кромку коротких кальсон, не могла разжать пальцы.
     Син не торопил ее.
     - А знаешь, - произнес он медленно, - в тебе нет ничего мальчишеского. Иди ко мне! Сама, по своей воле.
     Оцепенение оставило Честити. Бегом пробежав несколько шагов, что отделяли ее от Сина, она бросилась ему на шею. Он обнял ее - крепко, но с нежностью.
     - Почему ты плачешь, милая?
     - Потому что мне так больно! Я не знаю, как мы будем... как мы сможем...
     - Я что-нибудь придумаю. А теперь дай мне взглянуть, где болит.
     - Син!
     - Молчи.
     Он уложил ее лицом вниз. Легчайшим прикосновением он проследил каждый из рубцов. Честити лежала неподвижно, закусив губу.
     - Что за человек! - заметил он вполголоса.
     - Жестокий и опасный. Держись от него подальше!
     - Наоборот, я хочу с ним встретиться. И убить. На этот раз он не мешал ей повернуться.
     - У тебя не будет и шанса... - начала Честити и умолкла.
     Глаза Сина совсем потемнели и горели мрачным огнем. Она вдруг усомнилась в неуязвимости отца.
     - Если нужно, милая, я создам свой шанс из ничего.
     - Не нужно! - Честити схватила его за руку. - Отец имел право наказать!
     - Но не издеваться над тобой! Не мучить тебя!
     - Син... - Она сделала глубокий вдох, чтобы говорить спокойно. - Син, дай слово, что не станешь мстить моему отцу. - Не получив ответа, она попробовала подступиться иначе. - Дай слово, или я встану и оденусь!
     - Что ж, одевайся, - сказал он и отодвинулся, а потом и вовсе выбрался из постели.
     Честити почувствовала потерю и холод, леденящий холод.
     - Думаешь, я не способен справиться с желанием? Не пытайся манипулировать мной таким образом, это бесполезно. Твой отец не заслуживает того, чтобы жить, и не только из-за того, что бил тебя, обрядил в наряд шлюхи и грозил отдать в бордель. Это не был родительский гнев, ведь так?
     Вопрос прозвучал внезапно и застал девушку врасплох. Син, конечно же, прочел ответ на ее лице. Его решимость пугала, пугали и мысли о том, что выйдет из его столкновения с графом, но всего ужаснее был страх потерять его. Его потребность в ней оказалась не настолько сильной, как ее потребность в нем.
     В который уже раз Син угадал ход ее мыслей, потому что вернулся к постели.
     - Ты нужна мне до боли, - сказал он, поцеловал ее и снова отошел.
     Честити бросилась за ним и обхватила сзади за талию.
     - Тогда люби меня!
     Син повернулся. Нетерпеливая дрожь его тела подсказала, что его железный самоконтроль слабеет. Честити прильнула теснее, целуя все, до чего могла дотянуться. Она не заметила, как и когда они снова оказались в постели. Это был какой-то ураган страсти, но странное дело - боль совершенно не давала о себе знать, словно исчезла.
     В какой-то момент Честити подумала: как змеи... так вьются змеи вокруг друг друга! Они стали как будто одним сплошным комком наслаждения в горячей и сладкой бездне, куда не достигает отголосок даже самого бурного скандала...
     Но потом Честити вернулась к действительности и пониманию, что впредь придется довольствоваться только воспоминаниями. Она прижалась к мужскому телу, борясь со слезами.
     - Честити?
     Она отняла руку от глаз. Взгляд зеленых глаз был повелительным.
     - Той ночью Хлоя не была девственной. Мне нужно знать, кто и когда...
     - ...и сколько их было.
     - Речь не об этом. Мне нужно знать, потому что и в этом я чувствую что-то странное. Я хочу знать все!
     - Значит, я не имею права на тайну?
     - Мы уже обсуждали и это, любовь моя. Зачем тебе тайны от меня? Если хочешь, я расскажу обо всем, что у меня было и с кем.
     - А что, ты помнишь всех? - съязвила девушка. - У тебя же их было столько, что не хватит никакой памяти!
     - Зря ты так думаешь. Я никогда не ложился в постель удовольствия ради - скорее, ради женщины, которая мне понравилась. К примеру, я ни разу не переспал с полковой шлюхой, потому что они все на одно лицо. Я выпытываю твою тайну потому, что это часть чего-то большего, какой-то мистерии, что всерьез меня беспокоит. Расскажи!
