ово напомнила она себе.
   Измена.
   Возможно, даже угроза жизни короля.
   Вот что важно. А не мурашки по коже от прикосновений лорда  Уолгрейва
и изящная форма его ноги.
   Она притворно зевнула:
   - Я против. Погоня за  сильными  ощущениями  -  слишком  утомительное
занятие. Давай впредь строго следовать приличиям, дорогая.
   Форт злился на себя за то,  что  так  рано  уехал  от  Сафо.  Как  ни
раздражала графа Эльф Маллоран, он никогда  еще  не  спасался  бегством.
Видимо, нервы его на пределе из-за  этой  истории  с  Мюрреем,  будь  он
проклят.
   А может, все  дело  в  Лизетт.  Судьба  глупой  девчонки  по-прежнему
волнует его, хотя он и не считает себя виноватым.  Он  сделал  все,  что
мог.
   Но есть и нечто другое, не дающее ему покоя. Уолгрейв сомневался, что
Лизетт так уж невинна, и, похоже,  ей  удалось  пробудить  его  временно
угасший интерес к женщинам. Он вдруг с удивлением  обнаружил,  что  даже
леди Маллоран вызвала у него чувственный отклик, чтоб она сгорела.  Эльф
принадлежит  к  числу  дерзких  болтушек,  которых  он  не  выносит,   а
предпочитает молчаливых женщин с роскошными формами и большим опытом.
   Вернее сказать - предпочитал, потому что давно потерял всякий интерес
к любовным связям.
   Проклятие! Несколько месяцев он даже не помышлял о женщинах, а теперь
две самые несносные из них не выходят у него из головы. Если ему удастся
избавиться от беспокойства за Лизетт, другие нелепые мысли исчезнут сами
по себе.
   Поэтому следующим вечером, отправившись на  обед  в  дом  сэра  Джона
Филдинга на Бау-стрит, лорд Уолгрейв решил заняться этим вплотную.  Пока
десять джентльменов  ожидали,  когда  подадут  обед,  он  воспользовался
возможностью переброситься парой слов с сэром Джоном, мэром Лондона.
   - Неприятности? - спросил  хозяин  дома,  седой  мужчина  с  шелковой
повязкой на глазах.
   - Незначительные.
   Сэр Джон фыркнул:
   - Все так говорят. Или заверяют, что пришли по просьбе друга.  Чем  я
могу вам помочь?
   Сэр Джон был способен уловить малейшие интонации. Зная об этом.  Форт
улыбнулся, надеясь, что в его голосе прозвучит улыбка.
   - Мой друг, начал  он,  -  позапрошлой  ночью  был  в  компании,  где
встретил  молодую  женщину.  Она  сбежала  совсем  одна,  и  теперь  его
беспокоит ее безопасность. Я бы хотел  знать,  не  находили  ли  женские
трупы за это время.
   - Насколько мне известно, Уолгрейв, - нет. Но бывает, что  несчастных
вылавливают из Темзы по прошествии некоторого времени после смерти.  Как
ее зовут?
   - Не имею представления. Но чувствуется благородное воспитание.
   Сэр Джон вскинул голову, повернувшись к Форту, будто мог его видеть:
   - Тогда ее семья подняла бы тревогу.
   - А что-нибудь в этом роде было?
   - Нет.
   - Она иностранка, француженка, приехала в гости к родственникам. Если
ей верить, они не станут сразу заявлять о ее исчезновении.
   - Ветреная дурочка, - проворчал сэр Джон,  предположив,  что  девушка
искала богатого покровителя, чтобы стать его любовницей. -  Как  вам  не
стыдно, молодой человек, преследовать ее.
   -  Мой  друг,  -  с  достоинством  проговорил  Форт,   -   вел   себя
исключительно  порядочно,  учитывая  все  обстоятельства.  Ей  ничто  не
угрожало, пока она не сбежала.
   - Кх-хм! Как я уже сказал, мне не докладывали о подозрительной смерти
молодой женщины. Впрочем, опишите ее, и я наведу справки.
   - Вы очень добры, сэр. Среднего роста. Стройная фигура, округлая там,
где надо. Она была в маске, подбородок немного тяжеловат, но губы изящно
очерчены. Наверное, она хорошенькая...  -  Форт  сообразил,  что  в  его
голосе появились мечтательные нотки, так как он представил себе  Лизетт,
лежащую в постели и пожирающую его глазами. - Когда я ее в последний раз
видел, - поспешно закончил он, - на  ней  было  невообразимое  платье  в
ярко-красную  полоску  поверх  алой   нижней   юбки   и   накидка-домино
ярко-красного цвета изнанкой наружу.
