вуя себя беспомощным, Ротгар распорядился, чтобы с братом обращались как можно бережнее и все время поддерживали ему голову.
     Тут он заметил, что Бренд лежит на богатых, золотисто-коричневых одеялах, расстеленных на гнилой соломе. Вот он, след, ведущий к возмездию! Забрав одеяла, он двинулся следом за слугами на второй этаж.
     Бренд затих, и Ротгар опять пощупал его пульс. Брат тотчас шевельнул веками. Слава Богу, он приходит в себя. Возможно, поэтому он подавлял болезненные стоны.
     - Я с тобой, - тихо сказал Ротгар. - Ты в безопасности. - Он взял дрожащую руку брата и, сжав ее в своей крепкой руке, почувствовал слабое ответное пожатие.
     В душе его поднималась холодная мстительная ярость. Ничего, еще успеется.
     Как только Бренда уложили в постель, зашторили окна, сняли с него сюртук и расстегнули брюки, Ротгар нагнулся и погладил его заросшую щетиной щеку.
     - Бренд...
     - Кто это? - тихо выдохнул брат.
     - Бей, - отозвался маркиз.
     Бренд едва заметно вздрогнул:
     - Слава Богу! Я не вынесу те же пытки, Бей. Прекрати их, пожалуйста.
     - Увы, я не Господь Бог.
     Если бы знать причину! Алкоголь? Но Бренд никогда не напивался до такого состояния.
     Внезапно Ротгар насторожился. Бренд сказал: "Те же пытки". Повторяющиеся сильные боли в голове могли служить признаком неизлечимой болезни. Бренд сдавленно всхлипнул, превозмогая ужасные муки.
     Чтобы привлечь внимание брата, Ротгар вновь сжал его руку:
     - Что с тобой случилось, Бренд? Скажи мне.
     - Она... я... - После долгой паузы Бренд выдавил:
     - Все пройдет. Так уже было. Не волнуйся.
     - Разве я когда-нибудь волновался? Скоро придет врач. Отдыхай...
     Но брат уже заснул или вновь погрузился в забытье.
     "Она". Женщина?
     Нагнувшись, он поцеловал Бренда в висок.
     - Кто бы это ни был, я ему отомщу, Бренд.

Глава 16

     От румяного доктора было мало пользы. Он лишь подтвердил, что у Бренда нет ни физических повреждений, ни опасной болезни, только чуть вздут живот.
     - Может быть, это какая-то мозговая инфекция?
     Врач потупил глаза.
     - Возможно и так, милорд.
     Оба прекрасно знали, что это смертельно опасно.
     - Симптомы соответствуют?
     Врач поднял голову, явно робея перед титулованным пациентом.
     - Трудно сказать, милорд. Мы ведь не знаем, почему он в таком состоянии. Но обычно при мозговой инфекции желудок не страдает. Мне кажется, там еще один источник его болей.
     - В чем же тогда дело? Алкоголь?
     - Маловероятно, разве что некачественный. Но пищевое отравление редко вызывает такие сильные головные боли. - Он нагнулся и, наверное, в десятый раз оттянул веки Бренда. - Зрачки еще сужены. Возможно, он неразумно принял какое-то лекарство, милорд. Или поел ядовитых грибов.
     - Его могли отравить?
     Рука доктора дрогнула.
     - Не исключено, милорд. У меня мало опыта в подобных вещах, но я... я должен дать ему рвотное.
     - Если его стошнит, это причинит ему сильное страдание.
     Врач заломил руки.
     - Я сделаю, как вы скажете, милорд, но будет гораздо хуже, если яд останется у него в организме.
     Между тем Бренд застонал. Ротгар резко махнул доктору рукой, чтобы тот дал ему лекарство, и отвернулся. Услышав за спиной какие-то странные звуки, он обернулся и увидел, что врачу никак не удается влить рвотное в горло Бренда.
     - Постойте.
     Маркиз шагнул к кровати, взял стакан и приподнял голову брата.
     - Выпей, Бренд, - сказал он властным тоном, которым привык разговаривать со своими братьями и сестрами. - Это неприятно, но надо.
     Ротгар поднес стакан к губам больного.
     Бренд отвернулся.
     - Противный вкус.
     - Откуда тебе знать? Ведь ты еще не пробовал. Делай, как я говорю.
     Веки брата затрепетали и слегка приоткрылись.
     - Это в самом деле ты? Я думал, кто-то другой...
