елать путь в спальню одна. - Элинор поняла, что это прозвучало как отказ и, покраснев, торопливо добавила:
     - Почему бы тебе не пойти одному, если хочешь...
     Она прикусила язык при мысли, куда именно он может отправиться. О Боже, ну почему простая беседа таит в себе столько ловушек? Может быть, ей следовало что-то сделать или что-то сказать, и тогда он не уйдет?
     Неизвестно, что Николас прочитал на ее лице, но он слегка нахмурился и взял ее руки в свои.
     - Элинор, что случилось?
     - Ничего, - быстро ответила она.
     - Думаю, случилось. - Николас пристально посмотрел на нее. - Расскажи мне. Кто-то расстроил тебя на сегодняшнем обеде?
     - Разумеется, нет.
     Еще минута, и он вытянет из нее всю правду, а если выйдет наружу его связь с мадам Беллэр, то мир между ними рухнет навсегда.
     Элинор опустила глаза, словно разглядывая серебряную пуговицу его камзола.
     - Дело в том... лучше нам лечь отдельно, - пробормотала она. - Я не... не готова...
     Он приподнял ее лицо, и Элинор с облегчением увидела в его глазах понимание.
     - Знаю. Ты полагаешь, я такое чудовище, что стану беспокоить тебя. Честно говоря, я и сам слишком измотан. Иди, дорогая. Мне еще нужно кое-что сделать, а потом, если не возражаешь, я присоединюсь к тебе. Кушетка в гостиной не слишком удобное ложе.
     - Конечно, - торопливо отозвалась Элинор, стараясь не думать, почему он так устал. - Через неделю-другую будет готова моя спальня, тогда все станет проще. Спокойной ночи, - бросила она и отвернулась.
     Слезы застилали ей глаза, когда она поднялась в свою комнату, где уже ждала Дженни. Девушка, безусловно, заметила ее огорчение, хотя Элинор не проронила ни слова: она не хотела, чтобы среди прислуги пошли разговоры.
     - Страшно болит голова, - пожаловалась Элинор, пока Дженни вынимала из ее прически шпильки. - Просто завяжи волосы сзади лентой. Я хочу лечь.
     Горничная выполнила просьбу, и Элинор скользнула в тишину тускло освещенной спальни. Единственный ночник нарушал темноту, отбрасывая на потолок причудливые тени.
     Что ей делать? Скоро она располнеет, как леди Бреттон. Если она хочет завоевать внимание мужа, надо делать это сейчас. Но если она удовлетворит его, бросит ли он ту, другую женщину? А вдруг у нее не получится? Что, если воспоминания о ночном кошмаре в доме Лайонела все испортят?
     Запутавшись в неразберихе мыслей, Элинор уснула раньше, чем Николас поднялся в спальню.
     Она проснулась, когда уже рассвело. Николас, улыбаясь, тянул за ленточку, которой были завязаны ее волосы.
     - Что ты делаешь? - Моргая, она старалась избавиться от остатков сна.
     - Решаю задачку, смогу ли я, если очень постараюсь, закрыть всю подушку твоими роскошными волосами.
     Элинор улыбнулась. Николас был похож сейчас на ребенка, увлеченного игрой. Она лежала, неподвижно смотрела на мужа и получала истинное удовольствие, любуясь чистыми линиями его лица, мускулистой шеей, твердым абрисом рта, легкими морщинками в уголках глаз.
     Осмелев, Элинор перевела взгляд на сильную, бронзовую от загара грудь. Ее пальцы сами потянулись к его шелковистой коже, но тут Николас снова заговорил:
     - Готово. Не двигайся.
     - Как же я узнаю, что ты действительно сделал это? - Она постаралась придать своему голосу некоторую игривость. Сердце ее отчаянно колотилось, дыхание перехватывало.
     Глаза Николаса заискрились весельем.
     - Слово Дилэни. Если ты пошевелишься, то все испортишь.
     Потом он наклонился поцеловать ее, и она поняла, что произойдет дальше. "Господи, только бы у меня получилось", - взмолилась Элинор. Как он и просил, она лежала неподвижно, пока его губы колдовали над ее ртом. Ей казалось, что оглушительные удары сердца сотрясают все ее существо.
