иначе ваш муж не оставил бы здесь подобное произведение.
     - Он позволяет мне читать все, что я пожелаю.
     - Это что-то новое. Помнится, я пару раз с ним встречалась, и он показался мне весьма рассудительным молодым человеком - не испугался меня и даже обыграл в шахматы.
     - Не говорите о моем мужа в прошедшем времени!
     - Вы сами начали, - указала мисс Херстмен. - К тому же в моем случае это совершенно оправданно: я не видела Николаса больше двух лет. Надеюсь, к тому времени, когда мы снова встретимся, он не растеряет своего шахматного мастерства, и я получу удовольствие от хорошей игры.
     - Он, может быть, умер, - упрямо твердила Элинор.
     - Возьмите себя в руки! К чему эти сомнения? Ведь его тело не обнаружено. Полагаю, эта особа его похитила. Наверное, на свою беду, ваш муж был слишком хорош в ее постели. - Мисс Херстмен хихикнула.
     Элинор почувствовала, что заливается краской. Ну что за женщина!
     - Но не могла же она...
     - Что не могла? Похитить его? Нет ничего проще. Заставить спать с ней? Думаю, это затруднительно. Но что, если она заключила с ним сделку? Кто может это знать? Уж конечно, не старая дева вроде меня. Одно мне доподлинно известно: если он вернется, не важно откуда, и застанет вас на смертном одре, то вряд ли обрадуется. Пожалуй, этот дурень пойдет и застрелится.
     Элинор ужаснуло подобное пророчество.
     - Так что подумайте хорошенько, милочка! - посоветовала мисс Херстмен. - Понятия не имею, каков был ваш брак, но Николас очень переживал из-за того, как он с вами обращался. Глупый парень! К тому же вы признались, что ваша последняя встреча была весьма неприятной. Если он вернется и найдет вас и дитя в плачевном состоянии, то взвалит всю вину за это на себя. Мужчины в подобных ситуациях совершают чертовски глупые поступки.
     Элинор и думать забыла о практических делах, но эта ужасная женщина заставляла работать ее мозг. Ее чувства к мужу были неопределенны, полны смятения, но одно она знала точно - что, вопреки всякой логике, все еще любит его.
     - Да, Николас относился ко мне скверно, - заявила она наконец. - А последняя встреча была просто отвратительна. Если он возвратится ко мне, сияя улыбкой, словно ничего не случилось, я убью его собственными руками. - При мысли о подобной сцене на ее лице мелькнула тень печального удовольствия.
     В этот момент появился Холлигирт и объявил, что завтрак накрыт.
     - Отлично, - сказала мисс Херстмен. - Я умираю с голоду. А вы, миссис Дилэни?
     Подчиняясь более сильной воле, чем ее собственная, Элинор, опередив мисс Херстмен, отправилась в столовую и уселась за стол. Но аппетитом она похвастаться не могла.
     Мисс Херстмен подала ей вазочку с заварным кремом.
     - Отличное блюдо для завтрака, а в вашем положении... Ешьте, милочка. Когда вы наберетесь сил, мы отправимся за город.
     Элинор машинально ела ложку за ложкой.
     - Вы действительно отвратительная, деспотичная женщина, - сказала она уже без раздражения. Мисс Херстмен усмехнулась:
     - Совершенно верно, дорогая. Что есть, то есть.

