ла к выводу, что просто-напросто она тогда еше не пришла в себя.
     Дни следовали один за другим, а она продолжала вести тихую жизнь в отеле под именем миссис Чайлдсли, позволяя себе нечастые прогулки в своем неизменном капоре или шляпе с вуалью. Лорд Стейнбридж, частенько заглядывая к ней, приносил свежие журналы и книги, но все равно у нее было более чем достаточно времени для размышлений.
     И вот наконец наступил решающий день. Элинор села в роскошную карету лорда Стейнбриджа для того, чтобы отправиться в Ньюхейвен. На этот раз, как ни странно, ее не покидало чувство покоя. Она была так безучастна, словно собиралась на свою собственную казнь. Покой - единственное, что ей оставалось.
     Когда четверка лошадей тронулась, лорд Стейнбридж повернулся к своей спутнице:
     - Надеюсь, моя милая, вы не огорчились тому, что ваша служанка не поехала с нами? Слуги должны быть как можно меньше посвящены в дела господ. - Граф улыбнулся. - Мой брат прибудет в Ньюхейвен сегодня вечером, если успеет. А это он посылает вам. - Граф протянул ей небольшой пакет.
     Элинор с удивлением взглянула на него, потом взяла пакет и надорвала обертку. Внезапная тревога охватила ее. Ее мифический супруг обретал реальные очертания, и кольцо с изумрудом, которое она нашла в пакете, сделало это ощущение еще более определенным.
     Вместе с кольцом в пакете находилась записка, на которой красивым, летящим почерком было написано: "Мисс Элинор Чивенхем".
     Письмо оказалось коротким и простым:

     "Дорогая Элинор!
     Вы должны знать, что я разделяю ваши чувства и ожидания. Больше мне нечего сказать. Пожалуйста, примите мой скромный дар в знак признательности за вашу доброту и доверие. Смею надеяться, что очень скоро у меня будет право дать вам гораздо больше.
     Николас Дилэни".

     - Очаровательное кольцо, - произнес лорд Стейнбридж.
     Подняв на него глаза, Элинор поняла, что он с удовольствием узнал бы, что написал его брат. Она уже почти протянула ему письмо, но какое-то чувство преданности будущему мужу остановило ее, и она поспешила засунуть конверт в ридикюль.
     - Ваш брат очень предусмотрителен.
     - Я рад. - Граф вздохнул с облегчением.
     - Прошу вас, лорд Стейнбридж, скажите мне, он на самом деле добровольно идет на это? - осторожно поинтересовалась Элинор. Ко всем неприятностям ей не хватало еще обиженного мужа!
     Граф неожиданно вспыхнул:
     - Вы хотите знать? Разумеется, да. - Нотка горечи, которая так часто появлялась в его голосе, когда он говорил о брате, послышалась вновь. - Уверяю вас, Ники никогда не делает того, чего не хочет. Если бы он хотел избежать этой женитьбы, он просто уехал бы куда-нибудь подальше и исчез на годы.
     - А вы бы предпочли, чтобы он оставался дома, милорд?
     Граф вздохнул:
     - Разумеется... И знаете ради чего? Ради одной простой вещи - здесь было бы безопаснее. Он живет в свое удовольствие, и все неприятности отскакивают от него, как от каменной скалы, но в один прекрасный день удача отвернется от него. Когда Ники рассказывает мне о своих приключениях, я просто прихожу в ужас. Это больно. Мы ведь, кроме всего прочего, близнецы, а это, знаете ли, весьма крепкие узы.
     - И он тоже ощущает подобную связь?
     - Кажется, нет. - В голосе графа снова прозвучала горечь.
     Элинор обернулась к окну. Обычный весенний пейзаж: овцы на сочной зеленой траве, рядом новое потомство. Тонкое кружево первой листвы, желтые полянки одуванчиков...
     Но весна запоздала после долгой суровой зимы, и воздух все еще оставался холодным. Элинор была благодарна лорду Стейнбриджу, который укутал ее ноги шерстяным пледом. Она думала про себя, какое же невероятное количество контрастов представлял собой ее будущий муж! Авантюрист, любознательный путешественник, обожаемый своими близкими и друзьями, элегантный джентльмен, которому ничего не стоило превратиться в грубого насильника. Что ни говори, но мужчины все-таки весьма странные существа.

