проговорила она, - нет ничего невозможного. Если вы хотите ответить, миледи, напишите, а я передам. Меня зовут Дора.
     Розамунда поспешила в комнату, чтобы там в тишине прочитать письмо. Понятно, что все это устроил маркиз. Он держался в тени, но, как и говорил Бренд, ничто не могло остановить его от вмешательства в их дела. И слава Богу!
     Это было не любовное письмо в обычном понимании. Розамунда прочла об урожае, о посевах риса и озимой пшеницы. Она сочувствовала Бренду, написавшему, как он распутывал гордиев узел коттеритских проблем, и радовалась его успеху. Кое над чем она даже посмеялась.
     Дочитав письмо, Розамунда поспешила к столу и написала длинный ответ - такой же легкий по тону - только о жителях Харрогита и об ее праздной жизни.
     В последующие недели письма стали приходить почти каждый день, но они все сильнее брали за душу: Бренд ведь совсем рядом, до Терека просто рукой подать! Почему ей нельзя случайно встретиться с другом покойного мужа, лордом Брендом Маллореном? Наконец-то увидеться с ним, поговорить... Поцеловать его. Любить его.
     И вот желанный день настал. Они столкнулись на улице в Харрогите. Он учтиво поклонился и сказал:
     - Здравствуйте, леди Овертон. Рад вас видеть в добром здравии.
     Розамунда поспешно кивнула Милли на ближайшую скамейку, а сама отошла вместе с ним в сторону.
     - Что ты здесь делаешь? Это так рискованно!
     - Одна встреча не вызовет скандала. Ты прекрасно выглядишь!
     - Я и чувствую себя хорошо.
     - Как ребенок?
     - Все в порядке, Бренд...
     - Не смотри на меня так, иначе пойдут слухи. - Лорд взял ее под руку и зашагал по улице. - Мне надо обсудить кое-что с тобой, поэтому я и пришел.
     - Что-то случилось?
     Он покачал головой:
     - Нет. У меня есть план. Тебе надо уехать отсюда в Уэльс. Я знаю, у тебя есть тетя, которая живет довольно далеко. Вот у нее и остановишься.
     - Я буду там рожать?
     - Нет. Это только для отвода глаз. Ты сделаешь вид, что уезжаешь туда, а на самом деле будешь жить в деревне, в Херефордшире, как жена капитана.
     - Которая ждет ребенка? Никто не поверит в эту байку.
     - Ничего, все сделают вид, что поверили, если намекнуть, что на самом деле ты любовница лорда и носишь его ребенка.
     Розамунда посмотрела на него в упор:
     - У меня будет репутация грешной женщины?
     - А что, это для тебя чересчур?
     - Нет. Просто я рассуждаю как леди Гиллсет, - засмеялась она.
     - А может, ты будешь жить под вымышленным именем - миссис Ричардсон?
     Оба дружно расхохотались этой шутке, но спустя минуту она спросила:
     - Значит, мы можем оставить ребенка себе?
     - Конечно. Кто, по-твоему, этот самый лорд? В том-то и штука! - хмыкнул он с явным удовлетворением. - Я возьму на себя ответственность за собственного ребенка. Надеюсь, - сказал он, обаятельно улыбнувшись, - моя будущая жена будет снисходительна и согласится взять его на воспитание.
     В Розамунде шевельнулась робкая надежда:
     - Неужели получится?
     - А почему нет? На какое-то время после родов ты откажешься от ребенка, но как только леди Овертон приедет в аббатство Ротгара и станет моей невестой, вы опять соединитесь. - Бренд посерьезнел:
     - То есть ты не будешь открыто матерью своего ребенка, и все же...
     - Я согласна, Бренд, это просто замечательно! Теперь я верю в могущество Маллоренов. У нас есть все.
     - А будет еще больше.
     - Что?! Куда же больше?
     Последний вопрос Бренд оставил без ответа. Он повел ее пить чай с пирожными, и они принялись глубокомысленно делиться друг с другом новостями, борясь с опрометчивым желанием поддаться предательскому восторгу.
     Они обсуждали свое будущее, и оно казалось им прекрасным.

