он перешел к стонам
от боли.  Ни  шлюхи,  ни  благородные  дамы  никогда  не  жаловались,  а
некоторые даже получали удовольствие от его грубости. Но однажды, увидев
синяки на соблазнительном теле  графини,  он  возненавидел  человека,  в
которого превратился.
   Форт стоял, ожидая, пока подадут экипаж, и надеялся, что эти мысли не
отражаются на его лице. Он  сел  в  карету  и,  когда  она  тронулась  в
направлении к Уолгрейв-Хаусу, вдруг вспомнил о  Порции.  Здесь,  в  этой
карете, он когда-то пригрозил изнасиловать подругу своего детства только
для того, чтобы причинить боль Брайту Маллорану, ее мужу.
   При этом воспоминании он поднял руки и помассировал виски.  Наверное,
какой-то первобытный инстинкт подсказывает мужчине, что  можно  поразить
врага, напав на его женщину.
   Но Порция, Господи, Порция!
   Разумеется, он не собирался этого делать - просто не смог бы.
   Впрочем, он поцеловал Порцию, несмотря на ее  сопротивление.  В  этом
поцелуе не было ни любви,  ни  страсти.  Скорее  желание  оскорбить  ее,
показать свою ярость и власть.
   На этом и остановился, слава Богу. Но иногда, лежа без сна в темноте.
Форт не был так уверен, что не пошел бы дальше. Ведь он  почти  заставил
себя забыть, что это Порция, что это  вообще  человек.  Неужели  он  был
способен унизить ее, осквернить...
   В ужасе от самого себя, после этого случая он был  с  женщиной  всего
несколько раз, а  вскоре  совсем  перестал  интересоваться  ими.  Друзья
тревожились, думая, что Уолгрейв превращается в чванливого ханжу, точное
подобие своего отца.
   Возможно, так оно и есть. Похоже, его  здоровый  интерес  к  женщинам
испарился,  оставив  только  извращенные  пристрастия,  которым  он   не
собирался потворствовать.
   Но ведь была же Лизетт...
   В раздражении  граф  постарался  выбросить  из  головы  все  мысли  о
Назойливой девчонке.
   Иногда ему даже казалось, что  здоровое  начало  его  натуры  сгнило,
оставив бесформенное нечто, искореженное и нежизнеспособное. И это нечто
повинно в самом омерзительном грехе...
   Будь он проклят!
   У него есть все. Он мог бы  многого  добиться.  Совершить  что-нибудь
достойное. Но что?
   Форт не желал быть копией своего отца.  Неподкупный,  которым  многие
восхищались, не испытывал ни тени чувств к жене, сыновьям и дочерям.  Им
двигали непомерная гордость и честолюбивые помыслы. Он кончил  тем,  что
оказался рабом гордыни и властолюбия.
   Сын не был лишен гордости и собственных планов, благородных идей, как
добиться великих целей с помощью богатства и власти и как исправить зло,
причиненное  отцом.  Но  за  этим  притаилось  другое  желание,   скорее
навязчивая  идея  -  уничтожить  маркиза  Ротгара,  так  же  как  маркиз
уничтожил старого графа. Он понимал,  что  одно  намерение  противоречит
другому, но стремился исполнить оба.
   Форт сознавал:  подобная  одержимость  может  свести  с  ума,  что  в
конечном итоге и случилось с его отцом. Его  могут  даже  подтолкнуть  к
пропасти  безумия,   как   подтолкнул   его   отца   Ротгар,   привыкший
манипулировать  людьми,  словно  бездушный   механизм   -   беззащитными
фигурками на этой проклятой китайской пагоде.
   Перед мысленным  взором  Уолгрейва  вдруг  возникло  оживленное  лицо
сестры Ротгара, Эльф, и он вспомнил про их обмен колкостями на вечеринке
у Сафо. Как характерно для Ротгара позволять такие выходки своей сестре,
готовой разить язычком направо и налево всех, кто ей не нравится. Он уже
не раз подумывал о том, не  использовать  ли  ее  как  орудие  мести.  И
понимал, что этим подпишет себе  приговор,  но  готов  был  пожертвовать
жизнью. Тем более что его существование едва ли можно так назвать.
   К тому же у него есть брат. Сразу после  смерти  отца  Форт  отправил
семнадцатилетнего Виктора в Италию. Что бы ни случилось, тот будет готов
принять ответственность, связанную с графским титулом.  Это  развязывало
руки Форту, освобождая его для осуществления цели - отмщения.
   С помощью Эльф Маллоран?