***

     Элинор постепенно возвращаюсь к жизни. Со временем она полюбила свою новую компаньонку. Мисс Херстмен была дамой властной и своевольной, но вместе с тем мудрой и остроумной и могла поддержать беседу на любую тему. Она совершенно не походила на тех женщин, с которыми Элинор доводилось встречаться прежде.
     - Я как черная овца, и в этом все дело, - сказала однажды Арабелла. - Я никогда не хотела быть благопристойной леди. Теперь, наконец, все с этим смирились. Я иду туда, куда хочу, делаю то, что мне нравится. Мои близкие порой приходят в шок от моего поведения, но они настолько добры, что не избегают меня. Временами, например как сейчас, они даже находят меня полезной. Должна сказать, что Френсис всегда был лучшим из всех, и я приписываю это влиянию такого неординарного человека, как ваш муж. Если бы Николас родился женщиной, то, наверное, был бы похож характером на меня, а мне всегда доставляло удовольствие думать, что родись я мужчиной, то была бы такой же, как он. Надо принимать любую ситуацию такой, как она есть, а не смотреть, что станут делать в этом случае другие.
     - Вы полагаете, он действует именно так? - осторожно спросила Элинор.
     - Не знаю. Я говорю только о себе.
     Спустя две недели силы Элинор восстановились, но новостей все не было. Стоял поздний сентябрь, и большинство друзей Николаса разъехались по своим загородным резиденциям. Прежде чем отправиться в Прайори, к ней заехал Френсис, но его напускная бодрость и веселье не слишком подбодрили ее.
     Элинор, однако, совершенно отказывалась предпринимать какие-либо действие, подтверждающие, что Николас мертв, она даже не встретилась с лордом Стейнбриджем - в их сейфе было достаточно наличных денег, а на ее счет в Форбс-банк перечислялось щедрое содержание.
     Дольше оставаться в городе не было никаких причин, и в начале октября обе дамы отправились в Сомерсет.
     Спустя три дня после того как они покинули Лондон, фаэтон Элинор остановился перед очаровательным поместьем времен королевы Анны. Это и был Ридокс. Элинор удовлетворенно вздохнула и улыбнулась Арабелле Херстмен. Она инстинктивно почувствовала себя дома. Даже если Николас никогда не вернется, она сохранит это поместье для ребенка.
     Сразу по приезде Элинор занялась домом. Дженни и Томас приехали с ней, в самом доме также находилось несколько слуг, остальных не составляло труда нанять. Хотя Николас недавно приобрел поместье, за ним присматривали, и дом был в хорошем состоянии. В Ридоксе также имелась ферма, которая обеспечивала их продуктами.
     Элинор растрогал тот факт, что сразу после бракосочетания. Николас дал указание смотрителю подготовиться к их приезду летом и навел справки о квалификации местных акушерок.
     Дом был куплен после смерти старого джентльмена и несколько лет не знал женского внимания, поэтому ей предстояло многое сделать. Элинор была рада этому, поскольку работа отвлекала ее от мрачных мыслей.
     Вместе с мисс Херстмен они пересмотрели белье, отложив в сторону то, что нуждалось в штопке и починке, изучили запасы посуды и прочих мелочей, осмотрели мебель, а также организовали заготовку джема и других припасов и проверили хранилище запасенных на зиму овощей. Для огромного старинного камина требовались очень большие поленья, настоящие бревна, поэтому слугам было приказано доставлять их из Йеовилля.
     Не прибегая к помощи дворецкого, Элинор сама изучила содержимое погребов Ридокса. Прежний владелец, видимо, являлся настоящим знатоком, коллекция вин была великолепна, весьма обширна и, к чести слуг, совершенно не тронута.
     У Элинор слезы подступили к глазам, когда она увидела бутылки светлого сухого портвейна, которому отдавал предпочтение Николас. Она поймала себя на том, что баюкает пыльную бутылку, и с раздражением поставила ее на место.
     Поднимаясь по ступеням, она печально размышляла о том, кого дожидаются эти сокровища долгие месяцы или даже годы, а затем вернулась к хлопотам по хозяйству.
     Когда трудолюбие оставляло ее, Элинор сидела, греясь на осеннем солнышке, или отправлялась в долгие путешествия по сельским тропинкам, наблюдая усердие других, будь то крестьяне, косившие сено и убиравшие в погреба сидр, или запасливые белки, сновавшие по стволам деревьев с орехами за щекой.
     Извечный круговорот обычной, простой жизни полностью завладел ею. Она много работала, хорошо ела и с течением беременности сильно поправилась. Ее кожу позолотил загар, на носу появилась россыпь веснушек, но это ни капли ее не беспокоило. Элинор носила свободные, удобные платья, которые привели бы в ужас мадам Опостин, и укладывала волосы в простой узел.
     Она не углублялась в размышления, но знала, что в закоулках ее ума таится ложь - ложь, состоящая в том, что Николас уехал по очень важному делу и в один прекрасный день вернется домой.

