теснее прижал ее и поцеловал в щеку. - С тобой  все  в
порядке? У тебя еще должно побаливать.
   - Немного. Все прекрасно. - Этот нежный  поцелуй  растрогал  ее.  Она
чуть не сказала, что любит его.
   - И не имеешь ни малейшего желания выпустить пары?
   - Какой в этом толк?
   - Ты редкая женщина, Лизетт.
   - Не хочешь  ли  ты  сказать,  что  женщины  не  способны  переносить
трудности? - Она продолжала дразнить его, но спрашивала серьезно.
   - Надеюсь, ты не одна из тех женщин, которые считают, что нет никакой
разницы между полами!
   - О, я  признаю,  что  есть  определенная  разница.  -  Она  до  того
осмелела, что дотронулась до его теперь такой мягкой плоти. - Но  не  во
всем.
   Он схватил ее за руку и притянул к себе, чтобы поцеловать.
   - Не играй с огнем, моя сладкая, иначе завтра ты не сможешь ходить. -
Он потер их сцепленными руками по своей щеке и улыбнулся. - А  где  твоя
маска?
   О Господи!
   - Они ее срезали.
   - Я рад. - Он обвел контуры ее лица, как будто мог  видеть  пальцами.
Она от души надеялась, что это невозможно. - Мы теперь оба, я бы сказал,
в чем  мать  родила.  Это  справедливо.  И  вообще  мне  здесь  начинает
нравиться.
   Эльф отстранилась.
   - Не говори глупостей. Нам надо выбраться отсюда.  -  Она  вспомнила,
что должна вернуться домой к завтраку, чтобы избежать полной катастрофы.
   Он помог ей высвободиться от его рук и ног, и  вскоре  они  стояли  в
гробу, держась за руки, - единственная реальность друг для друга.
   - Ты прекрасно говоришь по-английски, - заметил он.
   О Боже!
   Теперь Эльф поняла, что с момента похищения она инстинктивно  перешла
на родной язык. Они все время перешептывались,  и  совершенно  очевидно,
что пока еще он не узнал ее голоса.
   В такой опасной ситуации это  не  имело  значения.  Кроме  того,  они
обрели нечто ценное, братство, основанное на общих  испытаниях.  Она  не
допускала мысли, что можно разрушить все их семейными проблемами.
   - Мерси, - продолжила она с французским  акцентом.  -  Полагаю,  меня
неплохо учили.
   - Тебя учили очень хорошо, моя сладкая, но  какому  языку?  Я  всегда
считал, что в чрезвычайных ситуациях люди говорят на своем родном языке.
- Его пальцы нашли ее щеку, и он легко поцеловал ее  в  губы.  -  Можешь
пока оставить при себе свои секреты, Лизетт, - добавил он по-французски.
- Первое, что нам надо сделать, это выбраться отсюда.
   Эльф  возблагодарила  Господа,  хотя  в  его  пока  ясно  угадывалось
предостережение.
   К несчастью, этой ночью  Лизетт  должна  исчезнуть.  Она  планировала
приключение на одну ночь, но теперь едва ли сможет выдержать до утра.
   Что произойдет, если девушка  во  всем  признается?  Сможет  ли  граф
отказаться от злобы и ненависти? Человеку, которого она  узнала  сегодня
ночью, неведомы эти пагубные чувства.
   Он отпустил ее руку, и теперь она могла его только слышать.
   - Пол выложен плиткой.
   Отложив на время безрадостные раздумья, Эльф  выбралась  из  гроба  и
направила все усилия на то, чтобы сориентироваться.
   - Не могу больше выносить эту темноту.  Я  согласна  даже  на  клочок
ночного неба в окне.
   - Или шум. Если это гостиница, то удивительно тихая.
   - Но сейчас глухая ночь.
   - Все равно.