   Граф посмотрел на свое отражение в застекленном окне кареты и  увидел
кривую ухмылку на собственном лице. Он оказался не способен использовать
Порцию  в  своей  войне  против  Маллоранов  и  сомневался,  что  сможет
причинить зло Эльф.
   Конечно, леди Маллоран - надоедливое создание и раздражает его, но  в
ней есть что-то,  не  позволяющее  ему  по-настоящему  обидеть  девушку.
Возможно, искренность  и  добросердечие.  За  ее  дерзостью  угадывается
желание подразнить, а не  злобная  насмешка,  поэтому  чертовски  трудно
сохранять неприязнь и постоянно  приходится  напоминать  себе,  что  она
-Маллоран.
   Уолгрейв выругался вполголоса.
   Итак, трогательные мысли  об  Эльф  Маллоран,  повышенный  интерес  к
глупышке Лизетт...
   Возможно, Мирабель права, беспокоясь о  нем.  Наверное,  утомительная
ночь с ее самыми умелыми шлюхами излечит все его недуги. В конце  концов
стал бы он так много думать о Лизетт, если бы она  не  оказалась  первой
женщиной, которой удалось возбудить в нем желание за несколько месяцев?
   И это делало ее вдвойне, втройне опасной.
   Он принял окончательное  решение  раз  и  навсегда  выбросить  ее  из
головы. Чем ехать домой, где он наверняка будет думать об этой  дурочке,
лучше провести время  в  приятной  компании.  Может  быть,  вернуться  к
Мирабель? Нет, развлечения такого рода ему пока не нужны. Отправиться  в
клуб? Там придется играть, а  он  не  в  настроении.  Тогда  в  кофейню?
Поздние завсегдатаи таких мест обычно ведут  глубокомысленные  беседы  о
философии и политике. Последнее, чем он хотел бы сейчас заняться, -  так
это думать.
   Ему необходимо отвлечься, и он пожалел, что театры  к  этому  времени
уже закрыты. Шумный, пустой фарс пришелся бы кстати.
   В этот момент впереди на Пиккадилли показались огни Девоншир-Хауса, и
он вспомнил, что получил приглашение на бал от герцогини. Танцы позволят
ему убить час или два, ни о чем не думая, и, если повезет, его  странное
настроение пройдет.

Глава 7

   Эльф  увидела  Уолгрейва,   как   только   он   появился   в   дверях
переполненного бального зала герцогини. Разумеется,  в  таком  блестящем
окружении кто угодно, облаченный в траур, был бы  не  менее  заметен.  И
шестое чувство, сразу же сообщившее о его присутствии, совершенно ни при
чем.
   Однако она не могла отрицать, что ее  охватил  внутренний  трепет,  а
пальцы, сжимавшие веер, внезапно вспотели. О Боже!  Это  уже  становится
смешным. Сделав над собой усилие,  она  сосредоточила  все  внимание  на
молодом лорде Нортропе и с улыбкой приняла его приглашение на  следующий
танец. Эльф шла рядом с ним, стараясь даже не смотреть в сторону графа.
   Ее волнение отчасти объяснялось страхом. Она не привыкла сталкиваться
с Уолгрейвом каждый раз, выбираясь в гости.  Вдруг  он  все-таки  узнает
Лизетт?
   Когда  зазвучала  музыка  и  Эльф  присела  в  танце,  девушка  почти
поверила, что  связать  ее  с  Лизетт  практически  невозможно.  Сегодня
вечером Шанталь превзошла себя, добившись совершенства, достойного Эльф.
Рыжеватые волосы, густо  напудренные  и  утыканные  крошечными  голубыми
цветочками, идеально гармонировали с голубым платьем из матового  шелка.
Изящная  серебристо-белая,  расшитая  мелким   жемчугом   отделка   даже
отдаленно  не  напоминала  безвкусное  черное  с  золотом  кружево.   Из
драгоценностей на ней был гарнитур из жемчуга с  сапфирами,  на  который
Лизетт не накопила бы средств даже за тысячу лет.
   Этот наряд навевал на Эльф скуку, но она  знала:  окружающие  считают
его исключительно элегантным. Ей также  известно,  что  все  находят  ее
общество приятным и относятся к ней с искренней симпатией. Тем не  менее
Форт, который был добр, а временами даже любезен с  вульгарной  дурочкой
Лизетт, позволял себе глумиться над леди  Эльфлед  Маллоран,  будто  она
только что выползла из болота.
   Вопреки всем благим намерениям ее взгляд то и дело обращался к  нему.
