т.
     Его удивило молчание, и он спросил, в чем дело.
     - Я обдумываю ваши слова, - буркнула она, с ужасом предвидя еще одну ночь наедине.
     Деревня называлась Ист-Грин. Единственный постоялый двор носил громкое название "Ангел", хотя состоял из пары стойл и незатейливого зданьица харчевни. Внутри было битком набито: очевидно, это было любимое место отдыха селян. Добродушный хозяин заверил, что комнаты имеются, а кузница есть дальше по улице. Он даже кликнул конюха, приятно удивив этим Сина, который совсем не рассчитывал на такую роскошь.
     Никто из собравшихся не выглядел ищейкой, зато на двери красовалось объявление о розыске, на сей раз даже с портретом Верити, если можно так назвать набросок углем, сделанный с дагерротипа времен замужества. Хотя сходство было неоспоримым, Честити усомнилась в том, что кто-нибудь узнает в теперешней Верити эту леди в бальном платье и бриллиантах, с высокой сложной прической. Сестра могла бы встать у двери "Ангела" без опасения привлечь к себе внимание.
     Син был с этим вполне согласен - он лукаво подмигнул. Честити с облегчением подмигнула в ответ. Все как будто шло к лучшему, да и хозяин сказал "комнаты", а не "комната".
     - Син Маллорен, живой и здоровый! - взревели с порога обеденного зала. - А я уж думал, ты угас, как свечка!
     Это был офицер, уже изрядно под парами. Румяный и голубоглазый, как дитя, он был похож на кряжистый дуб. Когда Син исчез в его объятиях, Честити беззвучно ахнула, уверенная, что он будет раздавлен в лепешку.
     - Грешем! Каким ветром тебя сюда занесло?
     - Счастливым! - провозгласил тот. - Хозяин, комнаты не нужны! Я забираю капитана Маллорена в Руд-Хаус.
     - Твое поместье?
     - Не мое, а Хедера. - Грешем обнял Сина за плечи и повлек в зал, проревев через плечо:
     - Хозяин, еще пунша, да поживее!
     Ничего не оставалось, как последовать за ними, что Честити и сделала не без раздражения. Судя по всему, Син Маллорен был горячо любим не только ею, но и всей Англией.
     Друзья офицеры уселись поближе к огню и быстро прикончили остаток пунша. На Честити они смотрели как на пустое место. Впрочем, здесь каждый был занят делом: завсегдатаи, коротко оглядев вновь прибывших, вернулись к своим кружкам, сплетням и домино. Ритмичный перестук настраивал на безмятежный лад.
     Хозяин внес истекающий пеной, дымящийся парком кувшин, размеры которого повергли Честити в испуг. Неужто офицер Грешем уже опустошил один такой? Судя по запаху, пунш состоял в основном из рома и бренди. Им всем грозит провести ночь под столом, в стельку пьяными!
     Грешем, однако, не выказывал особых признаков опьянения, и его бдительность ничуть не притупилась.
     - Твой? - спросил он Сина, указав полным стаканом на Честити, и добавил, не дожидаясь ответа. - Пьет?
     - А кто не пьет? - философски ответствовал тот, разваливаясь на стуле, как у себя дома. - Наливай, но смотри не переборщи - у него еще молоко на губах не обсохло.
     Напиток и в самом деле был крепким и вкусным. Очень скоро Честити почувствовала себя непринужденнее и махнула рукой на свои и чужие проблемы. Ею владело приятное чувство принадлежности к общему кругу, словно это был обычный вечер повседневной жизни, вечер среди друзей.
     Однако мало-помалу ей наскучил разговор Сина и Грешема - он состоял из новостей с фронта и потешных эпизодов из жизни незнакомых людей. Приятели то и дело разражались хохотом над тем, что не казалось смешным, а она... она была посторонней.
     Всхлипнув, девушка опомнилась. Пьяная жалость к себе, этого только не хватало! И тут в зал ворвалась еще пара гостей.
     - Не пугайтесь, господа! - громогласно провозгласил один. - Мы не злодеи, а посланцы небес! Офицеры, прочь отсюда, в землю обетованную!
     Это был щеголь в роскошном наряде из темно-зеленого атласа, с богатой отделкой (и в полном беспорядке), но Честити уставилась во все глаза совсем не на него, а на его спутника. Это был лейтенант Тоби Беррисфорд.