     Честити не хотела облекать эту часть своей истории в слова. Во-первых, это было больно и унизительно, а во-вторых, не могло не настроить Сина еще более отрицательно по отношению к ее отцу Но в глубине души ей хотелось видеть его реакцию на то, что Хлоя все-таки была невинна.
     - Что же ты молчишь? - настаивал Син. - Боишься, что мое отношение к тебе изменится? Никогда! Даже если над тобой надругался целый полк, я не стану меньше уважать тебя. Скорее, наоборот - больше, раз после этого ты осталась такой, какая есть.
     И Честити рассказала.
     О развратном ухаживании Генри Вернема и о том, как отец поощрял его, как упорствовал в своем желании выдать ее за этого человека. О том, как Генри был застигнут в ее постели, о трости и о подлом поступке подкупленного доктора.
     По мере того как история разворачивалась, лицо Сина темнело от гнева.
     - Твой отец умрет! - процедил он сквозь зубы, когда Честити умолкла. - Вернем тоже!
     - Оставь это! - взмолилась она. - Все равно ничего уже не исправить!
     - Я найду способ все исправить. И отомстить.
     Несколько минут, пока Син обуздывал ярость, длилось молчание. Наконец он погладил девушку по растрепанным волосам.
     - Я сказал, что буду мстить, и я отомщу, но не за свои обманутые надежды. Не думай так, милая. Для меня ты стала еще прекраснее и еще чище.
     Было так чудесно слышать эти слова, что Честити разрыдалась.
     - Не плачь. - Син со вздохом привлек ее к себе. - Как раз теперь плакать ни к чему - все уже хорошо и таким останется. Тебе никогда больше не придется ни бояться, ни страдать. Клянусь в этом! Ты знаешь, что я всегда держу слово.
     Этому хотелось поверить, но Честити получила слишком жестокий урок. Она высвободилась.
     - Ты очень хороший человек, Син, но один против всех. Отец сокрушит тебя.
     К удивлению, он расхохотался.
     - Ты все время забываешь, что имеешь дело с Маллореном!
     Честити не нашлась что сказать на это и лишь молча смотрела на него. Син соскочил с постели и потянул ее за собой.
     - Всем одеваться! - Он дал ей звучного шлепка по заду, а в ответ на изумленный взгляд пояснил:
     - Это за то, что в "Доме у дороги" ты прикидывалась прожженной девицей. Надо было прямо сказать, что это с тобой впервые.
     Затем он начал одеваться, и, словно в тумане, Честити последовала его примеру. Она надела безвкусную розовую сорочку, кричащие нижние юбки и прикрыла все это поношенным платьем служанки. Не дожидаясь просьб, Син подошел затянуть ей сзади шнуровку - милая, трогательная фамильярность.
     Как завершающий штрих девушка надела перед зеркалом парик. И преобразилась, словно последних месяцев и не бывало.
     Словно и не бывало! Честити криво усмехнулась. Даже взмах волшебной палочки не стер бы этот ужас из ее памяти.
     Син приблизился сзади и положил ладони ей повыше талии.
     - Ни намека на китовый ус. Так-то лучше, - сказал он одобрительно.
     - Ни намека на корсет в этой комнате, иначе китовый ус был бы там, где и положено.
     - Если хоть раз наткнусь на него у тебя на боках, сорву всю одежду до нитки!
     Неугомонный шутник опять принялся за свое.
     - Глупец! - возмутилась Честити. - Без китового уса модный туалет будет висеть на мне мешком!
     - Ага! - вскричал Син с торжеством. - Значит, ты понемногу привыкаешь к мысли о модных туалетах.
     - Это ни к чему. Я никогда уже...
     - Никогда не говори "никогда"!
     Она умолкла. Син упорствовал в своих заблуждениях, но это не могло продолжаться вечно. Его ожидало жестокое отрезвление, когда высший свет или Родгар прослышат о его намерениях. И даже не о намерениях, а о простом интересе к "пресловутой Честити Уэр".
     - Нам пора, - напомнила девушка. - И без того уже растрачено много драгоценного времени.
     - В этой комнате мы всего-навсего двадцать минут, - сказал Син, справившись по часам.
     - Правда? - удивилась она.
