о это его удовлетворит, - сказала Сьюзен.
     - Если бы Гиффорд был более гибким человеком, мы могли бы заключить долгосрочное соглашение, - проворчал он, - Он честен.
     - Хватит, черт возьми! Не могла бы ты попробовать на нем свои женские чары? Мне кажется, он на тебя глаз положил.
     - Нет у меня никаких чар. Я всего-навсего чопорная экономка.
     - Твои чары не скроешь даже под рубищем, - сказал он и взял ее руку в свою - крупную, сильную и очень теплую даже в такую холодную ночь. - Не пора ли тебе прекратить свою работу, малышка? После сегодняшнего рейса у нас будет много денег и мы сможем найти подходящую кандидатуру на роль экономки из своей среды.
     Она знала, что ему неприятно то, что она является прислугой в этом доме.
     - Возможно. Но я хочу отыскать то золото.
     - Конечно, это было бы хорошо, но после сегодняшней операции нам оно не понадобится.
     Такой беззаботный, такой самоуверенный. Хотела бы она, подобно Дэвиду, уметь жить одним днем. Но она всегда должна думать о будущем, планировать, тревожиться и действовать наперекор судьбе...
     Такая уж у нее натура, а Дэвид, по-видимому, так и не смирился с ее совсем не подобающей леди потребностью работать. И ни от кого не зависеть.
     Кстати, о золоте. ?Драконова шайка? под предводительством Мэла Клиста платила покойному графу Уайверну за покровительство. Поскольку граф его не обеспечил, контрабандисты хотели получить назад свои денежки. Сьюзен тоже хотела вернуть эти деньги, но главным образом для того, чтобы обеспечить безопасность Дэвида. Золото позволило бы уплатить долги, возникшие у них после провала, и создать некоторый ?буферный запас?, который позволил бы Дэвиду не пускаться в слишком рискованные авантюры.
     Она нахмурила брови, глядя на черные воды моря. Они не оказались бы в таком трудном положении, если бы их мать не отправилась следом за Мэлом в Австралию, прихватив с собой все наличные средства шайки. Изабелла Карслейк. Она любила, чтобы ее называли леди Бел. Любовница контрабандиста, она, как все знали, не имела ни стыда, ни совести и не питала никаких материнских чувств к своим двум отпрыскам. Сьюзен стряхнула с себя бесполезные мучительные воспоминания и стала думать о золоте. Она оглянулась на темную громадину Крэг-Уайверна, как будто надеясь, что дом подскажет, где мог сумасшедший граф спрятать свое незаконно нажитое добро. Но беда в том, что действия сумасшедшего не подчинялись здравому смыслу.
     Девушка автоматически окинула взглядом верхние узкие, как смотровые щели, окна: не покажется ли там огонек? Крэг-Уайверн издавна использовался для подачи световых сигналов, которые были видны на многие мили, а также служил наблюдательным пунктом, с которого можно сразу же заметить ответные сигналы. Помимо этого, никакими другими полезными качествами это сооружение не обладало.
     Дому было всего две сотни лет, но он был построен наподобие средневековой крепости, с бойницами вместо окон с наружной стороны. Хорошо еще, что внутри двора был разбит небольшой садик, куда и выходили нормальные окна комнат. Однако снаружи все это сооружение выглядело весьма мрачно.
     Когда она снова повернулась к морю, из-за облаков выглянул лунный серп, посеребрив своим светом качавшиеся на волнах лодки. Потом облака снова затянули луну, словно занавесом, и ветер швырнул ей в лицо мелкие капли дождя. Она поежилась от холода, но дождь был им на руку, потому что еще сильнее ухудшал видимость. И в море, и на берегу не было видно никаких признаков жизни.
     Если Гиффорд раскусил их уловку с подставным контрабандистским судном, то сейчас он, должно быть, пустился на поиски настоящего судна, хотя нынче ночью разве только дьявол мог бы помочь ему отыскать контрабандистов. Тем лучше. Гиффорд показался ей весьма приятным молодым человеком, и ей совсем не хотелось, чтобы он разбился насмерть, упав с утеса.
     Избавь, Господи, стать соучастницей такого несчастья.
