Поскольку Том замешкался, Люсьен схватил его  за  руку,  вышвырнул  в
коридор и закрыл за ним дверь.
   Серена возрадовалась бы, если бы не слова "с вашей сестрой  я  просто
вынужден буду разобраться".
   Дело было именно в этом? В том, что она сестра своих братьев и в  ней
течет та же кровь?
   А тут ее поймали на том, что она общалась с тем, кого Френсис  считал
своим смертельным врагом, хотя она не понимала почему.  Он  явно  решил,
что она обманула его доверие.
   Френсис к этому времени был уже в такой ярости, что не  имело  смысла
что-либо объяснять ему, впрочем, ей уже расхотелось объясняться  с  ним.
Если он считает такое поведение  корректным  и  разумным,  вряд  ли  она
сможет жить с ним и дальше.
   Фернклиф нахмурился.
   - Что вы там сказали о десяти тысячах фунтов, милорд? Это  доля  леди
Мидлторп?
   Френсис был подозрительно спокоен.
   - Если она выберет вас, ей придется уйти в том, что на ней надето,  и
ничего больше.
   - Глупости, сэр! Вы не имеете права  так  поступать.  Это  не  только
бессердечно, но и незаконно!
   Френсис пожал плечами.
   - Вероятно, вы правы. Пусть вам останутся три тысячи и драгоценности.
   Услышав это,  Серена  нахмурилась.  Вдовья  доля  Корделии  наверняка
намного больше трех тысяч, а вот ей Френсис выделил  именно  эту  сумму.
Она достала мешочек с драгоценностями.
   - Вот эти?
   - Ты уже захватила их с собой, как вижу?
   Френсис спрашивал с  преувеличенной  сердечностью,  что  ранило  даже
больше, чем его ярость.
   - Полагаю, если бы тебе не удалось заполучить  сегодня  на  руки  всю
сумму, ты бы сбежала с тем, что есть. Или тебе просто нравится играть  с
ними?
   Серена встала, сжав папку и мешочек с драгоценностями.
   - Я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь, кроме того,  что
ты абсолютно  несправедлив  к  бедному  мистеру  Фернклифу.  Он  честный
человек!
   - А ты собираешься претендовать на роль честной женщины?
   Она вздернула подбородок.
   - Да.
   Под его убийственным взглядом она выдохнула:
   - В чем, ради всего святого,  ты  обвиняешь  меня,  Френсис?  Неужели
всего лишь быть здесь уже означает...
   - Измену.
   - Что? С кем?
   - О, избавь меня от этого, Серена. Подумать  только,  я  считал  тебя
неспособной разыгрывать роль!
   - Кажется, мы все оказались способными актерами! Ты в течение долгого
времени разыгрывал из себя джентльмена до мозга костей, в то  время  как
мистер Фернклиф оказался прав. Ты и все  Шалопаи  -  упрямые,  глупые  и
злобные разбойники!
   - Если бы я был упрямым, глупым и злобным  разбойником,  ты,  дешевая
шлюха, уже не раз испытала бы на себе мои кулаки. Если бы я, конечно, не
вытряс из тебя душу еще раньше!
   Серена ударила его.
   Он тоже ударил ее. Серена ахнула от гнева и со всего размаху стукнула
его папкой, окантованной деревом, по голове. Он пошатнулся.
   Она обвела взглядом ошалело смотревших на нее мужчин, просто кипя  от
ярости, и выбежала из комнаты. Внизу  у  входа  в  таверну  она  застала
терпеливо ожидавшего ее слугу.
   - Что-то случилось, миледи?
   Бог его знает, на кого она сейчас похожа.
   - Нет. Мы немедленно возвращаемся!
   Измена! Да как он посмел? Как он только посмел?
   - Да, миледи. Сейчас, миледи.

***

   Френсис рухнул на ближайший стул  и  обхватил  свою  ноющую  от  боли
голову.
   - Боже милостивый, - простонал он.