     - Син! - воскликнул тот обрадованно. - Я слыхал о твоем выздоровлении и счастлив убедиться, что это чистая правда.
     Растрепанный щеголь, лорд Хедерингтон, не без труда сосредоточил свой блуждающий взгляд.
     - Вот это удача так удача! Сумасбродный Маллорен поднимет нашу попойку на новые высоты! Что за блаф... блас... благословенный день!
     Последовала бурная сцена воссоединения. Ну вот, угрюмо подумала Честити, конец одной авантюре, начинается другая - застольная.
     Когда все немного угомонились, стало ясно, что ночь придется провести в Руд-Хаусе, где Хедерингтон (для краткости Хедер) усердно праздновал кончину дедушки - она принесла ему титул виконта, состояние и почетную отставку.
     - Придется ехать, - сказал Син Честити. - Отказ показался бы подозрительным. Вы, разумеется, останетесь здесь.
     - Ну уж нет! (Кто знал, когда он вернется - и в каком виде!)
     - Здесь вы в безопасности, в стороне от проезжих дорог.
     - А как насчет вас? Кто-то должен быть рядом... кто-то трезвомыслящий.
     - Хедер ни в чем себе не отказывает, - сказал Син многозначительно. - Ни в чем, понятно? Я не повезу вас к нему в дом.
     Но тут, на беду, лорд Хедерингтон заметил Честити.
     - Это что же, новый камердинер? А где Джером? Приказал долго жить?
     - У Джерома разболелись ноги, пришлось на время заменить его этим молокососом. Я оставлю его в "Ангеле".
     - Нет, он поедет с нами! Прислуга выбилась из сил, так я дал ей отдых и приказал пить до упаду за упокой моего деда. Парню не мешает поразвлечься, уж очень у него унылый вид. Если надо, приклеим ему на грудь волосы, а все мягкое как следует подкрахмалим, чтоб стояло торчком!
     Увлекаемая к карете Хедерингтона, Честити бросила встревоженный взгляд на Сина, но тот лишь пожал плечами, как бы говоря, что идти на попятную поздно. Протесты могли привлечь к ней внимание Тоби Беррисфорда. Не исключено, что он узнал бы спутника миссис Инчклифф, а там - кто знает?
     Со здоровяком Грешемом в карете было так мало места, что Честити пришлось сесть на пол и скорчиться в три погибели. Когда набрали скорость, Хедерингтон затянул песенку, остальные взялись подтягивать.

     Не томите, не томите,
     Мои милые друзья,
     Напрямик меня спросите -
     И тотчас признаюсь я.
     Честен я в своем ответе,
     Я душою не кривлю:
     Я сильней всего на свете
     Сиськи женские люблю!
     Дайте, дайте мне такие,
     Чтоб в руках не удержать,
     Эх, арбузные, тугие,
     Как мне их не обожать!

***

     Шокированная Честити глянула на Сина, надеясь увидеть неодобрение, но он азартно подпевал, размахивал бутылкой и выглядел вполне довольным.
     Песенки пошли одна за другой, их запас казался неиссякаемым. Все на один мотив, порой даже нерифмованные, они не имели ничего общего с поэзией и становились чем дальше, тем сомнительнее, пока Честити не перестала понимать, о чем речь. "Сладкая дырочка" - это вроде было понятно, но при чем тут "лизнуть сахарку"? Не может же это означать, что... нет, никак не может!
     А мужская часть компании продолжала свое. Тут было и "взад-вперед, туда-обратно", и загадочный "полный ротик молочка", и беспардонное "пятерых в один присест". Не были упущены ни круглые плечики, ни мощные ягодицы, но венцом всему был, конечно, огромный, как вымя, бюст. Девушка с грустью вспомнила свой, весьма скромный. Он был не из тех, что "в руках не удержать". "Между ножек лес густой" - этого тоже не было, разве что изящная, воздушная каштановая поросль.
     Все это заставляло призадуматься. В свете было принято восхищаться вишнями губ, розами щек и васильками глаз. Выходит, все это только слова, а на деле мужчинам нужно совсем другое? Но тогда что она может предложить? Ни арбузных грудей, ни мощных ягодиц, ни кустов между ног.
     Тем временем дело дошло до "чмок-чмок в розовый задок"! Почему розовый? Его что же, сначала высекли? Честити обрадовалась, когда речь зашла о вишневых губках, но и тут было что-то не так, потому что губки оказались "те, что ниже"...
