е платье и, скользнув под  одеяло,
натянула его до подбородка.
   - Благодарю вас.
   - Всегда к вашим услугам, моя дорогая, - ответил граф,  но  почему-то
начал расстегивать рубашку.
   - Что вы делаете? - почти закричала Мэг. Его пальцы остановились.
   - Собираюсь лечь в постель.
   - Нет! То есть, милорд... Саксонхерст... Сакс... мне нужно выспаться.
   - Вот и выспимся вместе.
   - Но у вас  есть  своя  постель.  -  Неужели  это  возможно?  Неужели
супруги-аристократы, имея каждый собственные апартаменты, спят  в  одной
постели?
   Граф расстегнул еще одну пуговицу.
   - Мне будет очень приятно спать с вами, Минерва. К тому же, когда  вы
достаточно отдохнете, мы будем находиться в положении, удобном для того,
чтобы продолжить обсуждение брачных прав и обязанностей.
   Мэг почувствовала себя  словно  шлюпка,  подхваченная  штормом,  и  в
отчаянии выпалила:
   - Уходите!
   Граф опустил руки и, внимательно вглядываясь в ее лицо, спросил:
   - Почему?
   Мэг с трудом оторвала взгляд  от  медово-золотистой  поросли  на  его
груди.
   - Простите меня, но  я...  э-э...  предпочитаю  спать  одна.  Я...  я
храплю, милорд. И сплю очень беспокойно. Бедная Лора иногда  просыпалась
вся в синяках.
   - Это ничего. Я тоже сплю беспокойно. Мы сможем всю ночь бороться.  -
Следующая пуговица оказалась расстегнутой.
   Мэг еще выше натянула одеяло.
   - Милорд, зачем вы это  делаете?  Разве  не  благоразумнее  подождать
день-другой?
   - Я готов ждать. Просто хочу ждать в вашей постели.
   - Вы просто намереваетесь довести меня  до  возбуждения  и  заставить
сделать именно то, чего желаете! Граф рассмеялся:
   - Если смогу, да. Я предупреждал вас о своем  плане  соблазнить  вас.
Честно говоря, дорогая, я не понимаю, почему вы так непреклонны. Обещаю,
что не сделаю ничего, чего бы вы не желали.
   - Для дамы абсолютно естественно испытывать неловкость от присутствия
в ее постели мужчины!
   Саксонхерст присел на край кровати, изучая Мэг так, словно  она  была
головоломкой.
   - Что же именно происходит в вашей умной головке, моя дорогая? Я знаю
женщин, не могу этого отрицать.  Вы  слишком  разумны,  чтобы  полагать,
будто вам удастся долго держать меня на расстоянии, и я вовсе  не  пугаю
вас и не неприятен вам. Вы нервничаете? Да. Но это  вполне  естественно.
Вам скорее любопытно, чем страшно. Мое внимание вам отнюдь не  противно.
Тогда почему вы так отчаянно стараетесь от меня отделаться?
   Мэг пыталась придумать ответ,  который  прозвучал  бы  правдоподобно,
однако граф вдруг неожиданно рассмеялся:
   - О Господи, у вас месячные, не так ли? И вы стесняетесь мне об  этом
сказать?
   Не успев подумать о том, как нехорошо лгать, Мэг кивнула, и  лицо  ее
запылало.
   Коснувшись ее полыхающей щеки, граф нежно погладил ее:
   - Не нужно краснеть, моя дорогая. Муж должен  знать  о  таких  вещах.
Начало, середина или конец?
   Мэг от унижения хотелось закрыться одеялом с головой.  Дело  было  не
только в том, что она лгала, но и  в  том,  что  ни  за  что  не  желала
говорить о подобных вещах с мужчиной. Тем более в  таком  умиротворяющем
тоне!
   - Начало, - пробормотала она. Отступать уже было некуда.  По  крайней
мере так она освободится от него на неделю или около того.
