж. С тех пор ведь ничего не изменилось. Анна хорошо воспитана, добра, нежна и имеет хорошее приданое. Она понравилась его матери и сестрам. Словом, леди Анна - идеальный вариант жены для него.
     Ко всему прочему у нее есть еще одно преимущество, благодаря которому он и остановил на ней свой выбор. В начале этого года один из его приятелей из ?Компании шалопаев?, лорд Миддлторп, собирался сделать предложение леди Анне, но потом встретил красавицу Серену и женился на ней. Леди Анна имела все основания ждать предложения от лорда Миддлторпа и, естественно, была обижена, хотя вела себя в этой ситуации великолепно.
     Кон решил, что коль скоро он лишен способности полюбить, то может занять место Френсиса и жениться на Анне, которая, к несчастью, слегка прихрамывала от рождения и поэтому не часто бывала в обществе.
     Это было разумное, практичное решение. Тем не менее, оказавшись здесь вместе со Сьюзен, он почувствовал, что не слишком тверд в этом разумном решении.
     Кон отправился в свою комнату, достал листок бумаги и, поборов нерешительность, написал короткое письмо леди Анне.
     В любом случае письмо джентльмена незамужней леди само по себе было обязательством, но этого ему показалось мало, и он недвусмысленно сообщил ей, что намерен поговорить с ее отцом, как только вернется в Суссекс, что, как он надеется, произойдет через неделю или около того.
     Он не стал присыпать чернила песком и ждал, когда они высохнут сами, понимая, что сжигает мосты. Однако он сжигал мосты между собой и врагом в лице Сьюзен, что было отличной военной тактикой. Влечение и даже любовь - это не всегда хорошо. Ему приходилось видеть мужчин, околдованных и связанных по рукам и ногам недостойными женщинами, которые нередко доводили их до полного краха. Он не хотел стать одним из них.
     Чернила высохли.
     Он сложил письмо, запечатал его, надписал адрес и нацарапал ?Уайверн? наверху конверта, чтобы покрыть почтовые расходы. Потом отдал письмо Диего:
     - Отнеси его Пирсу. Пусть отправит его немедленно, даже если для этого придется съездить в Хонитон или Эксетер. Я хочу, чтобы оно было отправлено как можно скорее.
     ?Чтобы я не проявил слабость и не забрал его назад?.
     Он заметил, как Диего удивленно поднял брови. Но слуга лишь сказал:
     - Будет сделано, милорд.
     Кон откинулся на спинку стула и мысленно оценил прочность своей оборонительной позиции. Она была безупречной. Теперь он мог устоять против любого оружия, которым может воспользоваться Сьюзен.

Глава 9

     Сьюзен старалась сосредоточиться на де Вере и документации, но ее мысли и сердце все еще были с Коном. Состоявшийся между ними короткий шутливый разговор был похож на каплю воды, упавшую на иссохшую землю. Скорее дразнящую, чем насыщающую.
     Она не могла больше выносить подобные словесные турниры. После них она чувствовала себя хрупкой ракушкой на берегу моря, которая с каждой волной становится все тоньше и тоньше, пока не станет совсем прозрачной и не сломается при малейшем нажиме. А потом превратится в песок, который смоет очередным приливом...
     - Миссис Карслейк! - ворвался в ее мысли голос де Вера.
     Она повернулась к нему и увидела выражение его физиономии - он взирал на нее с любопытством, но по-другому.
     - Не могли бы вы объяснить, каким образом граф записывал проценты с инвестированных сумм? Мне не вполне ясно.
     - Он был скрытным по природе, мистер де Вер.
     Он принес еще стул, усадил ее рядом с собой и засыпал вопросами. Она подивилась тому, как быстро он разобрался в особенностях записей и как точно понял не только то, что за ними скрывается, но даже то, что подразумевается.
     Ее поразил и отчасти обеспокоил его методичный подход к делу. Сама она была достаточно квалифицированным работником, но ее педантичность не шла ни в какое сравнение с его дотошностью. Хотя де Вер работал быстро, он ухитрялся выделить главное и взять нужную информацию с каждой страницы, для того чтобы навести дальнейшие справки.
     Она была почти уверена в том, что подробности контрабандистских операций не записаны, но об этом можно было прочесть между строк. Выплаты производились, например, в адрес таверны ?Георгий и дракон? за поставку вина и крепких спиртных напитков, тогда как в действительности это были инвестиции в контрабандистские операции. Докопается ли до этого де Вер из Дербишира?
     Крупные суммы указывались в разделе ?В счет выплаты займа?, хотя больше никаких сведений о характере займа не было.
     К тому же у графа была привычка делать всякие записи ?для себя? на любых клочках бумаги, которые нередко терялись среди прочих бумаг.
     Что они могли подсказать де Веру?
     Мог бы он узнать, например, что Дэвид стал новым Капитаном Дрейком? И что он мог бы предпринять, будучи человеком посторонним и солдатом, если бы узнал об этом?
     Надо предупредить Дэвида, хотя она знала, что предупреждать его бесполезно. Он ничего не сможет изменить и ничего не сможет предпринять, разве что ?лечь на дно?.
     И где он сейчас? Она послала ему записку о том, что здесь требуется его присутствие. Ей нужно было узнать, гладко