в жилах...
   Френсис протянул руку, чтобы  прекратить  эту  изощренную  пытку,  но
шелк, шерсть и кружева слились воедино и ускользнули от него.
   На помощь нежной ручке пришли трепетные губы, и горячий, влажный язык
творил  с  ним   невероятные   вещи.   Мужчина   пробормотал:   "Господи
всемогущий!" - и его охрипший от возбуждения голос подсказал ему, что он
не спит. Хотя в глубокой, полной дразнящего аромата темноте все казалось
нереальным...
   Где же он, к дьяволу, находится и с кем? Сердце оглушало  его  своими
ударами. Френсис всем своим естеством сосредоточился на  этих  опаляющих
губах. Его тело с жадностью отдалось чувственному  наслаждению,  сладкой
неуемной дрожи, экстазу, какого он никогда еще не испытывал. Но... Но...
   Прежде чем из разрозненных фрагментов упоительных ощущений  сложилась
осмысленная картина происходящего, одна жаркая  сладкая  мука  сменилась
другой. На этот раз медленное скольжение в чудесную узкую расщелину было
настолько восхитительным, что мужчина пробормотал какое-то  богохульство
и  схватил  это  сводящее  с  ума  существо,  прежде  чем  ему   удалось
увернуться. Она рванулась из  его  рук,  но  лишь  затем,  чтобы  больно
укусить в плечо - объятий она не разжала. Но ее тело по-прежнему  плотно
держало его.
   Смерч желания уничтожил всякую способность рассуждать.
   Френсис перекатился и погрузился в  этот  грот  наслаждения.  Гладкие
ноги сплелись с его ногами, зубы и ногти приносили телу изысканную боль.
Неутомимые бедра привели его своим чарующим ритмом к дивному, потрясшему
его высвобождению...
   Мужчина бессильно лежал на шелковой,  пропахшей  мускусом  груди.  Он
чувствовал   себя   выжатым   до   изнеможения,   но   и   переполненным
фантастическим удовлетворением.
   Нежные пальцы перебирали его волосы, играя их завитками...
   И тут к нему вернулась способность рассуждать.
   Его только что соблазнили!
   Его, можно сказать, изнасиловали!
   Ослабевшими руками Френсис  оттолкнулся  и  буквально  сполз  с  нее,
яростно пытаясь овладеть своим затуманенным  пережитым  сознанием,  дабы
подыскать подходящие слова для обуревавших его чувств.
   - Какого... дьявола?..
   Нежная ладонь успокаивающе коснулась его руки.
   - Я просто воспылала страстью к вам, милорд...
   Мужчина смахнул ее руку и наклонился, чтобы рассмотреть в темноте  ее
лицо.
   - А если бы я воспылал к вам страстью и взял вас ночью,  вы  были  бы
довольны?
   - Вы не довольны?
   В ее голосе  явственно  прозвучала  обида,  но  ему  было  наплевать.
Френсис был в ярости.
   - Нет, не доволен. - Он снова хотел ее.  Прямо  сейчас.  -  Повторяю,
мадам, зачем вы это сделали?
   - Мне очень жаль, - прошептала женщина, и он услышал близкие слезы. -
Я не подумала, что кому-то это может и не... Извините.
   - Как вы объясните это? Пытались расплатиться со  мной  за  небольшую
любезность услугами шлюхи? Или здесь кроется нечто большее?
   Серена закрыла лицо руками.
   - Нет. Пожалуйста, не надо... я просто... просто хотела доставить вам
удовольствие.
   Френсис в замешательстве смотрел на  расплывчатые  контуры  ее  тела,
злясь и сходя с ума от разбуженного вожделения, которое до сих  пор  ему
удавалось обуздывать. Он опустил затуманенную голову на руки. К дьяволу!
Она не заслуживает жалости!
   - Я просто не хотела, чтобы вы бросили  меня.  Я  надеялась,  что  вы
возьмете меня в любовницы.
   Френсис чуть не задохнулся от возмущения. Так вот как обстояло  дело!
Он был прав, подозревая в  ней  шлюху.  Никаких  чувств?!  Лишь  попытка
заставить его почувствовать себя должником.
   - Я и не собирался  бросать  вас,  мадам,  -  холодно  сказал  он.  -
Несмотря на ваше поведение, я сдержу свое слово. Я довезу вас до Херсли.
   - Мне незачем туда ехать.
   Это  был  голос  маленькой  девочки,  звучавший  сквозь  сдерживаемые
рыдания.