   Что-то в его взгляде заставило ее усомниться, что он ей  поверил,  но
тем не менее граф сказал:
   - Быть может, это объясняет и дикое колебание ваших настроений.
   Мэг с трудом удержалась, чтобы  не  огрызнуться:  если  ее  поведение
кажется диким, так  это  потому,  что  она  вынуждена  была  вступить  в
опрометчивый брак,  чтобы  избежать  трагедии,  и  оказалась  во  власти
человека, видимо, вознамерившегося замучить ее до смерти.
   Улыбаясь так, словно знал,  о  чем  она  думает,  граф  наклонился  и
поцеловал ее в щеку:
   - Спите спокойно, жена моя, и  если  подобные  вещи  вызывают  у  вас
недомогание, оставайтесь завтра в постели - слуги сделают все, что надо.
- И, задув обе горевшие в  спальне  свечи,  вышел,  оставив  ее  одну  в
темноте.
   Мэг ослабила мертвую хватку, которой держалась за одеяло,  и  сделала
глубокий выдох. Ей было отвратительно то,  что  она  с  такой  легкостью
соврала, но душу согревало и ощущение своей  маленькой  победы.  Для  ее
достижения потребовалось применить не совсем честные  методы,  но  важен
результат: она отвела ураган и на нынешнюю ночь обеспечила себе плавание
в тихих водах.
   Мэг начала проваливаться в  полудрему,  когда  внезапно  пришедшая  в
голову мысль заставила ее вздрогнуть. Что она делает? Нельзя спать,  как
бы ей этого ни хотелось, иначе она ни за что не встанет до рассвета.
   Мэг заставила себя подняться и плеснула  в  лицо  холодной  водой  из
кувшина, стоящего подле кровати. Многочисленные часы в доме начали  бить
полночь. Мэг застонала  при  мысли  о  том,  сколько  долгих  часов  еще
оставалось до момента, когда она сможет выполнить задуманное.

***

   Только одевшись и всю  ночь  меряя  шагами  комнату,  Мэг  сумела  не
заснуть. К тому времени, когда первый  серый  предрассветный  луч  слабо
осветил небо, она почти валилась с ног от усталости,  но  была  обязана,
набравшись мужества, выйти на морозную, тонущую в тумане улицу.
   "Чтоб она пропала, эта злобная Шила!  -  с  отвращением  думала  Мэг,
надевая свое теплое пальто с капюшоном и толстые шерстяные  перчатки.  -
Сколько от нее неприятностей!"
   Однако, выскользнув в коридор с туфлями в руках, она напомнила  себе,
что могло случиться, если бы камень желания не заставил  графа  жениться
на ней. Все они были бы уже на улице, скорее всего  в  работном  доме  -
девочки и мальчики отдельно, - и все, что у них теперь было  бы,  -  это
самая скудная, простая еда и убогая крыша над головой.
   А могло быть и того хуже: сэр Артур поговорил бы с Лорой напрямую,  и
та, разумеется, принесла бы себя в жертву. В этот момент она рыдала бы в
его омерзительной постели, а он  жестоко  насиловал  ее.  Мэг  почти  не
сомневалась, что  сэр  Артур  не  намеревался  обращаться  с  намеченной
жертвой деликатно и с любовью.
   А  теперь  граф  Саксонхерст  в  один  прекрасный   день,   соблазнит
собственную  жену,  и  жена,  несомненно,  получит  от   этого   большое
удовольствие.
   Так, тихо пробираясь по коридору, Мэг  пришла  к  заключению,  что  в
данном случае Шила оказалась благословением. Однако  ответственность  за
идола лежала на Мэг,  Мать  твердо  внушила  ей  это.  Хранить  каменное
изваяние было святой обязанностью, доставшейся ей по наследству.
   В течение  дня  Мэг  старалась  запомнить  расположение  коридоров  в
большом доме и теперь, моля Бога, чтобы  не  встретиться  со  скалящимся
псом, довольно легко нашла дверь, ведущую в ту часть помещения, где жили
слуги.
