ей своей свитой. Надо смотреть правде в глаза, Порция. Он просто забыл о нас. Мне кажется, что нет уже никакой надежды.
     - Мы не должны сдаваться, Оливер, - сказала Порция, беря брата за руку. - У тебя впереди еще целый месяц, чтобы найти деньги.
     - Где? - горько усмехнулся Оливер.
     - Ах, Оливер, не нужно терять надежду. Возможно, нам стоит последовать за графом. Куда он уехал?
     - Никто не знает. Ради Бога, Порция, мы же не можем гоняться за ним, как собаки по следу. Почему ты не хочешь признать, что рассчитывать не на что. Если бы граф хотел помочь нам, он давно бы это сделал. -Наверное, он был очень занят...
     - И будет занят и впредь.
     - Но должен же быть какой-то выход. Оливер с раздражением отодвинул чашку.
     Вот и ищи его сама. С меня хватит. Единственное, что мне приходит в голову, - обратиться к ростовщикам, но они окончательно пустят нас по миру.
     - Значит, ты предлагаешь вернуться домой и отдать имение Барклаю?
     - У тебя есть другое предложение?
     - Мы будем следовать за графом именно как гончие последу.
     - Порция!
     - Оливер, я ни за что не сдамся. Надо испробовать все. Мы подождем здесь еще несколько дней и, если граф не появится, поедем в Лондон и займемся поисками. Если ты откажешься сопровождать меня, то я поеду одна.
     Целую неделю Порция уговаривала брата отправиться в Лондон, но он не соглашался, приводя различные доводы.
     - Мама сойдет с ума, когда узнает, что ты уехала в этот полный греха город, - заявил он наконец.
     - Ей придется смириться с этим, - твердо ответила Порция. - К тому же я надеюсь, что мы вернемся раньше, чем она узнает о нашем отъезде. Я почти уверена, что граф сразу решит наше дело. Мы вернемся домой с хорошими вестями, и мама будет довольна.
     - Если только нам удастся найти графа, - уныло заметил Оливер.
     На следующий же день они в почтовой карете отправились в Лондон. Всю дорогу Порция размышляла, над тем, как лучше обратиться к графу за помощью. Человек старой закалки, он не станет слушать женщину, но если делом займется Оливер, то ничего хорошего из этого тоже не выйдет.
     К тому времени, когда они приехали в город, Порция твердо решила сопровождать брата к графу. Она будет тихо стоять рядом с ним, изображая из себя благовоспитанную леди. Возможно, придется пустить слезу...
     Мысль о слезах напомнила ей о Брайте Маллорене. Как он угадал, что она ненавидит слезы?! Почему он сразу решил, что она не любит терпеть поражений?! Но почему воспоминания об этом проклятом человеке не дают ей покоя? Почему она снова и снова думает о нем? Надо поскорее выбросить его из головы, иначе он начнет ей сниться и отравлять жизнь. Ко всем бедам только этого ей и не хватало. Он богач, игрок и повеса и не может иметь с ней ничего общего.
     Но как ни пыталась Порция выбросить Брайта из головы, она все время мысленно возвращалась к нему. Вспоминала, как лежала под ним, как он целовал ее. Иногда даже жалела, что не ответила на его поцелуи, не почувствовала их вкус.
     Порции было уже двадцать пять лет, и у нее было много поклонников, но все они вели себя с ней предельно корректно. Никто из них еще не целовал ее в губы, а это, оказывается, очень приятно. У нее большой пробел в знаниях такого рода, а Брайт Маллорен, вне всякого сомнения, - хороший учитель.
     Как права ее мать, говоря, что в ней играет порочная кровь Сент-Клеров!
     Пытаясь отогнать мысли о Брайте, Порция встряхнула головой. На вопрос обрата, что с ней, она, не задумываясь, сослалась на головную боль. Но у нее болела не голова, а сердце. Вся ее душа изныла, ища выход из создавшегося положения.
     Невысокого роста, хрупкая, с рыжими волосами и веснушчатым лицом, с прямолинейным и отчаянным характером, она уже давно решила, что над ней висит проклятие и что ее судьба - оставаться старой девой.