   Френсис понимал, что его подталкивают на скользкую дорожку, но не мог
отказать этой невысказанной мольбе. Не мог он ее бросить. Что-то  в  нем
восставало против такой жестокости.
   Серена хотела стать его любовницей. Почему бы и нет?
   Она была профессиональной проституткой, ее услугами мог  пользоваться
любой мужчина с толстым кошельком.
   Но, несмотря на очевидные факты, Френсис все-таки сомневался в этом.
   Наконец мужчина принял решение.
   - Я поселю вас в  гостинице,  мадам,  и  вы  останетесь  ждать  моего
возвращения. Я помогу вам.
   Она слегка наклонила к нему голову.
   - И вы вернетесь?
   - Вам придется научиться доверять  мне,  хотя  вы  и  не  привыкли  к
подобному.
   Френсис  встал  и,  чтобы  как-то  разрядить   тягостную   атмосферу,
раздвинул шторы, впустив слабый утренний свет, и повернулся к ней.
   Серена лежала неподвижно, но ее юбка задралась, а лиф  платья  сбился
набок, обнажив одну из восхитительных грудей. Растрепанные волосы  упали
на лицо, но не могли скрыть распутную красоту женщины. Свет был бессилен
и против ее духов и запаха естества.
   Боже, как же он жаждал накрыть ее собой  и  изучить  каждую  клеточку
этого божественного тела! И на сей раз совершенно осознанно.
   Женщина взглянула на него своими огромными глазищами.
   А как насчет того, чтобы я стала вашей любовницей? - прошептала она.
   Френсис с трудом выдавил из себя ответ:
   - Сожалею, но не могу принять ваше предложение.
   Сожаление по крайней мере было искренним.
   Ее губы задрожали, как у  испуганного,  обиженного  ребенка.  Что,  к
дьяволу, ему делать с ней? Френсис отвернулся и начал одеваться.
   Серена резко села.
   - Вы уходите?
   В ее вопросе звучал панический страх.
   Френсис проигнорировал это. У него хватало забот с  одеждой,  которая
была в полном беспорядке. Еще бы!  Но  мысль  о  том,  что  эта  женщина
раздевала  его  во  сне,  и  приводила  в  ярость,  и  была   невероятно
возбуждающей.
   - Мы уходим, - сказал он, застегивая бриджи. - Если вы,  конечно,  не
передумали. Я не собираюсь тащить вас силой,
   - Мне очень, очень жаль...
   - Забудьте об этом. Что было, то прошло.
   Со странным всхлипом Серена выбралась из постели. Френсис повернулся,
но женщина уже склонилась над юбками, приводя их и лиф платья в порядок.
Она также аккуратно заправила кровать и завернулась в черную шаль.
   Когда Френсис взялся за ручку двери, то подумал что,  наверно,  люди,
разделившие такую потрясающую близость,  должны  были  бы  сказать  друг
другу намного больше. Но не придумал ничего, что не завело бы их в такие
дебри, к которым он пока еще не был готов.
   С трудом он призвал себя помнить о леди Анне, которая терпеливо ждала
его возвращения и официального предложения руки и сердца.
   Френсис вежливо открыл дверь перед своей  нежданной  сиреной,  и  они
спустились по лестнице.
   После молчаливого, но плотного  завтрака  Френсис  и  Серена  сели  в
экипаж и выехали в Херсли. Всю дорогу оба не раскрывали рта, потому  что
он не знал, что и сказать, а  она  попросту  превратилась  в  безмолвную
статую.
   Одуряюще надушенную статую.
   Но только глупец отвернулся бы от женщины,  подобной  Серене.  Однако
Френсису мешали мысли о леди Анне. Сейчас не время даже  думать  о  том,
чтобы завести любовницу.
   - Почему вы шли в Херсли? - нарушил он на конец молчание.
   Голова в капюшоне совсем поникла.
   - Потому что дорога вела именно туда.
   Не станет он ее жалеть. Не важно, какие там сложности у нее возникли,
ясно было, что эта распутница сама же в них и виновата.
   - Есть ли место, куда бы вы хотели поехать?
   - Нет.
   Ну, скажите, чем он заслужил такое отношение?
   - Очень хорошо. Тогда вы останетесь там, где я помещу вас, а когда  я
вернусь, мы решим, что можно сделать в вашей ситуации. Но, повторяю, мне
нет нужды заводить любовницу.
   Остаток  пути  они  хранили  гробовое  молчание.   Херсли   оказалась
крошечной деревушкой, где и поселиться-то было негде,  так  что  Френсис
проехал до Ромси, где и снял несколько комнат в  "Красном  льве".  Ввиду
безупречности их одежды, а  также  экипажа  (помогли  и  щедрые  чаевые,
конечно) владелец гостиницы не задумался об отсутствии у господ  багажа.