   Эльф  встала.  Один  чулок  съехал  вниз,  напомнив   ей,   насколько
неприлично она  одета.  Девушка  принялась  шарить  в  гробу  в  поисках
подвязки и налетела на Уолгрейва.
   - Извини.
   Стараясь сохранить равновесие, она дотронулась до чего-то мягкого.
   Эльф быстро  отдернула  руку.  Это  были  интимные  части  его  тела!
Почему-то коснуться их случайно показалось ей  непристойным,  а  трогать
сознательно - нет.
   Форт фыркнул и, нащупав ее руку, притянул к себе. К ткани.
   Он вложил что-то в ее руки, и  она  догадалась,  что  это  монашеская
накидка.
   - А тебе она не нужна? У меня есть сорочка.
   - В темноте я обойдусь без единой нитки. Надень ее.
   Мысль о том, что он расхаживает в темноте абсолютно  голый,  странным
образом повлияла на способность Эльф держать равновесие.  Она  с  трудом
устояла на ногах, пока надевала накидку.
   Одеяние обволокло ее,  мягкое,  и  теплое.  Она  двинулась  назад  за
подвязкой и чуть не упала, споткнувшись о подол.
   - Ой, слишком длинная.
   Он нашел ее в темноте и занялся подолом.
   - Так и есть.  Насколько  мне  известно,  здесь  нет  ножа,  придется
оборвать. Если бы был шнур, мы бы подвязали ее повыше.
   Эльф сняла накидку и вернула ему.  Он  отошел,  но  она  не  услышала
шороха одежды.
   - Ты не надел ее?
   - А зачем? - В его голосе звучал смех.
   - Ну, чтобы я случайно не задела чего-нибудь.
   - Я ничего не имею против.
   - Но я имею!
   - Примите мои извинения, мисс Утонченность  и  Этикет.  -  Послышался
шорох. - Все. Теперь я надежно прикрыт.
   - Благодарю. - Эльф слышала свой до смешного добропорядочный тон,  но
ничего не могла с собой поделать. Мысль  о  том,  что  он  непринужденно
разгуливает нагишом, волновала ее.
   - А ты?
   - Что - я?
   - Ты прилично одета?
   Очередное напоминание возымело действие. Эльф быстро нашла подвязку и
надежно закрепила чулок. Затем она завязала ворот сорочки, чтобы  он  не
болтался на середине груди.
   Девушка снова содрогнулась при мысли,  в  каком  виде  она  предстала
перед похитителями.
   - Пока это все, что можно сделать, - пробормотала она.
   Ах, если бы она оказалась менее порочна и надела сорочку и  чулки  из
хлопка, замышляя это  приключение!  Но  нет.  Ей  понадобилось  нацепить
тончайшую шелковую сорочку и нелепые  кружевные  чулки.  Ощупывая  себя,
Эльф обнаружила, что  сорочка  порвана  в  нескольких  местах  во  время
похищения и громадный треугольный лоскут вырван, обнажив ее бок.
   О, все что угодно за булавку!
   Решительно отбросив запоздалые  заботы  о  приличиях,  она  принялась
обследовать шаг за шагом их беспросветную тюрьму.
   - Интересно, почему они вообще захватили эту накидку? - проговорил он
явно из другого конца помещения.
   - Возможно, чтобы нести тебя. Меня  перекинули  через  плечо,  но  ты
слишком тяжелый.
   - Вероятно, ты права.  Одна  загадка  разрешена.  Остальные,  правда,
окутаны глубокой тайной. Чего они хотят? Проклятие! Я ничего  не  помню.
Что произошло?
   - У меня тоже немного воспоминаний. Я проснулась, когда они  схватили
меня. Был какой-то шум. Может быть, драка.
   - Надеюсь, это был я. - Через минуту он продолжил:
   - Хотя я не уверен.  Кроме  головы,  на  мне,  кажется,  нет  никаких
отметин, да и руки никого не били в последнее время.
   В его  голосе  звучало  явное  разочарование.  Эльф  закатила  глаза,
возмущаясь образом мыслей мужчин.