Граф  разговаривал  с  Минетт  де  Куртанс.  Куда  там  разговаривал   -
флиртовал! Минетт,  конечно,  очаровательная  молодая  женщина,  но  как
несправедливо, что он флиртует с ней, тогда как  Эльф  не  удостаивается
ничего, кроме свирепых взглядов!
   - Вы чем-то озабочены, леди Маллоран? - спросил Нортроп.
   Эльф сообразила, что хмурится. Она поспешила улыбнуться:
   - Ничего серьезного. Просто мимолетное беспокойство.
   - Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
   - Благодарю вас, милорд, - улыбнулась девушка.  -  Лучше  расскажите,
что вам известно о Новой Шотландии. Видите ли,  мой  брат  получил  туда
назначение.
   Это сразу же придало его мыслям другое направление. Нортроп - один из
тех, кто сделал бы ей предложение, получи он хоть малейшее  поощрение  с
ее стороны. Пока они мило болтали, выполняя фигуры танца, она размышляла
о том, что же ее останавливает. Он молод, состоятелен, умен,  отличается
прекрасными манерами...
   Однако когда молодой человек прикасался к ней, кожа ее не покрывалась
мурашками и у нее не возникало даже мыслей о близости с ним. Более того,
несмотря на все старания, ей трудно  было  представить  себя  обнаженной
рядом с ним, тогда как одна мысль о близости с  Фортом  приводила  ее  в
приятное возбуждение.
   Интересно, когда это она начала называть его Фортом, даже хоть и  про
себя?
   Танец закончился, и Эльф попросила  Нортропа  проводить  ее  к  своей
тетке Кейт.  Иначе  ему  пришлось  бы  оставаться  с  ней  до  появления
следующего партнера. Освободив таким образом его, она принялась  болтать
со своей теткой, не спуская глаз с Форта.
   Эльф не пыталась лгать себе - она хочет быть рядом с ним.  Но  помимо
этого у  нее  есть  еще  благородная  цель.  Беспричинная  вражда  между
Маллоранами и Уорами была чревата  опасностью,  и  девушка  намеревалась
положить ей конец.
   Сегодня же вечером.
   Другой джентльмен завладел вниманием Минетт,  и  Форт  остался  один.
Словно бездонный мрак его одежды отделял его от всех. Наверное, подобное
одиночество не так уж приятно, вдруг поняла Эльф. Далеко не приятно.
   С другой стороны, он сам решил носить траур так долго после  похорон.
Впервые она задалась вопросом, что  заставляет  его  одеваться  подобным
образом. Еще одна загадка, которую предстоит разрешить.
   Извинившись перед теткой, она встала и, призвав на  помощь  все  свое
мужество, направилась к нему. На полпути,  однако,  ее  перехватил  лорд
Бут, деланно величественный, с напудренными добела волосами,  в  красном
шелковом камзоле с  эффектной  голубой  орденской  лентой  через  плечо.
Интересно,  подумала  она,   насколько   осознанно   он   выбрал   такое
патриотическое  сочетание  цветов?   Красивый   шотландский   лорд   был
премьер-министром Англии, но все знали, что он достиг  своего  положения
только благодаря благосклонности к нему короля. А возможно, потому,  что
мать короля питает к нему еще более теплые чувства.
   -  Леди  Эльфлед,  вы  сегодня  просто  очаровательны.   Хотя   Эльф,
улыбнувшись, сделала реверанс,  как  того  требовали  приличия,  она  не
верила в искренность графа. Он не любил Маллоранов, ибо видел в  Ротгаре
одного из соперников в борьбе за привязанность молодого короля.
   Лорд взял ее под руку, и  ей  ничего  не  оставалось,  как  не  спеша
прогуливаться с ним. Бросив взгляд на Форта, она увидела, что  он  занят
беседой со своими приятелями.
   - Расскажите мне, дорогая леди, - сказал Бут,  -  как  поживает  ваша
семья. Вот уже некоторое время я не имею удовольствия видеть маркиза.
   - Но не больше недели, милорд! -  возразила  Эльф.  -  До  последнего
времени брат регулярно бывал при дворе. Сейчас он на побережье с  лордом
Шонриком,  который  направляется  в  Новую  Шотландию.  Ротгар   намерен
посетить Версаль.
   - И не только, полагаю.
   - Сомневаюсь. Видите ли, у нас есть собственность во Франции. -  Эльф
беспечно болтала о виноградниках  в  Бордо,  но  его  тон  привел  ее  в
замешательство. Он то ли выпытывал что-то, то ли на  что-то  намекал.  И
выглядел при этом весьма самодовольно.