Он, казалось, поверил в то, что  их  неожиданно  захватила  буря  и  что
миссис Хейл нужна небольшая передышка после пережитого.
   Не будучи уверен, сколько времени потребуется на  то,  чтобы  уладить
все в Веймуте, Френсис  оплатил  двухдневный  пансион  и  вручил  Серене
дополнительно несколько гиней. Когда он  уезжал,  от  него  не  укрылось
выражение крайнего  отчаяния,  мелькнувшее  в  глазах  женщины.  Она  не
верила, что он возвратится.
   Наверно, Серена согласится на первого попавшего покровителя,  который
предложит свои услуги.
   Мысль о том, что он не застанет ее, когда вернется, чуть не заставила
Френсиса развернуть лошадей и забрать Серену с собой невзирая, насколько
щекотливое  дело  ему  предстояло.  Воспоминания  об  утренних  занятиях
любовью неотступно преследовали его, так  же,  как  и  ее  нежные  руки,
заставляя его горько сетовать на то, что он так много проспал  во  время
своего первого сексуального опыта.
   Пусть он девственник - был им по крайней мере, - но он не считал себя
невежественным. Разговоры о сексе всегда  велись  откровенно  среди  его
друзей.  И  он  знал,  что   пережитое   им   соитие   было   совершенно
исключительным.
   Значит, сказал он себе, тем больше оснований как можно дальше  уехать
от Серены Олбрайт.

Глава 5

   Френсис попытался сосредоточиться на  более  важном  деле  -  нагнать
страху на Чарльза Фернклифа.
   Он что, действительно полагал, что  сможет  заполучить  десять  тысяч
фунтов от матери Френсиса с помощью этого беспочвенного шантажа? Да, его
мать и впрямь исключительно дорожила своей репутацией, но все же это был
крайне странный маневр.
   Еще страннее казалось то, что Фернклиф написал Френсису.
   Похоже, этот человек отчаялся получить деньги от  матери  Френсиса  и
подумал, что сына будет легче уговорить? Поразительная глупость.
   Судя по всему, этот Фернклиф весьма  неуравновешенный  тип,  а  иначе
никак не объяснить его неразумное поведение. Как  Френсис  ни  старался,
ему не  удалось  представить  свою  мать  в  неприличной,  двусмысленной
ситуации. Да, конечно, она все еще красивая  и  моложавая,  но  вряд  ли
относится к тем женщинам, которые украдкой спускаются в комнату прислуги
для тайной встречи с грумом. А может, ее заметили на кафедре в  объятиях
старенького викария?
   Или она занималась любовью прямо на отчетах о состоянии  поместья  со
стюардом?
   Френсис покачал головой и, прогнав от  себя  дурацкие  предположения,
приступил к составлению плана действий. И всякий раз, когда в его  мысли
проникала Серена Олбрайт, мужчина решительно гнал ее образ прочь.
   Вслед за поднявшимся ветром  начался  дождь,  а  дорогу  и  без  того
развезло. Да, знать бы заранее, так и не поехал бы более коротким  путем
от Винчестера! Теперь вот влип самым нелепым образом в такую  несуразную
историю...
   Но он не собирался думать о своей сирене. Даже когда Френсис выбрался
на хороший участок дороги, ехать все равно было тяжело. Хотя  Френсис  и
стремился поскорее разделаться с Фернклифом, но загонять  своих  лошадей
он не хотел. Так что в Веймут, маленький морской порт, он добрался  лишь
к вечеру и остановился в "Короне и якоре".  Когда  он  навел  справки  о
Фернклифе, то с огорчением узнал, что этот человек куда-то вышел.
   Шантажисту следовало по крайней мере хотя бы из вежливости  дождаться
жертвы своего шантажа.
   Френсис снял комнаты, собираясь провести здесь ночь.  Вопрос  о  том,
что он вернется к Серене еще сегодня же, не  возникал,  но  Френсис  все
равно разозлился из-за задержки, полностью взвалив  вину  на  Фернклифа.
Наверно, он все же отлупит этого проходимца. Френсис заказал ужин, а сам
нервно расхаживал  по  комнате,  размышляя  о  возникшей  проблеме,  имя
которой было вовсе не Фернклиф.
   Должен ли он взять Серену Олбрайт в любовницы? Такое простое решение,
и она могла бы стать его женщиной.  Френсису  ничто  не  мешало  бы  уже
завтра возвратиться в гостиницу "Красный лев" и бесконечно  наслаждаться
ею. Он бы поселил ее в Лондоне и дал бы ей все, чего  ее  душа  пожелала
бы.