***

     Пришедшая с визитом акушерка миссис Стонджелли - приятная женщина с мудрыми глазами, веселой улыбкой и неистощимым запасом историй о местных жителях - сразу задала множество вопросов и быстро осмотрела Элинор.
     - Не беспокойтесь, моя дорогая. Все идет как положено, - сказала она. - Я приняла столько новорожденных, что всех уже и не упомню, однако никто не может дать гарантий. Иногда Господь забирает маленьких ангелочков на небеса - все в его руках.
     Миссис Стонджелли рассказала Элинор, что следует приготовить для малыша.
     - А где ваш муж, дорогая? Я видела его два года назад. Красивый молодой человек.
     - Ему пришлось уехать. Государственное дело. Надеюсь, к моменту родов он вернется.
     Эти слова сами собой слетели с языка Элинор, и каждый раз, когда она повторяла их жене приходского священника, женам местных эсквайров или местной светской львице леди Моргроув, они давались ей все легче и легче. Временами она сама начинала верить и ждала, что муж вот-вот вернется, а когда Томас приносил почту, искала конверт с характерным почерком Николаса.
     Вместе с тем каждая проходящая неделя убеждала Элинор в том, что Николас скорее всего мертв. Не мог он ввергнуть ее в пучину неизвестности, если у него была хоть какая-то возможность послать весточку.
     Письмо лорда Стейнбриджа навело ее на неожиданную мысль. Стейнбридж был в ярости оттого, что никто не сообщил ему об исчезновении брата, и сетовал на то, что Элинор покинула Лондон, не проинформировав его. Он призывал ее к родам вернуться в Лондон, где собирался нанять ей самого знаменитого акушера.
     Даже испытывая приступ вины оттого, что никогда не задумывалась над его чувствами, она улыбнулась. Бедняга имел право обижаться. И вдруг ее осенило.
     - Арабелла, - позвала она, впервые назвав компаньонку по имени. - Это правда, что между близнецами есть особая связь и один из них всегда чувствует, если у другого беда?
     Мисс Херстмен бросила на Элинор проницательный взгляд, мгновенно уловив ход ее мыслей.
     - Думаю, во многих случаях все обстоит именно так. Это от лорда Стейнбриджа? - указала она на письмо.
     - Да, - взволнованно сказала Элинор. - И почему мне не приходило в голову спросить его? Он пишет, что понятия ни о чем не имел, пока не заехал к нам на Лоринстон-стрит. - Она чувствовала, как радость заливает ее теплой волной. - Наверное, глупо считать, что это дает надежду?
     Мисс Херстмен поджала губы:
     - Прежде чем делать выводы, я хотела бы знать, насколько глубока взаимная симпатия братьев. К тому же если ваш муж отправился в Канаду или Виргинию, действуют ли подобные чувства на таком расстоянии?
     - Я немедленно напишу лорду Стейнбриджу.
     - Лучше пригласите его сюда, - сказала мисс Херстмен - Если вы напишете, он не ответит должным образом. Люди всегда так делают.
     После короткого колебания Элинор согласилась.