     Николас немного подвинулся, и она положила руку на его сильную горячую грудь. Ее пальцы заскользили по загорелой коже, и это доставило ей истинное наслаждение. Его губы подобрались к мочке ее уха, и тогда ей пришло в голову, что нужно подбодрить его.
     - Тебе нравится моя новая ночная рубашка? - спросила она прерывающимся голосом.
     - Гораздо больше прежней, - мягко заметил он и скользнул пальцем в низкий вырез к округлости ее груди.
     Элинор по-прежнему старалась не шевелиться. Николас спустил шелк с ее плеча и полностью обнажил грудь. На секунду ее руки замерли, и она посмотрела на него. Его пальцы постепенно приближались к соску. Усилием воли она расслабилась, ее руки снова пришли в движение.
     Улыбнувшись, Николас склонился к ней. Его губы коснулись ее груди, и тут же невольная дрожь пронзила Элинор.
     - Прости, - быстро прошептала она, боясь, что он может принять ее замешательство за сопротивление.
     - В чем дело? - удивился он. Элинор не знала, что сказать, - Я... я не... мне нравится то, что ты делаешь...
     В его глазах блеснул лукавый огонек.
     - Как же это могло случиться, маленькая шалунья, что тебе понравилось?
     Элинор хотела приподняться, но вспомнила о рассыпанных по подушке волосах и только сказала:
     - Да... думаю, что понравилось.
     - Хм... тогда мы продолжим.
     Его губы снова начали волшебное путешествие по ее телу, вскоре она обнаружила, что не может оставаться безучастной к его ласкам. Реальность, воспоминания, повседневные заботы непостижимым образом улетучились, вытесненные пылким желанием. Пока, ведомая инстинктом, она гладила его, целовала, кончиком языка легко проводила по бронзовой коже, словно пробуя на вкус экзотический плод, желание набирало силу.
     Захваченная водоворотом эмоций, Элинор нечаянно слишком сильно вонзила зубы в плечо Николаса. Он шумно перевел дыхание, и от этого малая толика здравого смысла вернулась к ней.
     - Ох, извини! - вскрикнула она.
     Он рассмеялся и повернул ее так, что она оказалась над ним, прикрывая его своими волосами словно пологом.
     - Ты хочешь?.. - спросил он. Глаза его потемнели от страсти.
     - Не... Не знаю...
     Все ее тело ныло и болело. Элинор была не в состояния отвести взгляд от его великолепного торса.
     Мощное тело Николаса содрогнулось. Он медленно притянул ее к себе и коснулся кончиком языка соска груди, набухшей от желания. Элинор выгнулась и застонала; казалось, она полностью утратила контроль над собой.
     - Ты хочешь, - пробормотал он. - Я дам тебе это, только, чур, не кусаться!
     Его руки спустились по ее спине к округлым ягодицам. Он сильнее прижал ее к себе, затем медленно вошел в нес, так что она чувствовала каждый дюйм его плоти. Потаенные уголки ее тела, о которых она мало что знала, пробудились к новой жизни. Элинор открыла для себя единение, которого так давно искала. Прежде она никогда не думала, что существуют такие ощущения, боль может быть утонченным удовольствием в той волшебной стране, в которой она и страшилась, и жаждала оказаться.

***

     Когда мир вновь обрел реальные черты, они долго лежали обнявшись. Элинор не хотела отпускать его. Как они могут теперь отделиться друг от друга? У нее было такое чувство, что тогда погибнет что-то жизненно важное.
     Наконец Николас отодвинулся и мягко отбросил влажные длинные пряди волос, чтобы лучше рассмотреть ее лицо.
     - Так всегда бывает с мужчиной? - спросила Элинор.
     - В известном смысле да, - ответил Николас, проводя пальцем по ее щеке. - А ты красивая. Моя жена...
     Он никогда не называл ее так прежде.
     Она пыталась придумать что-то, столь же значительное, но тут Николас откинулся на спину и уставился в потолок. Неужели неведомые демоны вновь вселились в него. Что она натворила? Что не так?
     Элинор положила руку на его грудь. Теперь ей казалось совершенно естественным прикасаться к нему, когда ей хочется.
     - Николас! Что случилось?
     Он накрыл ее руку своей, но продолжат молчать, потом повернулся н посмотрел на нее. Но радости не было в его глазах.