***

     Скрепя сердце Бренд уехал из Харрогита, и эта короткая встреча только усилила пытку разлукой. Когда Роза наконец перебралась в другое место и их разделили уже не часы, а целые дни пути, он вздохнул с облегчением.
     Переписку тоже пришлось свести к минимуму. Ежедневные письма не остались бы незамеченными в маленькой деревушке. Никто не поверил бы, что лорд питает такой интерес к своей бывшей любовнице, даже если она беременна от него. Однако Бей нашел извозчика, ездившего через Уолтхэм-Грин, и пересылал письма с ним. Бренд догадался, что это один из специальных агентов брата.
     Из писем лорд узнал про уютный домик, позже - про то, как Розамунда почувствовала первое шевеление ребенка, а еще позже - про то, что ей предстоит скоро рожать.
     В деревне знали про богатого соблазнителя, поэтому Бренд, поддавшись озорному порыву, прислал Розамунде большую корзину фруктов из теплиц аббатства Ротгар и шикарный букет цветов.
     В своем следующем письме она пожурила его за расточительность и вскоре преподнесла ответный дар: отправила ему из Йорка три пальмы в огромных кадках. Пальмы оказались такие раскидистые, что в гостинице "Три бочки" их невозможно было пронести вверх по лестнице. Пришлось украсить парадный холл. Бренд посмеялся над ее проделкой и начал собираться в дорогу, переложив все дела на своих помощников.
     Ничего страшного не случится, если он один раз навестит свою милую Розу, которая уже донашивает его ребенка.