     К тому времени, как сельские виллы и сады сменились плотно стоящими домами и многолюдными улицами Лондона, Порции наконец удалось выбросить из головы высокородного незнакомца. Вылезая из кареты на постоялом дворе, она чувствовала, что одержала над ним победу. Она больше не будет думать о нем, как, впрочем, и ни о ком другом; В конце концов, даже если кто-нибудь и предложит ей руку и сердце, она все равно будет вынуждена отказать. Она принадлежит Оверстеду. Они с Оливером будут жить там и много работать, чтобы выплатить долг графу.
     Порция представляла себе Лондон большим, просторным, нарядным, но оказалась разочарованной: на улицах было полно народу, все куда-то спешили, толкались. Крики разносчиков, шум толпы - от всего этого кружилась голова, звенело в ушах. Но хуже всего была нестерпимая вонь. Порции сразу же захотелось поскорее уехать отсюда, оказаться дома, в деревне.
     Город был пропитан пороком. На улицах валялись пьяные, и это было еще не самое худшее. Порция с ужасом глядела, как к стоявшей у стены одетой в лохмотья женщине подошел такой же оборванный мужчина, и они стали шумно торговаться. Порция сразу догадалась о сути торга. Какой кошмар!
     Вскоре Порция поняла, что в Лондоне дешевы только проститутки и джин. Все остальное - не по их с Оливером карману. Как хорошо, что они пробудут здесь только несколько дней, иначе их тощий кошелек просто не выдержит.
     Оливер настаивал, чтобы они остановились в фешенебельной части Лондона, где прежде он жил, но Порция наотрез отказалась от этой затеи, им пришлось найти дешевый пансион на Дрезденской улице в Клеркенвелле. За две гинеи в месяц они сняли номер, состоящий из двух спален и маленькой гостиной. За поддержание огня в камине гостиной с них потребовали еще дополнительно десять шиллингов в неделю, и с этим пришлось согласиться - не будешь же жить в холоде в декабре месяце.
     Порция оглядела убогое жилище.
     - За что берут такие деньги, - заметила она.
     - Я же говорил тебе, Порция, что нам не пристало жить в такой бедности.
     - Да, но мы не можем бездумно тратить деньги, Оливер.
     - Знаю, знаю и очень сожалею, - заверил сестру Оливер, краснея, - но я не представляю, как буду принимать своих друзей в такой дыре.
     - Мы здесь не для того, чтобы принимать гостей.
     - Просто я думаю о том, что если граф не одолжит нам денег, то мне придется встречаться с друзьями и принимать их. Может статься, что кто-нибудь из них будет нам полезен. Слава Богу, они не знают, как я обнищал.
     - А если узнают, то перестанут дружить с тобой? Хороши друзья!
     - Они будут избегать меня. Порция. Всегда неловко чувствуешь себя с человеком, который полностью разорился.
     Порция была с этим вполне согласна. Именно по этой причине они никому в Дорсете не говорили о своих невзгодах, Если им удастся занять денег, то, может, никто и не узнает, на краю какой бездны они находились, а если нет, то станут жить тихо, избегая встреч со знакомыми, чтобы не ставить их в неловкое положение.
     Порция решила пойти на компромисс.
     - Насколько я понимаю, мужчины в Лондоне привыкли встречаться в кафе и клубах. Лучше всего в кафе - там не слишком дорого. "И запрещено играть в карты", - добавила она мысленно. Ты можешь встречаться с друзьями там, а не у нас. Но, к счастью, тебе этого не потребуется: завтра утром мы отправимся к графу Уолгрейву.
     На следующее утро они пешком направились на Абингдон-стрит, где находился особняк графа. Проходя по чистым, широким улицам с красивыми домами, Порция начинала понимать, почему Лондон считается одной из красивейших столиц мира. Ее настроение улучшилось, и она почти не сомневалась, что через несколько минут их несчастьям придет конец.
     Полные радужных надежд, они свернули на Абинг-дон-стрит и застыли в изумлении, увидев на двери герб, обвитый черной лентой. Поднявшись по широким ступеням, они постучали в дверь, им открыл человек с траурной повязкой на рукаве.
     - Кто здесь умер? - спросил его Оливер.
     Лакей медленно с головы до ног оглядел их и, решив, что они люди достойные, ответил: "Сам знатный граф Уолгрейв, сэр. Люди называли его "Неподкупным".
     - Умер?! - переспросил ошеломленный Оливер. - Но я разговаривал с ним совсем недавно.
