ричала на
меня.
   Маркиз рассмеялся.
   - Даже так?
   Дибберт не находил в этой ситуации ничего смешного.
   - Я надеюсь, что она скоро придет в себя, милорд.
   - Конечно. Думаю, лорд Мидлторп скоро вернется.
   - Да, милорд.
   Сверху  раздался  звон  разбитого   стекла.   Дибберт   страдальчески
сморщился.
   - Как вы думаете, это надолго, милорд?
   - Нет, если я сужу правильно.
   По-прежнему улыбаясь, лорд Арден заявил:
   - По-моему, нет смысла задерживаться здесь. Оставьте леди Мидлторп  в
покое, пока она сама не позвонит.
   Дибберт проводил маркиза сердитым взглядом. Хорошо лорду  Ардену,  он
не слуга и не должен волноваться за хозяйку.  А  вдруг  она  там  сейчас
что-нибудь сотворит с собой?

***

   Когда Люсьен пришел домой, его жена ужинала прямо с подноса  в  своем
будуаре. Он подошел к Бет, которая в  одной  руке  держала  вилку,  а  в
другой - книгу. Он ухмыльнулся при виде столь умильной  картинки  -  его
чудный "синий чулок" в своем репертуаре!
   Она подняла глаза и улыбнулась.
   - Привет. А теперь немедленно рассказывай, что сегодня стряслось.
   - Откуда ты знаешь?
   Он подошел к подносу, нашел нетронутый кусок свинины на ее тарелке  и
принялся жевать. Бет отложила книжку и вилку в сторону.
   - Во-первых, ты пошел к Николасу. Во-вторых, ты прислал записку,  что
будешь занят каким-то  делом.  В  городе  это  вряд  ли  дела  поместья.
В-третьих, от тебя прямо исходит какое-то сияние.
   - Правда? Наверно, от злости!
   - А почему ты такой довольный?
   Он задумчиво посмотрел на нее.
   - Бет, мы иногда говорим друг другу резкие слова, но по-настоящему ты
ни разу не вспылила, не пришла в ярость, сетуя на  судьбу.  А  причин  у
тебя хватало. Тебе никогда не хотелось сделать это?
   - Не знаю. Пожалуй, нет. Это так неразумно.
   - Но страстные объятия, которым мы предаемся  в  любое  время  дня  и
ночи, тоже неразумны, потому что ты уже беременна.  Разве  от  этого  мы
меньше наслаждаемся ими?
   Краска залила щеки Бет.
   - Но это ведь совсем другое.
   - Почему?
   - Это приятно. А взрывы ярости - точно нет.
   - Да ну? - Он приподнял ее.
   - Люсьен, ты сердишься?
   - Нисколько. - Он чуть спустил ее платье и слегка прикусил плечо.
   Бет завизжала.
   - Тогда почему ты кусаешь меня?
   - Может быть, я голоден. А ты  кажешься  мне  вкуснее,  чем  холодная
свинина. Если честно, от злости я возбудился.  Надеюсь,  что  Френсис  с
Сереной тоже.
   Бет схватила его за уши, пытаясь заставить замолчать.
   - Что случилось? Кто сердит и почему?
   Он отпустил ее, сел напротив, подхватил вилку и принялся за торт.
   - Сбрасывай с себя одежду, а я стану рассказывать тебе по новости  за
каждый предмет туалета.
   Бет уставилась на него.
   - Люсьен! Ты в очень странном настроении.
   Он поднял брови и расплылся в улыбке.
   Бет хихикнула, сняла одну туфельку и покачала ею в воздухе.
   - Братья Олбрайт раздобыли похабные  рисунки  с  Сереной  в  качестве
героини и пытались продать их ей за десять тысяч фунтов.
   - Что-о-о? И что вы сделали?
   Он лишь улыбался. Она сняла вторую туфельку и бросила ее в него.
   - Мы с  Френсисом  отправились  в  таверну  "Скипетр"  разобраться  с
ними...