   - Не думаю, что это  важно,  -  назидательно  сказала  она,  -  но  я
сочувствую тебе из-за головы. Сильно болит?
   - Да. - Он так немногословен от боли или от  того,  что  на  нем  нет
более почетных ран?
   Эльф подавила вздох.
   - Нужно бежать, пока они не сделали того, что задумали,  -  напомнила
она ему. - Не мог бы ты заняться этой проблемой?
   -  Лизетг,  ты,  очевидно,  не  имеешь  ни  малейшего  представления,
насколько неприятно мужчине заснуть в собственной постели, а  проснуться
чьим-то пленником без единого синяка! - Не дождавшись от нее  ни  слова,
он добавил. - Ну ладно. Давай займемся обследованием.
   Эльф медленно двигалась на ощупь,  с  трудом  сдерживаясь,  чтобы  не
рассмеяться вслух над его брюзжанием.
   - Полагаю,  ты  мечтал  стать  рыцарем  в  сверкающих  доспехах.  Или
победителем драконов?
   - Ты слишком  увлекаешься.  Я  всего  лишь  хотел  сломать  несколько
костей.
   - О-о, как ужасно.
   Она услышала, как что-то звякнуло в другом конце помещения.
   - О-о, как  реально.  Что,  по-твоему,  происходит,  когда  рыцарь  в
сверкающих доспехах втыкает свою пику в тело противника?
   Увлеченная  этим   захватывающим   разговором,   Эльф   налетела   на
препятствие. Ощупав его, она сказала:
   - Здесь здоровенная бочка. Судя по размеру и запаху - для пива.
   - Я нашел несколько таких поменьше. Возможно, с вином. Нет... -  Эльф
услышала, как он постучал, - пустая.  Итак,  Лизетт,  если  нам  удастся
вырваться на свободу и встретиться с нашими  врагами,  ты  действительно
хочешь, чтобы я был мягок и явил собой образец рыцаря? Или  предпочтешь,
чтобы я сломал несколько костей?
   - Можешь не сомневаться: я помогу тебе их ломать. - Она постучала  по
бочке перед собой. - Эта тоже пустая. На ней заклепки. Как ты думаешь...
   - Ага.
   - Что? - Девушка инстинктивно повернулась на голос, хотя и  не  могла
ничего видеть в такой темноте.
   - Я нашел дверь. Разумеется, заперта.  -  Она  услышала  приглушенные
удары. - Крепкая, черт бы ее побрал. Не представляю, как мы  ее  откроем
голыми руками.
   Эльф понравилось это мы. Сейчас они оба  обыкновенные  люди,  занятые
общим делом. Почти как Адам и Ева, подумалось ей, - голые в саду Эдема.
   - Накидка все еще на тебе? - поинтересовалась она.
   - Да. Меня  не  слишком  заботят  соображения  скромности,  но  здесь
довольно прохладно. Ты уверена, что она тебе не нужна?
   Он прав. Несмотря на лето, в  погребе  холодно  и  сыро.  Ее  ноги  в
тоненьких чулках и голые руки дрожали от холода, а все остальное было на
грани этого.
   - Нет, спасибо, - ответила Эльф, тронутая тем не менее его вниманием.
   Впрочем, думала девушка, прислонившись к бочке  и  потирая  замерзшие
руки, есть, чему радоваться. Они живы, хотя всего лишь  несколько  минут
назад им угрожала неминуемая смерть. На время они могут забыть  о  своем
прошлом - общественном положении, семьях, вражде,  -  так  же  как  и  о
нормальной одежде.
   Как ни странно, здесь, в кромешной тьме и заточении, Фортатьюд Харлей
Уор стал ей ближе, чем даже в те минуты, когда они занимались любовью.
   - Обнаружила что-нибудь? - спросил Форт, напомнив  ей,  что  пора  бы
продолжить поиски.