     Контрабандистские операции стали неотъемлемой частью ее жизни, она любила их отработанную за долгие годы технику, когда каждый человек знает, что ему следует делать, и операция проходит гладко, любила связанное с опасностью нервное возбуждение и трепетное ожидание темными ночами. Но теперь это перестало быть волнующим приключением.
     Теперь это стало необходимостью и грозило опасностью человеку, которого она любила больше всех на свете...
     Но что там за шум позади?
     Одновременно с Дэвидом она оглянулась в сторону Крэг-Уайверна и затаила дыхание, чтобы лучше слышать.
     Но ни он, ни она ничего не услышали.
     Видно, показалось. И тут вдруг они заметили, как в одном из высоких узких окон мелькнул огонек свечи.
     - Опасность, - пробормотал он.
     Она положила руку на его напрягшееся предплечье.
     - Свет этой свечи означает всего лишь присутствие постороннего человека, но не Гиффорда и не военных. Пойду узнаю, в чем дело. Если крикну один раз - значит, опасность, если два - значит, все спокойно.
     Она имела в виду сигнал, который обычно подавали друг другу контрабандисты, - крик животного, которое поймала лиса или схватил в свои когти филин. Даже если крик сразу же обрывался, он все же служил предупреждением об опасности.
     Она осторожно отползла в сторону, чтобы подняться на ноги, подальше от брата, Капитана Дрейка, и начала карабкаться вверх по склону. Ноги, обутые в мягкие сапожки, скользили по мокрым камням, сердце бешено колотилось, но это ее не смущало.
     Наверное, она была похожа на своего брата больше, чем ей хотелось бы признать. Ей нравилось быть ловкой и сильной. Она обожала рисковать. Она любила ощущать пистолет за поясом, и ей нравилось, что она умеет им пользоваться.
     К тому же она не мечтала стать утонченной леди.
     Вернее было бы сказать, больше не мечтала об этом.
     Однажды, много лет назад, у нее была бредовая идея выйти замуж за будущего графа Уайверна, то бишь за Кона Со-мерфорда, и закончилось все это тем, что она в обнаженном виде оказалась с ним на берегу...
     Усилием воли она прогнала эти воспоминания. Думать об этом было слишком больно, особенно сейчас, когда ей нужно иметь ясную голову.
     С сильно бьющимся сердцем, которое мощными толчками гнало по жилам кровь, она наконец взобралась на утес, но не поднялась во весь рост, а напрягла слух и зрение, чтобы уловить присутствие чужого человека.
     Кто бы это ни был, он, наверное, уже вошел в дом. Именно об этом подавала сигнал Мейси. Но ведь и она, и Дэвид слышали какой-то шум за спиной.
     И тут она заметила его. Она увидела закутанную в плащ фигуру, которая была чуть темнее, чем ночное небо. Человек стоял неподвижно, словно статуя. Если немного напрячь воображение, можно было представить себе, что на заросшей вереском пустоши между домом и утесом кто-то воздвиг монумент.
     Статуя имела явно военную выправку. Неужели все-таки лейтенант Гиффорд?
     Сьюзен вздрогнула под порывом холодного влажного ветра. Но с Гиффордом пришли бы солдаты, которые сейчас уже рассредоточились бы по всему мысу. Людей, которые привезли груз контрабандных товаров, встретили бы огнем. И здесь кипела бы уже кровавая битва. В такой ситуации, даже если бы Дэвид остался в живых, военные перевернули бы вверх дном весь район, отыскивая человека, которого можно было бы за это вздернуть на виселице.
     Они искали бы Капитана Дрейка.
     Ее охватила паника, но она усилием воли овладела собой. Паника - плохая помощница.
     Если бы здесь появился Гиффорд с солдатами, то он бы уже начал действовать. Она напряженно уставилась в темноту, пытаясь обнаружить спрятавшихся за низким кустарником солдат или мушкеты, нацеленные на берег. Но не обнаружила ничего. Едва ли солдаты смогли бы так долго не двигаться, чтобы не выдать своего присутствия.
     Так кто же это такой и что он намерен делать?
     Она слегка наклонилась вперед, чтобы ее силуэт, упаси Господь, не выделялся на фоне моря или ночного неба. Из-под ее ног неожиданно посыпались камешки.
     Она скорее почувствовала, чем увидела, что человек повернулся в ее сторону.