     Когда веселая компания достигла места назначения, девушку грубо выволокли из кареты. Это был Син, вне себя от ярости.
     - Ради Бога, простите! - испугалась она. - Если бы я знал...
     - Нет, если бы я знал! - прошипел он, приподнимая ее за шиворот к самому лицу. - Вот что, мой юный друг, я подыщу вам укромный уголок и советую, очень советую сидеть там тихо, как мышь! Иначе я распишу вам задницу в розовый цвет!
     - Значит, ее все-таки высекли! - вырвалось у девушки.
     - Держите рот и уши на запоре! - рявкнул Син и поволок ее внутрь.
     Руд-Хаус оказался красивой постройкой времен короля Якова, со свинцовыми переплетами окон и крутыми скатами крыши. Она была создана для мадригалов и сонетов, но внутри царила подлинная вакханалия.
     Просторный холл, освещенный только парой чадящих ламп, был полон народу. Кто-то лежал на полу, кто-то блуждал между телами, едва удерживая равновесие. Одни горланили песни под нестройную музыку, другие пытались ее перекричать, и все, вместе взятое, создавало адскую какофонию. Воздух был густо пропитан чадом, алкогольными парами и смесью женских духов.
     Честити вдохнула - и закашлялась, уши у нее заложило от шума, ноги подкосились. Беррисфорд и Грешем с порога нырнули в толпу, Хедерингтон задержался, чтобы сказать пару слов Сину.
     - Вот это я называю пирушкой! Грума отправь вниз, на кухню.
     - Он мне еще пригодится.
     - Вот как? Зрелость приносит новые интересы?
     - Просто мундир обошелся мне в целое состояние, не хочу с ходу разделать его под орех. Надо бы переодеться, а грум мне поможет.
     - Так переоденься... где-нибудь, - рассеянно бросил хозяин дома.
     К нему уже липла рыжеволосая дама, чьи пышные груди распирали лиф. Ее лицо, за исключением алых от помады губ, было скрыто серебристой шелковой маской. Заметив, куда она сунула руку, Честити нервно хихикнула: если кому-нибудь вздумается ощупать таким манером и ее, обман тотчас раскроется. В даме было что-то смутно знакомое - очевидно, светская леди в поисках запретных утех.
     - Потерпи, малышка, - промямлил Хедерингтон, собираясь с мыслями. - Син, поднимись этажом выше, выбери любую комнату и займись там со своим грумом чем только пожелаешь.
     Дама, не слушая, упоенно его ощупывала, а Честити не могла отвести глаз, гадая, кто же это. Когда те двое отошли, Син повернул ее к себе за локоть.
     - Любите смотреть? Не ожидал, но тем лучше: здесь вы найдете превосходные зрелища.
     Прогулка по обезумевшему дому продолжалась. По дороге до лестницы к ним трижды приставали женщины, и каждой Син пообещал встретиться чуть позже.
     - Вас ждет хлопотливая ночь, - сквозь зубы заметила Честити.
     - А что я должен отвечать? Что предпочитаю уединиться со своим грумом?
     По лестнице спускалась молодая женщина без маски. Обильная краска на лице не могла скрыть оспинок, но фигура была хоть куда.
     - Какие красавчики! Постойте, дайте выбрать... - К неприятному удивлению Честити, она удостоилась более пристального внимания, чем Син. - Люблю таких, свеженьких да неопытных! Малыш, позволь Салли научить тебя паре фокусов.
     Женщина качнулась вперед, обдав ее тяжелым запахом духов и пота. Честити отскочила, невольно прижавшись к Сину, и тот взял ее за плечо.
     - Ага, - сказала шлюха с пониманием. - Жаль! Ваши собрались в библиотеке. - И она ушла.
     - Юный Чарлз, вы мне портите репутацию! - сердито произнес Син, возобновляя путь наверх. - Не с моей внешностью играть в такие игры. Если я не завалю в эту ночь хоть парочку женщин, друзья заподозрят меня в мужеложстве!
     - Получше выбирайте друзей! - огрызнулась девушка.
     Наверху было потише, но отсутствие музыки с избытком компенсировалось доносившимися из комнат криками, стонами и бормотанием. Местами у дверей валялись в спешке сброшенные одежда и обувь, с картины свисал чулок, а с подсвечника - шейный платок, инкрустированный столик украшала лужица засохшего ликера.