   Удар  странным  образом  исцелил  его  от  ярости,  сделав  сразу  же
несчастным, опустошенным и покинутым.
   Не велика потеря,  старался  он  утешить  себя.  Всего  лишь  лживая,
неверная жена. Боль и головокружение прошли, и он поднял  глаза.  Люсьен
был задумчив, а Фернклиф - проклятие ему! - сидел на стуле, сурово глядя
на него.
   Молчание нарушил Фернклиф:
   - Кажется, вы сочли, что ваша жена изменяла вам со мной, милорд?
   - Да! - рявкнул Френсис. - Думаю, что имел на это полное право, когда
она вдруг на цыпочках вышла из вашей  спальни,  сэр.  Я  знал,  что  она
встречалась с вами в нашем  саду,  а  однажды  возвратилась  с  прогулки
растрепанная и в перепачканном платье. Кроме того, вы сами признались  в
этом.
   - Как я мог сказать такую гнусную ложь?
   - О, ради Бога!
   - Моя возлюбленная - ваша мать, милорд.
   Френсис тупо уставился на мужчину.
   - Вы считаете меня круглым идиотом?
   - Да.
   Френсис с трудом удержался, чтобы не вцепиться в горло Фернклифа.
   - Так давайте же  разберемся  хотя  бы  в  этом.  Вы  заявляете,  что
влюблены в мою мать Корделию, леди Мидлторп. А она в вас, конечно?
   - Совершенно верно. Видите, - добавил Фернклиф с  сарказмом,  -  даже
глупая голова порой рождает умную мысль.
   - О, я, конечно, способен, - сказал Френсис с ответным  сарказмом.  -
Ведь совершенно не вызывает сомнений, что вы с моей матерью  предавались
любви в холодном и грязном саду у моего дома.
   - Про свою жену вы подумали именно это, милорд.
   - Но она... - Френсис осекся.
   Фернклиф закончил предложение за него:
   - Дешевая шлюха, я полагаю.
   Френсис мгновенно вскочил и принял боевую стойку.
   - Ваши собственные слова, милорд, - развел руками Фернклиф.
   Боже милостивый, неужто он и впрямь сказал такое?
   - А что касается меня и вашей матери, милорд, то я бы с удовольствием
занимался с ней любовью даже в грязном февральском  саду,  но  в  данный
момент мы с ней в ссоре.
   - Несомненно, потому, что вы пытались добиться от  нее  десяти  тысяч
фунтов, чтобы убежать с моей женой.
   - Да чума вас побери! - взорвался Фернклиф. - Когда я говорил о  леди
Мидлторп, дурья башка, я не имел в виду это  дитя,  я  говорил  о  вашей
матери!
   - Дурья башка, да? По крайней мере я не вор и не лгун.
   Фернклиф поднялся, сжав кулаки.
   - Я не вор, сэр!
   - О, только не снова то же самое! - пробурчал Люсьен  и  встал  между
мужчинами.
   Дверь открылась.
   - Почему вы так кричите? - сурово спросила Корделия. -  Наверно,  вся
таверна вас слышит.
   На мгновение она  замерла,  заметив  сына,  но  решительно  прошла  в
комнату. За ней появилась Арабелла.
   - Похоже, мужчины на грани полного идиотизма.
   - Корделия! - воскликнул Фернклиф.
   - Мама! - воскликнул Френсис.
   Корделия прошла прямо к Чарльзу Фернклифу и сказала:
   - Обними меня, Чарльз. Мне так страшно!
   Он тут же уверенно привлек ее к себе.
   - Не волнуйся, голубка моя. Никто не обидит тебя.
   Туман в голове Френсиса рассеялся полностью, и вся картина - или хотя
бы большая ее часть - стала ему ясна.
   - Серена... - простонал он.
   Он направился было к двери, но Люсьен схватил его за руку.