     - Конечно, я. И ты должен меня слушаться.
     - Я все еще сплю. Бей...
     - Это не сон. Пей. - Ротгар опять поднес стакан к губам брата, и когда тот глотнул, наклонил его. - Все до конца! - приказал он, и Бренд нехотя подчинился.
     - Черт возьми, Бей! - выругался он, и в следующее мгновение его вырвало.
     Поддерживая брата, который задыхался от болезненных судорог, Ротгар заметил:
     - Тебе здорово повезло, что это не самый мой любимый костюм.
     - Проклятие! Не заставляй меня смеяться! У меня внутри все переворачивается и раскалывается голова.
     Ротгар между тем все еще поддерживал брата.
     - Мы должны были избавить твой организм от яда.
     - Меня бы и так стошнило.
     - Да?
     - Как в прошлый раз.
     - В прошлый раз? - Ротгар взял мокрые тряпки, которые принес Кеньон, и отер брату лицо, потом дал ему воды.
     - В тот раз мне тоже стало лучше после того, как меня вырвало. Теперь я должен хорошенько выспаться.
     Глаза Бренда снова закрылись, и Ротгар бережно уложил его на подушку, которую уже поменяли на чистую. Большая часть рвотных масс попала на него самого, так что не было необходимости перекладывать Бренда на другую кровать.
     - И тогда я смогу как следует вас отблагодарить, миледи, - пробормотал вдруг Бренд так тихо, что Ротгар едва разобрал слова. - Только, пожалуйста, не крутите больше эту ручку...
     Как только брат заснул, Ротгар снял с себя испачканный костюм. Его лакей Фетлер уже стоял наготове с чистой одеждой и теплой водой для мытья.
     Приводя себя в порядок, маркиз не переставал размышлять над словами брата.
     Миледи? Он тут же вспомнил леди Ричардсон, но это было классическое заблуждение: если два события произошли друг за другом, это еще не значит, что первое - причина, а второе - следствие. Здесь, на севере, тысячи женщин, которые способны устроить брату такое "развлечение". И потом, виновница вряд ли сунулась бы в эту гостиницу.
     И все же кто-то написал ему записку на гостиничной бумаге.
     "Не крутите больше эту ручку", - вдруг вспомнилось Ротгару. Может, Бренда пытали?
     Надев летний костюм, маркиз вернулся к кровати и осмотрел руки брата. Никаких следов борьбы. Ротгар осторожно закатал рукава рубашки: нет ни ссадин, ни ожогов, ни синяков. Стараясь не тревожить больного, он приспустил его панталоны и расстегнул рубашку, чтобы оглядеть торс.
     Бренд тут же накрыл его руку своей.
     - Я не знаю, кто ты - фея или ведьма. Но в любом случае сначала моя очередь, - произнес он в забытьи.
     Брови Ротгара удивленно поползли вверх. Укрыв брата одеялом, он решил пока оставить его в покое.
     Здесь явно замешана женщина, но Бренда никто не пытал; несмотря на "ручку" и "ведьму", все это было сказано очень ласковым тоном.
     И поэтому могло осложнить будущую месть.
     Одевшись, Ротгар отправился к себе в номер, в гостиную, где оставил одеяла.
     - Это нашли при нем? - спросил он Кеньона.
     - Да, милорд. Он был тщательно закутан. - Спустя мгновение слуга в тревоге спросил:
     - Он поправится, милорд?
     - Думаю, да. Значит, его не просто кинули в сарай?
     - Нет, милорд. Его бережно уложили.
     Женщина, точно! С углов обоих одеял было что-то срезано. Несомненно, фамильный герб. Более того, качество одеял соответствовало качеству бумаги, на которой было написано первое послание. Итак, Бренд проводил время с дамочкой из высшего света и угодил в беду...
     Мстительные родственники?
     Но они скорее вызвали бы его на дуэль, чем отравили. И разве стала бы таинственная мстительница так нежно закутывать свою жертву в одеяла?
     Ротгар опять вспомнил леди Ричардсон. Если она имела к этому отношение, то было нелогично с ее стороны приехать сюда, дабы сразу же попасть под подозрение. Впрочем, маркиз привык во всем сомневаться, а эта женщина его чем-то настораживала. Итак, чем же?