   Когда она замолчала. Бут вкрадчиво проговорил:
   - Маллораны не правдоподобно удачливы в делах.  Думаю,  когда  маркиз
вернется, король попросит у него совета в финансовых вопросах.
   С этими словами  он  поцеловал  ее  руку  и  отбыл,  оставив  Эльф  с
ощущением  смутного  беспокойства.  Несмотря  на  неизменную  учтивость,
Ротгар  и  Бут  являлись  соперниками.  Зачем  же   тогда   лорду   Буту
способствовать сближению Ротгара с королем?
   Обмахиваясь веером, она постояла в  нерешительности,  вспоминая,  как
Ротгар говорил, что Бут, будь это в его силах, охотно расправился  бы  с
ним. Но как Эльф ни старалась, она не почувствовала в  разговоре  с  ним
ничего   необычного.   За   исключением   нескрываемого   самодовольства
премьер-министра и его многозначительных взглядов.
   Все, хватит. Ей и без того есть над чем поломать голову!
   Тем не менее, пробираясь к Уолгрейву,  она  не  могла  избавиться  от
тревожных предчувствий. На что он намекал? Не правдоподобно удачливы?..
   Силы  небесные!  Неужели  Бут  усомнился   в   источниках   богатства
Маллоранов?
   Кто  бы  говорил!  Все  доходы  Бут  получал  из  казны  государства,
пополняемой за счет налогов.  Ротгар  не  отказывался  от  редких  даров
короля, но деньги семье приносили ухоженные земли, торговля, продуманные
инвестиции. Факт, что Ротгар не  пытается  поглубже  залезть  в  кошелек
молодого короля, несомненно, одно из объяснений тому, что король находит
его общество столь приятным.
   Дождавшись момента, когда собеседники Форта отошли, Эльф приблизилась
к нему, прежде чем кто-нибудь успел ее опередить.
   - Лорд Уолгрейв, не могли бы вы  составить  мне  компанию?  -  Весьма
смелая  просьба,  но  вполне  уместная,  так  как  многочисленные   пары
прогуливались по залу в ожидании следующего танца.
   Граф медленно повернулся к ней с явным намерением отказаться.  Однако
ему не хотелось осложнять их отношения проявлением откровенной грубости,
чего до сих пор удавалось избежать. После оскорбительно длинной паузы он
протянул ей руку.
   Эльф воззрилась на него, не совсем понимая, что же так  ее  поразило.
Наверное, исходя из утонченного облика графа, она полагала, что его рука
будет такой же, как у ее старшего брата, - тонкой и  холеной.  На  самом
деле она оказалась сильной и загорелой, с коротко остриженными  ногтями.
Молодой человек, очевидно, пренебрегал перчатками для верховой езды.
   Как странно, что она не разглядела его рук раньше. Правда,  во  время
большинства их встреч она была слишком увлечена  им  и  сбита  с  толку,
чтобы различать детали.  Такую  руку  не  назовешь  элегантной,  но  она
удивительным образом волновала девушку, особенно если  представить,  как
она касается ее кожи...
   Граф недоуменно  приподнял  бровь,  и  она  прочитала  в  его  глазах
подозрение так же ясно, как если  бы  он  высказал  его  вслух.  Видимо,
решил, что у нее на уме  мелочная  шалость,  задуманная  с  единственной
целью унизить его!
   Она поспешно подала ему руку,  и  они  степенно  двинулись  по  залу.
Несмотря на волнение, Эльф была довольна, что ей удалось сделать  первый
шаг в осуществлении своего плана. Если они будут вот так  прохаживаться,
никто не присоединится к ним и не сможет ей помешать.
   Надо только отвлечься от удивительных, волнующих ощущений там, где их
тела соприкасаются, и тогда у нее будет шанс растопить лед.
   - Вы намерены всех нас удивить, милорд? - игриво осведомилась она.
   - Удивить, леди Эльфлед?
   Да,  растопить  -  подходящее  слово.  Его  ледяной  голос   способен
заморозить стоящее поблизости теплолюбивое растение!
   - Мы так редко видим вас на обычных светских приемах. -  Она  сложила
веер и украдкой взглянула на  его  неприступное  лицо.  Может  быть,  ей
удастся развеселить его своими шутками и  увидеть  искру  тепла  в  этих
холодных глазах. - Будь я более тщеславна, то могла бы подумать, что  вы
преследуете меня, Уолгрейв.