   Мэг осторожно прокралась по невзрачной узкой лестнице до самого низа.
Днем она заметила дверь в цоколе здания со стороны фасада, расположенную
ниже уровня земли, к которой вели уходящие вниз ступеньки. Должен быть и
черный ход, вероятно, в кухне. Одну из этих дверей она должна найти.
   Затаив дыхание, Мэг сделала  несколько  шагов  вперед  и,  с  опаской
открыв дверь, увидела небольшую комнату, в которой стояли  лишь  простой
стол, окруженный стульями, и буфет с  выстроившимися  в  ряд  тарелками.
Вероятно, это была столовая для прислуги.  Через  застекленную  дверь  в
противоположной стене пробивался бледный свет. Мэг видела сквозь  стекло
каменные ступени, те, что вели вверх, на улицу.
   Дверь оказалась запертой, но ключ свисал с круглой дверной  ручки  на
веревочной петле. Мэг вставила его  в  замочную  скважину,  и  он  легко
повернулся. Однако что делать дальше, когда она очутится снаружи? Нельзя
оставлять дверь незапертой, поскольку станет очевидно, что кто-то  ночью
вышел из дома.
   Поразмыслив, Мэг сняла ключ вместе с веревочкой с  ручки  и,  заперев
дверь снаружи, положила его в карман. Ключ звякнул, ударившись о другой,
от дома на Моллетт-стрит, и Мэг почувствовала угрызения  совести.  Каким
искусным вором она  становится!  Впрочем,  выбора  все  равно  не  было.
Пропавший ключ - всего лишь загадка, в то  время  как  незапертая  дверь
возбудит серьезные подозрения.
   Надев туфли, Мэг взбежала по ступенькам. На морозном воздухе изо  рта
у нее тут же стали вырываться бельм облачка пара.
   Никогда  еще  она  не  выходила  на  улицу  в   столь   ранний   час.
Предрассветный полумрак казался временем духов и призраков.
   Солнце, однако, мало-помалу поднималось все  выше,  и  Лондон  оживал
вокруг. Кто-то из слуг, зевая и гремя на  ходу  ведрами,  направлялся  к
колодцу, кто-то, громко топая, - в булочную.  С  первыми  лучами  солнца
появились  первые  торговцы  и  огласили  окрестности  своими   криками:
"Молоко! Яйца! Апельсины!"
   Однако,  добравшись  до  Моллетт-стрит,  Мэг  нашла  ее   по-прежнему
погруженной в тишину, лишь в конюшнях было заметно  какое-то  шевеление.
Те, кто жил здесь, редко держали прислугу и вставали чуть  позже,  чтобы
всем вместе  начать  новый  день.  Через  знакомую  заднюю  калитку  Мэг
проскользнула в маленький садик своего старого дома.
   Еще вчера утром он был ее домом, так  что  она  не  чувствовала  себя
преступницей. Тем не менее щелчок отпирающегося замка прозвучал для  нее
как выстрел, и она быстро оглянулась,  ожидая,  что  вот-вот  кто-нибудь
закричит: "Держи ее!" Однако все было тихо. Вздохнув с облегчением,  Мэг
повернула ручку и прошмыгнула в холодную темную  кухню.  Задержавшись  в
ней на секунду, она направилась  за  тем,  за  чем  пришла.  Неосознанно
стараясь двигаться как можно бесшумнее, она быстро поднялась  в  спальню
родителей, перенесла к кровати деревянный стул, взобралась  на  него  и,
протянув руку, стала  искать  тяжелый  парчовый  мешочек.  Ей  никак  не
удавалось нащупать его! Мэг ступила на кровать  и,  с  трудом  удерживая
равновесие на матрасе, обшарила весь балдахин. Шилы не  было!  В  панике
Мэг ощупала всю кровать; осмотрела балдахин  сверху;  сердце  ее  бешено
колотилось от дурного предчувствия. Статуэтки нигде  не  было!  Кто  мог
забрать ее? Ответ, который напрашивайся, поразил ее, словно выстрел. Это
мог быть только сэр Артур!