     - Смерть наступила внезапно, сэр.
     - Я его крестник и хотел бы выразить свои соболезнования семье умершего.
     - Никого нет дома, сэр, но вы можете оставить запись в книге.
     Они вошли в огромный холодный дом, и лакей провел их в маленькую комнату, где лежала книга в траурном переплете. Они написали несколько слов соболезнования и собирались уходить, когда Порция внезапно вспомнила о старшем сыне графа Фортитуде Уоре, который когда-то был ее другом. Теперь он унаследовал титул графа и стал лордом Уолгрейвом.
     - А где наследник покойного? - спросила она лакея. - Он сейчас в городе?
     Скосив к носу глаза, человек немного подумал и ответил:
     - Нет, мадам. Он сейчас в Тауэре, хоронит отца. Но он скоро вернется.
     - Черт возьми, какое невезение! - воскликнул Оливер, когда они вышли на улицу.
     Однако Порция все еще не теряла надежды.
     - Но, Оливер, все не так уж и плохо, - сказала она. - Теперь Форт стал графом.
     - А ведь и правда! - воскликнул, просияв, Оливер. - Он всегда был хорошим малым и никогда не задирал носа.
     - Он скоро вернется в Лондон и обязательно поможет нам.
     - У меня нет уверенности, что он одолжит мне такую сумму, Порция.
     - Уверяю тебя, что одолжит, - радостно сказала Порция.
     - Твоя радость как-то не вяжется со смертью графа, - заметил Оливер.
     Порция прикусила губу.
     - ТЫ прав, но я никогда особенно не любила графа и при мысли, что мы спасены, не могу сдержать радости. Только подумай, мы сможем вернуться в Оверстед и не беспокоиться о будущем до конца наших дней.
     - Я рад, что ты снова счастлива, Порция, - заметил с улыбкой Оливер.
     - Согласись, у меня на это есть причины, Оливер. Я чувствую, что теперь все пойдет хорошо.
     - Если ты так в этом уверена, то мы должны с пользой провести оставшееся время; Почему бы тебе не познакомиться получше с Лондоном? Мы обязательно пойдем в театр, но для этого тебе надо купить новое платье.
     - Хватит, Оливер! - прервала брата Порция. - Нам сейчас не до развлечений. Подумай сам - мы по уши в долгах. Даже если нам удастся занять денег, мы будем жить очень скромно, экономя во всем, чтобы рассчитаться с долгами.
     - Тогда тем более мы должны повеселиться сейчас - не унимался Оливер.
     - Замолчи!
     - Черт возьми. Порция, когда это ты успела превратиться в такую зануду!
     Порция бросила на брата многозначительный взгляд, и он густо покраснел.
     - Прости, мне только кажется, что мы должны воспользоваться случаем и пожить в свое удовольствие, а не сидеть в дешевом пансионе. Когда мы еще попадем в Лондон!
     Порция отлично понимала брата. Она и сама не любила скучать.
     - Тебе вовсе не обязательно сидеть в пансионе, - сказала она. - Ты можешь походить по кафе и встретиться с друзьями. Может, нам потребуется их помощь.
     - - Ты, как всегда, права, - ответил, просияв, Оливер.
     Проводив сестру до пансиона, он отправился в кафе "Кокосовая пальма".
     Порция тяжело вздохнула. Она бы с удовольствием привязала брата к своей юбке, но знала, что это невозможно, - он все равно настоит на своем. Раскладывая по ящикам вещи, Порция молила Бога, чтобы с братом ничего не случилось.
     Если бы она могла все предвидеть! Она рассчитывала пробыть в Лондоне недолго. Но даже при мимолетном знакомстве поняла притягательность этого города. В нем было столько же порочного, сколько и прекрасного. Неудивительно, что Оливер попал здесь в такую беду. И вот она сама вновь притащила его сюда.
     Порция начала жалеть, что сразу не вернулась в Дорсет, где находился сейчас новоиспеченный граф Форт. Но откуда ей было знать, что старый граф умер? Да, он был старым, но вполне здоровым мужчиной.
     Порция подумала, что ее всегдашняя импульсивность снова сыграла с ней злую шутку. Она так ничему и не научилась. Мать обязательно, и не без оснований, упрекнет ее в том, что она вовлекла Оливера в Новую беду.