   И она бы весьма понравилась его друзьям Шалопаям.  Компания  Шалопаев
возникла еще в школе, поскольку и цель сплочения была - общая защита  от
недругов. Теперь все они были близкими друзьями, с обширными и  прочными
связями. Совсем недавно выяснилось, что их круг прекрасно относится и  к
женам, и к любовницам.
   Но как же леди  Анна?  Безупречное  воспитание  не  позволило  бы  ей
устраивать скандал из-за того, что муж завел любовницу, но он-то мучился
бы  угрызениями  совести,  если  бы  поставил  ее  в  это  двусмысленное
положение.
   Вообще-то Френсису становилось неуютно, как только он начинал  думать
о любовнице, особенно такой, как Серена.  Она  была  красива  и  явно  с
богатым  сексуальным  опытом,  но  ведь  может  оказаться  и  ненасытной
распутницей. В конце концов ей ничто не помешало изнасиловать совершенно
незнакомого мужчину!
   Его обязательства, даже  долг  перед  семьей  требовали  немедленного
брака, чтобы обзавестись наследником. А постоянно  растущее  возбуждение
вынуждало  его  жениться  как  можно  скорее,   чтобы   заглушить   свое
непростительное закипание крови и сумасшедшее влечение к измучившей  его
воображение шлюхе.
   Существовала и еще одна причина для брака,  которую  до  сих  пор  он
скрывал даже от самого себя.
   Элеонора Делани.
   Николас Делани, его друг, исчез в прошлом году, и все боялись, что он
погиб, а Френсиса как магнитом потянуло к жене друга Элеоноре. Он боялся
взглянуть правде в глаза и очень надеялся, что  Николас  все  же  цел  и
невредим, кроме того, Элеонора была на сносях, но  все  же  чувства  эти
существовали...
   Благополучное  возвращение  Николаса,  а  также  очевидное   счастье,
испытываемое его другом  и  Элеонорой  в  браке,  положило  конец  этому
увлечению. Но
   Френсис все равно старательно избегал друга  вот  уже  целый  год.  И
уповал, что женитьба позволит окончательно забыть это сумасбродство.
   Теперь Френсис засомневался, что союз с леди Анной  Пекворт  смог  бы
вытеснить его трепетное отношение к Элеоноре Делани.  Но  стоило  в  его
жизни появиться Серене Олбрайт, и образ  Элеоноры  померк,  как  бледная
луна в лучах летнего солнца.
   -  Чума  вас  забери,  -  ругнулся  он.  Серена,  конечно,  абсолютно
неподходящая претендентка в  жены,  к  тому  же  не  сможет  родить  ему
наследника.
   - Что, дело и впрямь такое заковыристое? - раздался знакомый голос.
   Френсис резко обернулся.
   - Николас! Какого дьявола ты тут?..
   Николас Делани, довольно небрежно одетый, красивый блондин,  вошел  в
комнату и закрыл за собой дверь.
   - Получил загадочное послание от твоей матушки.  Сам  факт,  что  она
вообще обратилась ко мне, тут же поджарил мне пятки, и вот  я  здесь.  В
чем дело?
   - Письмо от  моей  матери?  -  эхом  повторил  Френсис,  понимая  всю
необычность такого поворота событий. Что вынудило мать на такой шаг? Она
всегда  неодобрительно  и  ревностно  относилась  к  дружбе  Френсиса  с
Николасом.
   Френсис  подумал,  не  было  ли  все   это   непонятное   приключение
каким-нибудь хитрым макиавеллиевским планом  матери  навсегда  рассорить
его с Николасом. Конечно, это просто смехотворно.  Но  поведение  матери
выглядело крайне подозрительным.
   - Угу, от леди Мидлторп, - согласился Николас, снимая огромный  плащ.
- Надеюсь, ты не против моего присутствия, потому что  я  все  равно  не
двинусь с места, пока не посплю.
   - Разумеется, я рад видеть тебя,  но  мне  очень  неловко,  что  тебе
пришлось совершить бессмысленную поездку.  Я  здесь  по  очень  простому
делу. Что тебе написала моя матушка?
   Николас вручил ему листок бумаги.

   "Мой дорогой мистер Делани!
   Френсис  отправился  в  Веймут,  чтобы  встретиться   там   с   одним
джентльменом в "Короне и якоре".  Я  очень  беспокоюсь  из-за  возможных
последствий и очень надеюсь, что ваше присутствие  там  внесет  разумную
струю.