   - Я понимаю тебя. Но  лучше  тебе  сначала  разобраться  в  том,  что
происходит здесь. Ты же не захочешь совершать  новые  ошибки.  Да  и  ей
лучше пережить все в одиночку. Ты вернешься к тому  времени,  когда  она
уже будет способна рассуждать. А я пойду и удостоверюсь, что с ней все в
порядке.
   Френсис все еще не осознавал, что только что едва  не  разрушил  свой
брак. Он отчаянно жаждал броситься домой и  начать  исправлять  то,  что
можно было исправить. Но он понял, что Люсьен прав.
   Когда Люсьен ушел, Френсис повернулся к парочке  в  глубине  комнаты.
Его бесило, что Фернклиф гладил  волосы  матери,  целовал  ее  и  шептал
нежные слова.
   - Проклятие! Прекратите!
   Когда мать оглянулась, показавшись на удивление  юной  и  испуганной,
картина стала проясняться, хотя  и  оставалась  несколько  путаной,  как
живопись Фьюзели.
   - Почему бы тебе не начать с объяснения десяти тысяч фунтов, мама?
   - Не смейте давить на нее, - тут же  вмешался  Фернклиф  и  осторожно
повел Корделию к кушетке, усадил ее и сел рядом, поглаживая по  руке.  -
Ну, Корделия, если ты действительно вела  себя  глупо,  то  лучше  всего
сейчас облегчить душу и во всем признаться. Честность - лучшая политика.
   Наблюдая,  как  с  матерью  обращаются,  словно  она  молоденькая   и
капризная девушка, Френсис и удивился, и расстроился. Его мир рушился  у
него на глазах, и где-то плакала Серена...
   - Десять тысяч фунтов, - резко повторил  он  и  заметил,  как  краска
прилила к щекам матери.
   - Мне придется вспомнить и предысторию, дорогой, так что не  подгоняй
меня. Началось все тогда, когда ты согласился ухаживать за  леди  Анной.
Именно тогда я  поняла,  что  моя  жизнь  сразу  изменится  после  твоей
женитьбы. Конечно, мне были бы рады в любом из твоих домов, но все равно
это было бы уже не то. И что-то во мне изменилось, потому что,  встретив
Чарльза, я была настолько открыта для него, как никогда прежде со времен
юности.
   Открыта для него! Что, к дьяволу, это могло  значить?  Френсис  гадал
про себя, не перебивая мать.
   - Сначала мы лишь беседовали о его занятиях - таких интересных - и  о
моих заботах. Он помог мне задуматься о будущем, а я помогала ему в  его
исследованиях. Ты же знаешь, что у нас в Прайори чудесная библиотека...
   Она замолчала и робко взглянула на Френсиса.
   - Но я не должна отвлекаться... - Тут ее голос упал до шепота. - Наши
интимные отношения... пленили меня и обезоружили...
   Несмотря на очевидное, Френсис никак не мог поверить в это.
   - Ты имеешь в виду, что...
   Она кивнула, покраснев еще больше.
   - На кушетке в моем будуаре!
   Она в отчаянии посмотрела на любовника, и он погладил ее колено, хотя
и сам чувствовал себя неуютно.
   Френсис взглянул на Арабеллу, и та развела руками.
   - Я услышала об этом час  назад,  мальчик  мой.  Так  что  взбодрись,
видишь же, что глупость не уходит вместе с юностью.
   - Если все так, как вы рассказываете, тогда почему, к дьяволу, вы  не
поженились?
   Его мать вздохнула.
   - Я растерялась.  Мне  показалось,  что  это  так  ужасно.  Я  всегда
чувствовала, что еще один брак будет предательством памяти твоего  отца.
Но так далеко зайти... совершить то, что сделали  мы...  и  где  мы  это
сделали... То, что я пережила с Чарльзом... Поверь, такого я никогда  не
испытывала даже с твоим отцом, каким бы нежным он  ни  был...  -  Она  с
восторгом посмотрела на любовника. - Я даже не  подозревала,  что  такое
возможно.