***

   Френсис вошел в дом, пытаясь угадать царившую в  нем  атмосферу.  Что
его ждет?
   Дибберт возник так быстро, что было ясно - он его ожидал.
   - Добро пожаловать, милорд. - Прозвучало это с ощутимым облегчением.
   Френсис отдал ему в руки верхнюю одежду.
   - Леди Мидлторп дома?
   - Да, милорд, она у себя.
   - Отлично.
   Френсис направился к лестнице.
   - Милорд!
   Он нетерпеливо повернулся.
   - Да?
   - Ужин уже давно готов...
   - К дьяволу!
   Френсис поднимался через две ступеньки. У двери Серены он остановился
и прислушался. Ни звука. Это хорошо  или  плохо?  Может  быть,  она  уже
уснула?
   Он открыл дверь и вошел.
   Серена сидела на полу  над  листком  бумаги  и  что-то  рисовала.  Ее
драгоценности валялись по  комнате  среди  обрывков  бумаги  и  осколков
фарфора.
   Френсис осторожно прикрыл дверь.
   Она взглянула, и ее глаза сверкнули.
   - Ха!
   Она схватила первый попавшийся предмет и швырнула в него.
   - Уходи!
   Серебряный наручник пролетел в дюйме от его головы, оставив  царапину
на деревянной двери. Он вовремя увернулся  от  второго.  Она  попыталась
встать, вероятно, чтобы удобнее было целиться.
   Он рванулся к ней и потянул на себя, но она бешено сопротивлялась.
   - Прекрати, Серена! Что, к дьяволу, с тобой творится?
   Женщина застыла, гневно глядя на него.
   - Ах, что со мной такое? Ты назвал меня дешевой шлюхой и изменницей!
   - Извини...
   - Извини? Я заставлю тебя пожалеть по-настоящему!
   И она снова  начала  вырываться  с  такой  силой,  что  он  испугался
причинить ей боль. Он отпустил ее и попятился.
   - Серена, давай поговорим спокойно.
   - Спокойно? Я была  спокойной  всю  свою  жизнь,  разумно  спокойной,
разумно послушной, разумно покорной. Но теперь с этим покончено!
   - Отлично.
   Серена изумленно вздрогнула, но тут же ее глаза прищурились.
   - О нет, ты не  одурачишь  меня  таким  способом.  Я  на  тебя  очень
сердита.
   Она  схватила  подсвечник  и  бросила  его.  Френсис  увернулся,   но
подсвечник попал в картину на стене, посыпались осколки.
   - Проклятие, Серена, прекрати! Я ошибся, но что я мог  еще  подумать,
когда застал тебя в спальне Фернклифа?
   - И, наверное, убил его за это, да?  Почему  же  ты  не  гоняешься  с
пистолетом за мной тоже, кровожадное чудовище? Именно  это  ты  и  хотел
продемонстрировать мне своей стрельбой, да? Не рассеять  мои  страхи,  а
показать, что умеешь убивать!
   Она схватила вазу, в которой одиноко поник  крокус,  и  швырнула  ее,
ухитрившись облить его с головы до ног.
   - Фернклиф пребывает в полном здравии, - прохрипел  Френсис,  вытирая
воду с лица, - чего нельзя будет сказать о тебе, если ты  не  прекратишь
это безобразие!
   - Неужто ты собираешься отхлестать меня плеткой?
   Она вихрем развернулась и схватила шелковую плеть.
   - Вот!
   И плеть тоже взлетела в воздух. Он поймал ее.
   - Что ж, меня искушают достаточно сильно.
   Серена подбоченилась.
   - В самом деле! Я всегда ожидаю от мужчин подобных  пакостей.  Только
предупреждаю: чтобы заставить меня страдать  по-настоящему,  надо  будет
поработать. Так что запасись терпением.
   Френсис отбросил плеть.