     Даже если он сдержит слово и не будет играть в карты, то на каждом углу его поджидает другая опасность - проститутки и дешевый джин, а возможно, за это время появились и новые соблазны. Закрывая дверь на замок, Порция старалась убедить себя, что Оливер никогда не был большим любителем женщин и вина.
     Порция принялась с нетерпением ждать возвращения брата. Далеко за полдень явился мальчишка с запиской, в которой сообщалось, что Оливер остается обедать с друзьями; это звучало совсем невинно, но Порцию стало лихорадить.
     Волнение ее усилилось, когда на город спустилась ночь, а Оливер так и не появился и даже не прислал другой записки.

Глава 3

     Брайт Маллорен лениво бродил по залу игорного дома "Джереми" и с интересом следил за молодым человеком, сидевшим за столом для игры в ландскнехт. Он не помнил его, имени, но точно знал, что это братец амазонки Сент-Клер, тот, которого он ударил, покидая дом, где нашел письмо.
     Их неожиданная встреча была не из приятных, и Брайт не жалел, что проучил этого задиристого петуха, но сейчас разумнее всего просто не замечать его.
     Но когда бывало, чтобы Маллорен поступал разумно?
     Перед приходом в "Джереми" Брайт выпил несколько бутылок превосходного красного вина и поэтому не сразу заметил молодого человека. К тому же неверный свет коптящих свечей затруднял видимость. Воздух в комнате был пропитан запахом табака; здесь царила атмосфера возбуждения и страха.
     Какого черта Брайт притащился в этот дешевый игорный дом?! В данный момент он совершенно не нуждался в деньгах.
     После плотного обеда в компании с Эндовером, Бриджуотером и Барклаем в таверне "Долли" все они отправились в клуб "Савой", где выпили хорошего вина, но скоро заскучали, и тогда Эндовер предложил посетить этот убогий игорный дом. Бриджуотер наотрез отказался, Барклая ждали другие приятели, а Брайт решил составить компанию Эндоверу в слабой надежде, что у Джереми его пресловутому везению придет конец. Он будет играть до тех пор, пока не проиграет, чтобы испытать это острое чувство отчаяния проигравшегося.
     Вот уже год, как он ни разу не проигрывал. Ах да, ведь есть поговорка: "Не везет в картах, везет в любви", и наоборот. Пожалуй, она себя оправдывает. Благодаря Нериссе Сент-Клер Брайт полностью разуверился в любви, и ему стало везти в картах.
     Похоже, этому молодому Сент-Клеру везет в сердечных делах, если он постоянно проигрывает.
     В ландскнехт играли по большой, а значит, и рисковали крупным проигрышем. Эта игра не требовала особого умения, если никто не мошенничал, и вполне подходила Брайту, снимая с него чувство вины за постоянный выигрыш.
     - Проклятие! - воскликнул один из играющих. - Когда же пойдет хорошая карта? - Он снял пиджак и вывернул его наизнанку. - Может, хоть это поможет. - Сквозь табачный дым он взглянул на Брайта.
     - Маллорен, в чем ваш секрет? Почему, черт возьми, вы никогда не проигрываете?
     - Купите себе суку, Денфорт, - небрежно бросил Брайт.
     - Какой-то определенной породы? - полюбопытствовал лорд Денфорт.
     - Не обязательно. Просто она будет вилять хвостом и отгонять невезение.
     - Вы так считаете? Обязательно завтра же куплю. Я уже надевал новые ботинки и привязывал пеструю тряпочку-ничто не помогает. Ну что же, продолжим игру.
     Денфорт проиграл уже больше тысячи, и почти все эти деньги вместе в проигрышами других игроков лежали сейчас перед Брайтом, игравшим небрежно и без особого интереса. Если Денфорт мог позволить себе проигрывать, то другие сидящие за столом картежники не были достаточно состоятельны. Брайт не любил обыгрывать тех, кому вообще не следовало бы садиться за карточный стол, но отказ играть с такими людьми был равносилен оскорблению.
     Со своего места Брайт мог видеть, что братец амазонки проиграл уже крупную сумму денег, хотя скорее всего в кармане у него не было ни единого пенни. Какого черта он притащился сюда?