   Сэр Джон покачал головой:
   - Это ничего не даст, Уолгрейв. Если она попала в  беду,  ее  раздели
догола. Вещи же могли неплохо продать. - После минутного размышления мэр
добавил:
   - Бедняки польстятся на любую одежду. Если убийца не разденет ее, это
сделают обитатели трущоб. Может, вы хоть цвет волос разглядели?
   Уолгрейв ощутил глубокую тревогу при мысли о бездыханной и обнаженной
Лизетт на дне сточной канавы. Это будет на его совести, ведь он позволил
ей ускользнуть.
   - Не знаю. Они были напудрены.
   - Ну,  позвольте  вас  заверить,  сэр,  напудренный  труп  вызвал  бы
переполох. Я дам вам знать, если что-нибудь услышу. Будем надеяться, что
она не попала в бордель и благополучно добралась до своих родственников.
А пережитый страх только поможет ей сделать надлежащие выводы.
   Бордель. Почему эта мысль не пришла ему в  голову?  Лондон  буквально
наводнен женщинами, готовыми продать свое тело за гроши, но девственницы
встречаются редко, и многие притоны стремятся заполучить беспомощных или
отчаявшихся девушек, еще сохранивших невинность.
   Присоединившись к остальным гостям, он мысленно ругал себя последними
словами за то, что просмотрел подобную возможность.
   Когда подали обед, сэр Джон снова подозвал Форта к себе:
   - Я могу поручить это дело одному из сыщиков, Уолгрейв.  Моим  парням
нет равных, когда надо разыскать человека.
   Предложение было заманчивым, но слишком  опасным.  Уолгрейв  искренне
переживал за глупенькую Лизетт, но  не  исключал  вероятности,  что  она
совсем не та, за кого себя выдает. Если девчонка работает на Мюррея,  то
к ней никого нельзя подпускать и на пушечный выстрел.
   Взяв своего собеседника под руку, Форт проводил его в столовую.
   - Благодарю вас, сэр Джон. Я подумаю над этим.
   После обеда, когда умиротворенные мужчины сидели, наслаждаясь  бренди
и табаком. Форт улучил минуту, чтобы переговорить с Джорджем  Гренвилом,
могущественным государственным секретарем. Это не составило  труда,  ибо
Гренвил сам был не прочь задать ему несколько вопросов.
   - Итак, Уолгрейв? - спросил Гренвил, отведя его  в  дальний  угол.  -
Есть идеи, когда эти шотландцы собираются  осуществить  свой  злодейский
замысел? - Подтянутый, в  строгом  темном  костюме  и  аккуратном  белом
парике, он пил свой бренди небольшими глотками, морщась, будто  принимал
горькое лекарство.
   - Думаю, скоро, но точнее сказать  не  могу.  Мюррей  держит  меня  в
неведении. - Форт открыл оправленную в серебро обсидиановую коробочку  с
нюхательным табаком.
   Гренвил отрицательно помахал рукой в ответ на его приглашающий  жест.
Уолгрейв взял щепотку. - Я пришел к выводу, что  весь  замысел  известен
только ему.
   - Но он все же собирается использовать эту игрушку - пагоду?
   - Так он по крайней мере говорит. Мне удалось тайком  вывезти  ее  из
Ротгарского аббатства. Сейчас она у меня дома под  охраной.  Право,  мне
даже стыдно. Изысканная вещица, искусно сработанная.  Если  ее  завести,
миниатюрные фигурки вокруг нее и на балконах приходят  в  движение.  Она
была украшением бала-маскарада, который Ротгар давал в прошлом году.
   Этот бал Форт никогда не забудет - на нем умер его отец.
   - Ну и что? - пренебрежительно пожал плечами Гренвил.  -  Всего  лишь
игрушка.
   - От этого она не становится менее опасной.
   - Меня просто бесит, что столь серьезное дело закручено вокруг  такой
безделицы.
   Форт не стал  говорить  Гренвилу,  что  идея  с  миниатюрной  пагодой
принадлежит ему. Мюррей рискнул связаться с новыми людьми только потому,
что не видел способа доставить поближе  к  королю  орудие  смерти.  Форт
подсказал, что это можно сделать с помощью подарка,  который  понравится
королю, и что у него на примете есть подходящая вещь.