   - Серена, немедленно прекрати! Я был  несправедлив  к  тебе.  Но  все
свидетельствовало против тебя.
   - Что свидетельствовало?
   - Я видел, как ты выходила из мужской спальни!
   - И не придумал ничего лучшего, кроме того, что мы с ним любовники? К
твоему сведению, Чарльз Фернклиф - жуткий зануда!
   - Но даже зануды заводят любовниц время от времени. У меня есть  тому
доказательство. И я бы не додумался до этого идиотизма, если бы не нашел
в твоем кармане его  визитную  карточку.  А  потом  еще  узнал,  что  вы
встречаетесь в саду.
   - Встречаемся? Я случайно столкнулась с  ним.  И  тебе  нужно  срочно
что-то придумать с этим твоим садом! Там  просто  покоя  нет  от  всяких
проходимцев!
   - Калитка теперь заперта.
   - А почему, - выпалила Серена на одном дыхании, - ты  шарил  по  моим
карманам? И кого ты поставил шпионить за мной? Мне вдоволь хватило этого
у Мэтью. Больше я этого не потерплю.
   - Я никого не заставлял шпионить за тобой!
   - Итак, визитная карточка, две случайные встречи, а потом  тот  факт,
что я выходила из комнаты Фернклифа...
   Тут  Серена  смолкла,   раздумывая   над   этим   списком   невольных
прегрешений. Несмотря на то что  она  просто  упивалась  своей  злостью,
чувство справедливости  уже  начало  просыпаться  в  ней.  Она,  правда,
попыталась продолжить скандал:
   - Ты бы и на секунду не засомневался во мне из-за этих мелочей,  если
бы не считал меня падшей женщиной.
   - Но я так совершенно не думаю.
   Серена взглянула на него. Влажные волосы были  в  беспорядке,  одежда
мокрая и мятая, но, проклятие, эта его энергия так  и  завораживала!  Ей
захотелось коснуться его...
   - Тогда что же ты думаешь?
   Она схватила какой-то листок бумаги и швырнула в него. Это  был  один
из наименее скабрезных рисунков: она стояла, обнимая вазу,  на  каменной
балюстраде. Ваза была выполнена в виде уродливого фаллоса.
   - А что ты думаешь об этом?
   Френсис вгляделся в рисунок и расхохотался. Она бросилась на  него  с
кулаками, но он схватил ее за руки и притянул к себе.
   - Извини, любовь моя, но это так глупо. Похоже,  тебя  разозлили  эти
картинки?
   - Нет. Меня разозлили мужчины. Мои братья, бывший  муж,  его  друзья,
твои друзья, ты сам. Я очень сердита.
   Муж посмотрел на нее и отпустил ее руки, затем подобрал рисунок,  над
которым  она  трудилась,  когда  он  вошел.  Серена  почувствовала,  как
покраснели ее щеки из-за того, что ее уличили в таком детском  поступке.
Она переделывала картинки так, чтобы обнаженными жертвами были  мужчины,
а одетыми насильниками стали женщины.
   - Я имею право сердиться, - заявила она. - И мне нравится  сердиться.
Я наслаждаюсь своим гневом!
   Но это прозвучало скорее  напоминанием  самой  себе,  потому  что  от
искренней нежной заботы в его глазах гнев ее таял и исчезал.
   Не говоря ни слова, он принялся раздеваться.
   - Что это ты делаешь? Я не буду заниматься с тобой сейчас  постельной
работой.
   Он замер, оставшись в одних трусах.
   - Постельная работа? Так вот как ты об этом думаешь!
   - Нет, это Мэтью называл так... все это.
   Френсис  продолжил  раздеваться;  оказалось,  что   он   уже   крайне
возбужден.
   - Ты только что произнесла ту же фразу.
   Серена не знала, что и сказать.
   - Наверно, эти картинки подействовали на тебя возбуждающе, - съязвила
она. - Том говорил, что после просмотра  рисунков  две  шлюхи  дошли  до
полного изнеможения.