   Ее нога наткнулась на пустую деревянную бадью. Он сообщил, что  нашел
веревки и тряпье.
   - Слишком мало, - добавил он, - даже если бы я знал, на что они могут
сгодиться. Надо признать, у нас отличная тюрьма.
   В этот момент она наткнулась на скат.
   - Ну конечно, - сообразила она. -  Его  используют,  чтобы  скатывать
бочки. Вот каким образом они спустили наш гроб.
   Форт приблизился к ней,  вытянув  перед  собой  руки.  Она  не  могла
устоять перед тем, чтобы не оказаться в его объятиях.
   Он погладил ее плечи.
   - Ты замерзла.
   - Ничего не поделаешь.
   - Это еще одна причина, почему нам надо  выбираться  отсюда.  Сколько
пройдет времени, прежде чем  твоя  снисходительная  родственница  начнет
тревожиться?
   Выходит, он тоже думает о скандале.
   - Думаю, не раньше утра.
   - И что тогда будет?
   - Не имею представления. - Желая по возможности говорить правду,  она
добавила:
   - Возможно, она не решится сразу обратиться к  властям,  но  едва  ли
будет выжидать долго.
   Он нежно поцеловал ее в лоб.
   - Тогда  нужно  сделать  все  возможное,  чтобы  бежать  до  утра.  Я
собираюсь взобраться по скату.
   Эльф слышала, как он карабкается, а затем раздался стук.
   - Закрыто, надо полагать, на засов снаружи и почти  так  же  надежно,
как дверь. Можно было бы попытаться взломать ее, но без  инструментов  у
нас нет никаких шансов.
   Он съехал к ней, и они опять нашли в темноте друг друга.
   - Тебе страшно? - спросил он.
   Удивительно, но Эльф не задумывалась над этим.
   - - Да, но не так, как если бы я была одна. А ты боишься?
   - Да. - Он успокаивающе погладил ее по спине, и она сделала то же.  -
Почему не признать это? Здесь, в темноте, смешно притворяться. Я пока не
готов умереть, и, уж конечно,  не  таким  недостойным  образом,  от  рук
отъявленных мерзавцев.
   Это заявление вызвало у нее интерес.
   - Так ты считаешь, что нас захватили твои шотландские дружки?
   Его рука на мгновение замерла.
   - Возможно.
   - Но зачем? Если они хотели убить меня, зачем проникать ночью  в  дом
графа и похищать нас обоих? - Она с мольбой ждала правдивого ответа.
   - Не имею понятия, что само по себе настораживает...
   - Особенно если учесть, что они твои сообщники, - резко бросила она.
   - Спрячь коготки, котенок. Я действительно не знаю,  в  чем  дело.  В
данный момент у нас с тобой общие интересы,  и  главная  наша  забота  -
бежать отсюда. Боюсь, это значит, что нам придется  ползать  по  полу  в
поисках какого-нибудь забытого инструмента.
   Форт собирался отойти от нее,  но  она  удержала  его,  вцепившись  в
грубую шерсть его облачения.
   - Я хочу знать, что происходит.
   - Это нам не поможет.
   - Откуда такая уверенность?
   - Тебя просто мучит любопытство, свойственное женщинам.
   - Любопытство! Моя жизнь в опасности...
   - И ты тратишь время на бессмысленные  споры.  -  Он  высвободился  и
двинулся прочь от нее.
   Да уж - свойственное  женщинам.  Эльф  опустилась  на  четвереньки  и
начала исследовать свою часть помещения. Прореха на сорочке  разъехалась
еще шире, и пришлось связать ее узлом на талии. Эльф умерла бы от стыда,
если бы вдруг зажегся свет и она бы предстала перед ним в таком виде.
   - Если бы ты не знал, что происходит, - возразила она, - у тебя  тоже
возникло бы много вопросов.