   Корделия Мидлторп".

   - Какая муха ее  укусила?  -  произнес  озадаченный  Френсис.  -  Она
думает, что я не в состоянии без твоей помощи справиться со свихнувшимся
учителишкой?
   Николас рассмеялся.
   - Если вспомнить полусвихнувшихся учителей наших школьных  дней,  то,
может быть, она и права. Ты помнишь Симмонса? Как он гонялся за Дарием с
кнутом после одной забавной шутки! Ты заказал ужин? Да? Тогда я  попрошу
удвоить заказ. Я умираю от голода.
   Он открыл дверь и громко позвал хозяина гостиницы. Через минуту заказ
был принят, а в комнату принесли кувшин горячего пряного пунша.
   Николас устроился в кресле у огня со стаканом в руке.
   - А теперь расскажи мне, из-за чего весь сыр-бор?
   - Да ничего особенного, - холодно ответил Френсис.
   - А-а, - чуткий Николас не стал  настаивать,  но  Френсис  перехватил
изучающий взгляд друга.
   - Ты в курсе, кто и  где  сейчас  из  наших?  Леандер  возвратился  в
Англию, и я надеюсь, что он осядет здесь надолго. В конце концов  кто-то
же должен приглядывать за его собственностью, а она у него в  Сомерсете.
А Майлз в Ирландии, там возникли  какие-то  неурядицы  в  одном  из  его
поместий. Я полагаю, что все дело в контрабанде. Кажется,  Саймон  скоро
вернется из Канады.  Может,  даже  удастся  отпраздновать  воссоединение
Шалопаев, конечно, тех, кто остался в живых...
   Френсис плюхнулся в кресло напротив Николаса и сделал большой  глоток
пунша.
   - Ник, вовсе ни к чему развлекать меня светской  болтовней.  Я  прошу
прощения, что прямо-таки заморозил тебя своим ответом, но тебе не  стоит
волноваться из-за моих дел. Просто  моя  матушка  считает,  что  я  даже
глазурь с пудинга без твоей помощи не осилю.
   - Я польщен. Признаться, я думал, будто  она  считает,  что  я  дурно
влияю на тебя.
   - Так оно и есть. - Френсис задумался. - И  это-то  и  подозрительно.
Если мне что-либо не понравится во время ужина, лучше не ешь этого.
   Николас расхохотался.
   - Не ищи в ней Лукрецию Борджиа! Не думаю, что твоя матушка отважится
на такие вещи.
   - Ты знаешь, в последнее время я ни в чем не уверен.
   - Родители имеют привычку выводить нас из себя, правда? А теперь, сам
став родителем, я нахожу, что это весьма  неприятная  перспектива.  Ведь
однажды моя дочь  подумает,  что  я  старый  маразматик,  совершенно  не
разбирающийся в жизни.
   Теперь расхохотался Френсис.
   - Мне как-то трудно даже представить этакое.
   - Мне тоже, но это ничего не меняет.
   Какое-то время они болтали о друзьях и семьях, потом прибыл  их  ужин
вместе с сообщением от хозяина гостиницы, что мистер Фернклиф все еще не
возвратился. Когда они сидели за столом, Николас заметил;
   - Похоже, из-за этого Фернклифа ты примчался сюда?
   - Да.
   Конечно, было бы противоестественно так и не рассказать  Николасу,  в
чем, собственно, дело, но Френсису  вся  ситуация  по-прежнему  казалась
подозрительной, поэтому он промолчал.
   -  И  что  же  стряслось?  -  спросил  Николас,  глядя  в  тарелку  с
великолепным супом из бычьих хвостов. - Ты же знаешь, что  от  меня  так
просто не отвяжешься, так что уж лучше выкладывай, что у тебя произошло.
   - Но это не моя тайна, - неловко произнес Френсис.
   - А-а, в таком случае я не  настаиваю.  Кстати,  я  считал,  что  уже
перестал совать нос в  чужие  дела.  Просто  что-то  в  твоем  поведении
убедило меня, что это касается лично тебя.
   Френсис чуть не застонал от проницательности друга.
   - Это... это я по другому поводу.
   - И тоже не можешь поделиться? Мне оскорбиться?
   - Тебе ни к чему мои проблемы.
   - Тебе они тоже ни к чему. Так что поделись ими с другом.
   Френсис встретился взглядом с Николасом, разрываемый  между  желанием
рассказать все без утайки и неохотой расстаться хоть  с  мизерной  долей
своих переживаний.  Нежелание  не  имело  ничег