     - Запомни, - сказал он, сжимая ее руку, - ты самый главный человек в моей жизни. Я постараюсь не причинять тебе боли. Возможно, мне это удастся.
     Она высвободила руку.
     - Думаю, все мы причиняем боль другим, так было и так будет. Независимо от того, как хороши наши намерения.
     Николас снова взял ее руку.
     - Я сделаю все, что смогу.
     - Я тоже, - успокаивающе произнесла Элинор. - Я заранее прощаю тебе огорчения, которые ты мне еще причинишь.
     Николас поднес ее руку к губам и поцеловал ладонь. Лицо его, однако, еще больше помрачнело. Элинор ощутила неприятный холодок. Он опять одержал над ней верх. Что ждет ее впереди?
     - Я рассчитываю на твое прошение. - Он поднялся.
     Элинор на минуту показалось, будто Николас вот-вот признается, что у него есть любовница. Она надеялась, что он это сделает. Тогда она простит его, и с этим будет покончено.
     Но Николас молча накинул халат и вышел.
     Вздохнув, Элинор посоветовала себе не ждать слишком многого и слишком скоро. Слава Богу, сегодня они заложили фундамент, на котором со временем воздвигнут дворец наслаждения и счастья.

***

     Не успел лорд Мидлторп покончить с завтраком, как на пороге его дома появился Николас Дилэни.
     - Какие-то проблемы? - спросил хозяин, предлагая другу чашечку кофе.
     Николас вздохнул:
     - Думаю, я вляпался в настоящее болото, Френсис. Похоже, заговор действительно существует. Но Терезу не легче изловить, чем верткого угря.
     - Должен признаться, есть некоторая справедливость в том, что у тебя трудности с женщиной, которую ты не можешь постоянно развлекать, - рассмеялся Мидлторп.
     Николас машинально отщипывал кусочки хлеба.
     - Мне не до смеха. И что делать с Элинор? Утром я занимался с ней любовью.
     - Разве это не замечательно?
     Николас посмотрел другу в глаза:
     - Все так, но поскольку я должен больше времени посвятить Терезе, то мне придется оставить Элинор одну. Есть что-то противоестественное в том, чтобы прыгать из постели жены в постель любовницы.
     Френсис знал, что хотя Николас ненасытен в любви, он всегда относился к женщинам с уважением.
     - Но тогда почему бы тебе не отказаться от этого дела?
     - Как я могу? Вдруг проклятый заговор окажется успешным?
     - Возможно, Милчем найдет другой способ предотвратить его.
     Николас в раздражении уставился на разбросанные по скатерти кусочки хлеба.
     - Я намерен сегодня обсудить с ним ситуацию, но, боюсь, другого пути нет. Тереза - наша единственная ниточка. Милчем пробовал предпринять лобовую атаку, но это ни к чему не привело - она ясно дала понять, что будет иметь дело только со мной. А я, кажется, закончу свои дни в сумасшедшем доме.

Глава 8

     На следующий день, когда Николас вновь уехал по делам, Элинор с удовольствием приняла приглашение маркиза покататься.
     - Это не опасно? - спросила она, разглядывая его высокий фаэтон. - Судя по виду, достаточно легкого ветерка, и он запросто перевернется.
     - Вы напрасно мне не доверяете: у меня не только прекрасный экипаж, но и сам я отличный возница.
     Собрав волю в кулак, Элинор по ступенькам забралась на сиденье, и они помчались, свысока поглядывая на встречные экипажи.
     - Думаю, от наследника герцогского титула ждут, чтобы он величественно шествовал по жизни.
     Маркиз рассмеялся и одарил ее одной из своих ослепительных улыбок.
     - Временами мне кажется, что жизнь простых смертных куда привлекательнее жизни богатых наследников.
     Элинор опустила ресницы. Она не могла не признаться самой себе, что какая-то частичка ее души тянулась к нему, но маркиз не имел над ней такой власти, как Николас. Более того, жизнь без мужа была ей теперь совершенно невыносима, и Элинор, погруженная в мечты о предстоящей ночи, пропускала мимо ушей потоки острот, которыми попытался блеснуть маркиз.