   - Я не знаю, что происходит. Например, не знаю,  кто  ты,  хотя  твой
голос кажется чертовски знакомым, когда ты говоришь по-английски. Почему
бы для начала не сообщить, как тебя зовут?
   Эльф чуть не сказала, чтобы остановить поток его слов, но удержалась.
   - Не важно, кто я. - Она не без опаски просунула руку  под  громадную
бочку - Бог знает, что там может быть, - но не  нашарила  ничего,  кроме
обломков разбитой плитки.
   - Тогда то, что происходит, также не важно, - заявил он,  -  Я  нашел
короткую палку - похоже на обломок ручки от метлы, но не знаю,  что  это
может нам дать.
   Они погрузились в раздраженное молчание, нарушаемое  только  звуками,
сопровождающими их поиск.

Глава 11

   Спустя некоторое время Эльф пришла к выводу, что ее поведение нелепо.
   - Досадно будет узнать, - дружелюбно проговорила  она,  не  обнаружив
ничего, что хоть отдаленно напоминало бы инструмент, - что топоры и косы
подвешены к потолку.
   Она  выпрямилась,  расправила  сорочку  и  направилась  к  ящику.   И
грохнулась на колени, споткнувшись обо что-то, скорее всего о камень.
   Услышав, как она вскрикнула, он встревоженно спросил:
   - Что такое? Что случилось?
   - Просто ушибла палец. - Эльф села, потерла ушибы и  затем  принялась
обследовать неожиданное препятствие. То,  что  она  вначале  приняла  за
задравшуюся  плитку,  оказалось  большим  плоским  камнем   толщиной   в
несколько дюймов с металлическими ручками. В  любом  случае  им  это  не
годилось.
   - Ненавижу этот мрак, - проворчала она,  поднимаясь  на  ноги.  -  Ты
случайно  не  трешь  время  от  времени  глаза  в  надежде,  что  зрение
прояснится?
   - Да. А тебе не становится страшно, что ты ослепла?
   - Стало бы, будь я одна. Ты нашел что-нибудь?
   - Нет, пойдем посидим на нашем гробе.
   Эльф осторожно двинулась вперед, постепенно привыкая  ориентироваться
при помощи других органов чувств. Услышав глухой удар, она  поняла,  что
Форт поставил на место крышку, и когда подошла и села, он  накинул  полу
накидки ей на плечи.
   А это значит, что, когда он обнял ее и прижал к себе, она прильнула к
его обнаженному телу.  Эльф  не  возражала.  Теплая  ткань  согревала  и
полностью укутывала их.
   - Что дальше? - спросила она.
   - Может быть, стоит попытаться открыть дверь над скатом? Мне кажется,
она открывается наружу и замок слабоват.  Возможно,  мне  удастся  сбить
его, хотя надежды мало. Не могу ударить в дверь  с  разбега  -  там  так
тесно, что даже не размахнешься.
   - К тому же ты можешь пораниться.
   - Ради вас, прекрасная дама, я готов на все.
   Она засмеялась, прижимаясь теснее:
   - Похоже, ты не можешь обойтись без красивых жестов.
   - Не буду отрицать. Но я тем более не могу сидеть  здесь,  ничего  не
предпринимая.
   Во время поисков Эльф не переставала  думать  о  своих  людях.  Может
быть, они ищут ее. Вероятно, они даже  видели  похищение,  но  не  могли
действовать немедленно. В таком случае они должны прийти ей на помощь.
   Тут она вспомнила, что для  них  она  просто  куколка,  нанятая  леди
Маллоран, чтобы соблазнить графа.
   - А ты не думаешь, что за этой дверью наблюдают?
   - Это зависит от многого. Если нас держат  здесь  с  какой-то  целью,
тогда они наверняка оставили сторожа и он уже знает, что мы выбрались  и
пытаемся что-то предпринять. Если же просто хотели избавиться от нас  на
время, то весьма  возможно,  что  и  нет.  Ясно  одно:  здесь  мы  можем
проторчать немало времени.