     - Боже мой, сколько же все это продолжается? - спросила девушка шепотом.
     - Бог его знает, - пожал плечами Син. - Ясно одно - это уже не первый тур... - снизу из холла донеслись удвоенный шум и порыв холодного воздуха - прибыло пополнение, - и не первая смена. Сами знаете, слухами земля полнится. Представляю, как это затрудняет поиски. Не думаю, что Тоби еще помнит о своих обязанностях.
     Девушка не слышала, парализованная ужасом: она узнала в одном из вновь прибывших своего брата Форта, а вернее, Фортитьюда Харли Уэра, лорда Торнхилла. Вот кто разоблачит ее маскарад с первого взгляда!
     - В чем дело? - осведомился Син.
     Тут им пришлось посторониться, чтобы не попасть под ноги резвящейся парочке: красный от натуги джентльмен преследовал женщину в маске.
     - Не уйдешь, проказница!
     Вот где был бюст так бюст, и весь мир мог в этом убедиться, так как во время погони он совершенно вывалился из платья. Женщина сделала попытку прикрыться (хотя для этого потребовались бы руки великана) и игриво захлопала подчерненными ресницами в прорезях маски.
     - Милорд, я не такая!
     - А это мы сейчас увидим!
     Джентльмен рванул гульфик так, что посыпались пуговицы, и прыгнул на свою добычу. Они повалились в открытую дверь, которую Син поспешил захлопнуть. Заданный вопрос явно улетучился у него из памяти.
     Ошеломленная увиденным, перепуганная появлением брата, Честити совершенно растерялась. Как поступит Форт, обнаружив ее в гуще оргии? Надает оплеух? Нет, скорее всего убьет, не дожидаясь объяснений, - ведь он безоговорочно поверил в ее интрижку с Вернемом. Когда он набросится на нее, Син, конечно, заступится. Ах, он такой хрупкий! Куда ему тягаться с Фортом в кулачном бою! К тому же тот отлично владеет шпагой и пистолетом...
     - Идемте же! - прикрикнул Син. - Надо найти, где вам приткнуться на эту ночь.
     И он опять потащил Честити, чего совсем не требовалось. На ходу он открывал каждую дверь - и тотчас закрывал, поскольку все было занято. В одной из комнат в глаза бросились три пары ног на кровати, в другой - голый мужской зад, ритмично двигавшийся вверх и вниз. Это последнее со стороны выглядело так уморительно, что девушка прыснула, а Син пробормотал: "Чума им на головы!" Наткнувшись наконец на пустую комнату, он втолкнул Честити внутрь так резко, что она повалилась на разворошенную постель. И разразилась истерическим смехом.
     - Простите, милорд, - сказала она, отсмеявшись. - Все это так... так нелепо!
     - В самом деле, - согласился Син со странной улыбкой. - Похоже, мы попали в хозяйскую спальню. Ну и отлично, больше шансов на уединение. - Он достал из саквояжа дорожный костюм и со вздохом встряхнул. - Хорошо, что нет Джерома. Увидев меня в мятой одежде, бедняга схватился бы за голову, ну да ничего, сойдет.
     - Еще бы! - хмыкнула Честити. - Одежды будут сорваны с вас в первые пять минут.
     - Не исключено. Эти гарпии жаждут свежей крови. Вас, мой юный друг, скушали бы с особым удовольствием. Кстати! Не желаете получить полное образование по части порока? Такой увесистый шанс может больше не представиться.
     - Благодарю, но я совсем не жажду подхватить дурную болезнь.
     - А вы не так наивны, юный Чарлз! - одобрил Син, переодеваясь.
     - Женщины в масках - это ведь не шлюхи?
     - Смотря что понимать под словом "шлюха".
     Глядя, как он разглаживает костюм, скользя ладонью по бедрам, Честити ощутила на глазах слезы. Ей было невыразимо грустно, и появление брата не имело с этим ничего общего: не из-за него так ныло сердце.
     Одевшись, Син оглядел себя в зеркале. Честити удалось совладать с собой и не крикнуть, что она, черт возьми, тоже женского пола. К чему бы это было? В Руд-Хаусе были собраны женщины на любой вкус - от уличных до светских, - все как одна готовые раздвинуть ноги по первому требованию.
     - Неплохо, неплохо... - приговаривал Син, закрепляя шейный платок сапфировой булавкой.