     - А ты думала, сколько длятся такие шалости? - поддразнил он. - Вообще-то любовные игры можно растянуть на долгие часы, и я тебе это с радостью продемонстрирую, но нельзя совсем сбрасывать со счетов и очаровательные двадцатиминутки, не говоря уже о пламенных пятиминутках.
     Что-то в его взгляде послужило Честити намеком, но намек запоздал. Син захлопнул и спрятал часы, толкнул ее на постель, в мгновение ока расстегнул брюки, сдвинул юбки на талию. Эффект неожиданности был потрясающий - вся плоть ее содрогнулась от счастья в момент стремительного проникновения.
     - Но, Син!..
     - Ах, сладость торопливого греха! - прошептал он со смешливыми искорками в зеленых, с золотом, глазах. - Четыре минуты, - сообщил он, приводя в порядок одежду. - Как видишь, возможности почти безграничны.
     - Ты обезумел! - возмутилась она дрожащим голосом.
     - От вожделения к тебе, о мед моей жизни! - Син набросил Честити на плечи свой дорожный плащ. - Увы, хочешь не хочешь, а ехать придется.
     Она спустилась вниз, еще не вполне опомнившись от случившегося. Пока Син отдавал распоряжения, вся прислуга сбежалась поглазеть на Честити.
     - Это вам за услуги, - благосклонно обратился Син к хозяину, и еще несколько гиней переменили владельца. - Но помните, друг мой, я не столь любезен с теми, кому случится разочаровать меня. - Он предложил руку Честити и повел ее к двери, а на пороге обернулся. - Кстати, я забыл представиться. Лорд Син Маллорен.
     Он обронил это имя с высокомерием, которого не постыдился бы и сам маркиз Родгар. Хозяин, как и следовало ожидать, вытаращил глаза.
     - Лорд Син Маллорен! - передразнила Честити, когда они были за пределами слышимости. - Я вижу, это имя наводит ужас на всю Англию, что вдоль, что поперек!
     - Насчет всей Англии не поручусь, но в этих местах и в самом деле наводит.
     - Почему?
     - Потому что Родгар-Эбби тут прямо под боком, - рассеянно отозвался Син, глядя на мужское седло ее лошади. - Ты уверена, что выдержишь?
     Раскрыв все свои самые страшные тайны, уже нет смысла лгать по мелочам.
     - Выдержу, только не знаю, как долго.
     - Долго и не придется. - Больше Син не сказал ничего, но когда Честити при его участии и с помощью подставки наконец взгромоздилась в седло, добавил:
     - Родгар приютит тебя.
     - Что?! - Она чуть не свалилась с седла. - Мы же все это время играли с ним в прятки!
     - Я не имел в виду брата и очень надеюсь, что он до сих пор рыщет по дорогам. Я говорю о Родгар-Эбби, нашем поместье. Вот где ты уж точно будешь в полной безопасности.
     - Но я не хочу!..
     - Нужно как можно скорее получить лицензию, а ты меня задерживаешь.
     Это был веский аргумент, но хотя Честити смолчала, ее бросило в дрожь: оказаться в родовом гнезде Маллоренов не только в качестве "пресловутой Честити Уэр", но и как любовница младшего сына! Это ничуть не лучше, чем стоять у позорного столба. К тому же было заметно, что и Син не в восторге от этой перспективы. Когда они шагом ехали к деревенской околице, он молчал.
     Наконец девушка не выдержала:
     - Зачем везти меня в Родгар-Эбби? Почему не оставить здесь?
     - Потому что здесь небезопасно.
     Похоже, он уже все для себя решил, и Честити отступилась, тем более что путь преграждали то овцы, то гуси и приходилось смотреть в оба. На проезжей дороге, однако, она сделала еще одну попытку:
     - Если ты готов взять в Родгар-Эбби даже меня, отчего не взял туда Верити?
     - Да уж, стоило бы.
     - Тогда отчего?
     Син адресовал ей неодобрительный взгляд. Пожевал губу.
     - Это испортило бы всю забаву.
     - Зачем же теперь все портить? Оставь меня в деревне и забавляйся дальше.
     - Нет, Честити. Теперь не время для забав, пора браться за дело всерьез.
     - А я уже привыкла дурачиться... - Заметив, что Син не спешит подхватить шутку, Честити взмолилась:
     - Ну пожалуйста! С меня довольно! Это выше моих сил!
     - Ты о чем?
     Этот Син Маллорен, похоже, не вышел умом!