   Дрожа от потрясения и  усталости,  Мэг  плюхнулась  на  край  слишком
знакомой кровати. Она озиралась по сторонам, словно  ожидая,  что  неким
волшебным образом фигурка вдруг  окажется  на  полу,  на  столе  или  на
умывальном столике.  Вскочив  на  ноги,  обшарила  все  ящики  и  полки,
поискала даже под кроватью.
   Впрочем, она уже знала, что не найдет ее.
   Но как сэр Артур мог догадаться о самом существовании Шилы-ма-гиг, не
говоря ужо ее значении? Мать, конечно,  ему  бы  о  ней  не  рассказала.
Однако она никогда  не  держала  секретов  от  обожаемого  мужа.  Уолтер
Джиллингем считал сэра Артура Джейкса другом. Не сказал  ли  он  ему  за
долгие месяцы своей изнурительной болезни больше, чем следовало?
   Мэг  прислонилась  к  шифоньеру  орехового  дерева,  пытаясь  собрать
воедино разбегающиеся мысли.
   Много ли известно сэру Артуру? Совершенно очевидно, достаточно, чтобы
понять,  что  статуэтка  представляет  некоторую  ценность.  Однако  он,
разумеется, не знает о волшебстве, а если знает, то наверняка не верит в
него.
   Время между тем бежало, нужно было поскорее уходить.
   Однако, выйдя за дверь, Мэг вспомнила, что чувствует  Шилу,  если  та
рядом, и что там, в доме, ей чудился какой-то едва уловимый звон. Она не
обратила на него внимания, но, оказавшись на улице, сразу поняла, что он
исчез. Это вселяло надежду. Вернувшись в  коридор,  Мэг  потерла  виски:
неужели придется обыскать весь дом? Но солнце уже взошло, а  она  должна
вернуться до того, как  муж  проснется  и  спросит  о  ней.  До  предела
вымотанная и расстроенная, едва сдерживая слезы, Мэг с трудом спустилась
по знакомой лестнице. Ну почему все так ужасно? Быть может, потому,  что
она поддалась искушению и воспользовалась  помощью  Шилы?  Должно  быть,
именно так. "Жало в...".
   Но что это? Щелкнул замок? Мэг застыла  -  кто-то  открывал  парадную
дверь. Понимая, что это может быть только сэр Артур,  Мэг  запаниковала.
Нужно выбираться отсюда!
   Скатавшись вниз и завернув под лестницу, Мэг бросилась  в  кухню,  не
обращая внимания на то, как громко стучат  ее  каблуки.  Выскочив  через
заднюю дверь, она помчалась  к  калитке,  каждую  секунду  ожидая  крика
"Держи вора!".
   Но никто ее не преследовал, и она, не разбирая дороги,  завернула  за
угол, выбежала на Грэхем-стрит и только там заставила себя остановиться.
   Квартирных взломщиков вешают! До этого, конечно, не дойдет,  она  это
понимает, но нужно на всякий случай убраться подальше отсюда.  Тяжело  и
неровно дыша, Мэг надвинула на лицо капюшон и быстро зашагала по  улице.
"Графиню не повесят", - приободрила она себя.
   Все убыстряющиеся шаги уносили ее прочь, к площади Мальборо,  к  дому
графа. Там  она  будет  в  безопасности.  Граф  Саксонхерст  никогда  не
позволит забрать свою жену в тюрьму... И тут Мэг застонала при  мысли  о
том, что ему придется защищать от властей свою законную,  но  преступную
супругу.