     Она вернулась домой в превосходном настроении, напевая модный мотив и безмятежно помахивая соломенной шляпкой, которую держала за ленты. Увидев, что муж спускается навстречу ей по лестнице, она радостно улыбнулась ему:
     - Я прекрасно провела время. Надеюсь, у вас день прошел так же удачно, как и у меня?
     Тут Элинор с тревогой заметила, что он избегает встречаться с ней глазами и, отвернувшись, перебирает лежащую на столе стопку писем.
     - Боюсь, мое запутанное дело займет еще некоторое время. - Николас перевернул письмо, будто читал его. - Один мой друг хочет, чтобы я приобрел для него кое-какую собственность. Когда я согласился на это, задача не представлялась трудной, но продавец оказался очень требовательным, теперь я вынужден постоянно уделять внимание этому вопросу. Тем не менее мне необходимо довести дело до конца, поскольку результат для меня чрезвычайно важен.
     - Как это, должно быть, утомительно, - вздохнула Элинор, раздумывая, каким образом "дело" ее мужа может быть связано с мадам Беллэр. Скорее всего он использует дом этой особы для переговоров, а не проводит с ней все время.
     - Не стоит ли пригласить этого продавца к нам? - неожиданно спросила она. - Может быть, хорошая кухня и добрая компания помогут вашим усилиям?
     В глазах Николаса появился странный блеск, но ответ его прозвучал весьма уклончиво:
     - Хорошее предложение, только, боюсь, это не выход. Сила моего собственного убеждения - единственный ключ к решению проблемы. Но все равно спасибо. - Он снова вернулся к бумагам. - Здесь масса приглашений для вас, дорогая.
     - Да. - Элинор взяла стопку визитных карточек. - Тетушки усиленно вводят меня в свет, а ваши храбрецы сопровождают, когда могут.
     - Боже правый, должно быть, это ужасно утомительно. Элинор засмеялась, и Николас в ответ улыбнулся ей, по-видимому, радуясь, что они перешли к более безопасной теме.
     - Временами это несколько нервирует, - призналась она, - но я научилась выбирать себе компанию. Кстати, я обещала быть сегодня на вечере у Бреттонов. Френсис вызвался сопровождать меня, но...
     - Мне нужно уехать ночью, - быстро сказал Николас, - но я могу проводить вас. Или, если хотите, тихо проведем вечер у камина. Вы обедаете дома?
     - Да. Френсис заедет позже.
     Поднимаясь к себе, Элинор проклинала это обстоятельство - после сегодняшнего утра она рада была остаться с мужем наедине.
     За обедом у нее было прекрасное настроение, и Николас, казалось, получал от этого удовольствие. Они обсудили герцогиню Ольденбургскую, которая прибыла посмотреть торжества по поводу победы над Наполеоном, но отказалась остановиться в Карлтон-Хаусе, и поговорили о возможном участии в торжествах русского царя и прусского короля, однако, к досаде Элинор, краткий миг наслаждения больше не повторился.
     И в дальнейшем Николас относился к ней как к милой незнакомке, всячески избегая оставаться с ней наедине. Даже если они спали в одной постели, он держал дистанцию. Элинор понятия не имела, как приблизить его - она пускалась на разные уловки, но это ни к чему не привело. Время от времени она пыталась поговорить с ним с глазу на глаз, но он вежливо пресекал эти попытки.
     Наконец Элинор пришла к заключению, что ее план оторвать мужа от француженки привел к обратным результатам. Николас понял, что не может разрываться между двумя женщинами, но отверг не любовницу, а жену.
     Когда собственная спальня Элинор была наконец отделана и она перебралась туда, это стало хоть и горьким, но все же облегчением. Во всяком случае, теперь не приходилось питать тщетных надежд на то, что в какую-то ночь она станет для него желанной.
     Лорд Мидлторп, частый ее компаньон, видя, как страдает Элинор, однажды, когда Николас обедал у него, попытался поговорить с ним на эту тему:
     - Когда ты свободен от своих дел, не лучше ли тебе обедать дома, Ник?
     - Нет, - последовал короткий ответ.
     - Элинор будет рада твоему обществу, - упорствовал хозяин.
     Николас вздохнул, понимая настойчивость друга.
     - Не могу, Френсис. Я провожу с ней достаточно времени на публике. Не хочу обсуждать это, но я не могу оставаться с ней наедине.