***

     Поездка, длившаяся пять часов, наконец завершилась, и они прибыли в Ньюхейвен. Солнце клонилось к закату. Карета, их хрупкое временное укрытие, остановилась немного в стороне от маленькой провинциальной гостиницы, позади небольшого коттеджа. Лорд Стейнбридж объяснил Элинор, что он действует в соответствии с распоряжениями брата.
     - Вас никто не должен видеть, пока судно не пристанет. Ники продумал все до мелочей.
     У Элинор странное всеведение Николаса Дилэни неожиданно вызвало раздражение, но прежде чем она смогла что-то сказать, граф отлучился посмотреть, близко ли к берегу подошло судно.
     Он вернулся минутой позже.
     - Его уже видно, моя дорогая. Еще немного... Вы можете побыть здесь одна? Кучер и лакей останутся с вами, но мне необходимо находиться на берегу. - Кристофер улыбнулся. - Все должны видеть, как я встречаю Николаса и его жену.
     Элинор уныло заверила графа, что он может оставить ее, и присела, пытаясь окончательно не впасть в отчаяние. В какой-то момент ей даже показалось, что она не прочь оказаться сейчас в своей мрачной комнате на Дерби-сквер.
     Она попробовала вообразить в уме их встречу. Что говорят мужчине в такой ситуации? И как она может притворяться, будто бы уже несколько недель замужем, если речь идет об абсолютно незнакомом мужчине?
     Внезапно дверь распахнулась, и лорд Стейнбридж протянул ей руку:
     - Прошу вас, миссис Дилэни.
     Уже стоя рядом с ним на трапе, она вдруг поняла, это был не Кристофер, а его брат.
     Так вот кто задавал тон и дирижировал представлением! Николас Дилэни. Он играл свою роль превосходно, а его брат только следовал данным им указаниям...
     Николас опустил глаза и, поймав неуверенный взгляд Элинор, улыбнулся и легонько сжал ее руку:
     - Пойдемте, моя милая. Без сомнения, скоро вы сможете различать нас.
     Элинор чувствовала себя марионеткой, которую искусный кукловод дергает за нужную ниточку, и вместе с тем она обнаружила, что изо всех сил старается соответствовать роли, отведенной ей в этом представлении. Она приветствовала своего деверя и сокрушалась по поводу долгого путешествия, хотя никогда в жизни не плавала!
     При этом украдкой она изучала братьев. Природа дала им обоим один и тот же матовый оттенок кожи и светло-каштановые волосы. У лорда Стейнбриджа они такими и остались, а у его брата солнце и ветры - одному Богу известно где и когда - превратили их в сверкающее золото. Этот особый оттенок не был заметен в полумраке ее спальни. Карие глаза Николаса Дилэни казались более яркими и чуть-чуть игривыми, тогда как у его брата взгляд был мягкий и задумчивый.
     Женский голос неожиданно прервал ее размышления. Низкий сочный голос с едва заметным французским акцентом, придающим речи еще большее очарование.
     - Ники! Как... и вы тоже были на этом противном суденышке? Неужели? Как я могла не заметить вас?
     Все повернулись, чтобы посмотреть на стройную, элегантно одетую даму без возраста, прекрасно сознающую свою неотразимость. Пухлые, яркие губы сердечком, темно-голубые глаза, полные искристого веселья и тайного обещания. Движения ее тела, даже под кашемировой накидкой, были на удивление грациозны.
     Ответная улыбка Николаса была дружеской и спокойной, но Элинор почувствована, как его пальцы на ее запястье напряглись.
     - Тереза? Не может быть... Ты тоже была там? - Он махнул рукой в сторону причала. - Если бы я только знал... Извини, ничего не поделаешь, я должен сопровождать мою бедную женушку, которая так настрадалась от морской болезни.
     Уловив намек, Элинор покачнулась и слегка прислонилась к нему. Было ли его напряжение адекватным выражением той маленькой хитрости, что они затеяли, или дело все-таки в этой женщине, которую он даже не подумал представить ей? Что это, интимное знакомство? Одна из его многочисленных любовниц? Не без ядовитого удовольствия она ждала, как он выйдет из щекотливого положения.
     Но Николас просто прервал поток славословия:
     - Моей жене необходимо прилечь. Пойдем, дорогая!