   Торопясь к дому, Мэг искренне молилась о том, чтобы граф  никогда  не
узнал, что она сделала. Он был так добр к ним и заслуживал хорошей жены,
а не такой глубоко недостойной. Она ведь  даже  солгала  ему.  Умышленно
солгала!
   Как же она  докатилась  до  такого?  Ведь  она  всегда  была  честной
девушкой, которой нечего стыдиться перед  людьми.  И  вот  пожалуйста  -
взломщица, лгунья, обманувшая своего доброго мужа, которая скорее  всего
будет  вынуждена  обмануть  его  снова,  чтобы  заполучить  обратно  эту
проклятую Шилу.
   Интересно, тот человек, что вошел в дом, действительно был сэр Артур?
А кто же еще? Он не успел бы так быстро сдать дом другим жильцам. Что он
подумает? Если повезет, быть может,  решит,  что  это  был  обыкновенный
грабитель, которого он спугнул. Не дай Бог ему даже заподозрить, что  он
чуть было не поймал недостойную графиню  Саксонхерст,  явившуюся  искать
свой камень желаний.
   Обуреваемая тревогами,  Мэг  почти  не  заметила,  как  оказалась  на
площади Мальборо, где уже сновали разносчики и слуги.
   Мэг неуверенно приблизилась к дому,  надеясь,  что  в  своем  простом
пальто с капюшоном ее примут за служанку, и  направилась  к  ступенькам,
ведущим в полуподвальное помещение. Она крепко сжимала  в  руке  тяжелый
ключ на потертой веревочной петельке.
   Войти в дверь, подняться по лестнице и - в свою комнату. Она была уже
близка к цели... Но нет!  Мэг  повернулась  и,  взлетев  по  ступенькам,
бросилась назад: маленькая  комната  и  впрямь  оказалась  столовой  для
младших слуг. За столом сидело пять человек, уплетающих яйца и колбаски.
   Господи помилуй, что ей теперь делать? Сад позади дома! На ватных  от
страха ногах Мэг побежала вдоль конюшен, располагавшихся позади дома,  в
поисках той увитой плющом калитки, которая вела в графский сад.  Снаружи
различить ее было трудно, но Мэг высмотрела дверцу,  которая  показалась
ей именно тем, что она искала, и толкнула  ее.  Хвала  небесам,  калитка
открылась, издав лишь тихий скрип.
   Однако и теперь, крадясь за кустами, Мэг не была вполне уверена,  что
попала туда, куда надо, пока не  увидела  хромого  лакея,  вышедшего  из
задней двери и зашагавшего по дорожке. Судя по всему, он  направлялся  в
уборную.
   Единственное, что ей теперь оставалось сделать,  -  это  незамеченной
прошмыгнуть в дом. Мэг дождалась, пока Кларенс - кажется, это был  он  -
захромал обратно, на ходу застегивая бриджи, после  чего,  перебегая  от
дерева к дереву, от куста к кусту, начала пробираться к дому.
   Какой-то слуга вышел из дома, чтобы выплеснуть на землю лохань  воды.
Мэг вовремя нырнула за широкий ствол последнего перед  дверью  дерева  и
оценила взглядом открытое пространство, отделяющее ее от входа, при этом
у нее вырвалось несколько неподобающих даме слов. Здесь ей  незамеченной
перебежать не удастся.
   Дорожка простиралась перед ней, словно луч света.
   Никто, кроме графа, не имел  права  контролировать  ее  передвижения,
решила Мэг. Если взбалмошная графиня  Саксонхерст  хочет  прогуляться  в
саду в столь немыслимо ранний час утра, какое дело слугам?  Мэг  набрала
полные легкие воздуха, расправила плечи и, выйдя из укрытия, направилась
к двери. Открывая ее, она старалась казаться спокойной и была  готова  к
любому замечанию, брошенному по ее адресу кем-нибудь из прислуги.
   Но столкнулась лицом к лицу с мужем, у ног которого скалился пес.