     - Почему? В какой-то мере я понимаю - ты не хочешь сейчас заниматься с ней любовью, но отчего бы просто не составить ей компанию?
     Николас печально улыбнулся:
     - Когда я вижу ее, то хочу прикоснуться, прикоснувшись, захочу поцеловать, поцеловать... - Его пальцы сжались в кулак, потом расслабились. - Она вот-вот влюбится в меня, а я не могу сейчас ответить ей. Это еще хорошо, что мои дела с Терезой не получили огласки, но где гарантия, что так будет продолжаться, пока я не доведу все до конца? Если правда выйдет наружу, пока наши отношения таковы, как сейчас, Элинор будет огорчена, оскорблена, но это не разобьет ее сердца.
     - А как ты думаешь, когда все это кончится?
     - Одному Богу известно. Я могу только сказать, что заговор существует и Тереза его участница. Я обещал ей деньги, защиту от судебного преследования, отъезд в Америку, но она хочет, чтобы я ехал с ней. Я обещал и это, хотя, конечно, не сдержу слова. Не понимаю, почему она медлит? Похоже, эта женщина кого-то боится.
     Лорд Мидлторп машинально ковырял вилкой кусочек рыбы - от беспокойства за друга аппетит у него совсем пропал. И все же он не мог сдержаться и не высказать то, что думал по этому поводу.
     - Будь осторожен, Ник. Элинор страдает, несмотря на всю твою заботу. Ты можешь зайти так далеко, что возврата уже не будет.
     - Знаю, - сдержанно ответил Николас. Лорд Мидлторп поднял на него глаза.
     - Как ты думаешь, если в вашем доме появится третий человек, это поможет?
     - Ты намерен перебраться к нам? - Николас усмехнулся.
     - Я подумал об Эми.
     - Зачем ей переезжать - она замечательно проведет время в твоем доме.
     - Не совсем так, - сказал лорд Мидлторп и принялся излагать свой план.

***

     Элинор наконец утешилась тем, что публичного скандала не случилось, хотя безрассудное увлечение мужа, конечно же, не могло оставить ее полностью равнодушной.
     Но сейчас было не время для скандалов: с каждым днем нарастало радостное возбуждение от окончания войны. Регент оказывал почести русскому царю и прусскому королю. Светский сезон стал бесконечной чередой балов и празднеств, и все здания были украшены разноцветными флагами.
     Иногда случались и конфузы. Герцогиня Ольденбургская, сестра царя, отказалась остановиться в Карлтон-Хаусе, подчеркнув этим, сколь малое впечатление на нее произвел регент. Русский царь, самый могущественный владыка в Европе, продемонстрировал симпатии к радикалам. Прусский король велел заменить приготовленное для него роскошное ложе на привычную походную койку.
     Во всей этой суматохе Элинор не составляло труда скрыть свои домашние огорчения, хотя они были главной ее заботой.
     Николас уделял ей достаточно внимания, чтобы избежать пересудов - их часто видели на светских мероприятиях, будь то бал, выход в оперу или прием в чьем-то доме... Они всюду являлись вместе, и при этом каждый был сам по себе.
     На этот раз их места оказались рядом в ложе герцога Белкрейвена вместе с матерью-герцогиней, маркизом, его сестрой с мужем, лордом Мидлторпом, его матушкой и сестрой Эмили. Никто не обращал внимания на толчею, собравшиеся с воодушевлением подхватили гимн "Боже, храни короля".
     Когда все уселись, ожидая начала спектакля, снова возникло оживление и послышались одобрительные возгласы. В свою ложу, привлекая всеобщее внимание, вошла принцесса Каролина, за ней, нахмурившись, следовал регент.
     Элинор обменялась взглядом с мужем и прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
     - Какой знаменательный момент, - прошептал Николас, когда русский царь и прусский король поднялись и поклонились собравшимся. Все вновь встали, приветствуя их аплодисментами. Регент с недовольным видом тоже поднялся и поклонился.
     Но один момент был не замечен большинством присутствующих. В ложе напротив, до сих пор пустовавшей, появилась женщина в сопровождении нескольких поклонников. Сердце Элинор упало. Это была не кто иная, как Тереза Беллэр.
     Она не видела Терезу с Ньюхейвена и втайне надеялась, что тогда переоценила очарование француженки. Однако теперь Элинор могла убедиться