   - Твоего гнусного братца язык не поворачивается назвать мужчиной.
   - Да? А другого я и не видела.
   - Правда?
   Она нервно сжала кулаки.
   - Кажется, именно из-за братцев ты подозреваешь во мне самое  худшее.
Ты, наверно, считаешь, что я слеплена из того же теста.
   - Никогда! Кстати, леди Кол считает,  что  у  тебя  и  твоих  братьев
разные отцы.
   Серена даже отскочила.
   - Что-о-о?! Ну это уж слишком! Теперь я уже не только  изменница,  но
еще и незаконнорожденная!
   Он схватился за одну из стоек кровати, и она  увидела,  как  костяшки
его пальцев побелели.
   - Серена, мое терпение сейчас лопнет. Повторяю в последний  раз,  что
вовсе не считаю тебя столь вероломной. И  я  надеюсь,  что  ты  бастард,
потому что чем меньше общего у тебя с братьями, тем лучше, но  вообще-то
мне наплевать. И если быть до конца  честным,  то  я  просто  умираю  от
желания!
   - Вот и хорошо, страдай.
   - И буду, пока и ты не испытаешь то же самое.
   - Но я не могу...
   - Не можешь? А если ты обратишь всю свою ярость на мое нагое тело...
   - Френсис!
   Он  прошел  через  всю  комнату,  поигрывая  мускулами,  и   подобрал
наручники, а затем защелкнул у себя на запястьях.
   - Немедленно сними, - прошептала она.
   Но звезды свидетели - серебро и камни  на  руках  придавали  ему  вид
великолепного сказочного существа.
   - Хочешь приковать меня к кровати? Хочешь отхлестать меня? -  спросил
Френсис.
   - Нет! Не смей!
   Она порывисто приблизилась и положила ладони ему на грудь.
   - Я чувствую себя очень странно.
   В его глазах зажегся огонь.
   - Я на это и надеялся.
   Френсис схватил ее за волосы и жадно  поцеловал,  а  потом  развернул
так, что они упали прямо на кровать. Серена высвободилась.
   - Нет. Хочу раздеться.
   Нехотя он отпустил ее, и она встала с кровати.  Он  наблюдал  за  ней
глазами,  потемневшими  от  страсти,  страсти,  которую  он  безжалостно
сдерживал. Это сочетание красоты, страсти и самообладания довело  Серену
до того, что ее дрожащие пальцы никак не могли справиться с  простейшими
застежками. Совершенно  неожиданно  для  самой  себя  она  застонала  от
желания слиться  с  ним  и  вдруг  испугалась:  что,  если  это  желание
превратит ее в безропотную рабыню?..
   Раздевшись донага, она повернулась к нему и спросила:
   - Теперь я твоя наложница?
   Он показал ей наручники:
   - Но ведь это я в цепях.
   Серена взяла в  руки  варварский  рабский  ошейник  и  задумалась  на
секунду. Затем нацепила его и застегнула. Тяжелая золотая  цепь  повисла
между ее грудями и заскользила по коже, когда она двинулась к постели.
   Френсис не колеблясь поймал конец цепи, намотал на руку и подтянул ее
к себе.
   Серена и боялась, и жаждала его, страшась этого странного, чуждого ей
до сих пор мира страсти.
   - Вот мы и в плену друг у друга, - прошептала она и принялась  губами
обследовать его тело, двигаясь все ниже и ниже...
   Как только она осознала это, то  немедленно  прекратила  свои  нежные
ласки. Раньше она считала такое не чем иным, как противной обязанностью.
Теперь ей нравятся подобные вещи, и кто же она теперь?
   - Френсис, это несправедливо, не правильно. Что, если я желаю  многих
мужчин? Что, если у меня душа проститутки? Посмотри на мою мать.
   Он привлек ее к себе.
   -  Серена,  между  нами  не  может  быть  чего-то  правильного  и  не
правильного. Как бы там ни было, - добавил он с нежным поцелуем, -  если
верить леди Кол, то твоя мать любила только одного мужчину, и это был не
Олбрайт.