   Френсис почувствовал жуткое замешательство, но ответил:
   - Тем больше причин, чтобы выйти замуж, я думаю.
   - О нет. Я захотела отринуть все, забыть... Ну и в довершение всего я
боялась, что в обществе начнут смеяться надо мной, что я выхожу замуж за
молодого, бедного мужчину, без титула. Они, конечно, будут смеяться,  но
почему-то теперь меня перестало это волновать.
   - Но если дела складывались именно  так,  мама,  то  почему  Фернклиф
пытался заполучить от тебя десять тысяч фунтов?
   - Что?! - спросил Фернклиф. Мать отвела глаза.
   - Он не делал этого.
   - Это была ложь? Боже, мама, почему?
   - И правда, Корделия, - сурово спросил Фернклиф, - почему?
   Она вцепилась в руку Фернклифа, но ответила именно сыну:
   - Мне действительно  очень  стыдно.  Понимаешь,  Френсис,  сначала  я
малодушно хотела, чтобы Чарльз уехал, и у меня не стало бы  искушений  и
постоянного напоминания о моем бесстыдстве. Я посоветовала лорду и  леди
Шипли отказаться от его услуг. Но он начал писать мне снова и снова.  Он
не сдавался. Это сводило меня с ума! Когда он наконец написал тебе,  мне
пришлось выдумать причину. Деньги - единственное, что мне пришло тогда в
голову.
   - Почему, ради Бога, нельзя было сказать мне правду?
   - Я боялась, что ты начнешь презирать меня.
   - Мама...
   Она посмотрела на него уже более знакомым взглядом.
   - Ну? Что бы ты подумал?
   Он вздохнул.
   - Наверно, я был бы в ужасе, - сознался он.
   - Когда ты так неожиданно  появился,  требуя  объяснений,  я  страшно
запаниковала. Я сочинила эту смехотворную историю,  и  все  вдруг  стало
намного хуже. А когда ты сказал, что намерен встретиться с  Чарльзом,  я
просто сходила с ума от страха.
   Тут заговорил Фернклиф:
   - И ты написала мне,  чтобы  предупредить,  Корделия.  Твои  действия
заслуживают порицания, но и мои не лучше. Я намеренно написал то письмо,
желая подтолкнуть тебя к честному  поступку.  Я  надеялся,  что  ты  все
расскажешь сыну и проблема сразу же разрешится.
   Он посмотрел на Френсиса.
   - Я был прав, милорд?
   - Конечно. Я бы проверил, нет ли у вас каких-нибудь дурных  помыслов,
и если бы вы оказались бедным, но честным человеком, каким кажетесь  мне
сейчас, я не стал бы возражать.
   - Прекрати! - заплакала Корделия. - Я и  так  чувствую  себя  круглой
дурой. С той самой минуты, как я солгала, все пошло кувырком. Ты гонялся
за Чарльзом, бедняга Чарльз посылал мне сердитые письма,  а  тут  еще  я
поняла, что мешаю тебе ухаживать за леди Анной...
   Она глубоко вздохнула.
   - А потом ты объявился с другой невестой, да еще такой,  которую  мне
нелегко было одобрить. Когда я сообразила, что только моя глупость стала
причиной этого, я была готова умереть. Все рушилось, и виновата  в  этом
была я. Но я по-прежнему испытывала страх, страх  рассказать  Чарльзу  о
своих безумных выдумках о нем, страх признаться тебе в моем  недостойном
поведении... Одна ложь тянула за собой другую!
   - "...О  как  же  щедро  мы  сплетаем  ложь,  когда  впервые  на  нее
решимся..." - процитировала Арабелла.
   Корделия гневно сверкнула глазами на сестру.
   - Замолчи, пожалуйста! Френсис, я надеюсь, еще  не  поздно  исправить
кое-что из того, что случилось по моей вине.