***

     Неделю спустя экипаж лорда Стейнбриджа подкатил к дому.
     К этому времени Кристофер уже знал подлинную ситуацию, и гнев его улетучился. Теперь он был взволнован, полон сочувствия, горд тем, что Николас делает нечто важное (сам регент отвел его в сторону, чтобы поздравить, и тактично поинтересовался местонахождением героя), и в то же время возмущен случившимся с братом. Он ужасно разволновал Элинор, но поскольку она сама пригласила его, ей приходилось терпеть.
     Наконец Элинор приступила к расспросам.
     - Конечно, - ответил ей лорд Стейнбридж, - с нами бывали подобные случал. Первый раз это произошло, когда мы отправились в школу. Мы редко разлучались, но отец настоял, чтобы нас отдали в разные школы. Я отправился в Итон, Ники - в Хэрроу. Когда у него была лихорадка и он сильно болел, я чувствовал себя отвратительно. Нет, я не болел, но был просто не в себе.
     - А когда он оказывался за границей? - тревожно спросила Элинор.
     Граф понял, к чему она клонит.
     - Вас интересует, почувствовал бы я, если бы он умер? - Кристофер побледнел. - Думаю, да. Однажды его ранили в Массачусетсе, он был на волосок от смерти. Я чувствовал, как Николас страдает, хотя понятия не имел, где он и чем занимается. Не думаю, что дело так плохо, Элинор, хотя все время, пока происходили известные события, я испытывал... беспокойство. Наверное, это самое подходящее слово.
     Облегчение волной захлестнуло ее, но Элинор не успела насладиться этим блаженным чувством.
     - Надеюсь, сейчас вы не чувствуете, что с ним не все в порядке? - настаивала она.
     - Нет, ничего не чувствую.
     Для Элинор это могло означать, что Николас не погиб, не похищен и не ранен, а просто беспечно исчез вместе со своей возлюбленной, чтобы весело жить в Америке.
     Лорд Стейнбридж задержался на несколько дней, пытаясь убедить Элинор вернуться с ним в город, но в конце концов в раздражении уехал. Элинор с облегчением смотрела на его удаляющийся экипаж. Сдерживаться в разговорах с ним ей становилось все труднее, особенно когда он заявлял, что Николас отличался отменным здоровьем.
     Даже если так, думала она, махая графу рукой на прощание, пусть лучше Николас развлекается с любовницей, а не лежит на морском дне. Но если ей доведется снова увидеть его, она его в клочки разорвет!
     Элинор сообщила лорду Мидлторпу мнение Кристофера, и вскоре он навестил ее. Ей легко было в разговоре убедить его, что надежда все-таки существует. Френсис понимал противоречивые чувства Элинор, и они проводили время, постоянно сопоставляя факты жизни и черты Николаса, словно составляли портрет, который хотели сохранить. Они тактично обходили молчанием определенную тему и наслаждались очарованием осени. Когда лорд Мидлторп уезжал, Элинор передала свадебный подарок для Эми и вскоре получила от нее длинное письмо с благодарностью и с подробным описанием всего, что произошло в этот знаменательный день.
     Элинор заставила себя принять тот факт, что ее муж был бродягой во всех смыслах. Она напоминала себе, что благодарна ему за очень многое и что нечестно слишком порицать его за тот образ жизни, который он всегда предпочитал. У нее был чудесный дом, независимость и дитя, которое она носила. Теперь ей оставалось только радоваться тому, что все это у нее осталось.
     Когда первые морозы разрисовали окна, Элинор располнела и жизнь ее превратилась в сплошное ожидание - ожидание родов и, несмотря ни на что, ожидание Николаса. Она знала, что, даже если мадам Беллэр снова околдовала его, однажды наступит момент, когда он захочет увидеть ребенка.
     Вместе с мисс Херстмен они тихо отпраздновали Рождество, солнечным утром отправившись на церковную службу и обменявшись поздравлениями с новыми знакомыми. Несмотря на поздние сроки беременности, Элинор получила массу приглашений, но именно поэтому ее вежливые отказы всеми были восприняты с пониманием.
     В первый день нового года Элинор проснулась от какого-то неясного изменения внутри. Сосредоточившись, она почувствовала, как тяжесть смещается вниз живота. Немедленно послали за акушеркой. Та снисходительно выслушала ее взволнованный рассказ и сказала, что все идет как положено, нужно только как можно больше ходить и есть как всегда.
     - Если ребенок родится раньше полуночи, миссис Дилэни, я буду очень удивлена. Но вам не нужно волноваться, я останусь у вас на ночь.
     Все произошло так, как сказала миссис Стонджелли. День прошел обычно, Элинор даже отправилась прогуляться по саду и принесла к себе в комнату несколько поздних роз. Цветы для ее ребенка.
     К тому времени, когда возвратилась акушерка, Элинор уже лежала в постели, но ей пришлось подняться.
     - Соберитесь и ходите, сколько сможете, дорогая моя. Это облегчит дело. Скажите мне, если начнутся схватки, я посмотрю, что нужно сделать. И не стесняйтесь кричать - это поможет малышу появиться на свет.
     Боль и тяжесть накатывались волнами, и Элинор ухватилась за руку акушерки, ища в ее глазах надежду на свое спасение. Она стонала, вскрикивала и вдруг тоненько захныкала:
     - Николас!
     Она все бы отдала за то, чтобы он сейчас был рядом, но по крайней мере у нее есть Арабелла Херстмен, хотя впервые эта леди разволновалась почти до панического состояния.
     Взяв себя в руки, Элинор села и начала громко декламировать стихи Вордсворта:

     Печален дом, враждебен мир,
     И навсегда ушел покой,
     Устало к своему концу
     Я шел, охваченный тоской

     Затем, угнетенная настроением стиха, она в отчаянии перешла к поэзии Вальтера Скотта:

     Красив Бригнала брег крутой,
     И зелен лес кругом,
     Цветы над быстрою рекой
     Раскинуты ковром

     Вдоль замка Дальтон на коне
     Я ехал не спеша,
     Навстречу пела с башни мне
     Красавица-душа

     Какая-то часть сознания Элинор блуждала вместе с героем по средневековым замкам, но затем внезапная сила заставила ее застонать и вернула к реальности. Мисс Херстмен прекратила читать и вскочила на ноги, прижимая книгу к груди.
     - Хорошо, милая! - подбадривала Элинор миссис Стонджелли - Теперь уже скоро. Продолжайте. Отдыхайте, когда сможете. Первенцы не торопятся. Совсем не торопятся...
     Рассудительное ворчание акушерки казалось Элинор настоящей музыкой. Она тужилась и отдыхала, затем все повторялось снова. Господи, когда же конец этим безумным схваткам?
     - Уже родился? - слабо выдохнула она в минуту покоя.
     - Еще нет, дорогая, - улыбнулась акушерка, предлагая ей глоток вина. - Вы сами поймете, когда это произойдет. Теперь повернитесь на бок и положите ногу мне на плечо, вот так...
     Элинор следовала всем инструкциям акушерки, требованиям своего тела, и, наконец, наступил момент, когда она действительно поняла, что ребенок родился. Сначала медленно появилась головка, затем все остальное. Волны боли отхлынули, и она оказалась на мирном берегу.
     В этот момент раздался пронзительный крик.
     Элинор опустила глаза, чтобы увидеть младенца, все еще соединенного с ней пуповиной. Ребенок смотрел на мир широко открытыми темными удивленными глазами. Она потянулась к нему, не испытывая больше ни малейшей усталости.
     - Мое дитя, мое дитя...
     - Чудесная девочка, правда? - широко улыбнулась миссис Стонджелли, заворачивая младенца. - Теперь, милочка, осторожно повернитесь на спину.
     Когда требование акушерки было выполнено, она подала ребенка Элинор.
     - Здравствуй, красавица. Ну разве мы с тобой не умницы?
     Мисс Херстмен обменялась взглядом с акушеркой, и та снисходительно улыбнулась:
     - Все они такие, мадам.
     Когда пуповина была перерезана, миссис Стонджелли забрала ребенка у Элинор и дала подержать мисс Херстмен, которая тут же зашептала большеглазой малютке милые глупости.
     - Какой прелестный ребенок! - Она прижала девочку к себе. - И вы, Элинор, молодец.
     - Правда-правда, - подтвердила акушерка. - Женщины часто доставляют мне массу хлопот. Они сопротивляются, а вы все сделали как надо. Девочка здоровенькая. Держите ее в тепле, кормите грудью, и малышка быстро расцветет.
     Она забрала младенца у мисс Херстмен и показала Элинор, как прикладывать ребенка к груди. Новорожденная мгновенно зачмокала.
     - Ах ты, моя сладкая! - удовлетворенно улыбнулась акушерка - Она все поняла. Держите ее около себя, в тепле и кормите, когда она захочет есть. А сами отдыхайте и побольше пейте. - С этими словами женщина опустилась в кресло у камина и задремала.
     Мисс Херстмен присела на краешек постели и смотрела, как малышка сосет грудь.
     - Я никогда этого не видела, - с неожиданной нежностью сказала она. - Спасибо.
     Элинор улыбнулась:
     - Я рада, что вы были со мной и заставили меня вернуться к жизни. Это было довольно болезненно, но необходимо. - Ее рука нежно скользнула по золотистой головке дочери. - Я бы только хотела...
     - Чтобы ваш муж был здесь. Но он ведь будет здесь с вами, не правда ли? Не поддавайтесь унынию, ожидая известий.
     Элинор не ответила. Усталость навалилась на нее, и ей уже было не до мыслей о Николасе. Она увидела, как нежный ротик малышки оторвался от ее груди, и дочурка заснула. Мисс Херстмен положила крошечный сверток в колыбельку, стоящую у