   Серена с жалостью подумала о своей тихой, несчастной матери.
   - О, я очень надеюсь, что это так!
   - Но у нее были минуты счастья. Разве мы не заслуживаем того же?
   - Ты-то точно заслужил!
   Он покачал головой и спросил:
   - А теперь тебе нравится, когда тебя целуют?
   Она запустила пальцы в его шевелюру.
   - Кажется, мне это может понравиться.
   Его рука сжала ее грудь.
   - А это?
   - Да, это так сладко!
   На смену пальцам пришли губы и зубы, и Серена изумленно вскрикнула:
   - Френсис, Френсис!
   Боже, что с ней происходит? Она теряет голову от  тех  ласк,  которые
совсем недавно оставляли ее равнодушной!
   Его руки и губы творили с ней чудеса, и он прошептал:
   - Пусть это случится, Серена! Пожалуйста!
   Она и сама хотела бы безоглядно предаться всепоглощающему чувству, но
что-то в ней словно противилось этому...
   В конце концов Серена в отчаянии закричала  и  взмолилась,  чтобы  он
остановился.  Он  подчинился,  и  она  отпрянула,  страдая  от  стыда  и
отчаяния. Ну почему Френсис не может просто  взять  ее?  Почему  у  него
такая огромная потребность дарить?
   Он снова развернул ее лицом к себе,  и  она  приготовилась  к  самому
худшему - злости, ненависти, но в его глазах светилась любовь.
   - Извини, - прошептала она, ничего не видя из-за слез.
   Он слизнул их и хрипло сказал:
   - Ради всего святого, Серена, это же не экзамен.
   Он свесился с кровати и  схватил  с  пола  рисунок,  на  котором  она
пыталась кое-что изменить.
   - Посмотри на это, черт возьми, и возненавидь!  Не  позволяй  чему-то
подобному управлять собой. Не допусти, чтобы Ривертон управлял тобою  из
ада! Не дай ему повода позлорадствовать!
   Он схватил ее за волосы и взглянул на нее в упор.
   - Я - не Ривертон! Я - Френсис! Ты можешь доверять мне.
   Он жадно и требовательно поцеловал женщину.
   - Разозлись хорошенько, моя сирена, и вырвись из его власти.  Иди  ко
мне.
   Эти слова возымели волшебное действие, и когда он снова  прикоснулся,
Серена выгнулась словно лук, изнемогая от желания.
   - Доверься мне, Серена. Будь свободна. Ты в безопасности...
   Да, это же Френсис! Ривертон не посмеет управлять ею из ада!
   И вся ее ярость сгорела в чистом пламени  страсти...  Она  закричала,
отчаянно возжаждав слиться с ним.
   Она и сражалась с ним, и любила его, и  когда  Френсис  погрузился  в
нее, она лишь стряхнула цепи, сковывающие ее,  и  вырвалась  наконец  на
волю.
   ...Она лежала умиротворенная и обессиленная.
   - Я умерла? - спросила она.
   Он простонал.
   - Нет, ты убила меня, дорогая.
   Он снял с нее ошейник и поцеловал в затылок.
   - У тебя там осталась краснота. Мы избавимся от этих штучек.
   Она взяла его руки в свои ладони и улыбнулась, глядя на наручники.
   - Пожалуй, они мне даже нравятся.
   - Ага, потому что на мне, да?
   Она ущипнула его.
   - Не знаю. Но если ты привяжешь меня к кровати, это,  пожалуй,  будет
забавно.
   Он понял, что она  доверяет  ему,  и  возликовал.  Его  нежные  глаза
улыбнулись, когда он произнес:
   - Повтори это тогда, когда я не буду таким опустошенным, женщина.
   Она погладила пальцами его совершенное, блестевшее от пота тело.
   - Ты когда-нибудь уже делал это? Связывал?