     Брайт старался убедить себя, что ему нет никакого дела до этого молодого человека, но вина за свое поведение с молодой энергичной женщиной не давала ему покоя. Поначалу неожиданная встреча с Порцией Сент-Клер доставила ему удовольствие, какого давно не доставляла встреча ни с одной другой женщиной. Немного найдется особ женского пола, которые при первой же встрече грозятся убить тебя или пытаются преградить путь своим телом, таким хрупким и изящным. Брайт, вспомнив Порцию, улыбнулся.
     Она не была красавицей, но огонь ее сердитых глаз и твердая линия рта привели его в трепет, заставили испытать поистине танталовы муки. С чувством некоторого смущения он вспоминал жар ее трепещущего тела, когда она боролась с ним, и ему хотелось почувствовать это тело в другой, более интимной борьбе.
     Но какой смысл продолжать думать о ней. Он уже по горло сыт этими Сент-Клерами! Если он когда-нибудь женится, то исключительно на деньгах. Однако у него из головы не выходило, что он дурно обошелся с этой мужественной женщиной, и ему хотелось загладить свою вину перед ней.
     Вздохнув, Брайт поднялся.
     - Послушай, - сказал ему Денфорт, - ты не должен сейчас уходить. Мне начинает везти.
     - Я отыграюсь завтра, Денфорт.
     Приказав служителю жестом собрать его выигрыш, Брайт обогнул стол и подошел к месту, где сидел брат Ипполиты. Опрятный парик, прекрасный шелковый костюм, дорогие кружева - значит, семья не у последней черты бедности.
     Как же звать этого молокососа? Ипполита называла его по имени, но оно не задержалось в его памяти.
     - Сент-Клер, - позвал Брайт. - Можно вас на пару слов?
     Молодой человек был так поглощен игрой, что не ответил. Брайт потряс его за плечо. Юноша рассеянно взглянул на него, и глаза его расширились от удивления:
     - Вы?!
     - Это действительно я. Приглашаю вас сыграть со мной. Можно сказать, просто настаиваю.
     Молодой человек с сожалением посмотрел на карточный стол, но, поддавшись искушению, поднялся. Брайт с облегчением заметил, что он забрал с собой несколько гиней - весь его выигрыш. Они сели за столик для двоих, и Брайт заказал вина.
     - Как дела, Сент-Клер?
     - Я не Сент-Клер. Я - Апкотт.
     Брайт в удивлении поднял брови.
     - Единоутробная сестра? Или она вдова?
     - Единоутробная сестра. Мне хотелось бы знать, что произошло между вами, милорд. Она так и не рассказала мне.
     - Тогда тем более я не должен раскрывать ее секреты.
     - Это наводит меня на мысль, что ей понравилось ваше ухаживание.
     - Ухаживание? - переспросил Брайт. Апкотт молча смотрел на него. У него было приятное, чистое лицо и хорошие манеры Браета всегда удивляло, как такие честные и совсем неглупые люди оказывались за карточным столом. Возможно, этого еще не поздно остановить.
     Слуга принес вина и нераспечатанные колоды карт. Брайт наполнил бокалы.
     - Мой дорогой мистер Апкотт...
     - Сэр Оливер, - сухо поправил юноша. Брайт вежливо кивнул.
     - Мой дорогой сэр Оливер, между вашей сестрой и мной произошло небольшое недоразумение, о котором я очень сожалею. Возможно, я невольно обидел ее и хотел бы принести ей свои извинения. И уж конечно, я сожалею о нашей с вами небольшой ссоре.
     По всему было видно, что сэр Оливер остался доволен принесенными извинениями.
     - Очень хорошо, милорд. Давайте больше не будем говорить об этом.
     Вы очень добры, сэр, - ответил Брайт, передавая Оливеру бокал вина. - Вы играете в безик?
     - Конечно.
     Приняв ответ Оливера за его согласие играть, Брайт вскрыл две колоды карт и передал их Оливеру для осмотра и тасовки. Затем они сняли колоды.
     Выиграв, Брайт вздохнул. Ему страшно везло, а игра в безик во многом зависела от везения, но в то же время здесь требовалось и умение помнить карты, находящиеся в игре, и различные способы отделываться от ненужных карт в руке. Брайт был в этом силен и решил использовать все свое умение, чтобы наполнить карманы этого молокососа. Затем он отправит его домой, чтобы никогда не видеть снова.
     У Брайта был