     Разумеется, она была слишком густо накрашена для дневного туалета. С первого взгляда он предположил, что леди возвращается с какого-то праздника и еще пьяна. Однако теперь он подозревал, что это типичный маскарад. Обилие драгоценностей свидетельствовало о том, что женщина была на балу, но как же тогда скромное дорожное платье?
     А ее горничная? Она производила впечатление весьма странной особы. Казалось бы, девушка с таким прыщавым лицом должна робко отводить глаза и стесняться, но Ротгар пару раз подметил ее надменный взгляд и уверенные, вернее, даже властные движения.
     Силясь сложить из этих разрозненных кусочков какую-нибудь цельную картину, он заказал себе давно откладываемый обед и пригласил к столу секретаря Бренда.
     В комнату с поклоном вошел мужчина средних лет:
     - Говорят, лорд Бренд поправится. Это правда, милорд?
     - Думаю, поправится, мистер Викери, хотя в таких вещах никогда не стоит загадывать наперед.
     - Будем надеяться на лучшее. Может быть, он что-нибудь не то съел?
     Викери сел за стол.
     - А потом поехал на пустынное поле и улегся в ветхий сарай, уютно закутавшись в шикарные одеяла? - Викери испуганно проследил за жестом Ротгара, который кивнул на одеяла, и встал, чтобы посмотреть на них внимательнее. - Узнаете?
     - Нет, милорд. Я могу только сказать, что одеяла отличного качества. Дорожные пледы, осмелюсь предположить. Когда-то на них были гербы. Их отрезали недавно: ткань на срезе еще не обтрепалась.
     - Совершенно верно, - подтвердил Ротгар, когда секретарь Бренда опять уселся напротив. - Похоже, здесь замешана дама. Вам что-нибудь известно о недавних любовных похождениях моего брата?
     Секретарь покачал головой:
     - Нет, милорд.
     Ротгар молча налил себе суп.
     - Вы ничего об этом не слышали?
     - Я был бы сильно удивлен, узнав хотя бы об одном таком похождении, милорд. Лорд Бренд - не распутник. Путешествуя, он редко позволяет себе подобные забавы, только если случайно встретится со знакомыми дамами. Он считает слишком рискованным принимать приглашения местных женщин, не зная обстановки.
     - Вот уж не думал, что он так осторожен. - Ротгар поставил суповую тарелку перед собой.
     - Не всегда осторожен, милорд, - улыбнулся Викери. - Просто Бренд сначала разузнает, насколько опасно то или иное предприятие. К тому же он по-настоящему любит свою работу, а она отнимает у него очень много времени.
     - Понятно. А скажите, не встречался ли он в последнее время с кем-нибудь из знакомых дам?
     - Нет, милорд, - без колебаний ответил мужчина.
     Ротгар расспрашивал секретаря на протяжении всего обеда, но так и не выяснил ничего нового. Между тем вернулись офицеры.
     Лейтенант Крипп кратко доложил:
     - Никто из пассажиров дилижанса ничего не знает о записке, и уж тем более никто не признался в том, что как-то связан с сектой Новая Республика, милорд. Мы не заметили никакого маскарада.
     - Сколько там было женщин и каких?
     - Всего две, милорд. Одна - жена адвоката, который ехал вместе с ней. Молодая, строгая и молчаливая. Вторая - худая как жердь, средних лет, сварливая. Она все возмущалась, почему мы ее остановили. Не помогла даже крона, которую мы ей дали в качестве моральной компенсации.
     - Спасибо, лейтенант.
     Молодой человек нехотя поклонился:
     - А теперь, милорд, нельзя ли узнать, какое отношение ко всему этому имеет Новая Республика?
     - Нет. Тем не менее продолжайте расследование. Узнайте, нет ли среди местной знати тайных приверженцев этой секты.
     - Тайных приверженцев? - переспросил Крипп, явно заинтригованный. - Черт возьми, милорд, это сильно усложняет дело.
     - Вот именно, Крипп. Выясните, пожалуйста.
     Ротгар долго еще смотрел вслед уходящему офицеру. Конечно, заговор за пределами секты мог иметь место, но это маловероятно. Известно ведь, что коттериты строго и искренне придерживаются своего, особого образа жизни.
     Нет, скорее всего на Бренда напали по личным мотивам, причем по наущению женщины. Потому-то Ротгар и не хотел, чтобы Крипп вникал в это дело. Надо разобраться во всем самому. Рано или поздно виновная в страданиях его брата будет наказана.