   - Нет.
   Она подняла ошейник и провела им по его бедрам и  животу,  восхищаясь
блеском золота на фоне его кожи, и заметила, как он задрожал всем телом.
Теперь эта жуткая вещица была просто игрушкой!
   - Меня удивляет, что все произошло слишком обыденно.
   - Ну я так не думаю. - Он завладел ее рукой и посмотрел в глаза. - Но
лучше тебе спросить кого-нибудь еще.
   - Почему?
   Френсис виновато улыбнулся.
   - Время признаний. Я исключительно неопытный в этом деле, любовь моя.
Ты моя первая и единственная женщина.
   Она уставилась на него широко раскрытыми  глазами,  пытаясь  отыскать
какой-нибудь тайный смысл в его словах.
   - Ты имеешь в виду, что там у Постов?..
   Он кивнул.
   - Разочарована?
   - В ужасе! - У нее на глазах выступили слезы.
   Он крепко обнял ее.
   - Тсс, не плачь. Это было восхитительно. Вспоминая ту ночь, я вижу  в
этом знамение Божье.
   Она нахмурилась.
   - Я тебе не верю. Ты же такой замечательный любовник.
   Он довольно ухмыльнулся.
   - Я польщен, но откуда тебе знать, добродетельная моя?
   - И верно!  В  конце  концов  в  сравнении  с  Мэтью,  которому  было
наплевать на меня, любой мужчина покажется...
   Она вскрикнула, когда он поцеловал ее. И, конечно, просто должна была
поцеловать его в ответ.
   Они снова успокоились в объятиях друг друга.
   - Но тогда почему ты такой опытный? - спросила Серена.
   - Я просто хорошо начитан. Впрочем, мне нравится учиться у тебя.
   Он слегка провел пальцем по внутренней стороне ее бедра.
   - Это так приятно, как об этом пишут?
   - Хм-мм. Но лучше делать это метелкой для смахивания пыли.
   - Что-о-о? - Он расхохотался.
   Она лукаво посмотрела на него.
   - Я тоже читала книги. В прошлом  я  терпеть  не  могла  такого  рода
образование, но теперь думаю, что эти знания даже полезны.
   Френсис проворчал:
   - Я всегда подозревал,  что  образование  женщин  -  это  не  слишком
хорошо.
   - Ты имеешь в виду, что наши бедные нежные мозги перегреются?
   -  Я  имею  в  виду  совершенно  другое.  Впрочем,  я  и  сам  что-то
разгорячился. Но все это гораздо большее, нежели знания и опыт.
   Он ласково погладил ее по животу.
   - Я счастлив лишь касаться тебя, мое сокровище.
   Серена глубоко вздохнула.
   - Почему книги никогда  не  упоминают  о  красоте  слов?  Твои  слова
согрели мне душу, подарили мне свободу.
   Она слегка подвинулась, чтобы посмотреть ему в глаза.
   - Я говорила, что люблю тебя? Люблю своего мужа,  единственного  мужа
перед лицом Господа.
   Его рука замерла.
   - Вряд ли я заслужил такое отношение. Но я обязательно заслужу.
   - Конечно, заслуживаешь! Ни один  мужчина  не  сумел  бы  быть  таким
нежным и добрым.
   - Наверно,  мне  повезло,  что  ты  можешь  сравнить  меня  только  с
Ривертоном.
   Она немедленно приложила палец к его губам.
   - Любая женщина знает, с кем сравнивать. Мы носим это в своем сердце.
Вот почему, глядя лишь на братьев и отца, я с самого начала  знала,  что
Ривертон - чудовище. Но до конца поняла только, когда встретила тебя.
   Она нежно поцеловала его.
   - Ривертон хорошо вышколил свою женушку...
   Она снова закрыла ему рот поцелуем.
   - Но в  браке  с  ним  мне  многое  было  недоступно,  а  попросту  -
запрещено! Это любовь, нежность, уважение, достоинство.