     - О чем? О чем? Я Честити Уэр, твоя подстилка! Я не могу предстать перед твоей родней!
     - Молчи! - Син приблизился вплотную и повернул ее к себе за плечи. - Ты - Честити Уэр, моя будущая жена! Если родные не примут тебя с распростертыми объятиями, я навсегда забуду дорогу в их дом!
     - Син, перестань!
     - Это ты перестань!
     Он дал ее лошади шлепка по крупу, заставив перейти на неспешную рысь. Честити прошипела пару нелестных словечек, но Син не подал виду, что слышит.
     Надо сказать, поездка уже не была такой мучительной, как утром. Исцеление шло своим ходом, да и юбки смягчили посадку. Иное дело - страх перед тем, что надвигалось: ничто не могло смягчить его. Честити лихорадочно подыскивала способ предотвратить то, что задумал Син, но как назло ничто не приходило в голову.
     Так, с пустой головой и страхом в душе, девушка последовала за ним через проем в живой изгороди. К счастью, за ним была просто широкая луговина.
     - Мы на границе поместья, - сообщил Син, - но еще пару миль придется проехать. Как дела?
     - Неплохо... но, Син! Лучше спрячь меня в каком-нибудь домике вроде няниного!
     - Нет! - отрезал он и пустил лошадь галопом.
     Девушка натянула поводья. Увидев, что она стоит на месте, Син вернулся. Он выглядел напряженным, как натянутая тетива.
     - Не заставляй тащить тебя силой! Учти, если нужно, я это сделаю. Только представь, что это будет за спектакль!
     Судя по выпяченной челюсти, он был вполне на это способен.
     - Хорошо, я поеду, но при одном условии.
     - Смотря каком.
     - Что ты не поставишь своей семье в вину ничего из того, что произойдет между ними и мной.
     - То есть ты уверена, что они от тебя отвернутся? Господи Иисусе! Да у нас в семействе никто и слыхом не слыхивал о безупречной чистоте... ну разве что сестра.
     - А, так твоя сестра безупречна! Вот она от меня и отвернется, если окажется дома! Не станет же она якшаться с женщиной, чье имя вываляно в грязи? Дурная слава заразительна.
     - Перестань нести околесицу!
     - Это не околесица, а чистая правда! На твоем месте я бы...
     - На своем месте я, черт возьми, сам решаю, как поступать! Если я представлю кого-нибудь родным как светоча добродетели, пусть, черт возьми, ведут себя соответственно!
     - Светоч добродетели? Это я-то? Мы любовники, забыл?
     - В этом все дело? - Весь запал словно вышел из Сина. - Я не должен был прикасаться к тебе? Я воспользовался тобой для собственного удовольствия и тем подорвал самоуважение, которое ты сберегла вопреки всему? Это так?
     - Нет, что ты!
     - Нет? - В уголках его рта появились морщинки. - Разве? До той ночи в "Доме у дороги" ты считала себя непорочной, и это давало тебе силы вынести все. Ты была сильна, Честити, а я, который так восхищался этим, все испортил.
     - То есть теперь я слаба?
     Она произнесла это с вызовом, надеясь развеять горечь Сина, но не могла не признать, что в чем-то он прав.
     - Слабее, - поправил он.
     - Ну, спасибо!
     - Признайся, ведь именно я отнял у тебя честь.
     - Ты ничего не отнимал! Все, что тебе отдано, я отдала по добрей воле!
     - Но лучше бы это случилось после свадьбы, ведь так?
     - Тогда это не случилось бы вообще!
     - Отчего же? Я собирался получить лицензию и на наш брак тоже.
     - Тебе ее не получить, - возразила она мстительно. - Несовершеннолетним требуется согласие отца, а мой никогда и ни за что не согласится.
     - Черт возьми, об этом я не подумал! - Син придержал лошадь, потом тронул ее снова. - Ладно, я что-нибудь придумаю, а если нет, подождем нужного возраста. Когда ты наконец повзрослеешь?
     - Через год, в апреле.
     - Долго, - заметил Син, - но не вечность. Пока поживешь здесь.
     - Боже мой, Син, ты опять за свое! Тебе мало вернуть меня в лоно своей семьи, надо еще там и оставить!
     - Послушай, милая, - терпеливо начал он, - я знаю, тебе пришлось несладко. Но попробуй хоть раз довериться моему суждению.