***

     Бренд приехал в деревню Уолтхэм-Грин промозглым зимним днем и справился насчет коттеджа Пэйтов. Оказывается, Розамунда жила в простом доме из серого камня. Летом сад вокруг наверняка был чуть посимпатичнее, и все-таки лучше бы его возлюбленная жила в роскошном особняке. А еще лучше - во дворце.
     Бренд улыбнулся. Роза не захотела бы жить во дворце. А он знал, что нравится Розе, и старался ей угодить. Во всем.
     Сняв перчатки, лорд прошел по дорожке и постучал в дверь, но услышал сзади ее смех. У нее гости?
     В сердце Бренда шевельнулась ревность. Он обошел дом в поисках соперника. Оказывается, Роза, его любимая Роза, с мило округлившимся животиком, играла ленточкой с шустрым маленьким котенком. Она так увлеклась, что ему удалось незаметно подкрасться к ней и обнять.
     - Бренд! - Она взвизгнула от неожиданности, а потом охнула от радости.
     - Только смотри - опять не хлопнись в обморок! - спохватился он.
     - Тогда больше не нападай на меня так внезапно! - И все же Розамунда сразу же обхватила его руками за шею. - Что ты здесь делаешь? Я думала, нам нельзя...
     Бренд хотел ограничиться мимолетным поцелуем, но не смог оторваться от ее губ. Однако, осознав, что они стоят на открытом месте, он отстранился и отступил назад, под прикрытие дома.
     - Приходится сдерживаться, черт побери! Как у тебя дела? - Впрочем, он и сам все видел: Розамунда налилась жизненными соками.
     - Хорошо. У меня все хорошо. - На глазах ее блеснули слезы. - Я уже так давно хожу! Знаешь, я никогда не думала, что это будет настолько долго.
     - Да уж. - Он осторожно поставил ее на ноги, но не выпустил из объятий, любуясь ее красотой. - Как жаль, что у меня нет твоего портрета! Я согласился бы даже на ту проклятую маску.
     Сунув руку в карман, Розамунда достала оттуда миниатюру, написанную с него лет пять назад.
     - Вот. Лорд Ротгар подарил. Он очень добр, но я все равно его немного побаиваюсь. Нет-нет, он не сделал мне ничего плохого! Просто он такой...
     - Я тебя понимаю, любимая. И все же, когда попадаешь в беду, хочется, чтобы именно он был рядом.
     - Нет. Мне хочется, чтобы рядом был ты.
     - Что ж, пожалуй, ты права. - Он усмехнулся.
     Нежно придерживая ее сзади, Бренд просто ел любимую глазами. Темно-зеленое платье, коричневая шаль, а самое главное - здоровый цвет лица и блестящие волосы...
     - Я как голодный в предвкушении пиршества: он вот-вот с жадностью набросится на еду, мечтая о том, чтобы это блаженство никогда не кончалось.
     - Оно и не кончится. Все зависит от нас.
     Бренд решил, что ее сомнения вполне понятны: они ведь столько времени были в разлуке! Хорошо, что он приехал. Одних писем мало.
     - Конечно, - кивнул он, нежно прикоснувшись к ее носу. - Как непривычно, что у тебя такой большой живот! Ребенок - словно мяч между нами.
     - А мне хватило времени, чтобы привыкнуть. - Она слегка отстранилась, но руки не отняла. - Пойдем в дом, здесь так холодно! Или тебе надо поставить лошадь в конюшню?
     - Лошадь я оставил в гостинице.
     Не разнимая рук, они вошли в коттедж. Милли лежала на кровати, свернувшись калачиком и закутавшись в шали, но тотчас встала и пошла заваривать чай. Бренд с Розамундой расположились в простой гостиной, заваленной книгами и рукоделием. Это была ее комната. Бренд стал с интересом разглядывать белую ситцевую распашонку.
     - Он в самом деле будет таким маленьким?
     - Говорят, да. - Смущенно улыбнувшись, она положила руку на живот. - Хотя уже сейчас он кажется мне больше.
     Как странно сидеть и разговаривать, когда ему хочется только одного - отнести ее в постель и любить, долго, безостановочно несколько дней подряд. Но надо терпеть. Они не говорили об этом вслух, и так все было ясно.
     Что ж, пока он будет просто любоваться ею, наверстывая то, что упущено за прошедшие месяцы. За всю жизнь. Они так мало были вместе!
     На колени к Бренду запрыгнул черно-белый котенок, он машинально принялся его гладить. Но оказалось, это совсем не то. Как только они допили чай, Бренд скинул котенка с колен и потянулся к любимой. Розамунда улыбнулась, подошла и, сев к нему на колени, обняла за шею. Они поцеловались.
     Сердца не разбиваются, особенно от радости. Это был их первый настоящий поцелуй, и Бренду хотелось рыдать от счастья. Они долго не размыкали губ. Наконец она отстранилась и положила его руку себе на живот. Он почувствовал легкий толчок.
     - О Господи, - выдохнул он, с улыбкой глядя на Розу. - Это же настоящее чудо!
     Она засмеялась и покачала головой:
     - Ты же фермер!
     - Ах, ну да. Значит, мне надо представлять тебя кобылицей с жеребенком.
     Засмеявшись, они слились еще в одном долгом поцелуе, а потом забылись в объятиях друг друга, стирая из памяти бесконечную разлуку.
     Однако Бренд остался только на одну ночь, причем в гостинице, ибо ему вообще не следовало здесь появляться. В течение следующих месяцев они продолжали якобы случайно встречаться в соседних городках и переписываться. У каждого накопилась уйма писем.
     И вот год уже подходит к концу. Бренд места себе не находил от беспокойства. Временами, уходя с головой в работу, к которой лорд неожиданно потерял интерес, он испытывал желание перевернуть весь мир, только бы быть рядом с ней. Приходилось бороться с собой, понимая, что это - неизбежная цена за прекрасное будущее.
     За все.
     Бренд не сомневался, что действительно сумеет сделать ее счастливой и сам будет счастлив. Только бы время пришло!
     Он снова и снова погружался в работу в поисках хоть какой-то отдушины и готовился к грядущим переменам. Наконец вот оно - долгожданное сообщение.
     Началось!