     Он был само воплощение заботы, когда вел Элинор по лестнице вверх в их комнаты, по пути нашептывая тихим голосом, что она прекрасно справилась со сценой внизу.
     - Не торопитесь с поздравлениями, сэр, мне вовсе не каждый день приходится участвовать в подобном обмане! Мои нервы на пределе.
     Она сразу пожалела о столь резких словах, но ее "муж" не проронил ни слова, пока они не вошли в комнату.
     - Я вижу, - холодно произнес он, как только дверь за ними захлопнулась, и добавил с укором:
     - Лучший способ скрыть обман - постоянно придерживаться его. Любой, услышав ваши слова, проявит любопытство.
     Как он смеет делать ей замечания! Казалось, все ее существо подстрекало Элинор вновь вступить в борьбу, но она не могла не признать справедливости упрека. Безусловно, очень важно вести себя так, чтобы их история ни у кого не вызывала вопросов.
     С обидным смирением она сказала:
     - Прошу меня извинить... мой дорогой Николас.
     Губы Дилэни дрогнули, и внезапным свет, вспыхнувший в глубине его глаз, изумил ее.
     - Ничего, - сказал он, помогая ей снять плащ. - Вы замерзли. Долго пришлось ждать?
     - Нет, совсем нет, - тихо проговорила она, - Мне не холодно. Это все нервы.
     Николас провел ее в глубь комнаты и осторожно усадил на стул, а затем, взяв щипцы, нагнулся пошевелить уголья в камине. Пламя разгорелось.
     - По крайней мере вы честны. Вы-то чего боитесь?
     Она взглянула на него, удивленная его вопросом. Несмотря на всю очевидность, было невозможно представить, что этот мужчина совсем недавно хладнокровно изнасиловал ее.
     Просто дикость какая-то!
     Его молчание требовало ответа. Итак, чего же она боится?
     - Наверное, - медленно начала Элинор, - я боюсь прежде всего непривычности ситуации. Я всегда старалась вести скромную жизнь и не принимать участия в сомнительных авантюрах.
     Странный огонек, загоревшийся в его глазах, был тут же усилен пламенем камина.
     - С таким братом, как ваш, это почти подвиг. - Николас выпрямился. - У вас есть силы спуститься вниз на обед? Для нас приготовлен отдельный кабинет, а позже нам придемся посетить еще одно место.
     "Разумеется, это по поводу свадьбы", - подумала Элинор, поднимаясь. Пугающий момент конфронтации пришел и ушел, но она чувствовала себя обиженной, так и не дождавшись его извинений - какие-то слова сожаления, какие-то признания вины были бы сейчас как нельзя кстати.
     Николас остановился в дверях.
     - Что такое, Элинор?
     Она вздохнула. Вряд ли есть что-то, способное заставить его ощутить вину, но если он воображает, будто сможет вечно притворяться, то глубоко ошибается.
     - Так, пустяки. Мне просто нужно отдохнуть.
     Вместо того чтобы уйти, на что Элинор втайне надеялась, Николас снова закрыл дверь и уселся на кушетку, наблюдая, как она моет руки в фарфоровой ванночке и, глядя в зеркало, поправляет вьющиеся пряди, выбившиеся из узла на затылке.
     - Мадам Тереза - ваш друг? - спросила Элинор.
     - Очень старый друг. - Николас с некоторым изумлением посмотрел на нее. - Я знал ее еще в Вене.
     "Неужели у него нет чувства стыда?"
     - Понимаю, - сказала Элинор почти ласково, решив во что бы то ни стало разрушить его невозмутимость. - И она, наверное... ревнует ко мне?
     - Думаю, нет, - холодно прозвучал его ответ.
     "Что дает ему право быть таким невозмутимым?" - подумала Элинор, с ожесточением втыкая шпильки в волосы. Жизнь с Николасом Дилэни не обещала быть легкой. Видимо, ей придется вынести немало испытаний. Впрочем, тут же успокоила она себя, он будет часто отсутствовать, совершая свои излюбленные путешествия. Вполне возможно, он путешествует с мадам Терезой...
     Резко поднявшись, Элинор направилась к двери, но Николас одним ловким движением опередил ее.
     Что ж, значит, ей остается только примириться - этот человек теперь всегда будет управлять ее судьбой.