   - Я тоже надеюсь, - ответил Френсис  и  встал.  -  Следует  признать,
мама, что твое поведение в этой ситуации оставляет желать лучшего, но не
мне судить тебя. Я оставляю это на совести твоего будущего мужа. Правда,
судя по выражению его лица, ты легко отделаешься.  Сомневаюсь,  что  мне
так же повезло с моей супругой.
   - О дорогой. Мои глупые выходки сильно тебе повредили, да?
   Френсис вымученно улыбнулся.
   - Большую часть мучений мы принесли себе  сами,  но  мистер  Фернклиф
добавил несколько запутанных узелков, особенно называя и тебя, и  Серену
- леди Мидлторп.
   - Ты же не мог подумать...
   - Да-а?
   - О Боже! Мне так жаль.
   - Ты прощена. В конце концов не случись всего этого, я никогда бы  не
встретил Серену. А я не представляю своей жизни без нее!
   Он вопросительно взглянул на Арабеллу.
   - А почему, собственно, ты здесь, дорогая тетя? Пришла убедиться, что
справедливость восторжествовала, или поглазеть на человеческую глупость?
   - Ты меня не задевай! Я здесь единственная, не замешанная ни в чем! А
пришла я убедиться, что она опять не струсила в последнюю минуту. Что за
история глупости, нагроможденной  на  глупость!  Если  ты  поссорился  с
Сереной, немедленно иди и помирись  с  ней.  Она  заслуживает  кого-либо
получше, но, несомненно, простит тебя, как поступают все женщины.
   - Я как раз и хочу этого добиться.
   - А я разъясню Серене, что для нее мой дом всегда открыт, так что  не
думай, что сможешь угрожать ей бедностью. А если ты вздумаешь отобрать у
нее ребенка...
   Френсис поднял руку.
   - Пощады! Прошу пощады! Мне такое и в голову не приходило. Все, что я
хочу, это любить ее и лелеять.
   Арабелла хмыкнула.
   - Надеюсь. Кстати, - добавила она, когда он подошел к  двери,  -  Мод
сообщила кое-что интересное за ужином. Кажется, она знала  мать  Серены,
когда они были девушками. Они жили по соседству в Сассексе. Она сказала,
что именно от матери у нее этот разрез глаз и красота. Но никаких денег,
вот почему она в конце концов очутилась замужем за Олбрайтом.
   - Да. Тетя, я спешу.
   - Дело в  том,  что  Эстер  любила  кого-то  другого.  Кажется,  сына
доктора. И когда Мод посмотрела на Серену, то узнала и цвет волос  этого
парня, и кое-какие черты.  Она  почти  уверена,  что  Серена  вообще  не
Олбрайт. Зная, что  собой  представляют  братцы,  я  подумала,  что  это
хорошая новость.
   Френсис рассмеялся.
   - Да, такой новости нельзя стыдиться.
   Он оглянулся на мать и Фернклифа и покачал головой.
   - В нашей семье и  без  того  намешано  разной  странной  крови,  так
обойдемся лучше  без  Олбрайтов.  Ты  останешься  и  будешь  разыгрывать
дуэнью?
   - Боже упаси! От них заболеть можно. Полагаю, что и тебе я не  нужна.
Мод послала нас сюда в этих ее дурацких портшезах, но  по  крайней  мере
это значит, что меня отвезут назад и я ни от кого не завишу.
   Френсис  проводил  тетю  до  портшеза   и   усадил   в   лакированное
позолоченное кресло. Два дюжих носильщика унесли  ее  прочь.  Вымирающая
профессия. Он посмотрел на носильщиков второго портшеза.
   - Моя мать, вероятно, задержится.
   Он кинул им крону.
   - А это вам, погрейтесь, и если леди Мидлторп не появится  в  течение
этого часа, отправляйтесь домой.
   Наконец он пошел на Хертфорд-стрит, гадая, как  же  ему  спасти  свой
брак.