***

     Розамунда в изнеможении откинулась в родильном кресле. Бренд обнял ее сзади. Несмотря на протест повитухи, он остался в комнате и, похоже, своим присутствием решил помочь любимой.
     Она обрадовалась и нашла в себе силы улыбнуться, увидев его растерянное, испуганное лицо.
     - Не бойся, - охнула она. - Вспомни кобылицу, которая рожает жеребенка.
     - Я всегда переживаю за своих любимых кобылиц.
     Бренд отер ей лицо влажным полотенцем, и тут начались схватки.
     Розамунда ощутила, как ее дитя рвется на свет Божий.
     - Значит, я отношусь к их числу?
     - Конечно. - Он тут же поцеловал ее в щеку - ту, на которой были шрамы.
     Бренд всегда так делал, и потому в последние месяцы проклятые отметины для Розамунды превратились в счастливые. Но тут ее настигла очередная схватка. Так, еще одно нечеловеческое усилие...
     - Ага! - объявила повитуха и с улыбкой посмотрела на роженицу. - Вот и мы!
     Розамунда опустила глаза и увидела головку ребенка, темную и липкую. Опять схватка. В полуобморочном состоянии, едва не ослепнув от напряжения, она ощутила, как ребенок наконец выскользнул.
     - Мое дитя!
     Повитуха после соответствующих манипуляций спеленала младенца.
     - Дочка, - радостно сказала она и вложила маленький сверток в руки Розамунде.
     Бренд обнял Розамунду вместе с ребенком.
     - Красавица - вся в маму, - прошептал он, коснувшись темного пушка на головенке девочки и одновременно целуя Розамунду в щеку. - Со стороны это выглядело ужасно.
     - Это было прекрасно, - отозвалась она, с любовью разглядывая свою дочурку.
     - Обманываешь, милая.
     - Вовсе нет. Мне жаль мужчин - им никогда этого не понять, поскольку они не могут рожать.
     Бренд засмеялся: по всей видимости, он ей не поверил. И все же она испытывала небывалый восторг. Если бы сейчас сюда ворвались враги, ей бы достало сил бороться или бежать, спасая свое дитя.
     Повитуха напомнила, чтобы Розамунда приложила новорожденную к груди, и в следующую же секунду она охнула от неизведанных ранее ощущений и одновременно от радости. А малышка, та и вовсе зачмокала от удовольствия.
     Время шло. Розамунда ни на кого не обращала внимания, даже на Бренда, пока ее обмыли и перекладывали. Наконец, оказавшись в большой удобной кровати, она взглянула на любимого.
     - Мы хотели, чтобы ты сразу же увез ребенка...
     Бренд в полной растерянности сидел на матрасе, встрепанный, с расстегнутыми рукавами. Криво усмехнувшись, он сказал:
     - Я все понял. Ты ни на секунду не выпускала ребенка из виду.
     - Прости, Бренд, но я не в силах с ней расстаться. Мне хочется ее кормить, - отозвалась она, разом сникнув и поглаживая всклокоченный пушок на голове у девочки, - все время. Прости. - Глаза ей обжигали слезы. В глубине души она всегда чувствовала, что не выдержит разлуки с собственным ребенком.
     Вместо того чтобы рассердиться, Бренд засмеялся:
     - Пережив такое вместе с тобой, я тоже не смогу оставить ее незнакомым людям. Ничего, придумаем что-нибудь получше. Ты мне веришь?
     Что тут можно было придумать? И тем не менее Розамунда без колебаний произнесла:
     - Всегда. И во всем. - Она уже не подвергала сомнениям девиз Маллоренов.