     Она сбросила с головы капюшон и встала на ноги. Наверное, эксцентрично гулять ночью в мужской одежде, но женщина может позволить себе эксцентричные поступки, если она того пожелает, особенно если это двадцатишестилетняя старая дева с сомнительным прошлым.
     Она вытащила пистолет из-за пояса и положила его в карман своего старомодного сюртука. Подходя к безмолвной, неподвижной фигуре, она держала палец на спусковом крючке, готовая выстрелить в любое мгновение.
     Она еще никогда ни в кого не стреляла, но надеялась, что сможет это сделать, если будет нужно для спасения Дэвида.
     - Кто вы такой? - спросила она. - Что вам здесь надо?
     Она находилась примерно в трех футах от человека и в кромешной тьме не имела возможности разглядеть что-нибудь, кроме того, что он был дюйма на два выше ее, то есть около шести футов ростом. Он был без головного убора, но ветер не шевелил его волосы. Очевидно, они были коротко подстрижены.
     Поправив свободной рукой упавшую на глаза прядь волос, она пристально взглянула на него, удивляясь, почему он не отвечает, и лихорадочно соображая, что делать дальше. И тут он заговорил:
     - Я граф Уайверн, так что имею самое непосредственное отношение ко всему, что здесь есть. - Немного помолчав, он добавил: - Привет, Сьюзен.
     Сердце у нее замерло, а потом заколотилось так, что в глазах потемнело.
     О Боже! Кон. Здесь. Сейчас. В самый разгар разгрузки контрабандных товаров!
     Одиннадцать лет тому назад он считал контрабанду захватывающим приключением, но люди меняются. Большую часть из этих одиннадцати лет он был солдатом, то есть частью грозной силы блюстителей правопорядка.
     Кое-как оправившись от шока, она наконец спросила:
     - Как ты узнал, что это я?
     - Какая леди, кроме тебя, решится разгуливать на вершине утеса в самый разгар контрабандистской операции?
     Она хотела было возразить, но поняла, что это бесполезно.
     - Что ты намерен предпринять?
     Она заставила себя вытащить из кармана пистолет. Видит Бог, она не сможет выстрелить. Тем более в Кона.
     - Было бы очень неприятно, если бы пришлось застрелить тебя, - как можно тверже сказала она.
     Он без предупреждения бросился на нее. Она упала навзничь, ударившись о землю так, что дыхание перехватило. Пистолет отлетел в сторону. Он навалился на нее всем весом и рукой зажал рот:
     - Никаких звериных криков!
     Значит, он помнил. Неужели он помнил все? Помнил ли он, как лежал на ней так же, как сейчас, но испытывая удовольствие? Помнит ли об этом его тело? Тогда он был таким обаятельным, таким милым, с ним было так легко, но теперь он был непонятным, опасным. Он, как видно, не испытывал ни малейшего сожаления, швырнув леди на твердую, каменистую землю.
     - Отвечай мне, - сказал он.
     Она кивнула, и он несколько ослабил хватку, хотя продолжал лежать на ней, прижимая ее к земле.
     - Мне в спину впился камень, - сказала она.
     Помедлив, он сдвинулся в сторону и, схватив ее за запястье, встал сам и без предупреждения поставил ее на ноги. Его руки были более жесткими, чем она помнила, и он стал теперь гораздо сильнее. Почему она так хорошо помнит те две летние недели одиннадцать лет тому назад?
     А как ей не помнить? Он был ее первым любовником, а она его первой женщиной, и она, прогоняя его, утверждала, что не испытывает к нему ни малейшего чувства.
     Жизнь полна парадоксов. Она отвергла Кона Сомерфорда, потому что он оказался не тем человеком, каким она его считала, - не наследником графского титула. И вот он тут как тут. Граф - грозный мститель, который, возможно, готов уничтожить все из-за того, что она сделала одиннадцать лет тому назад.
     Что ей сделать, чтобы остановить его?
     Она вспомнила слова Дэвида относительно ее женских чар и чуть не расхохоталась. Нет, такого рода оружие ни за что не подействует на новоиспеченного графа Уайверна.
     - Я слышал, что Капитана Дрейка поймали и сослали на каторгу, - сказал он, как будто между ними никогда ничего не было. - Кто теперь стал главарем контрабандистов?