   Король не присутствовал на злополучном балу в  Ротгарском  аббатстве,
но через несколько дней почтил  своим  присутствием  свадьбу  Частити  и
Шона. Он увидел механизм и выразил, не напрямую,  конечно,  желание  его
получить. Ясно, что вручение подарка монарху теперь только дело времени.
   Когда Мюррей заговорил о предмете, который можно послать королю. Форт
сразу  вспомнил  о  пагоде.  Перспектива,  что  Ротгар  якобы   окажется
замешанным в заговоре якобитов,  делало  это  предложение  только  более
соблазнительным. Он отомстит маркизу, использовав игрушку,  под  тиканье
которой умер его отец.
   Получив согласие Мюррея, Форт, знавший Ротгарское аббатство как  свои
пять пальцев, организовал кражу игрушки.  Теперь  в  подвалах  его  дома
пагода ждала часа, когда шотландец превратит ее  в  смертельное  оружие.
Форту следовало бы  спокойно  наблюдать  за  развитием  событий,  но  он
испытывал нарастающую тревогу.
   - Я не доверяю Мюррею, - признался он Гренвилу, - и не верю,  что  он
говорит мне правду о своих  планах.  Он  слишком  подозрителен.  -  Форт
рассказал о том, что случилось в Воксхолле, опустив некоторые детали.
   - Думаю, вам было не слишком весело, Уолгрейв, - покачал головой тот.
- Однако вы неплохо сыграли свою роль. Примите мою благодарность.
   - Это мой долг, и я счастлив исполнить  его.  -  Форт  еще  некоторое
время размышлял над ситуацией,  не  желая  отказываться  от  возможности
расквитаться с Ротгаром. Нет, так не пойдет - риск слишком  велик.  -  Я
считаю, - наконец произнес он, - короля следует предупредить о подарке.
   - Нет-нет. - Гренвил даже наклонился вперед, и на его  бледных  щеках
проступила краска.
   - Почему же нет, черт возьми?
   - Потому что король слишком благоволит Буту.
   Форт знал,  что  Гренвил  ненавидит  Бута,  доверенное  лицо  короля,
назначенного недавно премьер-министром Англии, но не улавливал связи.
   - Уверен, что можно попросить его величество сохранить все в тайне.
   Гренвил раздраженно фыркнул:
   - Его величество  сообщает  Буту  даже  о  том,  что  справил  нужду.
Поверьте мне, король не преминет рассказать ему об этом деле. Ну  а  Бут
не привык держать язык за зубами. Дома он разболтает  об  этом  каждому,
включая своего кузена, Майкла Мюррея.
   И Уолгрейв, и Гренвил немало удивились, узнав,  что  изменник  Мюррей
открыто проживает в доме британского премьер-министра. Форт полагал, что
Гренвил прикажет арестовать  Мюррея.  Но  у  государственного  секретаря
имелись на этот счет свои соображения.  Ему  было  нужно,  чтобы  Мюррея
схватили на месте преступления. И хотя он делал вид, что  хочет  поймать
того с поличным  и  тем  самым  навсегда  покончить  с  заговором,  Форт
подозревал, что на самом деле он рассчитывает сокрушить Бута.
   Гренвил и Бут не могли поделить между собой власть в королевстве. Все
это порождало дьявольскую неразбериху.
   - Вы же понимаете, что случится, если мы решим предостеречь короля, -
убеждал его Гренвил. - Бут проболтается, а Мюррей унесет ноги. Но он  не
откажется от своих замыслов и в следующий раз застанет нас  врасплох.  -
Гренвил придвинулся ближе. - Нам просто повезло, что этот человек  вышел
на вас, Уолгрейв, и что у вас хватило  ума  не  отвергнуть  с  ходу  его
предложение.
   Форт часто сожалел, что сразу  же  не  вышвырнул  Мюррея  и  оказался
впутанным в эту историю.
   - Не беспокойтесь за короля, -  продолжал  Гренвил.  -  Он  в  полной
безопасности  -  его  люди  проявляют  исключительную  осторожность   по
отношению к неожиданным подаркам. Учитывая  вашу  помощь,  мы  постоянно
начеку и в состоянии полной готовности. Они не  смогут  ничего  сделать,
пока не завладеют этой игрушкой.
   Форт хотел бы разделить уверенность Гренвила.
   - Почему бы просто не  схватить  Мюррея  и  не  выбить  из  него  все
необходимые показания?
   - От этих фанатиков трудно чего-нибудь добиться,  а  времена  дыбы  и
клещей миновали.  Без  веских  доказательств  найдется  немало  желающих
поднять шум, требуя справедливого суда и ордера на арест. Вы слышали  об
очередной затее Уилкеса?