     Затем он причесался, прихватил волосы шелковой лентой в тон костюму, поправил кружева манжет, тронул загорелое лицо пудрой из хозяйской пудреницы, придав себе модной бледности. С пугающей быстротой он превращался в совершенно иное создание - искателя наслаждений.
     - Как насчет мушки? - спросил он Честити.
     - Без пудреного парика? Исключено, - холодно ответила она.
     - Терпеть не могу парики, а волосы не стану пудрить ни за что на свете. - Понюхав флаконы в длинном ряду, Син выбрал один и надушил кружевной платок. - Ну, что скажете? - Он повернулся. - Как я выгляжу?
     - Неужели перед тем, как сорвать одежды, вас станут разглядывать? - съехидничала Честити, хотя сердце у нее ныло все сильнее.
     - Не думаю, но нельзя же из-за этого опускаться. - Син проверил и запер смежную дверь. - Я не собираюсь сломя голову бросаться в омут разврата, во-первых, потому, что надо выспаться, во-вторых, я, как и вы, предпочитаю избегать дурных болезней. Однако мне придется побыть на виду. Заодно выясню у Тоби, как проходит охота. Вернусь, как только смогу. - Он помедлил у двери в коридор. - Запритесь! Не отпирайте никому, кроме меня.
     - По-вашему, я мечтаю поскорее разделить эту постель?
     - Другой здесь нет. Боюсь, вам придется разделить ее со мной.
     - О! - Честити упустила из виду этот факт. - Тогда я буду спать на полу.
     - Это оскорбительно, - заметил Син, подняв бровь. - Я не больной и не вшивый.
     - Милорд, я вовсе не хотел вас обидеть! - смутилась девушка. - Просто... просто я привык спать один.
     - Мы еще вернемся к этому.

***

     Син ушел. Честити торопливо заперлась, думая, что хорошо бы не отпирать и ему. Напряжение последних минут отхлынуло так резко, что она прижала ладони к вискам. Как она могла, как могла оказаться в такой ситуации!
     Син подождал, пока в замке повернется ключ. Его восхищало, что Честити так долго удается мужская роль. Он ежеминутно ждал, что она обмолвится, но этого так и не случилось. Син охотнее разделил бы ее затворничество, чем странствовать по охваченному оргией особняку. Доступные женщины уже не привлекали его. Но требовалась основательная разведка.
     Приняв беспечный вид, он начал спускаться в нижний этаж.

***

     Какое-то время Честити бесцельно бродила по спальне Хедерингтона. Воображение рисовало Сина в объятиях одной из "гарпий", ее блудливые, жадные руки у него в паху, разбросанную одежду, сплетающиеся тела. Как обидно, думала девушка. Когда-то и ее считали красивой. В то время Син, быть может, не покинул бы ее так легко.
     Бросив на постель шляпу и паричок, Честити встала перед зеркалом. Уродина с каменной физиономией, в мужских штанах! Слепо, лихорадочно она разделась донага и разбинтовала грудь. С судорожным вздохом провела ладонями по телу.
     Не бог весть какое тело, не то что у Нериссы Трелин, этой пышногрудой голубки. Нерисса, с ее белокурыми локонами, ресницами, как бахрома, коровьими глазами и выменем, которое джентльмены из высшего общества деликатно именовали "обольстительными холмами".
     Внезапно девушка выпрямилась в струнку. Нерисса, дочь епископа Питерсборо, супруга лорда Трелина, воплощенное благонравие и скромность, третейский судья чужих поступков, сурово осудившая Честити Уэр. Это она так бесстыдно ощупывала Хедерингтона!
     Едва сознавая, что делает, девушка закуталась в халат, налила себе вина и уселась в кресло. Неужели это правда? Невозможно поверить, и все же... все же... Если рыжее - это парик, то под ним должны скрываться белокурые локоны. Леди в роли шлюхи. За лорда Трелина, этого сухаря, Нерисса вышла по расчету, но одно дело - любовники и совсем другое - разнузданный разврат. Как эта женщина смеет выносить приговор другим? Должно быть, она не одна такая. Кто еще здесь резвится из лицемеров, бросавших камни в Честити Уэр?
     Нужно это выяснить! Да, но Форт узнает ее в мужском, вне всякого сомнения. А в маске? Скорее всего нет. В женской одежде, парике и маске ее не узнает никто, особенно если изменить голос.
     Честити помедлила, разрываясь между страхом и желанием добиться пра