   - Потому что я приехал сюда после вас? - Он повернулся и посмотрел на
нее, насмешливо приподняв брови. - В таком случае, моя дорогая,  это  вы
преследуете меня, потому что у Сафо вы появились позже. -  Он  уставился
на нее с таким видом, будто на него снизошло  откровение.  -  Как  же  я
раньше не догадался? Не надо скромничать, милая леди. Если вы  воспылали
ко мне страстью, так и скажите, и мы, не откладывая, перейдем к делу.
   Выведенная из себя. Эльф вызывающе бросила:
   - Сомневаюсь, что вы осмелитесь на это, милорд.
   Граф разразился колючим, лишенным всякого веселья смехом:
   - Испытайте  меня,  оса.  Прямо  здесь,  на  полу  этого  зала,  если
пожелаете.
   Эльф попробовала скрыть свое смятение за простым вопросом:
   - Оса?
   - Ну да.
   - Я бы предпочла, чтобы вы не были таким грубым, Уолгрейв.
   - Но вам это подходит. Вам ведь нравится жалить.
   Он остановился возле широкого постамента,  заставленного  цветами,  и
повернулся к ней. Ее замешательство усилилось, когда он поднес ее руку к
губам и поцеловал, явно флиртуя.
   - Ну? - спросил он  с  холодной  улыбкой.  -  Многим  дамам  нравится
преследовать и терзать предмет своей страсти. Вы действительно  без  ума
от меня, дражайшая Эльф?
   Он  не  мог  выбрать  лучшего  места,  ибо  смотрелся   необыкновенно
эффектно. Пышные кремовые соцветия  оттеняли  черный  цвет  его  одежды,
почти касаясь его широких плеч. Насыщенный аромат цветущих роз  окутывал
их плотным облаком.
   Эльф не собиралась сдаваться и улыбнулась не менее фальшиво:
   - Я обожаю вас ровно настолько, насколько вы обожаете меня, дражайший
Форт, ведь вы издеваетесь надо мной так же, как и я над вами.
   - Издеваюсь? Разве я когда-нибудь искал вашего общества? В  то  время
как вас тянет ко мне, как осу к меду.
   - Меду? Боже милосердный, да вы,  милорд,  не  слаще  микстуры  моего
доктора.
   Лихорадочно обмахивая веером раскрасневшееся лицо, Эльф,  однако,  не
могла не признать, что в его возмутительном заявлении есть доля  правды.
Она приложила немало усилий, отыскивая его, где только  можно.  Чтоб  он
пропал! Девушка немедленно ушла бы, если бы не догадывалась, что  именно
этого он и добивается, рассчитывая тем самым одержать над ней верх.
   Самое время заключить перемирие.  Только  так  ей  удастся  сохранить
достоинство. Прежде чем граф успел выпустить  в  нее  следующую  стрелу,
она, взяв его под руку, заставила возобновить прогулку.
   - Вы все не так поняли,  милорд.  -  Нарочито  медленно,  с  деланным
спокойствием обмахиваясь веером, она с  улыбкой  кивала  знакомым,  всем
своим  видом  желая  показать,  что  ее  беседа  с  графом  носит  самый
безобидный характер. - Дело в том, что  по  натуре  я  миротворец.  Ваша
сестра вышла замуж за моего брата, значит, в некотором  роде  вы  теперь
член семьи. Я не могу допустить враждебности в нашей семье.
   Она всячески избегала его взгляда.
   - А-а, миротворец. Тогда почему же мы постоянно находимся в состоянии
войны?
   - Я здесь ни при чем. Поверьте, это не входило в мои намерения.
   - Вот как? В тех немногих случаях, когда нам приходилось общаться, вы
без тени колебаний жалили меня.
   - Я? - Эльф  поклонилась  герцогине.  -  Не  могу  припомнить  ничего
подобного.
   - Вспомните, как мы встретились в первый раз. Вы тут же заявили  мне,
что я бессердечный брат.
   Эльф поразилась, что он запомнил это. Она даже решилась посмотреть на
него:
   - Но ведь вы оказались совершенно не способны помочь бедной Частити в
беде...
   - Все без исключения считали ее беспутной и своенравной. Ее застали с
мужчиной при пикантных обстоятельствах! Честно говоря, я сам застал ее.
   - Мои братья ни в коем случае не бросили бы меня!
   - Будем надеяться, что ваша вера никогда не  подвергнется  испытанию.
Но ведь, - добавил он, - дрался же я на дуэли  с  подлым  соблазнителем,
как велел мне братский долг.
   -  Вы  дрались  с  Шоном,  несносный   вы   чел