   - Этого крикуна? Что на сей раз?
   Лицо Гренвила исказила гримаса отвращения.
   - Он выпустил новую газетенку под названием "Северный Брайтон" только
затем, чтобы сеять недовольство властями и королем. Уж он бы не  упустил
возможности выступить  со  статьей  о  честном  шотландце,  подвергнутом
пыткам только на основании шатких  подозрений  в  измене.  Нет,  милорд.
Необходимо схватить злодеев с поличным.
   - Это чертовски рискованно.
   - Наши люди следят за Мюрреем.
   - Если бы только узнать, что кроется за всем этим, - проговорил Форт.
- Какой смысл убивать короля  при  наличии  двух  братьев?  Кроме  того,
вот-вот должен родиться наследник. Похоже, ими движет только злоба.
   - Возможно, так оно и есть.
   - Мюррей  не  произвел  на  меня  впечатления  человека,  охваченного
бессмысленной злобой. Скорее он фанатично  привержен  избранному  курсу.
Раз или два он упомянул  про  какой-то  камень.  Камень  Судьбы.  Вы  не
знаете, что это может быть?
   - Амулет, вероятно? - Гренвил явно не придал значения его  словам.  -
Если он надеется на его помощь, то будет разочарован, когда  окажется  в
наших руках. Проклятие, сэр! Мы разорвем его на части четырьмя лошадьми,
как это сделали французы в наказание за  попытку  покушения  на  персону
королевской крови.
   - Ну, пока еще подобная попытка не увенчалась успехом, - сухо заметил
Форт. - Его величество не заслуживает ранней смерти. Боюсь,  моя  миссия
исчерпана. Пагода у меня. Когда они явятся за ней,  я  вас  извещу.  Все
остальное - в ваших руках.
   Поболтав немного с другими гостями. Форт  покинул  гостеприимный  дом
сэра Джона довольно рано, в десять часов, с намерением вернуться домой и
проверить, на месте ли эта чертова пагода. Несмотря на  то  что  оставил
двух вооруженных молодцов охранять по очереди дверь,  он  не  переставал
беспокоиться, как бы кто-нибудь не стащил ее без его ведома.
   Ему начинало казаться, что он живет  над  пороховым  погребом,  возле
которого развели костер.
   Форт предполагал, что Ротгар собирается преподнести механизм Георгу в
честь рождения его первенца, которого ждали  в  августе.  Но  король  не
отказался бы получить такой подарок в любое время. Возможно, он  проявит
нетерпение и попытается завести игрушку, чтобы посмотреть ее в действии.
   От  чего  пагода,  которую  Мюррей  намеревался  начинить  взрывчатым
веществом, разорвется, поражая осколками всех вокруг...
   Форт хотел быть уверен, что приближенные и слуги  его  величества  не
допустят, чтобы в непосредственной близости от короля оказался  предмет,
не подвергшийся тщательному осмотру. Но  такой  уверенности  у  него  не
было. Георг все делал по-своему.
   Если бы только Мюррей развязал свой проклятый  язык  и  поведал  весь
замысел! Форт пытался втянуть его в круг своих знакомых в  надежде,  что
сможет напоить настолько,  что  тот,  потеряв  бдительность,  заговорит.
Мюррей, однако, оказался трезвенником, не был игроком и не интересовался
женщинами. Одному Богу известно, как он проводит время.  Неужели  читает
Библию?
   Как может сочетаться любовь к Богу с хладнокровным убийством?
   И что значило безразличие Мюррея к женщинам для Лизетт?
   Форт поставил бы целое состояние  на  то,  что  Лизетт  действительно
невинна и искренне испугалась, столкнувшись с его домогательствами. Если
так, маловероятно, что она марионетка Мюррея. Кто же в таком случае  эта
храбрая невинная овечка, стащившая пистолет у джентльмена?
   Он  вздохнул,  осознав,  что  опять  поддался  тревоге  за  несносную
женщину.  Затем  постучал  по  крыше  кареты  и  велел  ехать  в  другом
направлении - необходимо избавиться хотя бы от части забот.
   Вскоре он уже входил в роскошное заведение Мирабель, самой  известной
в Лондоне мадам. Массивные канделябры освещали великолепный  салон,  где
собралось несколько мужчин, проводивших время за игрой  и  выпивкой.  На
коленях некоторых из них устроились молодые женщины. Кругом  возвышались
помосты,  на  которых  расположились  в  откровенных  позах   полуодетые
красотки, способные возбудить желание у самого пресыщенного посетителя.