***

     Лорд Стейнбридж расхаживал по уютному кабинету. Он, возможно, и позволил бы себе сказать что-то, если бы брат не опередил его.
     - Элинор чувствует себя лучше. Уверяю тебя, она обычно не такая изнеженная. Немного свежего воздуха после еды окончательно вернет ей силы.
     Кристофер вглядывался в Элинор, как будто искал подтверждения. Он готов был принять это объяснение, как принимал все, что бы ни сказал брат.
     За едой братья были заняты беседой - вспоминали дом и делились новостями семьи и друзей. Элинор внимательно прислушивалась, собирая информацию о своей новой семье. Она уже выпила два бокала вина, а когда вновь протянула руку, то обнаружила, что ее "муж" не удосужился наполнить бокал.
     Она чуть повернула голову:
     - Не могли бы вы налить мне еще вина?
     Николас взглянул на нее смеющимися глазами.
     - Уверяю вас, мадам, вода куда лучше освежает. - Он потянулся за кувшином с брусничной водой.
     Вскоре Элинор имела возможность убедиться, что он был прав, отказав ей. Стоило ей подняться, как все закружилось перед ней, и она уцепилась за спинку стула, чтобы не потерять равновесия. Тем не менее она попыталась подняться по лестнице без посторонней помощи, и тут невольно обратила внимание на неожиданную сцену.
     Дверь распахнулась, и показалась Тереза в сопровождении очень красивого мужчины, чьи голубые глаза ревниво сузились, заметив господина в холле. Тереза между тем была явно обрадована, как и мистер Дилэни. Элинор не могла слышать произносимых слов, но тон обоих был непринужденным и ровным. Затем что-то произошло. Серьезные интонации появились в их разговоре, и Николас, взяв обе руки дамы, поднес их к губам.
     Красивая картина была разрушена.
     Тереза и ее обожатель стали подниматься. В этот момент лорд Стейнбридж появился в холле.
     Элинор отступила назад, чтобы привести в порядок мысли и избежать столкновения с француженкой.
     Внезапно, ворвавшись в ее мысли как солнечный луч, возник вопрос: а что испытывает Николас Дилэни, глядя, как красавец юноша сопровождает его любовницу вверх по лестнице? Элинор слегка улыбнулась при мысли, что он тоже будет задет появлением этого зеленоглазого красавца. Теперь она окончательно пришла в себя и была в состоянии встретиться с братьями для того, чтобы направиться в церковь.
     Они шли по узким улочкам портового городка, ведя непринужденный разговор, как вдруг Николас произнес:
     - Нас преследуют.
     - Наверное, это мадам Тереза, - поддразнила Элинор. В ответ она удостоилась холодного взгляда.
     - Более чем вероятно, но нам не нужны соглядатаи. - Он повернулся к брату:
     - Продолжай действовать, как договорились, Кит, а я присоединюсь к вам позже.
     Лорд Стейнбридж не стал возражать, но Элинор словно прорвало:
     - Это просто смешно! Вы что, сошли с ума? Кто, черт возьми, станет преследовать нас?
     И тут ей суждено было узнать, что Николас Дилэни не позволяет никому обсуждать его приказания.
     - Как вы предположили, моя страстная любовница, а может, и кто-то посерьезней. - С этими словами он будто растворился в тени.
     Минутой позже Элинор, оглянувшись, заметила человека, идущего в том же направлении, что и Николас.
     - За нами действительно следили, - с изумлением произнесла она.
     Лорд Стейнбридж кивнул:
     - Николас не склонен устраивать мелодрамы на пустом месте. При его образе жизни не так трудно нажить себе врагов.
     - Значит, на него могут напасть и даже убить!
     Стейнбридж пожал плечами:
     - Не без этого, однако он вполне в состоянии постоять за себя, уверяю вас. Вот и церковь.
     Элинор удивленно взглянула на него. Как трудно, должно быть, любить Николаса Дилэни! Слава Богу, ей это не грозит.
     Церковь оказалась маленькой и скромной, а встретивший их священник выглядел усталым.
     - Мистер Дилэни и мисс Чивенхем?
     Выслушав их объяснения, священник согласился немного подождать и исчез в ризнице. Элинор и лорд Стейнбридж в ожидании уселись на неудобную скамью.