     - Да, но...
     - Моя семья примет тебя. Вот увидишь!
     - Даже безупречно чистая сестра?
     - Даже Элфлед. Разумеется, первым делом она подумает, что ты для меня недостаточно хороша, но точно так же она подумала бы о любой другой женщине.
     - А Родгар?
     - С ним все обстоит точно так же.
     - Да? - Честити иронически прищурилась. - Тогда почему ты готов к битве?
     - Это не так, милая. Видишь ли, однажды я заявил Родгару, что сыт его заботами по горло и никогда, ни при каких условиях не приму от него даже самой малости, всего добьюсь сам. Придется признать, что я погорячился. Сейчас его помощь кстати.
     Это было высказано спокойным, даже небрежным тоном, но Честити поняла, что исповедь далась Сину нелегко и была по сути своей даром любви. Он поделился с ней самым сокровенным.
     - Ты попросишь, чтобы он меня принял? - тихо спросила она.
     - У меня нет и тени сомнения, что Родгар примет тебя по собственной инициативе. Просто он вращается в высшем свете, а для меня интриги - бумага за семью печатями. Если мы хотим покончить с той, в которой ты запуталась, без помощи Родгара не обойтись.
     - Ты хочешь, чтобы Родгар обелил мое имя?!
     - Он тоже Маллорен и тоже не любит скучать, - усмехнулся Син. - Просто он лучше это скрывает. Едем!
     - Ты не сказал, что принимаешь мое условие.
     - Ну хорошо, хорошо! Обещаю не держать зла на своих, если они тебя не примут. Но они примут, поверь.

Глава 17

     Они приблизились к особняку сбоку и обогнули его, направляясь прямиком на конюшню.
     В архитектуре Родгар-Эбби угадывалась елизаветинская эпоха, но более поздние дополнения придавали ему обманчиво современный вид. По геометрически правильным прогулочным дорожкам вблизи дома, между вечнозеленым кустарником и фигурно подстриженными деревьями бродили павлины, а в привольном лесопарке, что тянулся до самых холмов, паслись олени. Эти два разных мира были отделены друг от друга лишь низкой оградой.
     Все здесь говорило о порядке и процветании, то есть о том, к чему Честити привыкла с детства. Не таким она рисовала себе обиталище человека, за глаза прозванного Черным Маркизом.
     Отдав лошадей ошеломленному груму, Син повел Честити к боковой двери дома. Он заметно нервничал, а она и вовсе была сплошным комком взбудораженных нервов. Хотелось оказаться как можно дальше от Родгар-Эбби, а раз уж это невозможно, то хотя бы переодеться. В самом страшном сне ей не приходилось наносить визит в таком наряде - либо шлюха, либо служанка, либо то и другое вместе. Слава Богу, на ней был парик.
     Должно быть, Син понял ее, потому что остановился на пороге.
     - Верь мне, Честити.
     Что можно было сказать на это? Разве что призвать на помощь остатки самообладания.
     Боковая дверь привела их в крыло, отведенное под кладовые. Оно казалось пустынным, но, когда Син и Честити уже почти миновали его, откуда-то вынырнула служанка. При виде их она остановилась как вкопанная, потом сделала торопливый реверанс.
     - С возвращением, милорд!
     Она сделала шаг в сторону, сложив руки на переднике, и потупилась, метнув на Честити лишь один короткий взгляд. Прислуга в Родгар-Эбби была хорошо вышколена.
     - Спасибо, - благосклонно ответил Син. - А кто еще дома?
     - Вся семья, милорд.
     Он жестом отпустил служанку, и та поспешила прочь.
     Вся семья, мысленно повторила девушка. В том числе безупречно чистая Элфлед и Черный Маркиз - Родгар. Первая с ужасом отшатнется от всем известной Честити Уэр, второй узнает в ней шлюху из "Дома у дороги".
     Нервы ее сдали.
     - Син! Ради всего святого, не делай этого! Не ставь нас всех в затруднительное положение! - Она схватила его за рукав. - Зачем нам помощь Родгара? Чтобы оставаться твоей любовницей, мне не требуется безупречная репутация, да и вообще кому до нее дело?
     - Мне! - резко ответил Син. - А тебе и того больше! Мне нужна не любовница, а жена. - Он взял девушку за плечи и заглянул ей в глаза. - Вот что, Честити, мы с тобо