***

     Они выбрались на рипонскую дорогу, миновав узкую тропку, едва пригодную для езды. К этому времени Диана стерла весь грим со своего лица и почти полностью очистила от него лицо Розамунды.
     - Оставим только чуть-чуть, чтобы скрыть твои шрамы, - пояснила она. - Это и впрямь здорово помогает.
     Взглянув в зеркало, Розамунда вынуждена была согласиться, несмотря на то что ей и не нравилось ее набеленное лицо.
     - Все время так ходить я не могу!
     - Ну тогда накладывай грим, когда выходишь на люди. Вероятно, есть и более естественный тон. Давай заедем в Ричмонд, к Далей. Она тебя быстро научит.
     - Нет, мне надо поскорее вернуться в Венскоут. Я переживаю за Дигби. Как бы Эдвард его не расстроил!
     - По словам коттерита, Эдвард уже уехал.
     - Да, но он вернется и на обратном пути непременно остановится у нас.
     Диана сжала руку Розамунды:
     - Надеюсь, Эдвард скоро нам будет не опасен. И Дигби утешится.
     Розамунда красноречиво поморщилась.
     - Весьма необычный способ утешить мужа: "Дорогой, радуйся. Я наставила тебе рога, и ты будешь растить чужого ребенка!"
     - Разве он не этого хочет?
     - Он хочет ребенка, а не рога.
     - Одно без другого никак не получится.
     Розамунда тяжело вздохнула.
     - Вся беда в том, что мне понравилось заниматься любовью, Диана. Больше того, я влюбилась в Бренда Маллорена! Вот в чем мой грех. Я обманула Дигби и боюсь, как бы он не догадался об этом.
     Диана уверенно проговорила:
     - Он не должен ни о чем догадаться.
     Помолчав, Розамунда кивнула:
     - Ты права. Мне нельзя его обижать. Я выброшу Бренда Маллорена из головы.
     - Неужели?
     Розамунда не обиделась на эту колкость кузины.
     - Конечно. - Она положила руку на живот. - Главное теперь - молить Бога, чтобы он подарил мне ребенка. Я не вынесу такое снова.
     - Конечно, вынесешь! - воскликнула Диана и была права.
     Небеса ей помогали, но если ничего не получилось, придется повторить. Раньше это просто путало, теперь же стало невыполнимо. Почему? Ведь обстоятельства не изменились.
     Нет, изменились. Какой смысл обманывать саму себя? Она полюбила Бренда Маллорена. Пусть глупо, пусть неразумно. Изменив, она совершила преступление против супружеской верности, но переспать еще с кем-нибудь - значит, решиться на преступление против чего-то глубинного и важного в ней самой. Вопреки всякой логике она чувствовала, что это ее убьет.
     Диана опять уткнулась в свою дорожную карту.
     - Я знаю одну тихую гостиницу в стороне от главной дороги, называется "Баран и овца". Хозяева - мои бывшие слуги. Пожалуй, остановимся там на ночь. - Она гордо выпрямилась и самоуверенно улыбнулась. Ей явно доставляла удовольствие возможность помериться силой с врагом. - Пусть дьявол-маркиз исколесит все дороги, он все равно нас не найдет!
     Ох, если бы это и впрямь было просто приключение, цель которого - уйти от погони! Наверное, Диана поступала мудро, избегая любви, брака и длительных отношений с мужчинами. Розамунда отдала в руки кузины все нити сложной интриги, а сама попыталась привести свои мысли в порядок. По крайней мере она долго и упорно вызывала в воображении картину долгого и счастливого будущего в Венскоуте вместе с Дигби и любимым ребенком, наследником.
     Если долго над этим работать, возможно, с годами она сумеет избавиться от пытки памятью и без следа изгонит Бренда Маллорена из своих мыслей.

***

     Ощущая, что все это с ним уже было, Бренд ел чуть поджаренный хлеб и пил чай в надежде, что его желудок не воспротивится. В спальню между тем вошел Ротгар и отпустил слуг.
     - Собираешься дать мне хорошую взбучку?
     - Ну, если ты заслужил... Я решил, что ты не станешь рассказывать при свидетелях.
     - Что рассказывать?
     С радостью воспринимая присутствие Бея, Бренд все же не собирался с ним откровенничать. К тому же было неясно, что из его воспоминаний произошло на самом деле, а что привиделось в бреду.
     - Историю о том, каким образом ты попал в развалившийся сарай, в котором тебя нашли, - наседал Бей.