     Элинор уже начала тешить себя надеждой, что церемония будет отложена, и серьезно обдумывала, не убежать ли ей. Но в этот момент дверь ризницы отворилась. Появился викарий в сопровождении Николаса Дилэни и невысокого мужчины с бегающими глазками. Как выяснилось позже, его имя было Том Холлоуэй.
     Николас, словно прочитав ее мысли, подошел к ней и, улыбнувшись, крепко взял ее за руку.
     - Вам нечего бояться, - сказал он. - Доверьтесь мне.
     Церемония прошла довольно буднично. Очень скоро Элинор обнаружила, что теперь она миссис Дилэни и по праву носит обручальное кольцо.
     Как только все закончилось, невысокий мужчина улыбнулся ей.
     - Благодарю за оказанную честь, мистер и миссис Дилэни, но мне лучше поскорее убраться отсюда. Лондон?
     - Да. Как договаривались. Если других нет, разыщи Тима и Чако. Удачи!
     Том Холлоуэй тут же откланялся, несмотря на увещевания викария, которого Николас успокоил щедрым денежным пожертвованием.
     Когда они возвращались, Элинор первая начала беседу, стараясь говорить как можно сдержаннее:
     - Я бы хотела знать, сэр, действительно ли с этого дня моя жизнь будет проходить среди таинственных злодеев, появляющихся неизвестно откуда и исчезающих... неизвестно куда. Кто этот мистер Холлоуэй?
     Николас хмыкнул:
     - Бедная Элинор, я понимаю, это не та свадьба, о которой вы могли бы мечтать, но, к сожалению, ничего другого я вам предложить не могу.
     - О, я вовсе не претендую на большее. Просто любопытно.
     - Сейчас это не очень к месту, - последовал ответ. Она подняла подбородок.
     - Вы считаете, что в один прекрасный день меня убьют в моей собственной постели, а я даже не могу поинтересоваться почему?
     - Если это случится, моя дорогая, то именно потому, что вы слишком много знаете. - Это было произнесено шутливым тоном, но Элинор насторожилась и тут же обратилась к лорду Стейнбриджу:
     - Милорд, мы так не договаривались.
     Она была напугана, но он, казалось, вообще не придал этому значения.
     - Я уверен, что мой брат просто играет в одну из своих игр, - сказал граф. - В любом случае вы можете требовать, чтобы Николас оберегал вас.
     - Особенно, - пробормотал муж ей на ухо, - если вы настаиваете на ответах, которые я не желаю давать.
     Когда она повернула к нему сердитое лицо, он поднял руки, словно сдаваясь, и усмехнулся:
     - Мы обсудим это позже, дорогая Элинор. Вы только расстраиваете Кита.
     Когда они подошли к гостинице, Элинор поспешила удалиться к себе в комнату. Последние события утомили се, и, кроме того, она хотела хоть ненадолго сбежать от мужа.
     Пока Элинор отдыхала, сидя перед камином, на ее губах блуждала довольная улыбка. Она сделала это - обеспечила свое будущее и будущее своего ребенка, чье существование с каждым днем становилось все более реальным.
     Все складывалось как нельзя лучше, но внезапно она вспомнила, что это ее первая брачная ночь. Вдруг ее новоиспеченный муж снова захочет близости?..
     Приняв решение, Элинор постучала в дверь смежной комнаты. Дверь сразу открылась, но перед ней стоял не муж, а его слуга.
     - Клинток, мадам. Могу я вам чем-нибудь помочь?
     - Мистер Дилэни...
     - Он внизу с графом.
     Элинор знала, что не сможет заснуть, не придя к окончательному решению.
     - Я оставлю ему записку.
     Слуга тотчас принес дорожный набор - бумагу, перо и чернила, подвинул для нее стул и все это с медлительностью, от которой ей хотелось кричать.
     В конце концов она взяла перо и написала:

     "Так как наша женитьба некоторым образом уже совершилась, я буду весьма признательна, если вы не станете беспокоить меня.
     Элинор".

     Получилось жестко и прямо, но Элинор не могла раздумывать.
     Она сложила записку и передала ее Клинтоку.
     Вернувшись в спальню, Элинор разобрала постель и стала готовиться ко сну, решив обойтись без помощи горничной. Сидя перед зеркалом в своей просторной фланелевой рубашке, она расчесывала волосы, длинными прядями сбегающие вниз по плечам и груди, и обдумывала события этого вечера.