     - Капитан Дрейк.
     - Неужели Мэл Клист сбежал с каторги?
     - Здесь главаря контрабандистов всегда называют Капитаном Дрейком.
     - Вот как? Я и не знал.
     - Откуда тебе знать? - сказала она умышленно резким тоном, злясь на себя за слабость, от которой ей хотелось провалиться сквозь землю. - Ты ведь пробыл здесь всего две недели. - И холодно добавила: - У тебя были всего лишь поверхностные впечатления.
     - Зато в тебя я заглянул глубоко, Сьюзен.
     У нее даже дыхание перехватило от его умышленной грубости.
     - А где же таможенники? - спросил он.
     Она судорожно глотнула воздух и умудрилась ответить:
     - Попались на приманку чуть дальше по берегу.
     Он повернулся и взглянул на море. Тонкий серп луны как раз в это мгновение выглянул из-за облаков и осветил его четкий профиль и целую флотилию лодочников, спешащих к контрабандистскому судну за очередной партией груза.
     - Похоже, рейс прошел удачно, - сказал он. - Пойдем со мной в дом. - И, повернувшись, он направился к дому, как будто его слово было приказом.
     - Я, пожалуй, не пойду, - сказала она. Ее почему-то охватил страх. Она убеждала себя, что бояться нечего но тем не менее ей было безумно страшно.
     Он оглянулся через плечо:
     - Идем со мной в дом, Сьюзен.
     Он не угрожал. Да и чем он мог бы ей угрожать? Тяжело вздохнув, она поплелась следом за ним к дому.
     После одиннадцати лет отсутствия вернулся Кон Сомерфорд - господин, хозяин всего, что их окружало.

Глава 2

     Сьюзен чуть сознание не потеряла от потрясения.
     Целых одиннадцать лет прошло. Несмотря на то что внешне они оба изменились и приобрели жизненный опыт, это был Кон, который, хотя и недолгое время, был ей таким близким другом, какого с тех пор у нее не бывало.
     Который еще более короткое время был се любовником и которого она никак не ожидала увидеть снова.
     Кон. Уменьшительное от его второго имени, Коннот. Его первое имя было Джордж, библейское Георгий, и двух его друзей тоже звали Джорджами, поэтому они договорились выбрать для себя другие имена...
     Когда она познакомилась с ним, он был просто Кон. Самый милый, самый уравновешенный во всех смыслах юноша. Она поддразнивала его, называя своим святым Георгием, который защитит ее от любого дракона.
     И он обещал, что всегда будет ее защитником.
     А мгновение спустя он заявил, что больше не хочет ее видеть. Никогда.
     Они приблизились к темной громадине дома, в одном из окон которого горела свеча. Кон вернулся. Но он больше не был святым Георгием. Он был Уайверном. Драконом.
     - С этой стороны, кажется, есть дверь? - спросил он.
     - Да, - ответила она.
     Но в темноте даже ей пришлось отыскивать дверь на ощупь. Отодвинув железный засов, она распахнула дверь. В коридоре было довольно светло, потому что она специально оставила зажженный фонарь. Они вошли внутрь, и она со страхом оглянулась, не зная, что ее ожидает.
     Он изменился. Сьюзен заметила морщинки, которых не было раньше, и два белых шрама у самой линии волос, которые говорили о том, что ему едва удалось избежать смертельной опасности. Но ведь он в течение десяти лет был солдатом.
     И все же это был Кон.
     Теперь его непослушные длинные волосы были коротко подстрижены. Только глаза были серыми, как прежде. Ей и раньше казалось, что они меняют цвет, как море, но она никогда не могла представить, что они могут быть холодными, как море в штормовую погоду.
     Теперь он был графом. Теоретически он был правителем этой части Англии, хотя на практике контрабандисты, или фритрейдеры , как их еще называли, слишком буквально воспринимали первую часть этого названия и вели себя соответствующим образом. Он был похож на человека, который мог бы остановить контрабандистский промысел, хотя мог поплатиться жизнью за это.