     - Меня нашли в сарае? Не имею понятия, как я там оказался, - А что ты скажешь про леди, которая крутила ручку?
     Бренд вытаращился на брата.
     - Что?!
     - Отлично, - хмыкнул Бей. - Тогда расскажи мне все, что помнишь.
     - Я помню кое-что интересное о животноводческих программах, - ляпнул Бренд, рассчитывая выиграть время для того, чтобы хорошенько поразмыслить.
     - Прекрасно, но я не это имел в виду.
     В ответ Бренд принялся сосредоточенно жевать второй кусок хлеба.
     - Как я понимаю, ты не хочешь мне говорить, кто это сделал с тобой и почему...
     Так оно и было. Хотя Бренд скорее сердцем, нежели разумом, противился открыть брату правду. Он без труда вспомнил свою прелестную даму, их страстные объятия и задушевные беседы. Свеча в окне. Черная смородина...
     Уже не так отчетливо всплыло, как они спорили о будущем. Кажется, он звал ее с собой, а она упорно отказывалась.
     Логика подсказывала, что незнакомка опоила его снотворным и вышвырнула из своей жизни, но верить в это не хотелось. Ну что ж, время покажет. В ближайшие день-два он наверняка вспомнит то, что делал перед забытьем, а также что ел и пил.
     - Это личное, Бей, - наконец проговорил он, понимая, что огорчает брата таким ответом. - У меня в голове пока только смутные воспоминания. Я сначала все разложу по полочкам, а потом сам все улажу.
     Ротгар тотчас достал из кармана два листка бумаги и положил их на кровать.
     - Тогда тебе наверняка пригодятся вот эти записки. Они были посланы отдельно, и в обеих точно указано, где тебя искать. Одна написана на бумаге высшего сорта, с которой оторвали фамильный герб, вторая - на листе из пачки, что лежит в гостиной на первом этаже. И писали ее гостиничным пером.
     Бренд прочел обе записки, но без особого интереса. Если его дама так сильно хотела сохранить свою тайну, что даже опоила его снотворным, вряд ли она стала бы так рисковать.
     "А если не она, то кто же?" - в который уже раз спрашивал он сам себя. Неужели в Йоркшире полно людей, которые мечтают отравить его и бросить в пустынном месте? Но она не стала бы...
     И тут словно молния осветила все вокруг - он увидел свою незнакомку в наспех обрезанной маске, открывающей лишь упрямый подбородок да полные мягкие губы. Эти губы предлагали ему рюмку смородинового ликера.
     Она настаивала, чтобы он выпил. И отхлебнула сама...
     Предательница! Сердце Бренда пронзила острая боль.
     - Послание, написанное на дорогой бумаге, - продолжал тем временем Бей, - скорее всего бросили из окна лондонского дилижанса. Но ни у кого из пассажиров этого дилижанса нет собственной гербовой бумаги. Вторую записку мне послала мисс Гиллсет...
     Бренд разом встрепенулся:
     - Кто?
     - Мисс Гиллсет. Это тебе о чем-то говорит?
     - Возможно...
     - Я отправил всадников вдогонку за сестрами Гиллсет...
     - Сестрами?
     - Они близнецы.
     Близнецы? Бренд едва не подскочил на месте - что, если он провел эти два дня с сестрами-близнецами? А маска нужна была для того, чтобы скрыть мелкие различия.
     Нет-нет! С ним была только одна женщина. Он не мог бы так сильно влюбиться сразу в двоих. В двоих игривых сестер, которые забавлялись с ним, как с игрушкой.
     Или мог?
     - Они не отрицали своей причастности к отправке записки, - продолжал Бей, - но, по их утверждениям, им передал ее кто-то другой. Вот и все, чего я сумел от них добиться на данный момент.
     - На данный момент? Черт возьми. Бей! Ты что, держишь их в комнате пыток?
     - Тебя это волнует?
     Его это ужасало, но в сердце жила проклятая надежда.
     - Они здесь?
     - Нет. Я думаю, они уже у себя дома, в Аркенгатдейле.
     Не это ли место она назвала ему, когда он спросил, где находится? Неужто все так просто?
     Но близнецы, снотворное... Какая подлость!..
     - Слушай, Бренд, - резко ворвался в ход его мыслей Бей, - ты просто бесишь меня своей скрытностью. Скажи по крайней мере одно: как