   Форт дал понять, что хочет  поговорить  с  хозяйкой  наедине,  и  его
провели в элегантный будуар.  Вскоре  к  нему  присоединилась  Мирабель,
красивая женщина с  жестким  выражением  лица.  Ее  темные  волосы  были
уложены в изящную прическу, а рубиново-красное платье не посрамило бы  и
герцогиню.  Так  же  как  и  драгоценности,  разве  что  она   несколько
злоупотребляла ими.
   Мадам была явно разочарована, что один из ее самых  богатых  клиентов
явился  не  в  поисках  развлечений,  но  не  отказалась  бы  продать  и
информацию. Она отлично понимала, как  полезно  иметь  друзей  в  высших
сферах.
   - Вам хорошо известно, милорд, что я не связываюсь с рабынями.
   - Но вы знаете, кто этим занимается. Наверное, до вас дошли бы слухи,
попадись в их сети новенькая девушка?
   - Подобные вещи  меня  не  интересуют.  -  Она  поигрывала  массивным
бриллиантовым ожерельем, украшавшим ее напудренную грудь. - Но  я  могла
бы навести справки.
   Форт посмотрел на нее с улыбкой, сулившей щедрое вознаграждение:
   - Буду вам признателен.
   Мадам улыбнулась в ответ:
   - Я рассчитываю на это. - Когда он направился к двери, она добавила:
   - Вы уверены, что нам нечем соблазнить вас? У нас есть все, что можно
пожелать.
   По тому, как она выделила  слово  все,  он  мог  заключить,  что  ему
деликатно предлагают миловидного юношу. Видимо, его отсутствие в течение
последнего времени озадачивало ее.
   - Благодарю вас. Мирабель. Нет.
   Он не стал ничего объяснять, но, пробираясь через заполненный салон к
выходу, задумался о своем странном воздержании.
   До  того  как  умер  отец,  он  был  большим  любителем  женщин,   но
эмоционально они его не трогали. Если девчонка хотела его и была на  вид
здорова,  он  не  отказывал  себе  в  удовольствии,  стараясь  доставить
наслаждение и ей. Форт всегда ценил страстный  отклик,  предпочитая  его
пассивному  телу.  Собственно,  наибольшее   наслаждение   он   получал,
овладевая  женщиной,  доведенной  до  экстаза  безудержным  вожделением,
чувствуя, как ее извивающиеся бедра вторят его  движениям.  С  некоторым
удивлением он осознал, что этот чувственный образ больше  не  возбуждает
его.
   Прошло некоторое время, прежде чем ему удалось уйти от Мирабель,  так
как его то и дело окликали  многочисленные  приятели.  Он  задержался  у
помоста, где группа мужчин наблюдала,  как  одна  из  женщин  с  большим
искусством  изображала  оргазм,  отдаваясь  невидимому  любовнику.   Его
компаньоны уставились на нее горящими глазами.  Некоторые,  не  в  силах
сдержаться, потирали свою возбужденную плоть.
   Но он ничего не испытывал.
   Его интерес к женщинам стал слабеть несколько месяцев назад, но  граф
не отдавал себе отчета, насколько серьезно обстоит дело. Может быть,  он
никогда больше не пожелает женщину.
   Однако он желал Лизетт. Эта мысль поразила его. Неужели он  дошел  до
того, что ему нужна перепуганная невинная девица,  чтобы  возбудить  его
пресыщенный аппетит? Если так, пусть остается пресыщенным.  С  дрожащими
девственницами слишком много хлопот.
   Он незаметно отошел от  группы  увлеченных  представлением  мужчин  и
вышел из дома Мирабель, размышляя о том, когда же  угас  его  интерес  к
женщинам. Совсем недавно этот интерес был силен,  даже  чересчур.  После
смерти  отца  он  обнаружил,  что  его  сексуальные  потребности   вдруг
возросли. Просто  удивительно,  сколько  достойных  светских  дам  нашли
неотразимым самого молодого и необыкновенно красивого графа. Поначалу он
охотно шел им навстречу.
   Если  же  Уолгрейв  предпочитал  шлюху,  то  при  наличии  бездонного
кошелька в Лондоне можно было купить абсолютно все. В течение  какого-то
времени он думал, что обретет забвение,  изматывая  себя  все  новыми  и
новыми связями, встречаясь с самыми разными  женщинами,  а  может  быть,
надеялся найти нечто большее.
   Чего бы ни жаждала его душа, он нашел только кромешный ад.
   Когда стоны наслаждения перестали его возбуждать,