     Ей вдруг стало страшно за него. Вспомнилось, что лейтенант Перч погиб сравнительно недавно в результате ?несчастного случая?. Такое могло произойти с любым, кто попытался бы встать на пути фритрейдеров. Ей казалось, что Дэвид не смог бы убить человека, чтобы спасти себя и своих людей, но теперь она ни в чем не была уверена.
     Наверняка Дэвид мог бы убить, чтобы спасти ее.
     - Что ты собираешься делать? - спросила она, сама не зная, имеет в виду контрабандистов, себя или все в целом.
     Кон в упор смотрел на нее, заставляя ее нервничать. Возможно, ему не нравилось, что на ней мужская одежда? А может быть, он тоже сравнивает ее с той, пятнадцатилетней, девочкой?
     - Что я собираюсь делать? - тихо повторил он, не сводя с нее пристального взгляда серебристо-серых глаз. - Я устал с дороги и собираюсь поесть, принять ванну и лечь в постель. Слуг в этом доме, кажется, маловато, и экономки что-то не видно.
     - Я ваша экономка, - пришлось признаться ей.
     Он широко раскрыл глаза, а ей почему-то было приятно ошеломить его.
     - Мне сказали, что мою новую экономку зовут миссис Карслейк.
     - Сказали? Кто сказал?
     - Не строй из себя дурочку, Сьюзен. С тех пор как я был введен в права наследования, Суон регулярно присылал мне отчеты.
     Ну конечно. Какая она глупая. Конечно, никакой не шпион, а Суон, адвокат графства, который раз в две недели приезжал из Хонитона, чтобы проверить, все ли в порядке с собственностью клиента.
     - Я и есть миссис Карслейк, - сказала она.
     Он покачал головой:
     - Как-нибудь, когда я не буду таким усталым и голодным, ты расскажешь мне, как это произошло.
     - Люди меняются, - сказала она и, спохватившись, добавила: - милорд. К тому же экономке не приходится отскабливать каминную решетку или печь пироги. Вы найдете все в полном порядке.
     Она взяла фонарь и, освещая дорогу, повела его дальше.
     - Мне не кажется, что здесь все в порядке.
     Она резко повернулась к нему, настороженная его тоном.
     Он все еще сердился на нее. Все еще сердился, несмотря на то что прошло много лет. Ей стало страшно. Она побледнела как полотно.
     - Я, как и вы, устала. Но если вы ожидали другого приема, милорд, вам следовало предупредить заранее о своем приезде. Пойдемте, я позабочусь о том, чтобы в вашем распоряжении было все, что вам требуется.
     Она распахнула дверь, подумав, что надо было все сказать по-другому. А вдруг он потребует, чтобы она легла с ним в постель? Ей не хотелось убивать его. И не хотелось, чтобы убил кто-нибудь другой. И без того здесь бед более чем достаточно.
     Ложиться с ним в постель она тоже не хотела.
     Однако боль, возникшая где-то глубоко внутри, говорила о том, что она, возможно, обманывает себя.
     - Даже если мне вздумается приехать без предупреждения, мой дом и мои слуги должны быть готовы принять меня.
     - Вы унаследовали графство два месяца тому назад и до сегодняшнего дня не изволили появиться здесь. Неужели всем нам надо было находиться в полной готовности на всякий случай?
     - Да, поскольку я вам плачу.
     Она вздернула подбородок.
     - В таком случае предупредили бы, что намерены бросать деньги на ветер, и я бы каждый день готовила банкет!
     Он прищурил глаза, и в комнате явно запахло грозой. Похолодев от страха, она повернулась и прошествовала в коридор.
     - Сюда, пожалуйста, милорд. Ужин на скорую руку мы приготовим для вас немедленно, ванна будет готова в течение часа.
     Говоря это, она продолжала идти. Если он предпочтет остановиться, тем лучше. Ей надо побыть одной, чтобы прийти в себя.
     Увы, она услышала шаги за спиной.
     - Вы приехали один, милорд, или привезли с собой слуг?
     - Разумеется, я привез слуг. Своего камердинера, секретаря и двух лакеев.
     Какая же она глупая. Задает такие дурацкие вопросы. Она продолжала считать его Коном, обычным парнишкой, с которым встречалась на вересковой пустоши или на берегу моря и с которым они, поддразнивая друг друга, лазали по окрестностям и говорили, говорили обо всем и не могли наг