Глава 21

   Серена приехала домой и взбежала по лестнице в  свою  комнату,  чтобы
выплакаться. Однако, когда она закрылась, выяснилось, что слез нет.  Она
сняла накидку, сорвала с  себя  шляпку  и  зашагала  по  комнате.  Когда
появилась служанка, она грозно прогнала ее.
   Постепенно до нее дошло, что она не может плакать, ибо  ее  обуревает
ярость.
   Как он посмел!
   Какой повод она дала Френсису Хейлу  сомневаться  в  своей  верности?
Серена тотчас вспомнила ночь на ферме у Постов, но  решительно  прогнала
эту мысль прочь. Тогда она была свободна!
   После свадьбы она практически и не взглянула ни  на  одного  мужчину.
Это Шалопаи флиртовали с первой встречной женщиной!
   Ей вдруг попалась на глаза фарфоровая китайская пастушка. Она со всей
силы хватила ею об пол. Вот что она  хотела  бы  сотворить  с  Френсисом
Хейлом, с этой дурьей башкой!
   После свадьбы она неизменно была ласковой, доброй  и  покладистой!  И
старалась, чтобы из их брака что-то вышло. Когда, интересно,  она  могла
найти время, чтобы изменить ему?!
   Фарфорового пастушка  со  свирелью  постигла  та  же  участь,  что  и
пастушку.
   Тут ее взгляд упал на папку. Она развязала ленты и рассыпала  рисунки
по полу. Гнусные, мерзкие вещи! На всех рисунках  выделялось  ее  глупое
девчоночье личико, и хотя эти рисунки  были  грязной  фальсификацией,  в
одном они не лгали.  Она  поддалась,  покорилась,  делала  много  разных
пакостей, которые ей приказывали делать.
   Почему, к дьяволу, она не убила  Мэтью  Ривертона?  Ведь  можно  было
найти какой-то способ.
   Почему не сбежала от него  к  Гарриэт  Вильсон  и  не  стала  честной
шлюхой?
   Так нет же, она плакала и стонала, но глотала всю эту гнусную ложь  о
супружеском долге и обязанности быть покорной мужу...
   Она подняла одну из картинок, где она, как всегда, улыбалась, а  двое
мужчин пристроились к ней спереди и сзади. Она начала  кромсать  рисунок
на мелкие кусочки.
   Измена! Да она ненавидит то, что мужчины творят с женщинами.
   Легкий стук в дверь, и появился  Дибберт.  Он  огляделся,  и  у  него
округлились глаза.
   - Прочь отсюда!
   Серена взвизгнула и швырнула горсть обрывков. Они взлетели  и  весело
запорхали в воздухе.

***

   Дибберт в растерянности спустился по лестнице, размышляя, куда же,  к
дьяволу, подевались лорд Мидлторп и его мать. Где хоть кто-то, кто может
навести здесь порядок? Возможно, бедная хозяйка уже совсем свихнулась!
   В дверь постучали, и он  поспешил  открыть  ее.  Он  мгновенно  узнал
маркиза Ардена, одного из друзей хозяина.
   - Боюсь, хозяев нет дома, милорд.
   - Леди Мидлторп не возвратилась? - мгновенно забеспокоился маркиз. Но
что-то в лице Дибберта выдало ему правду, и маркиз расслабился и  прошел
вперед.
   Немыслимо было даже пытаться преградить ему дорогу, так  что  Дибберт
закрыл дверь и взмолился в душе, чтобы лорд Арден смог как-то помочь.
   - Полагаю, она не хочет никого видеть, - сказал  маркиз.  -  Но  лорд
Мидлторп велел мне прийти и позаботиться о ней.
   - Кажется, она немного расстроена, милорд.
   - Бушует?
   - Не совсем.
   - Плачет?
   Дибберт откашлялся.
   - Оттуда доносятся звуки бьющегося  стекла,  милорд.  Когда  я  пошел
разведать, ее сиятельство рвала какие-то бумаги. Она... она зак