   - Но зачем им это? - Она опять мысленно молила его быть честным с ней
и рассказать о заговоре.
   - На то, вероятно, есть причины, но тебе небезопасно их знать.
   Его снисходительный тон напомнил ей,  что,  играя  роль  Лизетт,  она
упорно давала ему  понять,  будто  ничего  существенного  не  слышала  в
Воксхолле. Этот галантный мужчина, похоже, старается ее защитить. Она не
удержалась  от  улыбки,  которая  выглядела  бы  очень  глупо,  если  бы
кто-нибудь мог ее видеть.
   - Если никто не сторожит нас, - предложила она, - мы могли бы поднять
шум. Позвать на помощь.
   - По-моему,  сейчас  часа  три  утра,  и  это  здание  расположено  в
заброшенном месте. Кто нас услышит?
   - Давай все-таки попробуем. -  Эльф  соскочила  с  ящика.  -  Я  буду
колотить палкой по этой двери. А ты постучи по откидной.
   - Неукротимая Лизетт.  -  Она  услышала,  что  он  встает.  -  Ты  не
сожалеешь, что соблазнила меня?
   - Соблазнила тебя? - Эльф замерла от негодования. - Ничего подобного!
   - Разве нет? Когда джентльмен, у которого нет ни малейшей  склонности
к флирту, вдруг обнаруживает, что  надрывается,  доставляя  удовольствие
даме, как это еще можно назвать?
   Надрывается!
   - Это вы соблазнили меня еще в лодке, милорд.  -  Эльф  добралась  до
двери, схватила палку и принялась вымещать свой гнев на толстых  дубовых
досках.
   - Увы, опять милорд. - Он забарабанил по двери, ведущей  к  скату.  -
Помогите! Эй! Если я и пытался соблазнить тебя тогда,  Лизетт,  мне  это
явно не удалось.
   - Да неужели? - Она  готова  была  разнести  дерево  в  щепки.  -  Вы
заставили меня пересмотреть мое решение.
   - О, ты вернула мне веру в себя. Эй вы там! Помогите! Мы  в  погребе!
Сто гиней тому, кто выпустит нас!
   - Сто? Какая скупость. На помощь! - завопила  Эльф.  -  Тысяча  гиней
моему спасителю! Помогите!
   - Да это сущий  пустяк.  Десять  тысяч  гиней  за  спасение  от  этой
безрассудной, сумасбродной девицы!
   - Боюсь, ваши средства весьма ограниченны. Помогите  мне!  Сто  тысяч
гиней, только избавьте меня от этого трусливого бездельника!
   - С чего вы  взяли,  что  я  буду  оплачивать  ваши  долги?  Спасите!
Спасите! Мое графство в награду за спасение.
   Наступило молчание. Эльф  уловила  смех  в  его  последних  воплях  и
поняла, что странные звуки не прекратились. Он хохотал.  О,  как  бы  ей
хотелось видеть, как он умирает от хохота.
   Его голос еще подрагивал от смеха, когда он сказал:
   -  Сто  тысяч,  ни  больше  ни  меньше.  Что   ты   за   испорченное,
невоздержанное создание. Ладно, если нас до сих пор не услышали, значит,
просто некому слышать.
   Эльф уронила палку и прислонилась к двери.
   - Но тогда... Вдруг они просто решили оставить  нас  здесь?  Ведь  не
можем же мы умереть от голода посреди Лондона?
   - Не сомневаюсь, что такое возможно, но я этого не допущу
   - Каким образом? Вы сами признали, что далеко не герой.
   - А вот и первые  признаки  того,  что  ты  язвительная  и  сварливая
женщина. Потерпи. В этой двери есть щели, и  наверняка  днем  кто-нибудь
появится поблизости. Мы что-нибудь придумаем.
   - Извини, - Эльф, спотыкаясь,  пробралась  назад  к  ящику.  -  Я  не
привыкла чувствовать себя такой беспом