***

     Неделю спустя Бренд привез кормилицу. Розамунда возмутилась, и он отправил женщину на кухню.
     - Пойми, любимая, одна ты долго не выдержишь, а Дженни надо кормить. В любом случае нам нужна надежная кормилица, хотя бы для видимости. Никто не должен знать, что Дженни - твоя дочь.
     Дочка спала в колыбели у окна, и Розамунде вдруг остро захотелось подбежать, защитить ее. Ей претила сама мысль, что какая-то другая женщина станет кормить ее ребенка.
     - Положись на меня, Роза.
     - И что теперь? - звенящим голосом спросила она.
     Бренд улыбнулся, и Розамунда догадалась, что он понимает ее состояние. Она тотчас протянула ему руку, и он приблизился.
     - Теперь будем двигаться дальше. Правда, в последний момент нам придется разъединиться, так что Дженни приедет отдельно. Если ты не успеешь ее покормить, это сделает кормилица.
     - Ты ей веришь?
     - Да. Она хорошая девушка, которую бросил любовник и которая сделает все, чтобы сохранить ребенка и заработать себе на жизнь. Я не сомневаюсь в ее честности и порядочности.
     "Положись на него", - сказала себе Розамунда и велела привести кормилицу Эди Онслоу обратно. Бедняжке только-только исполнилось восемнадцать, и она лелеяла надежды на светлое будущее, так же как и сама Розамунда. И потом, девушка выглядела чистоплотной и здоровой. Конечно, Розамунде не хотелось отнимать ребенка от груди, но в любом случае ей придется смириться.
     Ради их с Брендом будущего.
     На другой день они отправились в Ротгар-Тауэрс, анонимная семья с кормилицей и ребенком. В нескольких милях от поместья Эди с конюхом и двумя малышами поехали вперед, а Бренд с Розамундой отправились кружным путем.
     Вопреки всякой логике Розамунда со страхом смотрела, как увозят ее маленькую дочку. Бренд, обняв ее, успокаивал как мог.
     - Я все понимаю, милая, но всего через несколько часов мы будем вместе.
     И действительно, все прошло как по маслу. В огромном, внушающем трепет аббатстве все сразу стало на свои места. Розамунда на законных основаниях проводила время с дочкой, ибо уже была помолвлена с лордом Брендом Маллореном, и ей необходимо было узнать его ребенка.
     Теперь ей разрешалось проводить время со своим будущим мужем, хотя, по молчаливому согласию, они воздерживались от пылких поцелуев.
     Как-то, гуляя по залитой лунным светом террасе, она сказала любимому:
     - Все у нас получится, правда? Спасибо, Бренд.
     Он тотчас взял ее за руку:
     - Я устраиваю свой собственный рай.
     - Ты дал мне все, - продолжила она.
     - А будет еще больше.
     - Не надо! - засмеялась она.
     - Ты больше ничего не хочешь?
     "Я хочу домой", - подумала она, но промолчала. Что ей было заказано, так это Венскоут и родные долины. Она будет жить здесь, с Брендом и их ребенком. О таком можно было только мечтать. И все-таки Розамунде явно чего-то не хватало для полного счастья.
     - А нельзя нам пожениться в доме моих родителей?
     - А где же еще? - удивился он.
     - Но, Бренд, это же так далеко! Три или четыре дня пути! И мы поедем туда только для того, чтобы сыграть свадьбу?
     - Если хочешь, - мечтательно проговорил он, - мы поженимся под луной!
     Она посмотрела на огромную полную луну:
     - Такое невозможно даже для Маллоренов, дурачок!
     - Хм-м. Хочешь убедиться?
     У Розамунды лицо вытянулось от изумления, и она поспешно продолжила:
     - Я люблю тебя без всякой луны. Все, что я хочу, это обвенчаться с тобой в церкви Уэнсли. И чтобы меня окружали родственники.
     Вполне достаточно: приехать, снова увидеться с родными, показать им Дженни. А потом она как-нибудь приноровится к странной жизни южан.
     Странной и пугающей, которая туманным облачком маячила у нее на горизонте.
     Первым испытанием стал бал в честь помолвки. Бренд, правда, предложил обойтись и без этого пышного мероприятия, если она не хочет. Но Розамунда решила жить его жизнью. Накрашенная, напудренная, в роскошном шелковом платье, она смело шагнула в неизведанное и выдержала все с честью. Ведь Бренд был рядом.
     А когда он рядом, она чувствовала себя всесильной.
     Теперь в дни мелких празднований с соседями и местными жителями она не переживала так сильно. Тем более что деревенские не особенно отличались от городских.
     А вот завтра они едут в Лондон. Ей надлежало прибыть в королевскую гостиную, дабы быть представленной королю и королеве. Отказ тут совершенно исключен.

***

     - Как будто королю не все равно! - ворчала она неделю спустя, приглаживая подол нелепого платья. - И зачем, спрашивается, выряжаться в юбки восьми футов шириной?
     Бренд в костюме с блестками терпеливо, с невозмутимым видом обмахивал ее веером:
     - Так принято. Не стоит оспаривать придворный этикет. Выше нос, Роза! Нас ждут король и королева.
     Розамунда удивленно уставилась на него, но что ей оставалось делать? Придется подчиниться. Гордо подняв голову, она прошла вместе с Брендом в роскошно убранный зал и старательно присела в реверансе.
     Фу, кажется, все! Но тут король, вместо того чтобы перейти к следующему гостю, задержался и начал обсуждать с Брендом проблемы сельского хозяйства. И что хуже всего, он засыпал ее вопросами о Йоркшире, ее лошадях и даже о кузине. Она знала, конечно, что он весьма любопытен, но чувствовала себя как на средневековой дыбе.
     Гневно сверкнув глазами, Розамунда взглянула на маркиза, прекрасно понимая, кто рассказал королю о ее увлечениях. Ротгар поклонился. Ответив на вопрос короля о климате, она вспомнила горничную Джерти и едва удержалась, чтобы не прыснуть от смеха. "Он так же хорошо знаком с королем, как я с мистером Бэйнсом, мясником!" Это было совершенно справедливое замечание. Молодой король обращался с лордом Ротгаром как с одним из своих ближайших поверенных, а Бренд был его братом.
     Впрочем, желание смеяться вскоре