   - Доброе утро, Минерва, - сказал граф  так,  словно  не  было  ничего
естественнее, чем встретить ее здесь в этот час,  однако  в  глазах  его
определенно застыл вопрос.
   Мэг чувствовала, что  щеки  ее  зарделись,  но  старалась  держаться.
Сцепив дрожащие руки, она сказала:
   - Доброе утро, Саксонхерст. Зимний утренний  воздух  так  бодрит,  не
правда ли?
   Граф потянулся, зевнул, и Мэг только тут увидела,  что  на  нем  были
всего лишь темные панталоны и белая рубашка с незастегнутыми  манжетами,
небрежно распахнутая  на  груди.  Он  же  замерзнет!  У  обоих  изо  рта
вырывался пар, но граф, казалось, совершенно не  ощущал  холода,  словно
здоровое животное.
   Мэг судорожно втянула воздух. Если ей  казалось,  что  она  и  прежде
осознавала  мощь  его  тела,  то  она  ошибалась.  Вот  сейчас  она   ее
по-настоящему осознала. При взгляде на эту  выпуклую  грудь  можно  было
представить себе сильный  торс,  едва  замаскированный  легчайшим  белым
батистом; не требовалось большого воображения,  чтобы  увидеть  бедра  и
икры под обтягивающей  их  тонкой  шерстяной  тканью.  Она  видела  даже
округлую выпуклость внизу живота.
   Когда граф потягивался, внимание Мэг привлекли его  изящные  кисти  и
обнажившиеся сильные предплечья. Его шея. Его  скулы.  Его  взъерошенные
блестящие волосы. Его золотистые глаза, наблюдавшие за  ней  с  холодным
любопытством. Наблюдавшие за тем, как она наблюдает за ним.
   Но, даже заметив это, Мэг не смогла отвести взгляд.  Она  чувствовала
себя так, словно была пьяна и не владела собой.
   Сколь  поразительно  это  ни  было,  стоявший   перед   ней   мужчина
принадлежал ей! Мэг еще раз окинула его с ног до головы таким  взглядом,
о котором даже помыслить прежде не могла, если речь  шла  о  мужчине.  И
разумеется, она никогда в жизни не подумала бы,  что  найдется  мужчина,
который будет желать, чтобы она так вот на него смотрела.
   Ее мужчина. Мужчина, которым она может повелевать.
   О, как она сожалела сейчас о своей лжи! Но в конце концов,  это  лишь
отодвигает немного заветный час.
   - Бодрит? - наконец произнес он с той интонацией,  которая  придавала
пикантность даже самым невинным его словам.  -  Может  быть.  Вы  всегда
вскакиваете так рано, дорогая? - опросил  он  и  с  очевидным  озорством
добавил:
   - Мне эта идея представляется восхитительной.
   Мэг словно со стороны услышала собственный ответ:
   - Я не знаю.
   Он должен принимать ее за полную идиотку,  но  она  действительно  не
знала, потому что отвечала на его невысказанный вопрос, каким-то образом
касающийся брачной постели, а думать у Мэг уже не было сил. В голове был
туман, все казалось  каким-то  отдаленным  и  нереальным.  Даже  он  сам
казался ненастоящим. Слишком красивым  для  реального  мужчины.  Слишком
прекрасным для Мэг Джиллингем, идиотки, лгуньи и воровки.
   - Я твердо решила все изменить, - невольно произнесла  она  вслух  и,
пытаясь придать логику этой вырвавшейся фразе, добавила:
   - Эти утренние прогулки, знаете  ли,  милорд...  Вместо  того,  чтобы
нежиться в постели...
   О, как же ей хотелось действительно оказаться сейчас в постели!
   - Это замечательно. Если вы любите утренние прогулки, вам  понравится
в Хейвер-Холле, даже зимой. Брэк тоже обожает там гулять. Желаете ли  вы
продолжить общение с природой или готовы вернуться в дом и позавтракать?
   Мэг сделала несколько шаг